Песня четырнадцатая

Данте и Вергилий вступают на грань второго отдела седьмого круга Ада. Степь и огненный дождь. Преступники против Бога, природы и искусства. Бешенство Капанея и его наказание. Таинственный исток трех адских рек.

 

 ¹Любовь к отчизне вспыхнула во мне.

Разбросанные листья собирая,

Их отдал я, растроганный вполне,

 

 

 ⁴Тому, который, скорбь свою скрывая,

Уже замолк. Мы стали на предел

Второго круга с третьим, и тогда я

 

 

 ⁷Еще полнее вдруг уразумел

Всю силу правосудия. Я буду

Рассказывать: куда я ни глядел,

 

 

 ¹⁰Степь голая вставала отовсюду:

Ни травки, ни былинки нет кругом,

Лишь страшный лес – доныне не забуду —

 

 

 ¹³Лес скорби, опоясан темным рвом,

Степь окружал. Мы тут остановились.

С горячим и безжизненным песком

 

 

 ¹⁶Равнины мертвой степи нам открылись:

Такую степь переходил Катон,

Когда Помпея полчища разбились.

 

 

 ¹⁹И вот увидел я со всех сторон

Толпы теней нагих и истомленных,

Сливавшихся в один унылый стон.

 

 

 ²²На разные мученья осужденных.

Одни из них лежали на земле,

Другие сидя, членов утомленных

 

 

 ²⁵Поднять не в силах, с мукой на челе,

Не двигались; иные же бродили

Без устали, без отдыха во мгле.

 

 

 ²⁸Их много было там, а тех, что ныли,

Во прахе лежа, меньше было, но

Они зато охотней говорили.

 

 

 ³¹Дождь огненный спадал на всех равно,

Как в Альпах снег в безветренную пору,

Как пламенный тот ливень, что давно

 

 

 ³⁴Случилось в знойной Индии, герою

Путь с войском преградивший. Смелый вождь

Тогда велел смутившемуся строю

 

 

 ³⁷Топтать ногами землю, чтобы дождь

Не мог вредить, вкруг войска зажигая

Поля, траву и зелень темных рощ, —

 

 

 ⁴⁰И, волю Александра исполняя,

Тушило войско землю под собой.

И точно так слетал, не уставая,

 

 

 ⁴³Дождь пламенный, ниспосланный судьбой,

На адскую пустыню, и пылала

Она, как трут, и раздавался вой

 

 

 ⁴⁶Несчастных жертв: их пламя пожирало.

Метались тени грешников в огне,

Но кара их повсюду ожидала,

 

 

 ⁴⁹И не могли нигде спастись они

От огненного жупела… «Учитель,

Ты должен на вопрос ответить мне, —

 

 

 ⁵²Я говорил, – в Аду ты мой спаситель,

В Аду ты все преграды победил

И только, мудрый мой путеводитель,

 

 

 ⁵⁵Двух демонов одних не усмирил

У огненного города. Поведай —

Кто этот великан? С сознаньем сил

 

 

 ⁵⁸Надменно он глядит вокруг с победой,

Лежит, как бы не чувствуя огня…

О, просвети меня своей беседой».

 

 

 ⁶¹А грешник, посмотревши на меня,

Вдруг понял, что о нем держу я слово,

И произнес: «Мученья все кляня,

 

 

 ⁶⁴Живой и мертвый тот же я, и снова

Силен теперь. И если бы опять

Юпитер ковачей своих сурово

 

 

 ⁶⁷Заставил громы новые ковать,

Чтоб поразить меня в одно мгновенье,

Когда б он стал Вулканов всех сзывать,

 

 

 ⁷⁰Измучил бы их всех до отупленья

И восклицал: ко мне, Вулкан, скорей!

Как в страшный день Флегрийского сраженья

 

 

 ⁷³Он говорил; когда б рукой своей

Все молнии на грудь мою направил,

То и тогда б погибели моей

 

 

 ⁷⁶Он не достиг!» Тут грешника заставил

Умолкнуть мой суровый проводник

Громовой речью; ужас весь представил

 

 

 ⁷⁹Его греха: мне нов был тот язык

Наставника. Заговорил он гневно:

«О, Капаней! По-прежнему ты дик,

 

 

 ⁸²Твоя гордыня также неизменна,

За то и казнь преступника страшна:

Лишь бешенство дала тебе геенна

 

 

 ⁸⁵За прежнее безумство, и должна

Та кара быть возмездием достойным

В Аду, где заседает сатана!»

 

 

 ⁸⁸И с словом, уже более спокойным.

Ко мне тут обратился мой мудрец:

«Перед тобой в вертепе этом знойном —

 

 

 ⁹¹Великий грешник. Царственный венец

На нем блистал, и, Фивы осаждая,

В числе семи царей был он. Гордец,

 

 

 ⁹⁴Он, как и прежде, Бога отвергая,

Доныне покориться не хотел

И, постепенно в Тартаре сгорая,

 

 

 ⁹⁷За гордость в нем находит свой удел…

Иди ж за мной, но бойся погружаться

Ногой в песок: он раскален и бел.

 

 

¹⁰⁰Лесной опушки нужно нам держаться».

В молчанье мы к источнику пришли;

К нему приблизясь, стал я содрогаться:

 

 

¹⁰³Кровавым выбегал он из земли.

Его струи тогда напоминали

Буликаме кипучие струи,

 

 

¹⁰⁶Где грешницы по берегу блуждали…

Бежал в степи кровавый тот поток,

А берега и ложе состояли

 

 

¹⁰⁹Лишь из каменьев; берег был отлог…

Я угадал, что наша шла дорога

Вдоль берега, что путь тот был далек.

 

 

¹¹²«В своем пути ты видел уже много

Предметов очень странных с той поры,

Когда вошли мы в Ад по воле Бога,

 

 

¹¹⁵В врата едва достигнутой горы;

Но этого источника печали,

Где носятся кровавые пары,

 

 

¹¹⁸Где все огни мгновенно потухали,

Ты ничего ужасней не встречал», —

Так предо мною тихо прозвучали

 

 

¹²¹Учителя слова. Его просить я стал

Со мною вещим знаньем поделиться,

Которым мой наставник обладал.

 

 

¹²⁴И начал он: «Есть в море остров. Длится

За веком век, но все он там стоит,

И жизни шум в то место не домчится.

 

 

¹²⁷На острове – его названье Крит —

В уединении жил древний царь когда-то.

И в дни его – предание гласит —

 

 

¹³⁰Не ведал мир пороков и разврата.

На острове была тогда гора,

Ей имя – Ида; царственно богата

 

 

¹³³Была ее природа. Та пора

Уже прошла: исчезли водометы,

Цветов, растений пестрая игра…

 

 

¹³⁶Теперь в забвенье Ида. Нет охоты

Ни у кого об Иде вспоминать.

Но эту гору, полная заботы,

 

 

¹³⁹Когда-то Реа вздумала избрать

Для сына неприступной колыбелью.

Чтоб лучше там ребенка укрывать,

 

 

¹⁴²Малютки плач веселых песен трелью

Она всегда старалась заглушать,

Кричать других просила с этой целью.

 

 

¹⁴⁵А в сердце Иды старец древний скрыт,

Спиною к Дамиетте обращенный,

Очами – к Риму. Золотом блестит

 

 

¹⁴⁸Его чело; стан, гордо обнаженный,

Из серебра; от пояса до ног —

Со сталью медь. Из глины обожженной

 

 

¹⁵¹Одна нога, но на нее он мог

Наклонно, с большой силой опираться.

Из старца льются слезы, как поток,

 

 

¹⁵⁴И как поток могучий, пробиваться

Сквозь гору смело могут и спешат

Вот в эту бездну с шумом изливаться,

 

 

¹⁵⁷Где их тройной ужасный водопад

Является рекою Ахероном,

Потоком Стикса – он-то вводит в Ад —

 

 

¹⁶⁰И грозным, вечно темным Флегетоном;

Затем последний суженный проток

В мрак черной бездны падает со стоном,

 

 

¹⁶³Откуда уж паденья нет». Он смолк.

Но я спросил: «Когда источник Ада

Идет с земли, где начал свой исток,

 

 

¹⁶⁶То почему для нашего он взгляда

Заметен только в этой глубине,

Среди зловоний мерзостных и смрада?»

 

 

¹⁶⁹И отвечал путеводитель мне:

«Мы в Ад с тобой идем кругообразно.

И хоть мы шли по левой стороне,

 

 

¹⁷²Но многого, что так разнообразно,

Еще не усмотрели; потому

Иди вперед, не рассуждая праздно:

 

 

¹⁷⁵Здесь впереди есть многое, чему

Ты можешь на досуге подивиться».

Но я опять проговорил ему:

 

 

¹⁷⁸«Еще хочу в одном я убедиться:

Скажи, учитель, где же Флегетон?

И где источник Леты здесь таится?

 

 

¹⁸¹О нем ты умолчал. Так где же он?

Ты передал о первом мне сказанье,

Что он несет с собой со всех сторон

 

 

¹⁸⁴Людские стоны, вздохи и рыданья».

«Охотно отвечать тебе я рад, —

Он молвил мне, – но это клокотанье

 

 

¹⁸⁷Кровавых вод, бегущих через Ад,

Не лучше ль будет всякого ответа:

Лишь брось вперед свой изумленный взгляд.

 

 

¹⁹⁰А Лету ты увидишь, – только Лета

Еще не здесь, где грех нашел приют,

Но там, где души чистые живут,

 

 

¹⁹³Познавшие за грех свой отпущенье

И ждущие прощения Небес…»

Затем поэт прибавил в заключенье:

 

 

¹⁹⁶«Теперь покинем мы ужасный лес.

Не отставать за мною ты старайся

Вдоль берега… огонь его исчез.

 

 

¹⁹⁹Ты ног своих обжечь не опасайся».