Глава 9
До моря добежали меньше чем за неделю. В Роттердам заходить опять не стали – а что там делать? Нам теперь эти ганзейские торгаши на фиг не нужны. Нет, вообще-то нужны, конечно. И с ними тоже будем торговать, но теперь на наших условиях. А то ишь что придумали – блокаду устраивать. Еще бы один такой кораблик прикупить, а лучше побольше, грузоподъемностью тонн в двести – триста, и вообще все проблемы были бы решены. Если делать два рейса за сезон на двух таких кораблях, то можно всю зимнюю продукцию на юге сбагрить. Ну то есть не всю, конечно, – половину у нас местные купцы забирают, а вот остальное – испанцам и португальцам.
А уж про мавров я вообще молчу – прибыль баснословная. Понятно, почему туда купцы стремятся, даже несмотря на реальную опасность нарваться на пиратов. Хотя никаких пиратов там и нет. Ведь сейчас идет война христиан с маврами? Идет. Так почему этих самых мавров считают пиратами? Захватывают и топят они только христианские корабли, своих не трогают. Так что никакие они не пираты, но от этого христианским купцам не легче. В Танжере их, конечно, не трогают, но ведь туда надо еще добраться, и оттуда ноги унести. Таких ухарей, что на нас попытались напасть, там, думаю, хватает. Это мы отправили их на корм рыбам, а был бы простой торгаш? Вот потому их товары и стоят бешеных денег. И желающих заработать эти деньги не так уж и много. Но есть, есть. Своими глазами видел в порту Танжера нефы с христианскими флагами на мачтах.
Хотя, думаю, есть те, кого мавры специально не трогают. Например, те, кто контрабандой им таскает оружие. Может быть такое? Да запросто. Но это непродуктивно. Рано или поздно тебя сдадут твои же матросы, и ты окажешься на костре. Но жадных дураков во все времена хватало. Так что половина христианских кораблей, что я видел в порту, – наверняка контрабандисты. А вот остальные – просто отчаянные ребята. Жадные и бесшабашные. Собственно, именно такие и сделали все географические открытия. Именно жадность и авантюризм гонят их в море. Некоторым и в самом деле везет. А вот остальным… А жаль. Пусть они и жадные, и жестокие, и беспринципные, но без них нельзя. Никак нельзя.
Но конкуренцию мне они составить не смогут. Сколько бы они ни привезли товара от мавров, все равно этого мало – рынок в Европе огромен. В принципе мне даже Испания и Португалия не особо и нужны. Я ведь могу возить свою сталь как сырье в Танжер и иметь огромную прибыль. Другое дело, что торговать просто сырьем не очень хорошо. Так у меня останутся только металлурги, а остальных куда девать? Да и испанское сукно очень даже неплохое. Им торговать в Германии тоже очень выгодно. Да те же ганзейцы его у меня с руками оторвут. Уж они теплое и красивое шерстяное сукно вмиг по Скандинавии и Польше с Русью распихают. И озолотятся на этом. Ну так и я в убытке не буду. Так что Испания, вернее, Кастилия, мне нужна. Что интересного есть в Португалии – не знаю, но наверняка что-то есть. В крайнем случае можно им оружие и за серебро толкать, а на это серебро потом набрать товаров в Кастилии и Танжере. Тоже неплохо.
А можно попробовать сходить в Италию. Самой Италии сейчас, правда, нет – там сейчас куча разных мелких королевств, герцогств, графств. А самые крутые – Венеция и Генуя. Что у них есть интересного? Надо выяснить. Может, и туда будет выгодно посылать корабли. Сам, конечно, не пойду. В этот раз схожу – и все, потом уже надоест, и скучно станет. А скучать лучше в своем замке, в комфорте, чем на раскачивающейся палубе деревянной скорлупки. Если только решу какой-нибудь городок у мавров отжать… Ненадолго. Мне и дня хватит, чтобы вывезти оттуда все ценное и интересное. Особенно я с этого, конечно, не разбогатею, но интересно же. Но это если надумаю.
Выйдя в море, повернули на юг. А я озаботился связью. Раньше, когда я шел двумя кораблями, все было просто. Посигналил на другой корабль, да просто рукой помахал – оба сблизились, поговорили друг с другом и пошли дальше. Теперь так не получится. Придется что-то придумывать. Засел в каюте и стал придумывать сигналы флажками. «Делай, как я», «Поворот (налево, направо)», «Собраться», «Выстроиться в линию» и другие. Фантазии хватило на два десятка сигналов. Потом велел изготовить пять комплектов разноцветных флажков. Материю для флажков нашли только красного и зеленого цвета. Сойдет. Вечером, на стоянке, назначил сигнальщиков. По одному на шнеккеры и двоих на каракку. До самой темноты разучивал с ними сигналы. Посмотрим, что будет завтра.
Шли довольно медленно. Много времени уходило на слаживание и учебные стрельбы. Через пару дней, когда сигнальщики наконец разобрались с сигналами, начало кое-что получаться. Да и со стрельбой более-менее наладилось. Во всяком случае, метров с шестисот – семисот по скале на берегу попадали. Не с первого залпа, но попадали. А вот пушкари со шнеккеров порадовали. У них даже с километра точность была выше, чем у нас с полукилометра. Да, с вертлюга вести стрельбу намного удобнее. Надо бы мне и на каракке что-то такое придумать. Хотя бы для длинноствольных пушек на верхней палубе. Вернусь домой, буду думать. А пока будем обходиться тем, что есть.
За все время пути не встретили ничего опасного. И почему эти воды считают опасными? Иногда вдали мелькали паруса, иногда встречали рыбацкие лодки. Но на далекие паруса мы не обращали внимания, а у рыбаков даже рыбу покупали. Нет, некоторые из рыбаков, завидев нас, тут же удирали к берегу, но остальные на нас просто внимания не обращали. Один раз встретили довольно большой неф, что шел нам навстречу. Но не военный, сразу видно. Правда, на палубе все-таки выстроились какие-то люди в доспехах и при оружии, но агрессии они не проявляли, и мы тоже не стали наглеть. Идут себе люди по своим делам и пусть идут. Я, правда, сначала хотел послать к ним один шнеккер, расспросить о том, что впереди делается, но передумал. Какая разница, что там впереди? Даже если там нас поджидает французская или английская эскадра. Что теперь – назад возвращаться? Да пошли они…
Брест обошли по очень широкой дуге и, может, поэтому никого не встретили. Ну вот, наконец, и испанская земля. Или кастильская? Да какая разница… К Сан-Себастьяну подошли ранним утром. Специально так рассчитал. Может, и управимся за день с разгрузкой-погрузкой. Клиентов-то искать не надо – они нас уже, поди, заждались. И свой товар наверняка уже подготовили. Мы им прошлый раз заказали большую партию сукна.
В порт заходить не стали, встали на рейде. Как-то мне не понравилось то, что творилось в порту. Нет, ничего особенного, просто там было слишком уж много кораблей. Прошлый раз тоже было немало, но сейчас порт был просто забит. И больше всего мне не понравились большие и явно военные корабли. Аж восемь штук. Три огромные галеры и пять нефов. А может, и каракки среди них были. Я пока их не очень отличаю друг от друга. Но все пять парусников были намного больше моей каракки. А один так вообще раза в два больше. И что это они тут делают? Кастильцы решили маневры провести? Или настроились с кем-то подраться? А может, это их французские союзники в гости заглянули? Вряд ли это по мою душу. То, что я сюда приду приблизительно в это время, было известно. Но собирать такую мощную эскадру ради меня никто бы не стал. Это чистой воды паранойя. Но в порт я все равно не пойду. Здесь постою. Мало ли. Может, им французы успели нажаловаться, что я их по дороге домой обидел? Хотя я и сам не знаю, кого я тогда обидел – французов или англичан. Ладно, чего гадать, скоро все узнаю.
Я приказал спускать шлюпку. Герману велел в городе не задерживаться. Да и вообще в город не ходить. Высадиться в порту, послать кого-нибудь из местных за знакомыми купцами, узнать новости и возвращаться. Еще нанять две-три большие лодки для перегонного экипажа. Я с ними уже расплатился, так что нечего им на моем корабле делать. Шлюпка помчалась в порт. Часа через полтора подошли три большие лодки и забрали перегонный экипаж. А еще через полчаса подвалил небольшой кораблик, типа шнеккера. С него к нам попытался забраться какой-то хлыщ, но не смог. Стал орать, чтобы мы спустили штормтрап, но когда к борту подошли пехотинцы и направили на него мушкеты, утихомирился.
Я спросил, что ему надо. В порт мы не входили и платить портовый сбор нам не за что. Когда подойдем к пристани, тогда и заплатим. Он опять орать начал. Как я понял из смеси латыни и староиспанского, он не какой-то там таможенник, а то ли адъютант, то ли порученец королевского наместника, графа… А вот с этим получился конфуз. Говорил он очень быстро, на не совсем мне понятном языке, и запомнить ту кучу имен, что он на меня вывалил, я просто не смог. Помню только «де Альварес» – потому что первое, и «де Монтехо» – по аналогии с морпехом. Потом он сообщил, что этот самый граф, то есть наместник, просит меня, графа фон Линдендорфа и фонМарка, нанести ему визит в его городском дворце, и он, этот самый порученец, прибыл для того, чтобы проводить графа фон Линдендорфа в этот самый дворец.
Вот только этого мне не хватало… Обойдется. Я попросил Пауля, моего лейтенанта, командира пехотинцев, ответить хлыщу. Тот на отвратительной латыни прокричал, что их сиятельство граф в пути простудился, плохо себя чувствует, лежит в постели и, естественно, никаких визитов наносить просто не в состоянии. Но как только, так сразу. После этого хлыщ убрался. Еще через час на этом же кораблике приплыл какой-то тип в сутане. Тут уж деваться некуда, пришлось спускать штормтрап. Понятно, что сейчас охмурять будет. Проводил его в свою каюту. Он что-то затараторил то ли на испанском, то ли на баскском, но, увидев мое недоумевающее лицо, перешел на латынь. Я опять сделал морду кирпичом – может, отвяжется? – и он тут же заговорил по-немецки. Вот ведь полиглот.
Оказалось, что он настоятель одного из городских соборов. Ну вот, даже обидно: могли хотя бы аббата какого завалящего прислать. А то настоятель… Даже названия собора не назвал, прогундел что-то непонятное. Но говорить дядя умел – что есть, то есть. Сначала поговорили обо мне, о моей мнимой болезни. И столько участия было в его словах, столько переживания, что, казалось, даже мама родная так не переживала за меня. Потом начался сам охмуреж. Он рассказал об изнуряющей борьбе всех благочестивых христиан с этими исчадиями ада, маврами, захватившими благословенную кастильскую землю. О долге всякого христианина защищать святую веру, о… еще много, много о чем. Любого другого бы уболтал. Чего хотел? Пушек хотел. И мушкетов. А еще лучше – технологию их производства. В крайнем случае, пару пушек и несколько мушкетов как образцы.
Послать его я, к сожалению, не мог, но вот притвориться тупым варваром и бубнить одно и то же: никак не можно, никак не можно, – мог. Ну и рассыпался в славословии нашей всеблагой церкви, сыпал цитатами из Библии и читал молитвы. Уж чего-чего, а этого в памяти Лео было завались. Естественно, в мою тупость он не поверил, но и сделать ничего не смог. Так мы и развлекались часа два. Потом ему, видно, надоело, он пробурчал какое-то ругательство на неизвестном языке и откланялся. Ну и слава богу. Чуть обед из-за него не пропустил. Нет, надо же – подбивать меня на войну с маврами. А сами-то? Да если бы захотели, этих самых мавров с Пиренеев давно бы вынесли. Объединились бы все королевства Пиренейского полуострова: Кастилия, Наварра, Арагон, Португалия, вдарили бы по Гранадскому эмирату как следует – и хрен бы те удержались. А то собачатся друг с другом.
Кастилия так вообще беспредельничает. Наварру просто заклевала. Только в этом году отобрала у нее пятнадцать городов. Сан-Себастьян, кстати, тоже раньше был наваррским городом – так отобрали. Уже лет сто пятьдесят как. С Португалией вообще вечная война. С Арагоном не мир и не война, не пойми что. С 1357-го по 1361-й год вообще резали друг друга без жалости и до сих пор никак успокоиться не могут. Главное, ничего невозможного в таком объединении нет. Так, в 1340 году, когда североафриканские мавры высадились на Пиренеях и, объединившись с гранадскими маврами, стали захватывать город за городом, королевства Кастилия, Арагон и Португалия таки объединились, и в битве у реки Салано так наваляли маврам, что североафриканцы тут же смылись к себе в Африку, а эмир сидел в Гранаде и с ужасом ждал, когда придут злые христиане и смахнут ему голову с плеч. Но не сложилось – союз распался, и между бывшими союзниками опять начался раздрай.
А я, значит, должен помогать им в их борьбе с исчадиями ада? Пусть сами борются. Это для них они исчадия, а для меня как раз неплохие торговые партнеры. Не Гранада, конечно, об этом и речи быть не может: узнают, так не отмоешься. Но в Танжере те же самые мавры живут, что и в Гранаде. И с ними, кстати, сами кастильцы и торгуют. И ничего. Вроде как это совсем другие мавры. Вот ведь черт в сутане, завел…
Не успел пообедать, как примчался вестовой и доложил, что к нам идет малая галера. Весел на тридцать. Это сколько ж там солдат? Только на веслах шестьдесят, и абордажников не меньше. А у меня два взвода пехотинцев. Так что подпускать близко их никак нельзя.
Поднялся на ахтеркастль. Отсюда порт и бухта просматриваются лучше всего. До галеры метров семьсот. Интересно, кого это несет? Этот черт в сутане меня так заговорил, что я даже не удосужился спросить, что за корабли стоят в порту. Но галера военная, сразу видно. Корпус узкий и длинный. Скорость развивает наверняка нехилую, по нынешним временам.
Вызвал обоих лейтенантов: артиллериста и командира пехотинцев. Поставил задачу. Они умчались, и тут же рожок заиграл боевую тревогу. На палубу выскочили пехотинцы и рассредоточились вдоль борта, изготовив к стрельбе мушкеты. Со скрипом выдернули заглушки из пушечных портов. У орудия на верхней палубе ахтеркастля, рядом со мной, засуетилась прислуга. Сигнальщик размахивал флажками, передавая приказы на шнеккеры. Они выдвинулись с правого и левого флангов, охватывая галеру и зажимая ее в клещи. Галера, не дойдя до нас метров сто, как в стену уперлась, и встала. Так мы и стояли. Наконец, минут через пятнадцать, с галеры спустили небольшую шлюпку, и она пошла к нам. Подошла к каракке метров на десять и встала. С нее что-то стал кричать на незнакомом языке какой-то франт. Язык очень похож на французский. Потом он перешел на латынь, и я наконец понял, что он хочет.
Оказывается, мне оказал честь своим посещением командующий эскадрой флота его величества Карла Пятого, адмирал маркиз де Гренвиль, граф д’Артуа. Почти как де Тревиль, капитан мушкетеров короля. Ну что ж, похоже, в порту корабли французской эскадры. Карл Пятый вроде сейчас король Франции. Да и имя у адмирала французское. Прокричал ему, что адмирал может посетить мой корабль, но подойти к нему он должен на моей шлюпке. Галера, если попытается приблизиться, будет уничтожена огнем кулеврин. Шлюпка ушла к галере.
Интересно, как адмирал отнесется к моему предложению. Оно в принципе на грани фола. Больше похоже на оскорбление. Хотя оскорблять этого адмирала, маркиза и графа у меня никакого желания не было, но не подпускать же галеру с кучей головорезов на борту к каракке? Черт его знает, какие тараканы в башке у этого адмирала. Абордаж ста с лишним опытных бойцов мы можем и не пережить. А то, что бойцы опытные – это понятно, сколько уже десятилетий воюют. Можно сказать, уже рождаются с мечом в руке.
Но адмирал молодец, конфликт раздувать не стал, обиду проглотил и, перейдя с галеры на шлюпку, поплыл к нам. Пришлось и для него сбрасывать штормтрап – не перекрикиваться же с ним. Такого он точно не простит. Провел его в свою каюту. Смелый мужик – один на чужом корабле, у какого-то мутного германского графа, а лицо совершенно спокойное и полное достоинства. И вообще он мне понравился. Стройный, даже можно сказать, поджарый, с сединой в небольшой бородке и черной пышной шевелюре. Взгляд спокойный и внимательный. А главное, нет в нем того высокомерия, что я частенько, да, собственно, всегда наблюдал у встреченных мною аристократов. Я их, правда, ранее не так много и встречал. Даже Вильгельм, с которым мы почти подружились, относился ко мне с некоторой высоты. А уж про своего названого «папашу» даже говорить нечего, он со мной вообще через губу разговаривал.
Расположились в каюте. Я извинился перед адмиралом за то, что угостить мне его нечем – вина на корабле я не держу, а ужин не скоро и еще не готов. Хотя вино как раз было. Мы им иногда воду разбавляли для обеззараживания, когда долго не могли найти свежей. Мы ее хоть и кипятили, но она все равно со временем портилась. Но вино было таким дрянным, больше по вкусу напоминавшим уксус, что предложить его я конечно же не мог. Адмирал предложил послать шлюпку на галеру. Там у него несколько кувшинов отличного вина, с его собственного виноградника. Я отказался, сославшись на то, что вообще не пью вино. Адмирал, естественно, удивился. Так и болтали минут десять ни о чем. Хорошо хоть погоду обсуждать не стали. Пока это не очень принято. Англичане еще не придумали свою фишку о том, что джентльмены, прежде чем перейти к каким-то серьезным вопросам, обязательно должны поговорить о погоде. Наконец адмиралу это надоело, ну а что – ни выпить, ни поесть, и он перешел к тому, ради чего и приперся.
– Господин граф, признаюсь, я к вам не просто так нагрянул. Я переговорил с некоторыми матросами из вашего бывшего экипажа, из тех, кто сошел на берег сегодня, и с теми, кто ходил с вами до этого, и меня очень заинтересовали ваши кулеврины и аркебузы. Хотелось бы посмотреть на них.
– Аркебузы вы уже видели, господин маркиз, они были в руках у моих солдат. Ну а кулеврины я вам, к сожалению, показать не смогу.
– Почему?
– Не хочу.
– Как это?
Адмирал от удивления даже рот забыл прикрыть. Ну да, сейчас что-то скрывать не принято. Наоборот, принято хвастаться и выставлять на всеобщее обозрение свое оружие, коня, корабль…
– Понимаете ли, господин адмирал, кулеврины принадлежат мне, и мое право – показывать их кому-то или нет. Я их никому не показываю. С ними имеют дело только мои люди. Я сам ввел такое правило, и не мне его нарушать.
– Честно говоря, я очень удивлен, господин граф. Скажите, а не из этих ли кулеврин два месяца назад был поврежден один из моих кораблей возле Бреста?
– Не понимаю, о чем вы, господин адмирал. Да, пару месяцев назад, когда мы возвращались домой из Кастилии, на нас попытались напасть какие-то разбойники. Мы их отогнали. Один корабль даже вроде подожгли. Могли бы и потопить, но неохота было возиться. Да и спешили очень. Так вы говорите, что это были ваши корабли?
– Да, господин граф, это были корабли из моей эскадры. И патрулировали они французские воды, поэтому имели право остановить и проверить любое судно.
– Странно. Я почему-то был уверен, что море не принадлежит никому. Берег, суша – понятно, они всегда чьи-то, но море – оно для всех. И переубедить меня вряд ли кому удастся. И если в море вдруг кому-то придет в голову остановить меня, да еще и что-то там проверять, то это я буду воспринимать как разбой, корабли разбойников буду топить, а самих разбойников вешать.
– Это ваше мнение, граф. Но другие считают иначе.
– Кто «другие»?
– Я и мой король.
Вот ведь ухари. Насколько я помню, понятие территориальных вод возникло только в девятнадцатом веке. А эти применяют его уже сейчас. И где? В проливе. Интересно, англичане с этим согласны?
– А никто и не воспрещает вам так считать. Вы считаете так, я по-другому. Мы все свободные люди и можем иметь свое мнение по любому вопросу. Тем более что ваш король не имеет ко мне никакого отношения. У меня есть свой император. Я все-таки граф Священной Римской империи, а не Франции.
– Ну что ж, господин граф, в этом вопросе наши мнения различаются. Но учтите, я могу объявить вас пиратом, ведь это именно вы напали на мои корабли, а не они на вас.
Ага, уже угрозы в ход пошли. Это, так сказать, кнут, а каким будет пряник, интересно?
– Объявить вы, конечно, можете, но только что мне до вашего объявления?
– Но вы ведь пришли сюда не просто так? Насколько я знаю, вы привезли сюда свой товар, а с моим мнением наши союзники, в отличие от вас, считаются.
– Ну и что? Да, я привез партию оружия для кастильской армии. Хорошего оружия, из отличной стали. И если ваши союзники откажутся от него, я его продам португальцам или арагонцам. Да и королевство Наварра здесь рядышком. Хотя договоренность с купцами из Сан-Себастьяна есть, и мне не хотелось бы ее нарушать.
– Я не собираюсь вмешиваться в ваши торговые дела с кастильскими купцами, господин граф. Хотя я и удивлен, что граф, аристократ, занимается таким низменным делом как торговля.
– Ну что вы, господин маркиз, в торговле я совершенно не разбираюсь. Но у меня есть свои купцы, как и у кастильского короля, да и у вашего тоже. А вот защищать своих купцов от разбойников – это моя прямая обязанность как их сеньора. Разве не так?
– Может, вы и правы, господин граф. Но все же вернемся к кулевринам и аркебузам. Мне непонятно нежелание их показать, но рассказать о них вы мне можете? Или это опять тайна?
– Вы правы, господин адмирал. Это опять тайна.
– Тогда продайте мне пару кулеврин. И пару ваших аркебуз.
– Они не продаются, господин адмирал.
– Но вы же торгуете оружием…
– Торгую не я, а мои купцы. Своим товаром. А кулеврины и аркебузы принадлежат мне, а я не купец, я не торгую.
– И как же быть? Поймите, господин граф, если ваши кулеврины и аркебузы так хороши, как о них говорят, то они мне очень нужны. Мне и моему королю. Вы ведь знаете, что мы уже долгие годы ведем войну с Англией. Моя прекрасная страна уже половину столетия страдает от этой войны. И если ваши кулеврины хоть немного помогут нам в этой войне, то мой король будет вам очень благодарен. А благодарность королей многого стоит, поверьте мне.
– Я вам верю, господин адмирал. Но и вы мне поверьте: благодарность чужого короля может привести меня на эшафот в родной империи.
– Господин граф, если вы сможете наладить производство кулеврин и аркебуз во Франции, то мой король сделает вас французским графом и щедро одарит землей.
– Зачем мне это? – Что-то пряник какой-то черствый и даже плесенью отдает. – Я и так граф, и земли у меня достаточно. И по морям я мотаюсь не потому, что мне денег не хватает, а от скуки. И потом – променять прекрасную и мирную империю на воюющую страну… Вы это всерьез, господин маркиз?
– Но вы же сами жалуетесь на скуку. Молодому аристократу ничуть не помешает немного воинской славы, а где ее можно добыть, как не на полях сражений?
– Господин адмирал, я воюю тогда, когда хочу, и с тем, с кем хочу. И не по приказу. А воевать за чужую страну и за чужого короля – что может быть глупее?
– Так станьте подданным моего короля. Уверяю вас, он вас не обидит. У нас очень мудрый и щедрый король.
– Меня и мой император устраивает.
– Ну, что ж, думаю, мы не договоримся. Очень жаль, господин граф, очень жаль. Проводите меня.
Я проводил адмирала до шлюпки. Как только она отошла от борта, я повернулся к Паулю:
– Герман вернулся?
– Давно уже. Но мы не стали беспокоить ваше сиятельство.
Да уж, часа два меня адмирал промурыжил. И опять я ничего не узнал. Что тут делают французы? Куда собираются идти? Может, Герман знает.
– Пауль, вызови ко мне капитана и Германа.
Капитан примчался тут же. Приказал поднимать паруса и дать сигнал на шнеккеры: уходим. Жаль, конечно, но придется, видно, идти в Португалию. Здесь нам уже ничего не светит. Уйти бы еще без боя.
Пришел Герман и доложил, что купцы ждут нас у причала. Они очень обрадовались нашему приходу, а особенно количеству привезенного оружия. Сукно для нас тоже готово. Лежит на складе в порту. Очень хорошее сукно и по очень хорошей цене. Я от расстройства даже по столу кулаком треснул. Ну какие же сволочи, эти чертовы французы!
А французская эскадра, оказывается, здесь поджидает кастильцев. Они совместно решили провести рейд к берегам Англии. Кастильская эскадра, кстати, должна подойти со дня на день. Так что нам и в самом деле надо отсюда убираться. Тут подошел капитан, и я приказал идти на юг, в сторону Португалии, но держаться мористее. Не напороться бы на кастильскую эскадру.
Когда мы выходили из бухты, адмиральская галера еще не дошла до своих, так что я надеялся, что все обойдется. Но через некоторое время заметил две точки, вышедшие из бухты и помчавшиеся вслед за нами. Приказал уходить в море. Все-таки галеры не любят ходить по открытому морю, может, отвяжутся. Но нет, не отстают. Даже догонять стали. Да и как мы уйдем от галер? Тем более что ветер дует нам в правую скулу, и идем мы только на косых парусах, галсами. Можно, конечно, ловить ветер и прямым парусом, что стоит у нас на грот-мачте, но это довольно трудно и очень опасно, поэтому мы пока ходим только так. Ничего, наберется экипаж опыта – и будем ловить ветер всеми парусами.
Другое дело, что от галеры мы в любом случае не уйдем, даже если поднимем все паруса. Все-таки наш корабль строили как торговца, и от военной галеры он уйти в принципе не сможет. Ну и черт с вами, вам же хуже. Приказал заряжать пушки ядрами. Когда галеры приблизились к нам где-то на километр, берег уже скрылся из виду. Приказал просигналить, что мы берем на себя ближнюю галеру, а шнеккеры пусть разбираются с дальней. У них и скорость повыше, и маневренность получше. Да и их пушки на вертлюге очень хороши. Ну а мы потренируемся, наконец, в боевой обстановке. Приказал лейтенанту-артиллеристу действовать самостоятельно.
Огонь открыли метров с восьмисот из кормовых орудий. Ну и пушка с верхней палубы тоже забухала. Первое попадание произошло после третьего залпа. И попала как раз четырехдюймовка. Ядро у нее не сравнить с шестидюймовым, но и оно натворило дел. Грот-мачта на галере оказалась перерублена и завалилась. Парус, правда, был свернут, но свалившись за борт, застопорил движение галеры. Моряки бросились рубить канаты, удерживающие мачту, но это их не спасло. Мы развернулись и подошли к практически стоящей галере метров на четыреста, и с левого борта, из четырех орудий, дали залп. Три попадания. Одно ниже ватерлинии. Галера чуть просела на левый борт. Еще залп. Теперь уже никто не промахнулся.
Мы сделали круг и подошли к галере уже правым бортом. Надо же пушкарей тренировать. Залп – и всего два попадания. Мазилы. Правда, и стреляли они метров с семисот. Но по неподвижной мишени. Надо будет сделать выговор командиру артиллеристов, плохо учебу проводит. А галера утонула. Со второй галерой – то же самое. Она, правда, еще не пошла ко дну, но вот-вот пойдет. А капитаны шнеккеров просто развлекались. Расстреливали ее метров с восьмисот то ретирадным орудием, то погонным. Ну что ж, понимаю – тренироваться-то надо. Отдал команду поворачивать и уходить. Шнеккеры потянулись за нами.
Кто-то там с поверхности моря махал рукой, но спасать никого не стали. Выплывут – их счастье, нет – так нет. Мне чужие на моих кораблях не нужны. Тем более враги. Пусть скажут спасибо, что не приказал всех перестрелять, как прежде мавров. Да и со стороны Сан-Себастьяна показалась маленькая точка. Наверняка адмирал послал еще кого-то. Вот они пусть и занимаются спасением своих товарищей. А может, это и не французы. Да какая, собственно, разница… Мне это уже неинтересно.
На следующий день встретились уже с кастильской эскадрой. Почему кастильской? Так некому здесь больше быть. Шли они ближе к берегу, и мы в принципе спокойно могли разойтись. Но, думаю, они заинтересуется, кто это мимо них идет, такой красивый и наглый. Ну да, у них ведь аж пятнадцать кораблей, и среди них штук семь – настоящие громадины. Поэтому, чтобы не обострять, я приказал лечь в дрейф. Если начнем удирать, обязательно погонятся, и тогда уже без драки не обойтись. А ссориться с кастильцами ужас как не хочется. Мне и французов достаточно. О моей ссоре с ними кастильцы все равно узнают, но вряд ли что-то будут предпринимать против меня. Их корабли я не трогаю, оружие им вожу. Хорошее оружие и по очень хорошей цене. Им на меня сердиться не за что. Ну а то что я с их союзниками поцапался – так это дело житейское. Сейчас все со всеми то дерутся, то мирятся.
Без внимания мы и в самом деле не остались. От эскадры отделилась небольшая галера и помчалась к нам. Ну вот и прекрасно. Значит, драться они не собираются, иначе послали хотя бы пару больших галер. Мы, как всегда, выстроились в линию – каракка в центре и по два шнеккера на флангах. Галера подошла именно к каракке. Вернее, попыталась подойти. Но увидев открывающиеся пушечные порты и выстроившихся у борта пехотинцев с мушкетами, остановилась метрах в пятидесяти.
По моему приказу с каракки спустили шлюпку. Заметив это, на галере не стали предпринимать никаких действий, а просто стояли и ждали. Хотя что они могли-то? Ни вперед, ни назад им не двинуться. Залп из четырех пушек в упор – это страшно. А с действием пушечной картечи уже все знакомы. Правда, пушки в настоящее время применяются в основном на суше, но и моряки должны о них знать. И наверняка знают, раз стоят без движения.
Подозвал знатока латыни. Правда, говорил он на ней довольно хреново, но понять было можно.
– Пауль, сгоняй к галере и пригласи ее капитана. Только вежливо пригласи. А то эти южане – народ нервный и импульсивный, а до драки дело доводить нам ни к чему.
– Слушаюсь, ваше сиятельство.
Лейтенант убежал. Он, кстати, был уже не из наемников, а из первого набора городских пацанов. Пришел ко мне, тогда еще в дружину, после захвата Линдендорфа. Толковый парень. Ему лет восемнадцать, а уже лейтенант. Но вот приставки «фон» у него нет, а это плохо. Если будет ходить с караваном без меня, то должен быть из благородных. Обязательно. Вот для таких как раз случаев. Ведь капитан галеры наверняка из кастильских дворян, и разговаривать с простолюдином он просто не будет. А значит, и мирно разойтись не получится. Так что как вернемся домой, так сразу оженю его. У меня в женском монастыре подрастают невесты: дочки и внучки рыцарей. Да и лейтенанта-артиллериста надо женить. Он тоже из первого набора. Один из тех, с кем я, помнится, испытывал свою первую пушку. Растут люди, и это хорошо. А лучше всего то, что это мои люди.
Шлюпка вернулась, и на палубу по штормтрапу забрался довольно молодой человек. Голубоглазый блондин. Как-то не так я себе испанцев представлял. Ну да это не важно.
– Энрике де Эстемадуро, капитан галеры эскадры его светлости герцога де Мендосы, – представился он.
– Граф Леонхард фон Линдендорф и фон Марк. Командир и хозяин этой маленькой эскадры. Но хочу сразу вас успокоить, что мы торговая эскадра, а не военная.
– А ваши кулеврины и аркебузиры на палубе?
– Сеньор Энрике, вы же понимаете, что ходить по морю безоружным – это просто самоубийство. И вы уж извините, что так вас встретили, но откуда мы могли знать, что вы из эскадры кастильского короля?
– А наш флаг?
– Вы думаете, пираты постесняются поднять такой же флаг?
– Но за такое сразу на виселицу отправляют!
– Так им и так виселица светит, чего им стесняться-то?
– Ну, похоже, вы правы. Так что претензий у меня к вам нет. Позвольте узнать, господин граф, откуда и куда вы идете?
– Может, пройдем в мою каюту, сеньор Энрике?
– Извините, господин граф, не могу. Адмирал ждет доклада.
– Понимаю. Идем мы из моего города Дуйсбурга, это в Священной Римской империи. Везем партию оружия. У нас договоренность с купцами из Сан-Себастьяна.
– Но вы уже миновали Сан-Себастьян.
– Я это знаю. Мы заходили туда. Но там стоит французская эскадра. Французы почему-то решили захватить мои корабли и товары моих купцов. Пришлось уйти оттуда. Теперь идем в Португалию.
– А почему в Португалию?
– Ну, кому-то же надо продать наше оружие. Не везти же его обратно домой.
– Но португальцы – наши враги!
– И что? Они ваши враги, а не мои. Священная Римская империя не воюет ни с вами, ни с ними. Португалия – христианская страна, и торговать с ней оружием мне запретить никто не может. Хотя, честно говоря, мне очень нравится Кастилия и сами кастильцы. Честные и прямые люди, пусть и несколько горячие. Но ничего не поделаешь, придется идти к португальцам. Они ближе всего.
– И много у вас оружия?
– Полный комплект на пятьсот ратников. Мечи, наконечники для копий, доспехи. Много наконечников для стрел. Правда, щитов нет.
– Черт побери!.. А можно взглянуть на это оружие?
– Конечно. Пойдемте.
Мы спустились в трюм. Он был забит. В самом низу лежали стальные бруски, а сверху аккуратно уложены промасленные мешки. В каждом мешке комплект вооружения для одного ратника. Кастилец развязал один мешок и посмотрел внутрь. Потом достал меч. Мы сделали для продажи в Кастилии простую эспаду. Правда, гарда не сложная, а простая, крестообразная, с чуть загнутыми вверх кончиками. Лезвие длиной восемьдесят сантиметров. Рукоятка обмотана тонкой проволокой. Красавец. Энрике долго любовался мечом, потом убрал его в мешок и пошел на выход из трюма. Мы опять остановились на палубе.
– Господин граф, а почему бы вам не отправиться с нами в Сан-Себастьян? Вы ведь говорили, что у вас договоренности с местными купцами? Они вас, наверное, ждут. Мы тоже туда идем. Присоединяйтесь.
– К сожалению, не могу, сеньор Энрике. Мы не очень хорошо расстались с французами и боюсь, что их адмирал, граф д’Артуа, очень сердит на меня.
– Но вы ведь придете с нами.
– Сеньор Энрике, как поведет себя ваш адмирал, я не знаю. Будет ли он ссориться с французами из-за меня? Да и не хочется ставить герцога в неловкое положение. Ведь если он даст мне гарантию безопасности, то ему придется держать свое слово. Это может привести к конфликту с союзниками. Мне бы этого не хотелось.
Как же, будет он с ними из-за меня конфликтовать… Сдаст сразу. Это для таких как сеньор Энрике данное слово – закон. А для адмиралов и генералов в силу вступает в каждом конкретном случае политическая необходимость. И тут уж на данное кому-то слово можно и не обращать внимания.
– Ну, что ж, господин граф, я вас понял и благодарен вам за то, что вы заботитесь о чести нашего адмирала. Тем более что он мой родственник, двоюродный дядя, а значит, вы заботитесь и о чести всей нашей семьи, и о моей тоже. Я вас попрошу подождать еще немного. Я доложу адмиралу о вас и, думаю, он все сможет решить к вашему удовольствию. Поверьте мне, герцог сможет оценить тот вклад, что вы готовы внести в вооружение кастильской армии. Я сейчас же отправляюсь.
Он спустился в шлюпку, и она споро пошла к галере. Эскадра, кстати, никуда не ушла, а ждала в отдалении.
Ну, что ж, подобьем бабки. В общем-то вел я себя правильно. И перед кастильским адмиралом слегка прогнулся, и показал себя хоть и обиженным, но другом Кастилии. И главное, что обидели меня не кастильцы. Ведь как бывает – обидел кого-то, сделал пакость, а извиниться или гордость не позволяет, или стыдно – и пошло-поехало. Начинаешь себя оправдывать и искать причины, по которым ты человека обидел, и ведь находишь. Так что если бы кастильцы мне как-то напакостили, то себя бы они по-любому оправдали, а потом меня же во враги записали. Но, слава богу, не успели. И соответственно я их обидеть еще не успел. Поэтому герцогу, думаю, не придет в голову мысль напасть на меня. В принципе я и в любом другом кастильском городе продать свой груз могу. Главное заручиться поддержкой герцога. А с такой поддержкой и в следующем году мои корабли смогут спокойно торговать в Кастилии.
Главное, чтобы и герцог тоже не повелся на мои пушки и мушкеты. Но вряд ли французский адмирал признается кастильцу, что он хотел захватить мои корабли из-за пушек. Во-первых, слова перегонного экипажа и Фернандо – это только слова. Правда, есть свидетельства французских моряков, чей корабль мы подожгли чуть ли не с километра, но об этом д’Артуа, вернее всего, промолчит. Зачем выдавать такую информацию чужим? Кастильцы хоть и союзники, но это сейчас, а что будет потом? Тем более воевали они друг с другом неоднократно, и еще воевать будут – никто на этот счет не заблуждается. Так что надо ждать в графстве гостей из Франции. После того как граф д’Артуа вернется во Францию и доложит обо всем своему королю, все и завертится. Ну ничего, встретим. Главное, чтобы в Кастилии мне не пакостили.
Шлюпка вернулась, а галера помчалась к эскадре. Мы остались ждать. Прождали часа два, но наконец галера Энрике направилась к нам. Опять процедура с шлюпкой. Энрике прямо светился довольством.
– Господин граф, я доложил герцогу о вас. Герцог предложил следующее: если уж вы так не хотите возвращаться в Сан-Себастьян, то все ваше оружие можно продать в Корунье. Там находится база нашего флота. Я рассказал герцогу о качестве вашего оружия, и он принял решение приобрести все для короны. Вам не придется искать купцов, за все оружие заплатит казна. Мне он выдал письмо для казначея, так что я сопровожу вас до самой Коруньи и там решу все вопросы.
– Ну что ж, сеньор Энрике, я не против. Тогда давайте уж отправляться, мы и так тут задержались.
Энрике отправился на свою галеру, а мы стали поднимать паруса. Прекрасно все сложилось. И в Корунье побываю. Правда, в Португалии побывать не удастся, но ничего, какие наши годы. Успею еще.
До Коруньи дошли за три дня. Ночевали в городках, скорее, деревнях на побережье. Совсем другое дело. Хоть продуктов купить можно было. И с водой сразу наладилось. Все смогли помыться как следует и постираться. Я-то и так мылся каждый день пресной водой – граф я или не граф, а вот остальным приходилось мыться соленой водой, забортной. И без мытья никак не обойтись. Жарко, а все пехотинцы и пушкари в кирасах, а под кирасой – толстый поддоспешник. К вечеру все были насквозь мокрые. Я, правда, кирасу не надевал, а ходил в кольчуге, но и в ней взмокнуть несложно. Экипаж тоже обходился без доспехов, но им и так было нелегко: управлять кораблем – это не на травке лежать и прохлаждаться. А учитывая то, что я устраивал каждый день различные учения, всем приходилось несладко. Но за эти три дня мы полностью привели себя в порядок. Хорошо все-таки идти вместе с местными военными. Никто не нападает, и из деревень никто не разбегается, только завидев корабли.
В Корунью, или, как называл город Энрике – Крунию, пришли после обеда. Городок очень симпатичный и довольно большой. Весь он располагался на небольшом полуострове, и на материк вел небольшой перешеек. На конце полуострова стоял маяк. Местные его называют башней Геркулеса. Построили этот маяк еще древние римляне, более тысячи лет назад. С ума сойти. Все это мне рассказал капитан, который когда-то здесь уже побывал.
В порт, который располагался в устье реки, мы заходить опять не стали. Правда, в бухту вошли и встали недалеко от порта. Энрике прислал шлюпку с посыльным, через которого сообщил, что он отправляется в город по нашим делам. Ну и я отправил Германа в город, тоже по нашим делам. Пусть потолкается среди местных купцов. Может, сумеет продать по хорошей цене скобянку и изделия из чугуна. Скобяных изделий мы, правда, взяли совсем немного, но если будет спрос, то в следующий раз еще привезем. Вояки этот товар все равно брать не будут. Еще он должен предложить местным купцам стекло. Посмотрим, сколько здесь нам за него дадут.
Герман вернулся вечером и доложил, что с купцами поговорил. Некоторые заинтересовались и завтра прибудут на корабль. Сукно местное тоже нашел, но немного. И, к сожалению, дороже, чем в Сан-Себастьяне. Чертовы французы, такой бизнес мне поломали. Где мне теперь сукно брать? Попробую через Энрике пробить. Хотя вряд ли получится. Он как настоящий аристократ о торговле и торгашах отзывался с презрением. Это только я такой, по местным меркам, – не от мира сего. Хоть я напрямую и не занимаюсь торговлей, а вроде как охраняю купцов, но для графа это занятие все равно не совсем приличное. А уж если бы я сказал, что сам торгую, вообще не знаю, что было бы. Здесь почему-то считают, что настоящий аристократ должен жить со своей земли. Можно подумать, что он сможет обойтись без торговли. Все равно ведь урожай продавать надо. А это что, не торговля? Так нет, рожи кривят. Ну, да это их дело. Я, правда, в торговле тоже ничего не соображаю. Торговаться вообще не могу. Там, в будущем, я даже в магазины старался заходить пореже. Обязательно мне там что-нибудь втюхают. А потом удивляюсь: и зачем я это купил?
Хорошо хоть здесь мне ничего самому покупать не надо – обули бы сразу. Но я, во всяком случае, понимаю, что без торговли никак не обойтись. И к купцам отношусь как раз с уважением. Ко всем, кроме ганзейцев. Нет, их-то я тоже уважаю, за их деловые качества, но в общем не люблю. Слишком уж наглые. Боюсь, что рано или поздно мы с ними столкнемся. Не простят они мне, что я сам стал продавать свой металл, и их полублокада ни к чему не привела. В этом году они сделать уже ничего не успеют, а вот со следующего года надо ждать пакостей. Наверняка попытаются напасть на мои корабли. Потому я и мучаю свои экипажи тренировками.
Утром заявился Энрике, и не один, а с целой делегацией. Сразу видно ветеранов. Все седые, некоторые с увечьями. У одного вообще вместо ноги деревяшка. Энрике объяснил, что это флотские оружейники. Воевать они уже не могут, а с оружием возиться – в самый раз. Сразу отправились в трюм. Каждый из пришедших осматривал что-то свое – кто-то доспехи, кто-то мечи, кто-то наконечники для копий и стрел. Особенно всех, конечно, восхитили мечи. Но и остальное вооружение не оставило старых вояк равнодушными.
Потом начался торг. Торговался, конечно, Герман с пришедшим казначеем. Продали все и даже дороже, чем планировали в Сан-Себастьяне. Чуть-чуть, но дороже. Что и неудивительно: купцы-то брали не для себя, а как раз воякам и собирались все это добро спихнуть, и хорошо на этом навариться. А из первых рук для казны даже дешевле вышло. Пока шла торговля, мы с Энрике в сторонке беседовали. Он мне рассказал о городе, о его достопримечательностях. Хотя какие для настоящего вояки в городе достопримечательности? Кабаки да бордели. Но эти достопримечательности меня не очень интересовали. Нет, от женщины я бы как раз не отказался. Уже больше месяца целибатствую, хотя к церковникам не отношусь и обет отказа от плотских утех не давал. Но идти в бордель? Мало того, что они там все грязные и вонючие, так и заразу какую подхватить недолго.
Монголы ведь полтора века назад притащили в Европу не только чуму и холеру, но и сифилис. Правда, пока эта гадость размеров эпидемии не приняла, это потом, через сотню лет, после открытия Америки, распространение ее примет угрожающие размеры, но и сейчас подцепить можно. А очень бы не хотелось. Лечить-то ее еще не умеют. Так что бордель сразу отпадает. А в кабак тоже не тянет. Что там делать? Насекомых собирать? Нет уж, лучше закупить свежих продуктов и приготовить все на корабле. Тем более что кок у нас очень неплохой. Деликатесов, правда, не готовит, но все приготовленное им – вкусно и питательно. Так что от посещения этих достопримечательностей я вежливо отказался, сославшись на то, что задерживаться здесь мы не собираемся.
Наконец Герман с казначеем утрясли все вопросы, и мы, подняв на бизани небольшой косой парус, пошли в порт. Причалили у большого каменного пирса. Я, естественно, объявил боевую тревогу. Энрике очень удивился и даже слегка напугался:
– В чем дело, господин граф?
– Ни в чем. Просто такой порядок. Во всех незнакомых портах мы всегда готовимся к бою.
– Но здесь у вас нет врагов.
– Охотно верю. Но порядок есть порядок.
– Ох уж эта ваша германская зацикленность на соблюдении разных правил… Нельзя разве без этого обойтись?
– Никак нельзя, сеньор Энрике. Один раз отступишь от правил, второй – а потом вообще их перестанешь соблюдать. Тем более что эти правила ввел я, и было бы странно, если бы сам и перестал их выполнять. Но пушечные порты у нас закрыты, не волнуйтесь.
– А долго их открыть?
– Несколько секунд. И кулеврины уже заряжены. И вы мне в самом деле не враг, сеньор Энрике, и отношусь я к вам с огромным уважением. Но мало ли что может произойти в чужом городе?
– Но здесь база нашего флота.
– И что? Вы ведь сами говорите, что здесь база вашего флота. Вашего, а не моего. А мои шнеккеры стоят по флангам в полусотне метров от нас, если вы заметили, и они сметут все картечью из своих кулеврин, если вдруг что-то случится.
– Да что может случиться?
– Откуда я знаю? Но готов я всегда и ко всему.
Не то чтобы я и в самом деле чего-то сильно опасался, но мне хотелось вбить в голову Энрике, что мы и в самом деле всегда и ко всему готовы. Наверняка он об этом доложит своему руководству, и это потом пригодится. Тем, кто будет ходить в кастильские порты вместо меня.
Пригнали грузчиков, но разгружаться я не разрешил. Как говорится, утром деньги – в обед стулья, в обед деньги… Энрике опять сделал обиженное лицо. Я только руками развел: порядок прежде всего, я же германец как-никак… Подождали, пока привезут деньги. Частично оплата шла, кстати, сукном. Герман все-таки договорился. Так нам оно обошлось намного дешевле, чем у местных купцов. А тут как раз и они подошли. Один из помощников Германа отправился показывать им товар. Энрике тоже с ними пошел. Ну и я со всеми, естественно. Насчет чугунной посуды вопрос решили сразу. Со скобяными изделиями купцы решили подумать. Нет, брать-то они не отказывались, но цена нас не устроила. Пусть думают. А вот когда они увидели стеклянные листы, то просто выпали в осадок. Все. И Энрике тоже.
Но и здесь не договорились. Стали мне втирать, что у венецианцев стекло и лучше и дешевле. Как будто я не знаю, что такого стекла еще не существует. Не делают его еще. Только лет через двадцать в Венеции начнут делать что-то подобное. Но именно что подобное. До такого качества еще ой как далеко. Спорить ни с кем не стал, а отправил их к Герману – купец, мол, он, а не я. Ну а Герман от меня по ценам инструкции получил, так что хрен им что обломится. Тут на меня насел Энрике. Очень уж ему хотелось получить такое стекло. Не для себя – для герцога. Вернее, не для герцога, а для короля, но через герцога. Самому-то ему к королю не попасть, а вот герцог туда вхож, и если он преподнесет королю такой подарок, то наверняка получит множество преференций. Ну и Энрике, естественно, не забудет.
Но вот заплатить за стекло ему было нечем. В письме казначею говорилось только об оружии, и денег на стекло тот не даст. Энрике стал меня убеждать, что герцог обязательно расплатится, что он готов дать в том слово рыцаря… словом, нес разную лабуду. Договорился даже до того, что он готов отдать в залог свое поместье с родовым замком. И как он себе это представляет? Чушь какая-то. Отговорился я тем, что товар не мой, а купцов моего графства, и Герман – их представитель. А убедить его ни в чем не удастся. Он не рыцарь, а простолюдин, и для него мешок с золотом важнее, чем рыцарское слово. Для него и купцов, которых он представляет. И при отчете перед купцами он должен представить или деньги, или товар, но никак не рыцарское слово. И я тут ничего поделать не могу. Энрике опять обиделся. Черт, лучше бы я это стекло не показывал… А тут еще после выгрузки всего оружия грузчики заметили бруски металла и, естественно, доложили старикам-оружейникам. А те – Энрике. Он опять стал приставать ко мне:
– Господин граф, а что за металл у вас в трюме?
– Это сталь мастеров-металлургов из моего графства.
– А ее вы не хотите продать?
– Сеньор Энрике, вы же знаете, что я ничего не продаю. Продает Герман. И насколько я знаю, ее он везет в Танжер.
– К маврам?..
– Да.
– Но они ведь накуют из него оружия!
– Может быть. А может, и плугов с лопатами. Это не мое дело.
– Но ведь так нельзя.
– Почему это? Нельзя торговать с маврами оружием – мы и не торгуем. И потом, сеньор Энрике, ваши же купцы торгуют с маврами? Несмотря на то, что вы с ними воюете. Хотя воюете вы с гранадскими маврами, но мавры везде мавры. И ничего. Никто им этого не запрещает. А мы ведь с маврами не воюем, так почему бы нам с ними не торговать? Тем более что шелк и специи в Танжере дешевле, чем у венецианцев. Да и ближе намного до Танжера, чем до Венеции. И потом, откуда венецианцы берут те же шелк и специи? У мавров и берут. А почему германским купцам не брать эти товары у мавров самим?
– Значит, и стекло вы маврам везете? Это что же, у султана мавров дворец будет роскошнее, чем у нашего короля?
– Сеньор Энрике, я не видел дворца вашего короля. И дворца султана я не видел. И мне нет никакого дела, чей дворец роскошнее. А если вам так хочется, чтобы у вашего короля был роскошный дворец, то в следующем году, весной, придет еще один караван моих судов и наверняка привезет стекло. Договоритесь с Германом, он захватит стекло и на вашу долю.
– А почему только весной?
– Зимой, в сезон штормов, мы по морю не ходим.
– Почему? У нас навигация круглый год.
– У вас тепло. А у нас иногда даже реки замерзают, и в море выйти просто невозможно.
Хотя, в самом деле, почему я зациклился на сезонной навигации? Ведь корабли тех же ганзейцев ходят даже по Балтике весь год. Думаю, и сюда можно ходить не только летом, но и зимой. Но это, конечно, потом. А то у меня такие мореходы, что и сами потонут, и корабли погубят. Нет, пусть года два-три в теплый сезон походят, опыта наберутся, а вот потом «будем посмотреть».
– Черт возьми, как вы там живете, в таком холоде?
– Вот так и живем. – Я чуть не рассмеялся. Ну какой в Германии холод? Вот на Руси – да, бывает холодновато. Если бы в Германии были такие же морозы, как где-нибудь в Вологде или Костроме, там бы и живых не осталось. – Потому и ходим по морю только в теплый сезон.
– Хорошо, господин граф, я понял. Значит, весной ваши купцы привезут стекло. А оружие еще они смогут привезти?
– Конечно. Можете даже сделать заказ. Не мне, Герману.
– Это хорошо. Мы и небольшой аванс можем выдать.
– А вот это уже лишнее. В море всякое может случиться, и мне бы не хотелось, чтобы моих подданных заподозрили в обмане. Это бросит тень и на меня. Поэтому никаких авансов. Вы только позаботьтесь, чтобы не вышло как в Сан-Себастьяне, когда из-за непонятно чего возомнивших о себе французов мне пришлось спешно покинуть порт и я хоть и невольно, но подвел местных купцов.
– Ну, тут вы можете не беспокоиться. Пусть ваши корабли приходят прямо сюда, здесь их никто не тронет. Ваше оружие – отличного качества, и его мы возьмем в любом количестве. Тем более цена у вас очень щадящая. А насчет стекла я доложу герцогу, и, думаю, он тоже будет с нетерпением ждать весны. А сами вы, господин граф, не планируете прийти весной?
– Не знаю, сеньор Энрике. Хотелось бы. Мне нравится путешествовать. Новые страны, новые города, интересные люди. Но у меня и в графстве достаточно дел. И бегать от них не совсем правильно. К сожалению, не всегда наши желания совпадают с нашими возможностями.
Наконец погрузочно-разгрузочные работы были закончены. Пригласил Энрике на обед, но он отказался. Понимаю, дел у него сейчас много. Наверное, помчится выбивать вооружение для своих солдат, пока все не растащили. Тут ведь как: кто первый встал, того и тапки. Сейчас командир базы распределит вооружение среди гарнизона – и все, потом иди доказывай, что только благодаря тебе и появилось это вооружение. И родство с герцогом не поможет.
А я после обеда решил прогуляться по городу. Взял с собой обоих бодигардов, пару пехотинцев и лейтенанта-артиллериста для компании. Корабль от пирса отошел, и все мои корабли опять встали на рейде. За полдня город, конечно, не обойти, но хотя бы по центру мы погуляли. Зашли в кафедральный собор Сантьяго-де-Компостела. В этом соборе вроде бы хранятся мощи святого Иакова. Может быть. Во всяком случае, серебряный сундук, якобы с мощами, рядом с алтарем стоял. А рядом с сундуком – золотая фигура самого святого. Ну, может, не золотая, а позолоченная? Нет, наверняка золотая. Для церковников это символ, и они на нем экономить не будут. Вон сколько паломников вокруг толпится. Из-за этих чокнутых паломников пробиться к статуе мы так и не смогли. Ну и ладно, издали посмотрели и ушли.
Хотели зайти на рынок, но он уже, оказывается, заканчивал работу. Туда с утра надо идти. Ну и ладно, что я там не видел? Зашли в кабак. Как я и предполагал – и грязно и воняет. И это кабак в центре города, в самом богатом районе. Нет, чистоту, конечно, пытаются поддерживать, но не очень-то получается. Про скатерти на столе я не говорю, но могли бы хоть столы как следует протирать. А то рука прилипает. Плюнул и ушел. Не хватало еще какую желудочную инфекцию подцепить. Отправились на корабль, так как уже начало темнеть. А как предупредил Энрике, по ночам здесь неспокойно. Город портовый, и ворья с бандитами тут хоть отбавляй. Особо я их не опасался – сунутся, им же хуже. Но потом будут разборки с местной полицией, а оно мне надо?
