Песня двенадцатая

Данте и Вергилий спускаются в седьмой круг подземного Ада по отвесному обрыву, где на полуразрушенной скале находят чудовище – Минотавра. Вергилий смиряет его бешенство. Встреча с центаврами, из которых один – Несс делается проводником двух путников и указывает на кровавый поток, где грешники по степеням терпят кару за насилие.

 

 ¹Дорога, по которой в этот час

Нам приходилось далее спускаться,

Была почти отвесна, и не раз,

 

 

 ⁴Взглянувши вниз, мог всякий содрогаться.

Гора, с которой сброшен был обвал,

Непроходимой стала мне казаться

 

 

 ⁷С вершины до подножья: груды скал

Низринуты лежали перед нами.

Таков был спуск, и бездны мрак зиял

 

 

 ¹⁰Над ним кругом, а близко, под ногами,

Чудовище лежало на скале,

Чудовище, которое сосцами

 

 

 ¹³Не матери питалось на земле,

Но деревянной телки… Ужас Крита,

Чудовище, заметя нас во мгле,

 

 

 ¹⁶Себя кусало, пеною покрыто,

Не в состоянье бешенства смирить.

И закричал мой проводник сердито:

 

 

 ¹⁹«Тварь гнусная! Ты мыслишь, может быть,

Что царь Афин к тебе явился снова,

Чтоб вновь тебя, чудовище, убить?

 

 

 ²²Прочь, гадина! Для подвига иного

Спустился этот смертный в Ад сюда;

И у него желанья нет другого,

 

 

 ²⁵Как только посмотреть на Царство мук…»

Как ярый бык в минуту пораженья

Срывает узы тягостные вдруг

 

 

 ²⁸И, силы потерявший, в исступленье,

Бросается то прямо, то назад,

Так Минотавр метался в то мгновенье.

 

 

 ³¹Поэт сказал с любовью мне, как брат:

«Скорее вниз, пока он бесноваться

Не перестал…» И, не боясь преград,

 

 

 ³⁴Чрез груды скал мы начали спускаться,

А из-под ног срываясь, камней ряд

Летел и падал в бездну. Подвигаться

 

 

 ³⁷Я стал вперед, кругом бросая взгляд,

И размышлял, поэта слыша голос:

«Ты думаешь, быть может, мой собрат,

 

 

 ⁴⁰О той скале, что сверху раскололась

И где теперь чудовище лежит,

В котором злость с бессилием боролась?

 

 

 ⁴³Мной усмирен, ужасный зверь молчит.

Так знай же, что когда еще впервые

Сходил я в Ад, вон той скалы гранит

 

 

 ⁴⁶Еще был цел, и камни вековые

Не треснули. Случилось то поздней

В другие дни и времена иные,

 

 

 ⁴⁹Пред тем, как Тот спустился в мир теней,

Который многим в Ад принес спасенье…

Тогда-то, с страшным грохотом камней,

 

 

 ⁵²Скалу поколебало сотрясенье

И рухнул сокрушительный обвал.

Подумал я в то самое мгновенье,

 

 

 ⁵⁵Что от любви весь мир затрепетал,

От той любви, которою держалась

Вселенная. Любовью – я слыхал —

 

 

 ⁵⁸Не раз уже мир обращался в хаос.

Тогда-то раскололась вдруг скала

И грудою каменьев разметалась.

 

 

 ⁶¹Но вниз взглянуть тебе пора пришла:

Мы около кровавого потока,

Где в кипяток за грязные дела

 

 

 ⁶⁴Насилия – повержены глубоко

Преступники. О ты, развратный род,

Жизнь тративший на подвиги порока,

 

 

 ⁶⁷Вот как тяжел последний твой расчет!»

И вкруг равнины ров дугообразный

Увидел я с кровавой пеной вод,

 

 

 ⁷⁰А от скалы до рва с пучиной грязной

Центавры появлялись здесь и там

Со стрелами, как на потехе праздной.

 

 

 ⁷³Когда они домчались ближе к нам

И нас на спуске взоры их открыли,

Они остановились. К тетивам

 

 

 ⁷⁶Центавры разом стрелы наложили,

И трое, отделившись от других,

К той крутизне, где шли мы, подскочили.

 

 

 ⁷⁹И крикнул нам тогда один из них:

«Откуда вы? Какой вы казни ждете,

Спускаясь в мир созданий неживых?

 

 

 ⁸²Когда вы мне ответа не даете,

Я с тетивы стрелу спущу тогда,

Которая верна в своем полете».

 

 

 ⁸⁵«Зачем вдвоем нисходим мы сюда,

Хирону мы поведаем при встрече.

Ты опрометчив ныне, как всегда,

 

 

 ⁸⁸В заносчивых желаниях и речи».

Так отвечал Вергилий наотрез

И, положивши руку мне на плечи,

 

 

 ⁹¹Заметил мне тихонько: «Это – Несс;

Плененный Деянирою прекрасной,

Он умер за нее, но Геркулес

 

 

⁹⁴ И сам погиб, надевши плащ ужасный

Покойника. Второй из них – Хирон,

Ахилла пестун; третий Фол, известный

 

 

 ⁹⁷По бешенству. Сюда со всех сторон

Свирепые центавры наезжают, —

Неисчислим их грозный легион, —

 

 

¹⁰⁰И в кипятке потока поражают

Преступных жертв, когда из пены вод

Они чело высоко поднимают,

 

 

¹⁰³Чтоб легче были муки их…» И вот

Мы подошли к центаврам. Под скалою

Хирон раскрыл чудовищный свой рот

 

 

¹⁰⁶И, бороду раздвинувши стрелою,

Товарищам сказал он наконец —

С улыбкой отвратительной и злою:

 

 

¹⁰⁹«Вы видели, как шел второй пришлец?

Он шел – и часто камни рассыпались

Из-под него: не ходит так мертвец.

 

 

¹¹²Усопшие сюда так не являлись».

Мой проводник к центавру подошел,

В котором две природы совмещались,

 

 

¹¹⁵И возразил: «Да, в это море зол

Действительно сошла душа живая:

И человека этого я вел

 

 

¹¹⁸Через долину тьмы, не уставая.

Не любопытство странника вело

В подземный Ад, но цель вполне благая.

 

 

¹²¹В Эдеме Дева есть – ее чело

Сияньем Рая блещет постоянно.

Покинув Рай, где счастье так светло,

 

 

¹²⁴Она ко мне явилася нежданно,

Меня на подвиг новый обрекла…

Я чист душой, и лгать мне было б странно,

 

 

¹²⁷А этот смертный всякого чужд зла…

Во имя добродетели, ведущей

По Аду нас, где всюду смрад и мгла,

 

 

¹³⁰Чтоб впереди не знать напасти пущей,

Прошу тебя, пускай один из вас

Проводит нас тропою, в Ад идущей,

 

 

¹³³И человека этого сейчас

Пусть на себе перенесет чрез реку.

Не призрак он; и смерти не страшась,

 

 

¹³⁶Нельзя пройти пучину человеку:

Лишь только тень по воздуху скользит».

Таких речей не ведая от века,

 

 

¹³⁹Хирон центавру Нессу говорит:

«Ступай, их проводи и охрани ты,

Когда толпа другая их смутит».

 

 

¹⁴²При появленье новой той защиты

По берегу мы шли. Кипел поток,

Где выли тени злы, полуубиты,

 

 

¹⁴⁵Повержены в кровавый кипяток.

Вплоть до бровей я видел погруженных,

Измученных от головы до ног, —

 

 

¹⁴⁸И, показав рукой на осужденных,

Центавр сказал: «То казнь земных владык,

Невинной кровью ближних обагренных.

 

 

¹⁵¹Их легион обширен и велик:

Здесь Александр, с ним Дионисий вместе,

Что столько лет давить народ привык

 

 

¹⁵⁴В Сицилии во имя хладной мести,

Здесь Аццолино грозный заключен;

Казнится здесь и он, Обидзо Эсти,

 

 

¹⁵⁷Что пасынком своим был умерщвлен».

Хотел к певцу я с словом обратиться,

Но, указав на Несса, молвил он:

 

 

¹⁶⁰«Теперь тебе он больше пригодится,

Чем я, мой сын». И в этот самый срок,

Когда певцу спешил я покориться,

 

 

¹⁶³Центавр опять взглянул на кипяток:

«Иные души страждут здесь жестоко,

До шеи погруженные в поток.

 

 

¹⁶⁶Вот там теперь стоящий одиноко

Ужасный грешник, – знаешь ли, кто он?

Господний храм он оскорбил глубоко

 

 

¹⁶⁹И поразил вблизи его колонн

Того, чье сердце люди сохранили

На Темзе вплоть до нынешних времен

 

 

¹⁷²И в дорогом ковчеге схоронили».

Других теней потом я увидал, —

Их головы и груди видны были, —

 

 

¹⁷⁵И я иных невольно узнавал…

Поток все мельче, мельче становился,

Так что в конце лишь ноги покрывал.

 

 

¹⁷⁸Ров этот скоро сзади очутился,

Когда центавр перескочил поток

И мне сказал: «Сейчас ты убедился,

 

 

¹⁸¹Как ров мелел; но страшно он глубок

В другом конце, и в глубине той вечной

Властители страдают за порок

 

 

¹⁸⁴Насилия и власти бессердечной.

Там в пламени несет свой тяжкий крест —

Бич Божий, сам Аттил бесчеловечный;

 

 

¹⁸⁷Там властолюбец Пирр, разбойник Секст,

Там очи у Реньеро да Корнета,

Реньеро Падзо пламень адский ест.

 

 

¹⁹⁰Они народ терзали, и за это

Кровавый кипяток их вечно жжет,

И впереди нельзя им ждать рассвета».

 

 

¹⁹³И Несс назад отправился чрез брод.