«Леночка и виноград»
1936 год
Поскольку фильм «Разбудите Леночку» детям нравился, Шварц решил написать про Леночку еще один сценарий — назывался он «Леночка и виноград». Режиссер фильма снова Антонина Кудрявцева. Ну а Леночка, естественно, я. Но теперь Леночка стала постарше и ведет себя уже иначе.
Перед началом съемок, как обычно, подготовительный период: составляли и утверждали съемочную группу, подбирали актеров, выбирали натуру, строили декорации, шили костюмы… Пока шла подготовка к съемкам, я тоже зря времени не теряла: как всегда, писала свой актерский сценарий, в котором продумывала и прорабатывала каждую сцену с моим участием. Ведь фильмы никогда не снимают в хронологическом порядке: по ряду причин это невозможно. А благодаря моему актерскому сценарию я была готова в любой момент сниматься в любой сцене. Но… одна из сцен мне была, как говорится, не по зубам. Сцена такая: на террасе за столом сидят ребята и кое-кто из взрослых — всего человек десять. Пьют чай. На столе полно чайной посуды, сахарница, какие-то сладости. Все обсуждают, как распугивать птиц, которые склевывают виноград в виноградниках. Тут Леночка восклицает: «Я знаю, что надо сделать! Чучело! Птицы испугаются и улетят». Вот только из чего его сделать? Ага! Она хватает угол скатерти, лежащей на столе, и сдергивает ее — при этом со стола не падает ни один предмет. Так написано в сценарии. Но я этого делать не умею: трюк очень сложный. Попросила Кудрявцеву за несколько дней до этой сцены пригласить из цирка жонглера. Я не знала, сколько дней нам с ним потребуется на мое обучение, и сказала: «Чем больше, тем лучше». Но что значит цирковое детство: на учебу понадобилось меньше часа. С остальными сценами у меня особенных хлопот не было. Подготовка к работе — великая вещь!
Но вот съемки закончились. Картина вышла на экран. Можно, наконец, отдохнуть. Однако неожиданно родители детей, которые посмотрели наш фильм, стали засыпать меня возмущенными письмами. Вот одно из них: «Товарищ Жеймо! Что же это такое? Из-за вашего трюка со скатертью у нас в доме почти не осталось посуды!» И все письма в таком же духе. Я в дирекцию «Ленфильма»: «Что делать?» Вскоре в одной из газет, кажется в «Пионерской правде», появилась статья. В ней объяснялось, что без длительной тренировки такой трюк сделать невозможно, что даже жонглеры учатся выполнять его очень долго. Понемногу паника улеглась. И как же нам раньше не пришло в голову, что ребятишки попытаются повторить этот трюк? Вероятно, взрослым свойственно забывать, какими они сами были в детстве.
А вот еще один эпизод — «Стог сена».
Ялта, вечер. Я сижу в номере гостиницы и жду, когда мне принесут план работы на завтра. Накануне съемки, в которой я занята, мне всегда приносят такой план, чтобы я могла подготовиться. Вошла ассистентка режиссера и, протягивая мне план, сказала:
— Завтра снимаем сцену «Стог сена». Снимаетесь только вы, у остальных актеров выходной.
«Счастливчики, — подумала я. — Уже столько раз приезжаю в Ялту и еще ни разу не смогла выбраться на пляж».
— Сцена очень легкая, — продолжала ассистентка. — Леночка прячется в стог сена — и больше ничего. Съемка будет в Массандре. Закончим до полудня и тоже будем отдыхать. Подъем в пять утра, а в шесть выезжаем. Как только за вами приедет машина, я вам позвоню.
На следующее утро ровно в шесть вся группа действительно уехала в Массандру. А меня, единственную актрису, которая в этот день должна была сниматься, забыли в гостинице. Просто забыли, как иногда забывали какой-нибудь реквизит. Приехав на натуру, вся группа начала активно готовиться к съемке, не замечая, что снимать будет некого.
У Шварца в сценарии, в эпизоде «Стог сена», написано: «Мчится грузовик, в кузове Леночка. Увидя стог сена, она на полном ходу прыгает в этот стог и прячется в нем. Часа два грузовик гоняли мимо стога туда и обратно, так как оператор хотел примериться, чтобы как можно точнее выбрать место для камеры. Наконец, все готово.
— Позовите сюда Леночку, — сказала режиссер Кудрявцева, — будем снимать.
И только тут обнаружилось, что Леночки нет. Началась паника: «Где Жеймо?! Почему нет Жеймо?!» Вдруг Кудрявцеву осенило:
— Ее забыли в Ялте!
Пока выясняли, кто забыл и почему, прошло еще полчаса. Наконец, администратор прыгнул в тот же игровой грузовик и помчался за мной. Все в группе знали: если до половины двенадцатого эпизод не снимут, съемку отменят — когда солнце в зените, снимать нельзя. Придется сделать перерыв, а после перерыва солнце будет уже по другую сторону стога.
Наконец, я на месте. До конца съемки остается пять минут.
— А репетиция? — спрашиваю я.
— Мы уже репетировали, — крикнула Кудрявцева.
— Но прыгать-то буду я!
— Приготовились к съемке! — не слушая меня, командовала Кудрявцева.
Я забралась в грузовик. А в кузове грузовика была груда каких-то ящиков: оказывается, их приготовили специально для меня, чтобы удобней было прыгать, вот только забыли их укрепить и уж хотя бы предупредить меня. Как всегда, мне на помощь пришел цирк: чтобы удержаться на ящиках, я использовала опыт номера «Позы на лошади», который исполняла в детстве. В этом номере для баланса применялся особый прием парфорс-наездника.
Слышу голос Кудрявцевой:
— Помните, Леночка! Только один дубль! Съемка!
Грузовик сразу же рванул с места и помчался на полной скорости. Издали я старалась примериться, когда мне лучше прыгнуть, чтобы попасть на самую верхушку стога. Чуть не доезжая стога, я взяла темп и прыгнула «на авось». О чудо! Я попала, куда наметила, и… полетела в пропасть.
— Стоп! — крикнула Кудрявцева.
Машина остановилась, и наступила тишина. Вдруг раздался дикий крик. Кричала наша художница. Оказывается, чтобы не покупать большущий трехметровый стог сена, она решила сэкономить. И сэкономила: построила из фанеры нечто вроде юрты, которую искусно прикрыли сеном сверху и со стороны кинокамеры. С обратной стороны юрты даже фанеры не было.
Короче говоря, я летела в пустоту. В воздухе я сделала сальто и приземлилась на четвереньки, то есть летела «кошачьим полетом». Не знаю, как долго я стояла в такой позе с закрытыми глазами. Наконец, подняла голову, открыла глаза и увидела по другую сторону «стога» всю нашу съемочную группу, смотревшую на меня с ужасом. Тут я невольно вспомнила слова своего учителя Козинцева: «Крутить сальто в картине не обязательно, но уметь нужно».
