15.

Господь свидетель, сколько раз я объяснялся со сбытовиками.

Я, можно сказать, стоял у истоков МЛМ во дни, когда работал в фото-промысле, или фото-волыне: когда наши «батраки», вооруженные «показухами», или папками с цветными портретами, «бомбили» города и села, поселки и райцентры на просторах нашей необъятной Родины – собирали фотографии, любые: старые, мятые, надорванные, засаленные, дорисованные, засиженные мухами, вклеенные в паспорта, после чего в городе делали цветные «портреты», или «лурики»: переснимали, увеличивали, ретушировали, раскрашивали их анилиновыми красителями и задували лаком для волос. Батраков разбивали на бригады, бригадиры и батраки получали с каждого «лурика» или заказанного портрета, и было мне тогда двадцать семь неполных лет. И я руководил шестнадцатью бригадами, распоряжался деньгами, материалами, людьми.

Теперь, спустя четверть века, это называлось иначе. Но вряд ли мне предстояло узнать нечто новое. Мне надо было просто загнать людей в работу. И все дела.

Загнать в работу надо было убеждениями, а не кулаками, как во дни молодости моей. В общем, ничего не изменилось – люди, которых страна столкнула в сточную канаву, шли в организованную преступность не обязательно грабить и убивать. Кому не хватало отваги и смекалки, чинили зонты и сумки, вставляли змейки, реставрировали посуду, шили, брали в руки папки с «показухами» – и называлось это шоу «с папкой по стране». Господи, сколько я их видел и перевидал!

Теперь другие люди, с Иришкой во главе, решили рассказать мне, как делаются такие дела. Наивные.

Инструкция для представителей и менеджеров сети МЛМ компании вышла у меня замечательная – ни одна компания, использовавшая МЛМ, не имела равной. Хоменко были от нее в восторге. Я – тоже. Грош цена менеджеру, не умеющему по высшему классу делать регламентные документы. Юристы у нас старой школы – и представления не имеют ни об управлении, ни о специфике компаний. Такая вещь стоила минимум тысяч десять-пятнадцать долларов США, и я с трудом подавил в себе желание попросить Иришку устроить дополнительное состязание – между мной, Вальдемаром и «Алруд».

Кстати, о Вальдемаре. После всех сотрясений воздуха Иришка перезвонила мне на ночь глядя, поныла, поохала, и наконец, разродилась тем, что не может принять мои условия, что Маша категорически против, что Вальдемар все-таки много сделал – и не помирюсь ли я с ним?

Иришка в своем репертуаре. Косыгин в юбке. Если она говорила «никогда», это означало «завтра». Что было толку давить из нее клей? Ей и так было хреново. Поэтому я сказал, что помирюсь с ним, пусть спит спокойно. Кажется, она даже сказала мне спасибо. И я помирился с Вальдемаром: сказал, что если в следующий раз он попробует мной распоряжаться, дружбе конец.

И вот, в назначенный день маленький менеджер предстал перед этими неудачниками. Перед так называемой сетью МЛМ – кудесниками продаж и профессорами презентаций. В зале обучения, где их набралось душ двадцать-двадцать пять. Наша королевская рать. По виду социальные сироты – бывшие инженеры, семейные пары, какие-то тетки. В большинстве из Московской области. Что называется, без слез не взглянешь. Это они-то продавали кастрюли Zepter?! Которые продают сами себя.

Вопросы?

Вразнобой они стали галдеть про свои комиссионные, про наш складской запас, отсутствующий по их вине – и про обещанный им ассортимент. В задних рядах партера я завидел своего друга Бориса. Шифоньер время от времени изображал пароходный гудок. Как были похожи они друг на друга на своих собраниях, эта «тысяча слабых»! Если на то пошло, надо было готовить заговор, чтобы припереть к стенке маленького менеджера. Заткнуть ему глотку, наброситься сворой, удушить и объявить нашу фирму очагом мятежа.

Но какой сценарий могла заготовить Чернавцева? Если вам жалуются на вас, это не заговор. Не дворцовый переворот. Это прием граждан по личным вопросам. Чтобы изменилось царство, надо, чтобы изменились люди. Эти много галдели и паршиво работали. И было понятно, что царство наше не изменится, оно устоит. И что желающих изменить его не наблюдается. И то хорошо. Но – крики и упреки начинали меня доставать. И я решил дрессировать народ по полной программе.

Для начала я облюбовал здоровенную даму в свитере-самовязе и в туфлях со стоптанными каблуками. И сыграл с ней блиц. Чем она недовольна? Да всем она недовольна. Превосходно, дверь – вот, и я взял ее за локоть и выставил в приемную. И пошел разбор полетов. Мы заказываем фильтры за деньги клиентов, договоры заключают собравшиеся. Где договоры? И в помещении воцарилась тишина. Мы дали им самые высокие комиссионные в Москве. Раз они не работают, стало быть, комиссионные велики? Тут началось несказанное. Я позволил им покричать. Потом предложил ознакомиться с инструкцией – предусмотрительно развешенной вдоль стены. И с новыми формами контрактов. Прежние, сказал я им, составлены до тридцать первого декабря – и утратят силу первого января. Здесь и сейчас я ставлю их в известность, что пролонгированы они не будут. Недовольные – свободы.

Что еще?

А как же с ценой на фильтры?

И я объяснил. Компания организована и существует не для сети МЛМ, а с точностью до наоборот. Сеть МЛМ существует для компании. Хвост не будет вилять собакой. Ни при какой погоде. Никакая сбытовая сеть – тем более, наша – не будет диктовать компании, какой из ценовых стратегий придерживаться. Если у них есть предложения, пусть внесут в письменном виде, на мое имя. Тогда они стали вопить о клиентах – те, дескать, не захотят вносить деньги исправно, точно в сроки. Не страшно, сказал я. Бизнес – всегда улица с двусторонним движением. Не захотят платить по новым договорам, не получат фильтры до тех пор, пока не будет сформирована партия. Я – генеральный менеджер, и не допущу, чтобы компания вкладывалась в закупки продуктов, которые вы распродаете по штуке в год. Стратегия компании проста: «Больше продаж в короткий срок».

Неужели им не ясно, что они не дают создать нам оборот?

Далее: все мертвые души будут стерты в базе данных, менеджеры понижены в ранге. Тут они стали орать про обещанный ассортимент. На что я резонно заметил: для чего им двадцать продуктов, если они не в состоянии продать один? Им будут даны личные планы и формы отчетов. Тут они завопили, что им устраивают второй Zepter. Я сказал, что не знаю такой фирмы – и, как видите, жив и здоров. План сквозной, у нас – закупки, у них – продажи. Вместо модели коллективной безответности вводится модель персональной ответственности. Вопросы есть? Тогда все свободны, товарищи.

И они разбрелись. Кто куда. Кто – в Zepter, кто в «Эко-Мастер», контору вроде нашей, у которой были и ассортимент, и миллионные обороты, и небо в алмазах, и рукотворная луна, и зебры с шелковыми хвостами, и гранаты с рубиновыми зернами, и берилловые оазисы, и дворцы, и миражи. В свои коммуналки и пригороды.

Ближе к вечеру мне перезвонила Чернавцева и спросила, не буду ли возражать, если она ненадолго «ляжет в тину» (ее выражение). Не буду.

Самое интересное, что деньги пошли. Клиенты стали быстренько переоформлять свои договоры. Так я расчистил место для Леры. И выиграл великую битву у сети МЛМ – благо, выигрывать было не у кого. И теперь сеть МЛМ должна была стать моей проблемой – по той причине, что у нас попросту не было другой сбытовой сети.