В «Одиссее» имеется прообраз Гомера — слепой рапсод Демодок, который услаждает феаков пением популярных песен-сказаний.

Первая его песня посвящена тому, чего мы не находим в «Илиаде» — ссоре межу Одиссеем и Ахиллом, которая произошла на каком-то масштабном пиршестве. При ссоре присутствовал Агамемнон и радовался раздору, потому что он был добрым знамением, предсказанным Дельфийским оракулом Агамемнону перед Троянской войной.

Что послужило поводом для раздора, чем этот раздор закончился, что предвещало знамение — все это осталось неизвестным, и мы можем лишь строить гипотезы.

В «Илиаде» мы знаем лишь одно всеобщее пиршество — трапезу ахейцев при погребении Патрокла. Не менее масштабным наверняка был и пир в память Ахилла. Между первым и вторым пиром — «белое пятно». Кто из ахейских героев мог погибнуть, чтобы его погребение было сравнимо по масштабам мероприятий с погребением Патрокла и Ахилла? Отметим, что отношения Одиссея и Ахилла в конце «Илиады» вполне дружелюбные: Ахилл отмечает призом победу Одиссея в беге во время игр по Патроклу. Что же касается знамения, то вряд ли оно могло означать что-либо иное, кроме взятия Трои.

Единственный персонаж, значимый для «Илиады» и погибший за пределами ее повествования (помимо Ахилла), это Махаон — знаменитый лекарь, убитый амазонкой Пенфесилеей (или мисийским вождем Еврипилом). После того как Ахилл убил Пенфесилею, мог состояться погребальный пир по Махаону, где отмститель погибшего врача и воина Ахилл вступил в спор с Одиссеем. Скорее всего — по самому животрепещущему поводу, который то и дело возникал у ахейцев, — отплыть ли от Трои или продолжать воевать.

Интересным моментом является известность песни Демодока — «вознесенной до небес». Это наверняка некая изначальная «Илиада», но почему-то в «Одиссее» нет ни разъяснения сюжета, ни совпадения с известной нам «Илиадой». Этот сюжет опущен. Почему? Наверняка именно в этот момент происходит разделение сюжета «Ахиллеады» (в которую превращена «Илиада» путем целенаправленного отбора известных песен эпического цикла) и «Одиссеи»: Афина свою милость переносит с Ахилла на Одиссея. Звезда Ахилла закатывается (поэтому в «Ахиллеаде» этому и последующим сюжетам места нет), а звезда Одиссея восходит.

Переход инициативы от Ахилла к Одиссею мог быть в мифологическом сознании связан с солидарностью Афины с убитой воительницей. Но этому противоречит мифологическое свидетельство о том, что амазонки происходят от Ареса — врага Афины по сюжету «Илиады». Впрочем, происхождение от Ареса может быть всего лишь метафорой воинственности. Убийство некоего человеческого подобия Афины могло быть воспринято ахейцами как дурной знак. Кроме того, могло сыграть свою роль и убийство Ахиллом Терсита, который начал издевательски упрекать Ахилла в том, что он влюбился в Пенфесилею. Само убийство Терсита (дерзкого критика ахейских вождей) также могло быть негативно воспринято ахейцами, а претензии могли быть предъявлены на пиру Одиссеем.

Отвращение богов от ахейцев может быть обусловлено также убийством царя эфиопов Мемнона. Именно по этой причине Посейдон мог быть враждебен Одиссею (по вине Ахилла). Никакой другой причины ему сменить милость на гнев в отношении ахейцев нет. Именно у эфиопов боги, в частности Посейдон, предпочитают гостить, спускаясь с Олимпа. И этот дурной знак мог повлиять на отношение ахейцев к Ахиллу.

В завершение Троянской войны именно Одиссей пытается сохранить единство между ахейцами, которые после взятия Трои разделились — одни немедленно отплыли с Нестором, другие остались с Агамемноном. И Одиссей, отплыв было с Нестором, все же вернулся к Агамемнону. На пиру памяти Махаона, наблюдая его ссору с Ахиллом, Агамемнон, скорее всего, предвкушал нечто подобное: в неизбежной ссоре с братом Менелаем Агамемнон рассчитывал на поддержку Одиссея. И такая поддержка была оказана. Правда, мы не знаем деталей происшедшего, включая причину последующего отделения кораблей Одиссея от остальной эскадры Агамемнона. Но можно сказать, что Одиссей до последнего пытался удержать Нестора, и даже отплыл с его сторонниками к близкому Тенедосу. Но потом все-таки вернулся в ахейский лагерь. Тем временем, флот Нестора, остановившийся на Лесбосе, нагнал Менелай со своими кораблями.

Заметим, что стоянка в Тенедосе и на Лесбосе физически не может вместить сотен кораблей. Это лишь десятки кораблей. Что и означает: ахейская армия практически погибла. Что же касается упрямства Агамемнона, который не хотел отплывать из Троады, то он находился в плену пророчества: «Троя падет после ссоры лучших из ахеян». Когда ссорились Одиссей с Ахиллом, Агамемнон надеялся на то, что сбывается пророчество. И оно сбылось, но лишь частично. Кроме того, Агамемнон считал именно себя лучшим. Поэтому его ссора с Менелаем стала для него предвестником окончательного падения Трои. Именно поэтому он решил, что после ссоры осталось принести гекатомбу Афине, и пророчество свершится.

Менелай, ратовавший за отплытие и оставивший берег Троады вслед за Нестором, в итоге вернулся домой только на восьмой год, а Агамемнон — в минимальные сроки. Одиссей на Тенедосе насмерть разругался с Нестором (по поводу чего? необходимости восстановить отношения с Агамемноном?) и вернулся в ахейский лагерь. Но по прошествии многих лет в рассказе самого Нестора нет ни тени памяти о былой обиде, ни слова о причине состоявшейся распри. Вполне возможно, что Одиссей до ахейского лагеря на обратном пути не доплыл — либо был отнесен бурей к городу киконов Истмару, либо намеренно избрал свой собственный путь домой, чтобы перед возвращением пополнить богатствами корабли и как-то оправдаться за то, что в Трое толком обогатиться так и не получилось.

Вторая песнь Демодока — это испытание, которое происходит под надзором Одиссея, контролирующего, все ли верно излагает рапсод в сюжете о Троянской войне. И эпизод, который отражается в песне, — это история с Троянским конем. Предыдущий сюжет (весьма смутный и недосказанный) Одиссей оценивает как истинный — в пении распода все изображено так, будто Демодок был свидетелем событий или точно передает сведения от очевидцев.

В предварительных словах Одиссея и в песне Демодока мы не видим никакого ахейского войска — речь идет только об отряде, который был спрятан в Троянском коне и проник с его помощью в акрополь, а не просто за городскую стену Трои. Ахейцы, отплыв, подожгли свой лагерь и оставили «коня» с Одиссеем и другими героями внутри него. При этом троянцы, вероятно, были очень близко — прямо за частоколом. Не успели ахейцы отплыть, как троянцы оказались у оставленного им «коня». Коня втащили в акрополь, решая, разрушить ли «дар данайцев», разрубив его на куски, сбросить ли со скалы или оставить как приношение богам.

Последнее, по словам Демодока, должно было свершиться по пророчеству, означавшему и гибель Илиона. Но нигде более о таком пророчестве не говорится. Похоже, что это своеобразный эпический прием, — придумывать пророчества постфактум. Что придает событиям характер управляемого богами процесса или неотвратимого действия судьбы, отраженной в знамениях и священных прорицаниях.

Ахейцы выходят из засады. Одиссей с Менелаем отправляются к дому Деифоба, где в тот момент должна находиться Елена, объявленная женой последнего полководца Трои. Пока главные герои ахейцев громят акрополь, остальные отправляются «по различным местам» и поджигают город. Дальнейшего развития песня Демодока не имеет. Мы можем лишь предполагать, что город горел, а Одиссей с Менелаем перебили множество врагов и увели с собой Елену. Явления ахейского войска и штурма города мы не видим.

Лишь последующая традиция говорит о том, что Деифоб был убит Менелаем. К этому добавляется деталь, что коварная Елена спрятала меч навязанного ей мужа. По Вергилию, труп Деифоба был обезображен — с ним в Аиде встречается Эней, и лицо Деифоба лишено носа и ушей. Поздняя поэма Арктея сообщает о том, что двоюродный брат Одиссея Синон сдался в плен троянцам именно для того, чтобы убедить их втащить Троянского коня в город, а потом с помощью факела подал знак ахейскому флоту, оставшемуся в Тенедосе, а также открыл люк в Троянском коне.

Все эти детали вполне правдоподобны. Кроме факела, который увидеть из Тенедоса было невозможно, а также различить — тот ли это факел или какой-то другой. Напомним, что для подачи сигналов кораблям ахейцы вынуждены были построить маяк в своем лагере — настолько непросто было ориентироваться в ночи. При всей правдоподобности, упомянутые детали, скорее всего, придуманы. Если автор «Илиады» уже знал, что Троя падет, вряд ли он умолчал бы о столь важном персонаже, как Синон. То же можно сказать и про «Одиссею», где Синон мог бы появиться в связи с прямым обращением к истории с Троянским конем.

Наше предположение состоит в том, что никакого штурма города не было. Ахейцы вернулись в свой лагерь, но к стенам города не подошли. Менелай и Одиссей убили Деифоба и вывели из города Елену. Неоптолем убил Приама, пленил Андромаху и Поликсену, Аякс Ойлид захватил Кассандру. Другие лазутчики подожгли город в нескольких местах и в суматохе увели пленниц.

Логично, что Менелай, получив Елену, предпочел считать войну законченной. Но Троянский конь вместе с огромными сокровищами остался у троянцев, которые были обезглавлены — потеряли своих вождей, но нашли в себе силы мобилизоваться (возможно, с помощью прибывших союзников) и вновь осадить ахейцев за их частоколом. Агамемнон хочет продолжить войну. Менелай отказывается, понимая, что сокровища Трои все равно будут присвоены братом. Для него же смысл Троянской войны уже исчерпан. Одиссей поддерживает Менелая, но он накрепко связан с Агамемноном и лишь пытается использовать шанс уговорить Менелая вернуться.

Так ахейская коалиция распадается, против союзников Трои они уже воевать не могут. Одни вожди ахейцев следуют прямо на родину, и там вступают в борьбу за власть — всюду безуспешно. Другие ищут обогащения в новых приключениях, чтобы оправдать свое участие в войне перед соотечественниками. К последним относятся Одиссей и Менелай.