Глава 16

Я вытащила у Жиня из-за пояса нож. Пускай трусы уходят, мы ещё поборемся! Прижала лезвие к краю раны, собрала сочащийся чёрный яд, вытерла о свою рубашку. Потом ещё раз и ещё. Не знаю, сколько я так делала. Солнце уже обжигало шею, а из раны сочилось больше крови, чем яда.

— Жинь, очнись! — Я похлопала его по щеке, но он лишь крепче зажмурился. Ударила сильнее, тряхнула за плечи. — Жинь! Не спи, не смей спать!

Он чуть разлепил веки, потрескавшиеся губы шевельнулись.

— Где?..

— Они ушли. — Я устало присела на корточки. Надо двигаться, пока ветер не стёр следы каравана. Добраться до людей и искать помощи.

— А ты ещё здесь? — насмешливо прищурился он. — Глазам не верю. Или это сон?

— Я так часто тебе снюсь? — Надо говорить с ним, не то опять уснёт.

— Угу, являешься в кошмарах. — Он потянулся ко мне, словно и впрямь хотел проверить, не сон ли это.

Я поймала его руку, закинула себе на плечо и поднатужилась, поднимая.

— Давай спи на ногах!

Жинь сказал что-то по-сичаньски и рассмеялся, словно весёлой шутке. Похоже, он мало соображал, что делает, но хотя бы стоял и не падал, а когда я шагнула вперёд, тоже сделал шаг.

Мы шли очень медленно, и он продолжал бормотать — на разных языках, произнося неведомые имена. Повторялось и знакомое — Сахр. Старая наша шутка отозвалась в душе ядовитой горечью. Я уговаривала его помолчать, чтобы не тратить сил, но он не слышал, и бред продолжался. Но главное, мы двигались вперёд.

Солнце уже стояло прямо над головой, когда я вдруг поняла, что верблюжьих и человеческих следов впереди больше нет. Огляделась, но увидела лишь никем не потревоженную рябь барханов. То ли следы замёл ветер, то ли мы сбились с пути. Солнце утром поднялось справа, и двинулись мы с Жинем на север… Но куда идти теперь?

— Похоже, заблудились… — вздохнула я.

Чужеземец опустился на песок, свесив голову между колен. Рука его бессильно шарила по одежде, наконец вытащила из кармана что-то блестящее.

Сломанный компас.

— Вот… — выдавил он еле слышно. — Не заблудимся.

Снова бред? Совсем не в себе человек! У меня упало сердце. Теперь точно погибнем в пустыне. Не убьют солнце и жажда — прикончат ночью упыри.

— Жинь! — Я опустилась рядом и снова заговорила, чтобы не дать ему уснуть. — Жинь, этот компас не показывает на север… Куда мы придём по нему?

Он с усилием приподнял голову, преодолевая действие яда.

— Там… помогут. Уже недалеко.

— Недалеко от чего?

Он вновь забормотал что-то непонятное по-сичаньски, впадая в пучину бреда. Я посмотрела на компас — стрелка показывала туда, где в мерцающей жаром дымке проглядывали очертания скал.

Страна дэвов? А впрочем, какая разница, где умереть.

Жинь ещё мог идти, но его рука всё сильнее давила мне на плечи. Пески заканчивались крутым обрывом, за которым открывался глубокий ветвистый каньон, похожий на рваную рану, прорезанную в теле пустыни. Спуск на дно казался невозможным.

Зато там внизу должна быть вода!

В памяти почти не отложилось, как мы сползали по скалам и расщелинам. Ныли отбитые рёбра, кожа горела от многочисленных ссадин. Висевший на мне раненый несколько раз лишь чудом не срывался в пропасть. Наконец, усадив его, я пробралась к берегу, усыпанному валунами, и в изнеможении окунула лицо в мелкий мутный поток. Напившись сама, зачерпнула воду горстями и поднесла Жиню, который уже ничего не соображал. Голова его была откинута, глаза зажмурены, на лице отпечатался ужас.

Я вытащила компас. Хорошо хоть, не разбился по пути. Дрожащая стрелка указывала в гущу каменных нагромождений. Что там? Жинь уже ничего не мог объяснить. Ладно, придём — узнаем.

Снова поднимая раненого на ноги, я вздрогнула: по стенам каньона прокатилось эхо конского топота. Подхватив Жиня под мышки, я потащила его назад к скалам, спеша найти укрытие. Мы едва успели затаиться в расщелине, по которой спустились к ручью, как из каменного лабиринта выехал всадник в голубом галанском мундире.

По телу пробежал холодок омерзения, вспомнился револьвер генерала, приставленный ко лбу узницы в Фахали. И снова я ничего не могла поделать, только смотреть, дыша сквозь сжатые зубы, как вражеский солдат спешился и опустился на колени, чтобы напиться.

— Амани, — проговорил вдруг Жинь, приоткрыв глаза, — он не найдёт нас, если…

Я быстро зажала ему рот, но солдат уже обернулся, тревожно прислушиваясь.

— Не найдёт, — шепнула я и повторила как заклинание: — Не найдёт!

Подождав, солдат снова вскочил на коня, затем поднёс к губам что-то серебристое, висевшее на шее, и громко свистнул. Когда эхо затихло, издалека послышался такой же свист, потом ещё один.

Здесь целый отряд. Разыскивают нас.

— Нас не найдут, — тихо повторила я Жиню. — Не найдут.

Мы брели от ручья ещё несколько часов, углубляясь в скалистый лабиринт ущелий, упираясь в тупики, возвращаясь и вновь пробираясь меж скал в ту сторону, куда указывала стрелка исцарапанного компаса. Голова уже кружилась, ноги подкашивались, сердце в груди сжималось от страха. Галаны могли притаиться за каждой скалой.

Солнце уже стояло совсем низко, едва проникая в каньон, когда мы упёрлись в очередной тупик. Только этот оказался совсем не такой, как другие.

Стена, преграждавшая путь, была расписана ослепительно-яркими красками. Изображения поднимались от самой земли и тянулись ввысь, накладываясь друг на друга, так что самое верхнее было уже трудно разглядеть. Чего тут только не было! Золотоволосая девушка со звериным телом, огромный огненно-алый джинн среди кипящих волн, синекожий воин в окружении свирепых дэвов, яростная битва среди летящих обломков скал и разверзающихся ущелий — таких же, на дне которых мы сейчас блуждали. А между танцовщицей со змеями вместо волос и дэвом, поднявшим в лапе чью-то отрубленную голову, была нарисована… дверь!

Я глянула на компас — стрелка указывала прямо в скалу. Так вот где скрываются загадочные друзья Жиня!

Истории про джиннов сопровождали меня всё детство, я знала про их дворцы в облаках и тайные убежища на земле, проникнуть в которые позволяло лишь правильно произнесённое секретное слово. И теперь готова была поставить последний лаузи на то, что лагерь мятежного принца Ахмеда находится здесь, за этой дверью.

Проведя пальцем по контурам двери, я не нашла в гладком камне ни единой щёлочки. Стало быть, требуется волшебное слово. Точно как в сказках, если, конечно, они не врут. Может, я просто доверчивая девчонка, слишком увлёкшаяся пустыми байками?

— Жинь! — хрипло произнесла я, присев на колени и тормоша раненого. В горле першило от жажды. — Жинь, проснись, нам нужно тайное слово!

— Заблудились? — спросил ехидный голос за спиной.

По спине побежали мурашки, я резко обернулась. Тот самый галан, что пил из ручья, стоял неподалёку, в тени скалы. В душе колыхнулся страх, но отчаяние было сильнее.

— Как вы нас нашли?

— Встань и иди ко мне, не то пристрелю! — рявкнул он.

Револьвера у него в руке я не разглядела. Странно… И акцента никакого, чистый мираджийский выговор.

— Сам подойди! — фыркнула я. Всё ясно: прячется в тени, а губы вымазаны кровью. — Что, не хочется, гуль?

Лицо солдата мгновенно изменилось, потеряв человеческие черты. Острые клыки, злобный оскал нежити. Я с ужасом смотрела, как он осторожно приближается, не выходя за край тени под стеной каньона.

— Свеженькое мясцо! — Тварь принюхалась, плотоядно облизывая губы длинным чёрным языком. — Солдатика мне не хватило, а ты такая аппетитная — прямо слюнки текут! Ничего, подожду часок-другой.

— Жди, пока не сдохнешь! Я тебя ждать не собираюсь. — Я вновь закинула руку Жиня себе на плечо. Медлить и в самом деле не стоило.

— И куда же ты пойдёшь, синегла-а-азая? — издевательски пропел гуль. — Идти тебе некуда. — Он громко зарычал.

Я бросила взгляд на выход из тупика и похолодела. Пока мы отдыхали у разрисованной скалы, солнце успело сдвинуться, и тень полностью перегородила путь. Последний пятачок света оставался вокруг нас с Жинем — и таял на глазах!

Повернувшись к стене, я забарабанила кулаками по магической двери.

— Откройте! Пустите! Скорее!

Глухой, непроницаемый камень молчал. Что же делать? Вряд ли слово-ключ из самых обычных, так просто не подберёшь. Но не умирать же просто так!

— Я не стану убивать тебя сразу! — вновь заговорил нетопырь, ступая взад-вперёд по краю приближающейся тени, — буду есть по частям, а ты — смотреть и визжать! — Лицо мёртвого солдата ухмыльнулось, показав длинные острые клыки.

Гуль стоял уже почти рядом, и я прижала руки к бокам, чтобы случайно не задеть надвигающуюся тень. Ещё немного, и… Я без сил прислонилась к стене, готовясь к ужасной смерти. Бегство из Пыль-Тропы, прыжок с поезда, спасение от галанов в Фахали и вампиров в пустыне — и всё только для того, чтобы здесь, в унылом ущелье, стать добычей голодного гуля из страшных сказок.

Сказки… В памяти что-то мелькнуло. Дверь в царство джиннов и волшебное имя, из-за которого мы спорили. Сегодня в бреду Жинь снова назвал его так!

Я повернулась к двери и прижалась губами к нарисованной замочной скважине, чувствуя себя полной дурой. А что ещё оставалось, да и слышать меня могло только чудище, готовое вот-вот сожрать.

— Сахр! — отчаянно шепнула я. — Сахр! — И затаила дыхание.

Тишина. Мёртвая поверхность камня даже не шелохнулась. Последняя надежда рухнула, и я вновь повернулась лицом к ухмыляющейся оскаленной пасти.

Последний луч солнца предательски растаял, чёрная тень протянулась ко мне, а вместе с ней — скрюченные пальцы бывшего галана, из которых вмиг выросли острые когти. Из пяти длинных царапин на моём плече хлынула кровь. Клыки кровососа приблизились к самому горлу.

Вспомнив уроки Жиня, я не стала вырываться, а пихнула гуля изо всей силы и повалилась вместе с ним наземь. Его зубы рванули руку, обжигающая боль отдалась во всём теле. Оттолкнув противника, на миг оглушённого ударом о камни, я вскочила на ноги и снова прижалась к стене, пачкая кровью изображение девушки верхом на леопарде. «Последнее, что вижу перед смертью!» — мелькнула мысль.

Грохочущий скрежет прокатился эхом по скалам ущелья. Вместо нарисованной двери зиял проём, а на пороге стояла девушка потрясающей красоты.

На самом деле просто хорошенькая, но такая ухоженная, каких я в жизни не видывала. Лицо нежное, с плавными чертами, словно гладь барханов, но тёмные глаза смотрят жёстко.

Откинув с лица пряди пышных чёрных волос, незнакомка с удивлением глянула на лежащего у стены Жиня, затем на мнимого солдата и стремительно выхватила из-за спины пару широких изогнутых мечей.

— У тебя кровь на когтях, — презрительно бросила она.

Гуль прыгнул к ней, но шансов у него не было. Девушка двигалась с невероятной ловкостью, намного превосходя и бойцов султана, и даже Жиня. Настоящая буря, вооружённая острой сталью. Пропуская нападавшего, она полоснула его по руке, а едва он с рычанием развернулся, один меч глубоко вошёл ему в живот, а другой пронзил шею. Клыкастая челюсть отвисла, глаза на краденом лице выпучились и застыли. У меня на миг сжалось сердце — настолько они походили на человеческие.

Незнакомка выдернула из плоти клинки, чёрные от крови упыря, и тяжёлое тело рухнуло на песок.

— Значит, это ты назвала тайное имя, — спокойно кивнула она.

Я открыла рот, чтобы ответить, успев подумать, что потеряла, должно быть, много крови, и мир вокруг заволокла тьма.