Глава шестая
Дорога от дома Злобинец до универа теперь занимала минимум полтора часа. С утра я проклинала свое решение остаться ночевать у подруги. Проболтав до поздней ночи, мы еле проснулись с первыми петухами, чтобы успеть на учебу. Про петухов – это не образное выражение. В открытую форточку из соседнего двора часов в пять утра донеслось громкое кукареканье.
– После пары английского уйду! – выкрикнула Валя, склонившись к моему уху.
В гремящем вагоне я держала в руках раскрытую тетрадь и пыталась сосредоточиться на конспекте.
– Угу! – промычала я.
Надо мной навис огромный мужик. Мне пришлось вжаться в спинку диванчика, чтобы он не раздавил меня своим животом, обтянутым белой офисной рубашкой. Валюша снова принялась что-то рассказывать, но из-за внезапного пронзительного лязга я ее не расслышала и только раздраженно поморщилась. Хотела вернуться к конспекту, но Зло тут же схватила меня за руку и принялась про себя негодовать:
– Дневную смену поставили, прикинь. Говорю им: у меня вообще-то учеба! Сессия на носу! А им хоть бы что… Гады! Вероничка в декрет собралась. У нее роман с поваром еще в том году начался. Я знала, что их интрижка выйдет мне боком. Теперь работать в кафе вообще некому…
В вагоне на несколько секунд погас свет, поэтому я не сразу разобрала, что еще возмущенно толкует мне Валюха. Вертолеты, пытаясь перебить стук колес, зажужжали громче. Когда желтые плафоны снова зажглись, я прочитала по глазам подруги:
– …а ведь сегодня по лунному календарю…
– В гробу я видела твой лунный календарь! – рявкнула я, перебив мысли Злобинец.
Валя тут же замолкла и удивленно уставилась на меня. Толстяк, отодвинув громадный живот от моего покрасневшего лица, тоже сверху вниз поглядывал с удивлением. Как и бабулька, что сидела напротив Злобинец. Да, наверное, странно ни с того ни с сего завопить проклятия на весь вагон. Я состряпала равнодушную мину и снова уставилась в тетрадь, хотя уже совершенно точно не понимала ни единой написанной строчки…
Забежав в аудиторию в последнюю минуту перед звонком, тут же оглядела помещение. В поисках Умника, разумеется. А обнаружив его, чертыхнулась. В этот раз парень расположился на одной из задних парт, и его тут же облепили Лидка и Ко. Знаю я свою приятельницу… И ее поведение, когда на горизонте появляются симпатичные мальчики! Сколько раз в клубе знакомились с парнями… Сейчас она томно закатит глаза, тряхнет темными волосами, ногу на ногу закинет… Я не сводила взгляда с Умника, который безмятежно болтал с Лидкой и ее подругами. О чем он сейчас думает? О Лиде? Она ему нравится? Или безразлична? А я? Я ему нравлюсь? Черт, ну почему я не могу читать именно его мысли? Захотелось взвыть от беспомощности… Конечно, я еще не могу знать, о чем думает Алик Бочкарев, но до него мне нет никакого дела!
Злобинец больно ткнула меня пальцем под лопатку.
– Ой, блин! – взвыла я.
– Лер, ты че застыла в проходе?
Я обернулась. За нами образовалась уже целая очередь желающих зайти в аудиторию. Надеюсь, никто не обратил внимания, что я бесцеремонно пялюсь на новенького и Лиду. Которые, впрочем, даже не посмотрели в мою сторону.
– Что там случилось? Журавлева, с вами все в порядке? – раздался голос декана.
– Да, вполне! – отозвалась я, внутренне поежившись.
Все расступились, и декан быстрым шагом направился к кафедре, бросив на ходу:
– Лера, кстати, подойдите ко мне!
– Я-а-а?
– Здесь есть еще какие-то Леры? – спросил Лев Борисович строго.
Медовой, который стоял рядом с Валей, самым наглым образом подтолкнул меня вперед.
– Определенно Лера у нас одна! – пробасил одногруппник, направляясь к свободной парте.
Валюша, тряхнув кудрями, тоже быстренько ретировалась. «Сейчас за пропуски глотку перегрызет!» – с тоской подумала я, плетясь вслед за человеком в отглаженных брюках и белоснежной рубашке. Хотя девчонки на потоке говорили, что Лев Борисович очень человечный и добрый. За пропуски, как Жаба, четвертовать не будет. Я же никогда особо не приглядывалась к декану, стараясь вообще не попадаться ему на глаза.
Дойдя до кафедры, все-таки не удержалась и в очередной раз посмотрела на Умника и Лидку, которая в тот момент хихикала как дура. На секунду наши с Ваней взгляды наконец встретились, и тогда мне показалось, что вот-вот снова грянет раскатистый гром. Теплый дождь прибьет дорожную пыль и омоет весенний город.
Я стояла рядом с деканом, потупив глаза. Не хотелось знать, что на самом деле думает обо мне Лев Борисович. «Наслушалась» уже ядовитых замечаний от Жабы. Если так и дальше пойдет, то этот «дар» вселит в меня одни только комплексы. Вот уж не думала, что в глазах окружающих я настолько никчемная девица…
– Валерия, у меня к вам дело, – негромко проговорил декан.
– У вас? Ко мне? – немного запаниковала я, уставившись на него во все глаза. Нет. Тишина. Вертолеты молчали.
– Да. Понимаете, Лера, тут такое произошло… – как-то неуверенно начал декан. Я снова напряглась. – Ядвига Станиславовна заболела!
– Жа… – начала я. Жаба ушла на больничный практически перед началом сессии? Я притворно покачала головой: – Жалко как!
– И вы должны ее навестить. – огорошил меня Лев Борисович.
– Я-а-а? – снова заголосила я. – Но почему?
– На то есть причины, – заметно смутился декан.
Я опять пыталась прочесть хоть одну мысль по этому поводу. Тщетно! Почему я слышу всякую ерунду про Златкины арбузы или Валькин лунный календарь, а как нужно выяснить что-то важное, то облом по полной программе? Под важным я подразумевала симпатию Умника ко мне или причину, по которой я должна добровольно положить голову на плаху… То есть идти навещать больную Жабу.
– Передадите Ядвиге Станиславовне дипломные работы старшекурсников, она обещала их проверить. Предзащита уже через неделю! Но и увидеть вас, Валерия, преподавателю будет приятно…
– Что-то сомневаюсь, – промямлила я.
Декан молча потянулся за стопкой разноцветных папок.
– А Ядвига Станиславовна не заразна? – поинтересовалась я.
Лев Борисович лишь укоризненно покачал головой:
– Нет, Валерия, не заразна! Ядвига Станиславовна одинокая женщина, она любит внимание студентов… А я вас освобожу от двух своих пар.
Я немного воспрянула духом. С этого и стоило начинать. Хотя я лучше бы посидела и поглазела на декана, как обычно пропустив его лекцию мимо ушей, чем тащиться в гости к Жабе…
– Папок много, папки тяжелые, – продолжил мужчина. – Разрешаю взять в помощники любого студента. Отпущу вас обоих.
Я тут же устремила взор на новоиспеченную сладкую парочку. А как еще отогнать Лидку от Умника?
– Дайте мне в помощники новенького, – попросила я. – Ивана!
– Грицюка? – удивился куратор.
– Ну да! – Я чувствовала, что покраснела как свекла. Вот неловко-то!
– Что ж, парень с виду крепкий. Берите!
Я победоносно взглянула на Лидку и Ивана, но им до меня не было совсем никакого дела… На паре Грицюк искренне удивился, когда декан, подозвав его к себе, вручил большую стопку дипломных работ. Я видела, каким сердитым взглядом проводила нас Лидка, но в спину мне не прилетело ни одной ее мысли… Зато Валя, жалобно осмотрев нас с новеньким, сигнализировала мне дробным треском вертолетных винтов, словно по азбуке Морзе:
– К Жа-бе! Ма-моч-ки! Крепись!
Миновав турникеты на первом этаже, Умник все-таки поинтересовался:
– Почему декан отправил именно тебя?
– Вероятно, потому, что я на хорошем счету у преподавателей, – не моргнув глазом сообщила я. У самой же внутри пульсировала тревога: «А-а-а! Что им от меня надо? Действительно, почему именно я?» Вероятно, зная скверный характер этой «одинокой женщины», на верную погибель послали студента, которого менее всего жалко, – меня.
– Как-то я сразу не догадался, – хмыкнул Умник.
Я сердито посмотрела на парня снизу вверх. Что там ему успела наплести про меня Лидка? А он наверняка поверил!
К Жабе мы особо не торопились. Шли неспешно и оба молчали. Умник нес в руках стопку папок, а я вышагивала рядом, то и дело будто невзначай касаясь плечом его плеча. Все это время думала: почему он тогда меня поцеловал? Я ведь вела себя в тот вечер как полная дура! Ау, Умник? Где твои мысли? От безысходности я даже нервно нижнюю губу закусила… Внезапно Иван склонился ко мне и негромко проговорил:
– На мне сегодня белые боксеры!
– Очень рада за тебя! – вспыхнула я.
– Ну а на тебе?
– Что на мне?
– Я думал, мы будем каждый день этим делиться… Что-то вроде традиции.
Когда смущение прошло, я процедила:
– Знаешь, как-то не складывается у нас с тобой общение…
Вспомнила, как на той злополучной крыше приняла парня за швейцара, силой пихнув ему в руки свой плащ… Потом еще трусы эти несчастные! Кошмар!
– А мне все понравилось, – многозначительно произнес Умник, вероятно, имея в виду наш первый и последний поцелуй. Я снова покраснела и сердито про себя подумала: «С Лидкой теперь иди целуйся!» Эх, Журавлева! Видишь парня третий раз в жизни, а уже ревность и чувство собственничества взыграли!
– Почему ты перевелся к нам так поздно? Второгодник? – язвительно спросила я.
– Я был в академическом отпуске, год отслужил в армии…
– В армии?
– Мой отец – военный, для него это было принципиально, а я не возражал. Тем более брал паузу для того, чтобы разобраться… Нужен ли мне вообще юрфак?
– И как? Разобрался?
– Ну ты же видишь, что я снова здесь, – посмотрев на меня, обезоруживающе улыбнулся Умник.
– Ты и с Ядвигой незнаком?
– У нашего потока гражданское право Козлов вел.
– Везет! – вздохнула я. – В прошлом году Ядвига была нашим куратором. И где бы мне тоже найти время – разобраться… Нужно ли всё это?
– Тебе не нравится факультет?
– Мой отец – юрист, – пояснила я. – Хотелось быть к нему немного ближе… Поначалу мне нравилось учиться, потом все как-то наперекосяк пошло.
Я чувствовала, что Умник готов меня выслушать, но в последний момент чего-то испугалась. Наверное, в очередной раз выставить себя перед этим парнем дурой. Поэтому решила сменить тему разговора:
– А с Рэдом в университете познакомился?
– Мы живем в одном дворе.
Прямо как мы со Злобинец когда-то…
– Он классный парень! – нарочно проговорила я. Да еще с каким-то странным придыханием.
Смех какой! Решила вдруг, что Умник приревнует меня к своему другу…
– Рэд почти всем девушкам на потоке нравится, – присовокупила я. – Ну еще бы! Такая фигура, такая харизма!
Я поглядывала сбоку на Умника, но парень молчал. Шел рядом со мной с самым равнодушным видом. Сдалось ему мое придыхание! А если б он еще в тот момент принялся какую-нибудь глупую мелодию под нос насвистывать, отобрала б стопку дипломных работ и шарахнула ему по голове! Не знаю, почему это равнодушие так выводило из себя. Хотелось залезть к этому парню в голову и хорошенько там обосноваться. Понять, почему он сначала проявлял ко мне интерес и почему потом сообщил, что я не в его вкусе. Почему сейчас идет как ни в чем не бывало и делает вид, что ему безразлично абсолютно все на свете?
– В общем, Рэд – парень мечты? – подытожил наконец одногруппник, взглянув на меня и усмехнувшись.
– В общем, да! – сердито ответила я, наблюдая, как золотистый луч запутался в русых волосах Умника. Обиженно отвернулась.
До самого дома Жабы мы дошли, не проронив больше ни слова.
Ядвига Станиславовна жила недалеко от университета. Подъезд оказался жутко грязным, на первом этаже пахло мусором… В потемках я наступила на разбитую пивную бутылку, и осколки под подошвой раскрошились с противным хрустом.
– Ой! – раздраженно зашипела я. – Ничегошеньки не вижу!
– Осторожно! – раздалось над самым ухом. – Здесь везде стекло!
Умник взял меня за руку и повел к лифту. Я крепко вцепилась в его ладонь, пытаясь унять разогнавшееся сердцебиение. Если бы не этот противный резкий запах… Обстановка все портила. «Конечно! В каком еще месте может жить Жаба? Только в такой преисподней…» – подумала я.
Дребезжащая конструкция с выжженными кнопками и непристойными надписями по всей кабине не внушала доверия. Лифт так резко дернулся, что я еще крепче сжала ладонь одногруппника. Но парень и не думал отпускать меня, что, несомненно, радовало. Мы расцепили руки лишь у самой двери Ядвигиной квартиры.
Жаба явно удивилась, увидев нас с Умником на пороге своего дома.
– Вы, простите… – начала она, обратившись к Умнику.
– Иван! – представился вежливо он.
– Да, Ванечка…
– Здравствуйте, Ядвига Станиславовна! – подала я голос из-за спины новенького.
– И Журавлева тут! – разочарованно и даже с каким-то раздражением откликнулась про себя Жаба. Неужели из-за несчастных прогулов можно меня так ненавидеть?
– Здравствуйте, Лера! – сухо квакнула Жаба.
– Лев Борисович просил нас занести… – как ни в чем не бывало начала я.
– Да, я в курсе! – перебила меня Жаба. У меня от злости чуть пар из ушей не повалил, но я лишь натянуто улыбнулась. – Лев Борисович мне звонил и предупреждал, что пошлет студентов. Просто я не думала, что он отправит ко мне именно вас…
«Поверьте, мадам Жаба, для нас всех это неприятнейший сюрприз!» – язвительно подумала я про себя, снова порадовавшись, что до моей головы окружающие никогда не доберутся…
– Давайте сюда работы! – Ядвига потянулась к папкам в руках у «Ванечки». И «Ванечка» с радостью ей их вручил. Жаба уже хотела закрыть дверь, как мне подумалось: «Минуточку! Лев Борисович явно намекал, чтобы мы беднягу Жабу как следует навестили! Она ж еще нажалуется начальству, что мы ей и слова доброго не сказали, о здоровье даже не справились!..»
– Стойте! – гаркнула я.
– Что происходит? – ахнула про себя Ядвига, выглядывая из-за двери.
Ваня тоже на меня уставился как на ненормальную.
– Как вы себя чувствуете, Ядвига Станиславовна? – громко произнесла я, будто Жаба внезапно начала страдать глухотой.
– Спасибо, Журавлева, мне лучше, – обескураженно отозвалась Ядвига, прижимая к груди многочисленные папки. – Иду на поправку. Скоро вернусь в строй…
– Ой, не торопитесь! – ляпнула я. Затем поняла, как дико это прозвучало. – Вернее, хорошенько подлечитесь!
– Спасибо вам, Лера!
– Ага… – откликнулась я.
Мы с Умником неловко топтались на лестничной клетке, пока вдруг Жаба вежливо не проквакала:
– А может, пройдете? Я вас чаем угощу!
– Да неудобно, – начал Умник. – Вы все-таки болеете…
«Слава богу!» – выдохнула я. В мои планы входило лишь вежливо пожелать скорейшего выздоровления Жабе. Чаи с ней распивать я не собиралась. И как же здорово, что Умник первым решил отказаться от этой глупой затеи.
– Что ж, как хотите, – хмыкнула Жаба, снова потянувшись к дверной ручке. – Спасибо, что зашли.
Напоследок она взглянула мне в глаза, и один из вертолетов пролетел высоко-высоко, эхом разнеся по округе глухую горькую фразу:
– Мне так одиноко, кто бы знал…
Эта мысль стала для меня откровением. Когда Иван уже развернулся к лифту, я схватила его за руку и, замешкавшись, все-таки произнесла:
– А почему это вдруг мы будем вас затруднять? Сами чай заварим и напоим вас. А вы – отдыхайте!
– Правда принимаете приглашение? – вдруг оживилась Жаба.
– Конечно! – кивнула я, бесцеремонно входя в коридор. Стряхнула с ног туфли-лодочки.
Умник за моей спиной тяжело вздохнул и тоже прошел в квартиру. В этот момент я даже порадовалась, что не могу читать его мысли. Гостить у Жабы он точно не собирался.
– Где у вас можно руки помыть? – спросила я.
– Да вот же, Журавлева. Прямо по коридору.
Я двинулась вперед, попутно оглядывая квартиру. Чистенько и скромненько. Очень скромненько. Я не раз слышала, что Жаба умная женщина и хороший специалист, она могла бы стать преуспевающим адвокатом, как Федор Плевако. А вместо этого решила посвятить себя науке. Всю жизнь горбатится за копейки в нашем университете и мотает нервы неблагодарным и безалаберным студентам вроде меня. Ядвига жила явно одна, без мужа. Не зря мне казалось, что у нее совсем нет личной жизни… Торчит целыми днями на кафедре. Нет бы направить свою энергию в другое русло – невинных защищать. Так она брызжет своим жабьим ядом на студентов да неуды в ведомость проставляет…
Кран в ванной угрожающе и громко квакнул, напугав меня. Мы с Умником уставились на ржавую коричневую струю. Когда вода посветлела, принялись по очереди мыть руки.
– Это что за самодеятельность, уважаемая Валерия? – спросил одногруппник, потянувшись за мылом.
– А это, уважаемый Иван, называется человечностью! – высокопарно произнесла я под мерный плеск воды. – И если бы ты знал меня лучше, мой поступок тебя бы нисколько не удивил…
Хотя, на самом деле, этим поступком я привела в шок саму себя. Добровольно согласиться на чашечку чая у Жабы-Ядвиги! С ума сошла!
Умник только хмыкнул и, закрутив вентиль, потянул руки к светлому полотенцу, которое нам предложила Жаба. Я последовала его примеру. Вытирать руки одним полотенцем почему-то оказалось волнующим. Пару раз наши мокрые пальцы соприкоснулись. При этом я не отводила от Умника взгляда, рассматривая в тускло освещенной ванной его лицо. В голову полезли всякие глупости. Например, для того чтобы поцеловать его прямо сейчас в губы, мне пришлось бы встать на цыпочки. А вот если бы я была на каблуках… Внезапно я испугалась, что у парня в голове могут обитать точно такие же вертолеты, как у меня. Взволнованно и застенчиво кружат сейчас, оставляя за собой шлейф из розовых сердечек… Я быстро отвела взгляд, а Умник первым вышел из ванной.
К тому времени Жаба в большой комнате уже постелила на стол нарядную накрахмаленную скатерть и составила фарфоровые милые чашки с маленькими красными розочками.
– Сейчас варенье принесу вкусное. Абрикосовое! И мое любимое ванильное суфле…
– Ой, что вы! – почему-то жутко смутилась я.
Умника, кажется, тоже обескуражил такой теплый прием. Тем более что он уже был наслышан о несносном характере Ядвиги от Лидки и других студентов.
Да и кто бы мне с утра сообщил, что я буду чаи гонять в такой компании, – никогда бы не поверила! Хотя на свете существуют вещи гораздо фантастичнее. Разве можно было представить, что я буду читать чужие мысли? И, кстати, о мыслях…
– А варенье? Где же у меня варенье? Нужно в кладовке посмотреть!.. – суетились в моей голове вертолеты. Тарахтели Жабиным взволнованным голосом…
– Мы же хотели сами все сделать, – сдавленно проговорила я.
– Прекратите, Журавлева! – строго одернула меня Жаба, и я узнала знакомые металлические нотки в голосе. Прямо как в университете. – Все-таки это вы у меня в гостях.
– Молчу-молчу, – пробормотала я.
Жаба взглянула на Умника и слабо улыбнулась. Если это можно было назвать улыбкой. Лишь уголки губ жалобно дернулись. Без своего старомодного мужского пиджака с вшитыми плечиками, в домашнем платье, среди высоких книжных стеллажей, Ядвига вдруг показалась мне такой худенькой и маленькой…
– Садитесь, Ванечка! И вы, Валерия, садитесь за стол! Сейчас все принесу…
Когда она выпорхнула из комнаты, я негромко произнесла:
– Впервые в жизни вижу ее такой деятельной! И никогда бы не подумала…
– Ты ведь не собиралась оставаться на чай и тем более помогать ей? – спросил Умник, усаживаясь на деревянный стул. Тот протяжно охнул.
– Не скрипи! – ответила я не то стулу, не то Умнику. – С чего это ты так решил, уважаемый Иван?
– Кажется, ты не из таких благородных девиц, уважаемая Валерия, – отозвался Умник. Впрочем, в его голосе не было ни насмешки, ни надменности, ни раздражения. Простая констатация факта.
– Когда кажется, креститься надо, – проворчала я. В общем-то он прав… И почему одни видят людей насквозь, а другим требуется пропустить через себя высокое напряжение, чтобы начать понимать окружающих?
Я, скрестив руки на груди, стала бродить по комнате, разглядывая в книжном шкафу скучные темно-синие корешки книг. Банальщина какая! Переиздание всевозможных кодексов, ничего интересного. Затем мой взгляд переместился на одну из полок с сувенирами, привезенными из путешествий. Интересно, кто их столько надарил одинокой Жабе? Тут была даже забавная статуэтка слона с надписью: «Зимбабве». На глаза попались многочисленные открытки, пожелтевшие от времени конверты, сложенные стопкой, и немного выцветшая фотография… В золотой рамке. Глянув на нее, я замерла.
– Что с тобой? – удивился Умник, заметив, что я не свожу глаз с фотографии.
Я не отвечала, только продолжала разглядывать снимок. Тогда Умник поднялся из-за стола и подошел ко мне. Встал за спиной и тоже принялся изучать полку с сувенирами. В этот момент в комнату с пиалой абрикосового варенья и коробкой суфле вошла Ядвига. Увидев нас у книжного шкафа, она нахмурилась, но ничего не сказала. Вертолеты на время тоже притихли…
– Что ж, все готово, – хриплым голосом проговорила Жаба. – Чайник вскипел. Вам заварить черный или зеленый?
– А это-о… – Я растерянно указала пальцем на фотографию.
– Это моя дочь, – сдержанно ответила Жаба. – И все сувениры, что у меня здесь есть, от нее!
– Она была в Зимбабве?
– Где она только не была. – Уголки Жабиных губ снова нервно дернулись.
– Везет, – вздохнула я. – Я бы тоже взглянула на реку Лимпопо.
Встретившись с удивленным взглядом Ивана, пожала плечами:
– А что? Я любила в детстве «Айболита»!
В ответ вертолеты в голове так сильно царапнули лопастями, что я непроизвольно поморщилась. В последний раз мне настолько болезненно было читать мамины мысли.
– Я буду зеленый чай, – попросила я, сменив тему разговора. Кажется, Жабе неприятны беседы о Лимпопо и Айболите. А мне не хотелось снова испытать те же ощущения.
– Хорошо, – кивнула Ядвига. – А вам, Ванечка?
– И мне, – ответил Умник. Было заметно, что здесь он чувствует себя не в своей тарелке.
Что ж, это было странное чаепитие. Я бы даже сказала – безумное, как у Алисы, попавшей в Страну чудес. Злобинец грохнется без чувств, когда узнает, с кем я чаи гоняла вместо пар.
Я старалась больше не встречаться взглядом с Жабой, боясь, что у меня снова от ее мрачных мыслей начнет раскалываться голова. А вдруг Ядвига – самый настоящий энергетический вампир? Я бы не удивилась…
Зато «Ванечка», выдув чашку чая с ванильным суфле, так подсел на уши Жабе, что я только рот открывала от изумления. Рассказывал ей о каком-то неведомом конкурсе по правоведению, на который он попал несколько лет назад, еще будучи школьником. А Жаба там, оказывается, в жюри сидела. И вот они вдвоем принялись вспоминать какой-то курьезный случай. Серьезно, на таких мероприятиях курьезы случаются? У кого-то челюсти заклинило во время зевка? Меня тоже вдруг стало клонить в сон… Это все соседские петухи Валентины. Но сонливость как рукой сняло, когда я впервые в жизни услышала смех Ядвиги. Словно очнувшись, растерянно посмотрела на нее. Смеялась она очень даже мелодично. А я-то думала, что ее смех должен напоминать кваканье…
Душевно попрощавшись с Жабой и пожелав ей скорейшего выздоровления, мы наконец вышли на лестничную площадку.
– Странно, что она позвала нас на чай! Если честно, Ядвига в этом году даже не всегда со мной в коридоре здоровалась, – шепотом сообщила я Умнику, когда дверь за нами захлопнулась.
– Почему? – искренне удивился парень.
– Я не в ее вкусе, – пожала плечами. – Не посещаю научных конференций и олимпиад по правоведению, знаете ли! А вот ты теперь ее любимчиком заделаешься. Как тебе это удалось?
Мы снова зашли в темный лифт, и он, грозно скрипнув, понес нас вниз.
– Не знаю, как мне это удается! – пожал плечами Умник. – Сначала к тебе в любимчики заделался, потом к ней…
– Ко мне? – тут же возмутилась я. – Что-о?
Осторожно обходя разбитые бутылки на первом этаже, мы добрались до двери. Вышли из подъезда, и в глаза ударил солнечный свет. Слишком празднично было на улице после мрачного зловонного подъезда и печальной квартиры Жабы. Комнаты там утопали в полутьме из-за задернутых плотных штор. Здесь же птички щебетали над головой, и листва приятно шелестела…
– Ты не стал моим любимчиком! – отрезала я.
– Тогда зачем же ты взяла меня с собой? – резонно заметил одногруппник.
– Я не брала тебя с собой! Это Лев Борисович…
– Хорошо! Лев Борисович так Лев Борисович! – легко согласился парень, хотя я понимала, что он мне не верит…
Тут же снова закрались смутные сомнения. Уж слишком часто Иван видит насквозь все мои намерения.
– А ты, случаем, не умеешь читать мысли? – спросила я, посмотрев внимательно на профиль Умника. Парень тут же повернулся ко мне и серьезно ответил:
– Случаем, умею.
– Так и думала! – воскликнула я.
– А еще могу найти человека в багажнике…
– Да ну тебя. – Я тут же рассерженно толкнула его плечом, осознав, что он меня просто разыгрывает.
Умник рассмеялся негромким хрипловатым смехом, от которого сердце мое счастливо запело.
– Тебя проводить? – спросил мой новый одногруппник.
– Проводи! – тут же согласилась я. Что уж скрывать, этот парень мне жутко нравится. И если Лидка решила, что он достанется ей, то не на ту напала!
Но вместо того, чтобы пленить Ивана своим обаянием, я всю дорогу молчала, то и дело мысленно возвращаясь в квартиру Жабы. Кажется, даже непроизвольно хмурилась… Умник, который время от времени удивленно косился на меня, тоже молчал.
– О чем ты думаешь? – наконец не выдержал он.
– Ты видел ту фотографию у Ядвиги Станиславовны?
– Ну да, видел! – пожал плечами парень.
– О’кей! – отозвалась я. Снова замолчала. Из тихих дворов мы вышли на шумную улицу. – А тебе не показалось, что та девушка на фотографии…
– Та девушка на фотографии – это ты! – согласился Иван.
