Глава 8

В замок я буквально ворвался. Что тут началось! Шум, крики. Ами повисла у меня на шее, радостно визжа. И это баронская дочь… Но ей было плевать на все условности. Сразу понятно, чья жена. Ну и хорошо, чопорного отношения друг к другу терпеть не могу. Принесли Генриха. Я его взял на руки. Он с удивлением разглядывал меня. Но после того как я его поцеловал, вдруг заорал. Видно, не понравилась моя щетина, которой я его уколол. Ну да, брился я последний раз в Сан-Себастьяне. Не на раскачивающейся же палубе мне бриться, так можно и без носа остаться – брился-то я очень острым небольшим ножом. Правда, борода у меня особо пока не росла, как-то клочками, ну так потому и брился. Генриха тут же у меня выхватила нянька и куда-то унесла.

А меня Ами потащила наверх, отмывать. Мыла часа три, до самого обеда. Я бы и на обед не пошел, но очень уж есть хотелось. Я ведь и не завтракал. А распорядиться, чтобы нам что-нибудь принесли наверх, мы как всегда не сообразили. Решили сходить поесть и вернуться в спальню. Спустились в обеденный зал, а там уже битком. Как быстро все узнали о моем возвращении… И Курт с Гюнтером тут. Да, улизнуть в спальню после обеда не удастся. О чем я Ами с сожалением и сказал. Она даже и не рассердилась, только взяла с меня обещание, что сразу после ужина мы идем в спальню, и я никуда не исчезну.

Перед обедом пришлось сказать небольшую речь. Все, конечно, ожидали, что я сейчас начну расписывать наши приключения, но я ограничился несколькими фразами. Сообщил, что экспедиция завершилась удачно, обошлось без кровопролития, и все, кто уходил, благополучно вернулись. И на этом закруглился.

После обеда отправился в кабинет. Вместе с Гюнтером, Куртом и Ирмой. Ну и Элдриком, конечно, – куда ж без него? Ами тоже пошла. Пока мы, так сказать, «мылись», поговорить нам не удалось, а ей очень уж было интересно послушать о нашем походе. Я бы ей, естественно, потом все рассказал, но разве ж нормальная женщина утерпит? Возле кабинета нас поджидал Герман. Расселись, и я для начала потребовал отчет о делах графства. Слава богу, за мое отсутствие ничего плохого не случилось. Все было нормально, как и планировалось. Завод работал. Правда, в основном на склад. Гюнтер посылал пару больших стругов с товаром вверх по Рейну в Страсбург. Они неплохо там расторговались.

Все оружие, кстати, взяли люди австрийского герцога Леопольда. И никаких претензий они нам не предъявляли, что уже хорошо. Но это мизер. Сколько можно увезти на стругах? Гюнтер планировал отправить туда теперь уже четыре струга. Ну что ж, тоже неплохо. Почему именно туда? А там пороховая фабрика. Два струга, забитые порохом, уже пришли, и через месяц еще четыре придут. И везли не смешанный порох, а отдельно селитру, серу и уголь. Уголь продавцы все-таки втюхивали, и не дешево, но деваться некуда, приходилось брать.

Стекольный цех тоже поработал неплохо. Было заготовлено сто листов метр на метр и пятьдесят листов метр на полтора. И качество стекла улучшилось. Чистое, прозрачное и практически совсем без зелени. Вот этому я обрадовался. А когда сказал, что за десять листов стекла мы получили кучу шелковой ткани, все просто обалдели. Шелк – это дорого. Вернее, это не просто дорого, а умопомрачительно дорого. Это у мавров какой-то портовый таможенник-пижон мог щеголять в тряпках из шелка, пусть и старых, обтрепанных; здесь же мало кто мог позволить себе такое. А у меня аж десять рулонов. И четыре – цветных. Герман тут же доложил: один рулон дамаска, один – атласа и два – камки. Мне названия ничего не сказали, но судя по раскрытым ртам Ами и Ирмы, и по тому, как они стали ерзать и перешептываться – это что-то. Что-то такое крайне необходимое, без чего женщине и жизнь не жизнь. Ну, с подарком я, видимо, угадал.

После этого Гюнтер свой доклад скомкал, сообщив лишь, что все у нас хорошо, и попросил меня рассказать наконец обо всем, что с нами произошло. Особенно его интересовали, конечно, товары и цены на них в разных городах.

Пришлось рассказывать. Меня дополнял Герман. Ну, тот больше о товарах и ценах. А я обо всем остальном. Курта, естественно, больше всего заинтересовали наши встречи с галерами мавров и кораблями у французского берега.

Потом поговорили о перспективах. Наметили товар, что повезет каракка, и товар на шнеккеры. Отправлять решили все четыре шнеккера. И товара побольше можно будет взять, и безопаснее так. Потом речь зашла о вооружении каракки. Приказал Курту подготовить две длинноствольных четырехдюймовки и десять шестидюймовок с нормальными стволами. Все орудия – на морских лафетах. Да, я решил установить все-таки шестидюймовки, и сразу десяток. Почему? А почему бы мне не сходить в Испанию и Африку еще разок? Дела в графстве идут очень даже неплохо, нападать на нас никто не собирается – чего дома-то сидеть? Еще насижусь. Поэтому и решил вооружить каракку как следует. Пойду на ней. Там и каюты нормальные есть, и вообще попросторнее.

Гюнтера попросил найти бригаду мастеров, что устанавливала пушки на струги и шнеккеры, и подобрать бригаду хороших плотников. Будем в бортах каракки прорезать пушечные порты.

– А кто туда в этот раз пойдет? – спросил Курт. Небось самому охота сходить проветриться, но вот фиг ему. У него и здесь дел полно. Правда, и у меня не меньше. Даже больше. Я ведь еще не объехал свои новые владения. Хотя, если на то пошло, я и в старых-то не был. А ведь это для меня как для графа – первое дело. Но вот неохота мне, и все. Что тут поделаешь? В конце концов – граф я или не граф?

– Не знаю, – хотя знаю, еще как знаю… – тут надо думать. Наверное, придется опять мне идти.

– Ваше сиятельство, зачем же вам самому идти? – воскликнул Гюнтер. Ага, не хочется опять все графство на своих плечах тащить. Ну, ничего не поделать, доля у него такая. – Теперь ведь и без вас спокойно могут обойтись. Герман проследит за торговыми сделками, а за безопасностью присмотрит какой-нибудь толковый офицер. Курт выделит кого посообразительнее.

– Да, ваше сиятельство, могу целого капитана дать. Бывшего командира полка. Его полк растащили по гарнизонам, вот он и остался не у дел. Гоняет пока новобранцев, формирует новый полк. Очень толковый офицер.

– Понятно, что толковый. Дураков у нас, слава богу, нет. Но тут вот какая закавыка… Я же вам рассказывал про нашего проводника, Фернандо? Он сошел с корабля в Сан-Себастьяне. И один из выкупленных кастильских моряков тоже остался там. А они видели наши пушки и мушкеты в действии в бою с галерами. И молчать они не будут. Наоборот, будут расписывать этот бой во всех кабаках. И этими слухами наверняка заинтересуются. Те, кому положено интересоваться такими слухами. Уж у кастильского короля, который несколько столетий воюет с маврами, такие люди точно есть. А перегонный экипаж, который идет с нами до того же Сан-Себастьяна? Они были свидетелями боя с двумя нефами и галерой. Они тоже молчать не будут. И после этого, думаю, кастильцы очень захотят заиметь такие же пушки и мушкеты, как и у нас.

– Мало ли что они захотят? Не продавать, и все. Объяснить им, что мы пушками и мушкетами не торгуем, – это опять Курт.

– Так-то оно так, но не совсем. Это купцам мы объяснить сможем. А если на корабль припрется какой-нибудь вельможа? Сможет твой капитан послать его куда подальше? Учитывая, что капитан – всего лишь рыцарь, а вельможа – кастильский гранд? А если придет иерарх церкви? Епископ? И потребует отдать пушки и мушкеты на борьбу с маврами, за чистоту светлой христианской веры? Да еще и костром пригрозит? Что сделает твой капитан? Выдержит напор или нет?

– Не знаю.

– Вот и я не знаю. Можем лишиться и пушек, и людей, и кораблей. Я уж не говорю про деньги. А вот со мной такой номер не пройдет. Германскому графу плевать на любого кастильского гранда. И церковникам меня задурить не удастся. Признаться, я и сам не в восторге. Не очень-то мне хочется опять туда тащиться, – вру, конечно. Еще как хочется… – Тем более условия на корабле далеки от комфорта. Ни помыться толком, ни отдохнуть. Да и питание оставляет желать лучшего. Но идти придется.

– Ваше сиятельство, а если идти не в Сан-Себастьян, а в Корунью? Или в какой другой город? – подал голос Герман.

– Это не выход. В Сан-Себастьяне у нас есть знакомые купцы, и они нас ждут. С ними отношения уже налажены. Да и какой смысл скрываться? Надо один раз показать, что с нами лучше не связываться. Что торговать мы будем, а силой и нахрапом с нас ничего взять не получится. Тогда в следующий раз наши корабли никто трогать уже и не будет. В порту, во всяком случае. В море-то наверняка попробуют пощипать, и не раз, но это не страшно. В море отобьемся. Я опасаюсь только предательского нападения в порту. Но если сторожиться и быть всегда наготове, то и тут у них ничего не получится.

– У кого «у них»?

– У тех, кто решит завладеть нашим оружием. А кто это будет… Могут наемников натравить. Может быть дружина какого-нибудь аристократа. Да какая разница? У нас там друзей нет. Кому-нибудь наверняка придется всыпать как следует. Чтобы запомнили, и надолго. И чтобы в следующий раз нас не трогали.

– Милый, ты что, теперь все время туда плавать будешь? – Ну вот и Ами проснулась, отвлеклась наконец от шелка.

– Конечно же нет, дорогая. В этот раз придется сходить, поставить там всех на место, а потом уж будут ходить другие. У меня и здесь дел полно.

– А когда ты собираешься уходить?

– Ну, каракка еще около недели будет идти до Дуйсбурга. Но к ее приходу все уже должно быть готово. И пушки и товар. Как установим пушки, так сразу и отправимся. До конца лета желательно обернуться. Ну, до конца лета вряд ли получится, но к концу сентября рассчитываю быть дома. А в Дуйсбург пойдем дня через четыре. Формируй караван, Гюнтер. Товар начинай отправлять прямо завтра с утра. Чтобы струги успели хоть раз обернуться. Теперь ты, Курт. На каракке будет двенадцать пушек. Подбери пушкарей. И наводчиков посмышленее. Все-таки с раскачивающегося корабля попасть в цель нелегко, так что наводчики должны быть самые толковые. Подбери одного опытного офицера, из командиров батареи, будет заведовать артиллерией корабля. На все шнеккеры – по одному взводу пехотинцев во главе с прапорщиком. На каракку – два взвода. На моем шнеккере командир взвода, прапорщик – толковый парень, получит лейтенанта и пусть принимает под свое командование всех пехотинцев эскадры. С переводом на каракку, конечно. И еще подготовь мне группу снайперов. С дальнобойными штуцерами. По одному на каждый шнеккер и двое-трое на каракку. Все, господа. Гюнтер, забирай Германа, он тебе список товаров предоставит. И завтра до обеда будь в замке – доклад по графству ты так и не закончил.

– Милый, а когда привезут ткань?

– Герман?

– Уже должны, ваше сиятельство. Я проследил за разгрузкой и отправился верхом, а товар – на повозках. Если и не дошли еще, то с минуты на минуту будут.

– Слышала, Ами? Так что встречайте во дворе замка. И еще, Ами. Постарайся распределить ткань так, чтобы всем твоим дамам хватило. И о тех, кто с мужьями в гарнизонах, не забудь. По отрезу шелка всем дамам бесплатно. Остальное пусть покупают. Гюнтер, ткань женам офицеров и сержантов продавать с тридцатипроцентной скидкой. И про себя не забудь, а то тебе жена горло ночью перегрызет.

Ами с Ирмой выскочили из кабинета первыми. Понятно, помчались встречать караван с товаром. Похоже, жену я до самого вечера уже не увижу. И любовницу тоже. Интересно, на ужин-то придут?

– Гюнтер, задержись на минуту.

– Да, господин граф?

– А где Эльза? Что-то я ее сегодня за обедом не видел.

– Так она здесь больше не живет.

– Это как так?

– Так переехала она со всем своим хозяйством в военный городок. Там теперь и пороховой цех и патронный. И склады пороха и снарядов с патронами тоже теперь там. А Эльзе построили дом. Для ее работников тоже несколько домов. Правда, отдельный дом только у нее, остальные живут по несколько человек в доме. Но все равно намного просторнее, чем в замке. Люди очень довольны.

– Ну что ж, неплохо. Но почему она на обеде в замке не была? Ведь многие офицерские жены тоже из городка, а на обеде были.

– Стесняется она, господин граф. Живот у нее очень уж вырос.

– Да? Понятно. Слушай, я тебя попрошу: будешь брать отрез для своей жены – возьми и для Эльзы тоже. И желательно сегодня. А то ведь сейчас все растащат.

– Зря вы, господин граф, решили даром раздать ткань. Ведь каждый такой отрез стоит немереных денег. Да и баловать людей ни к чему.

– Тут ты прав, конечно, но пусть уж это будет как награда их мужьям. Через жен. Да и как я мог не дать? Жене дам, любовницам дам, а остальным? Начнутся обиды, зависть. Оно нам надо? А денег не жалей. Если все будет хорошо, а оно так и будет, то осенью столько товару привезем, что до весны продать не успеешь. И насчет шелка не переживай. У меня в каморке, на шнеккере, еще четыре штуки шелка лежит. Его Герман отдельно купил, за вырученные от продажи металла деньги. Я на нем спал. Его разгружать я не велел. Я ж понимаю – что в ручки нашим дамам попадет, уже не вырвешь. Пошли кого-нибудь, пусть заберут. Там тоже цветной, только названия не знаю, Герман расскажет. Он в курсе. Вот этот шелк пусти в продажу, хоть по ценам определимся. А небеленый шелк не трогай. Из него будут картузы для пушек шить. Приготовь мне один рулон, завтра Эльзе отвезу, чтобы подготовили мне картузов сколько успеют. Ладно, пошли.

Вышли во двор. Там как раз разгружали пришедшие возы. Тут уже Ами распоряжалась. Я постоял, посмотрел и пошел обратно в кабинет. Вот так. Только сегодня прибыл домой, а делать уже нечего. Нет, дело, конечно, можно найти, но неохота. Ладно, завтра все вопросы решать буду. Завалился на диван и уснул.

Проспал до самого ужина. И никто меня не побеспокоил. Даже обидно стало. Три месяца дома не был – и никому до меня дела нет. Даже Элдрик где-то по замку шастает. Правда, у дверей один бывший кирасир стоит. Кирасир он теперь или морской пехотинец – хрен поймешь. Но стоит и стережет. Ладно, пойду поужинаю.

Ужин тоже не задался. Ами примчалась, поклевала что-то из тарелки и умчалась. Только чмокнула меня в щеку. Все остальные женщины тоже как-то быстро улетучились. Вроде бы сидели за столом, а вот уже никого и нет. Одни мужики остались. Я тоже побыстрее поел и ушел. Чего людей смущать. В кои-то веки остались за столом в мужской компании, а тут граф сидит, и с кислой физиономией. Ни выпить, ни поговорить. Ладно, пусть расслабляются. Пошел в спальню. Повалялся в ванне и залег в постель. Нет, ну надо же! Лучше бы к Эльзе уехал. Хотя у нее живот, и ее беречь надо. Может, пойти и служанку какую выловить? Вроде попадались мне с симпатичными мордашками. Да ну их. Так, жалея себя, и уснул. Посреди ночи заявилась Ами. Попыталась меня растолкать, но я только на бок повернулся и продолжил спать. Нечего тут. Гулена.

Проснулся, как всегда, на рассвете. Растормошил Ами. Она сначала отбрыкивалась, а потом… На завтрак мы, естественно, опоздали. Но зато я наконец успокоился, и теперь мне уже не хотелось наброситься на первую попавшуюся служанку. Но все равно, чего-то не хватало. Посмотрев на Ирму, я понял чего. Вернее, кого. Тут наши с Ирмой глаза встретились, и я слегка кивнул головой. Поняла или нет? Думаю, поняла. Вот после завтрака и проверю. Окончания завтрака ждать не пришлось. Ами опять умчалась, толком не поев. За ней потянулись и дамы, присутствовавшие на завтраке. Те, кто проживал в замке. Ирма ушла последней, перед этим посмотрев на меня. Я опять кивнул. И тут же поднялся и пошел вслед за ней. Вот что я за человек? Ведь только из супружеской постели. И часа не прошло. И ведь, казалось, что выжат до конца. Сил-то на любовницу хватит? Хватило. Очень даже хватило. Правда, долго мы не кувыркались. Часик, может, чуть больше. Оказалось, что Ирме надо срочно куда-то бежать, по очень важным делам. Знаю я эти дела. Но возражать не стал. Мне и в самом деле достаточно. Вот теперь я спокоен и доволен. Правда, хожу с трудом, пошатываясь, на зато на душе такое умиротворение…

Добрел до кабинета и завалился на диван. Только закемарил, как пришел Гюнтер. Пришлось вставать и перебираться в кресло. Не гнать же его, тем более сам ему приказал прибыть утром. Но оказалось, что я себя уже прекрасно чувствую. Надо же, всего полчаса подремал. Ладно, буду разбираться с делами, пора уже.

С Гюнтером просидели до самого обеда. Он отчитался о том, что было сделано за время моего отсутствия. А сделано было и в самом деле немало. Филиал завода у Дуйсбурга уже достраивали. Обводной канал практически прорыли, плотину поставили. Домна тоже достраивается. Гюнтер рассчитывает, что к концу лета этот заводик начнет давать продукцию. Правда, только из чугуна. Но тут я был неумолим – сталь выпускается только на заводе Линдендорфа. Напомнил, кстати, Гюнтеру, чтобы он не забыл погрузить на корабль и продукцию из чугуна: сковородки там, котлы и прочее. Все, что выпускаем. Посмотрим, как пойдет в Кастилии и у мавров.

Потом он рассказал о переносе производства пороха, патронов и снарядов из замка в военный городок. Ну, это я уже знал. Рассказал и о Дуйсбурге. Стены практически отремонтировали. На площадках установили пушки. Форт на берегу Рейна поставили. Правда, пока только земляной, но рядом строится из кирпича. В самом городе тоже порядок. Правда, такой чистоты и красоты, как в Линдендорфе, нет, да и не будет, слишком много там пришлых – купцы-то приплывают постоянно, а командам надо где-то отдыхать. Не пускать их в город было бы неправильно. Горожане будут очень недовольны. Ведь город за счет торговли и живет. Но все равно, город просто преобразился. О грязи на улицах уже сами горожане позабыли. А уж о том, чтобы выплеснуть на улицу помои, никто даже не думает, а если и думает, то с ужасом – на такой штраф можно нарваться, что и продажа дома его не покроет. Особенно на центральных улицах. И это ведь не мы зверствуем – местный магистрат так решил.

С криминалом в городе тоже почти решили. Сейчас в Дуйсбурге расквартирован полк мушкетеров, и они же по ночам патрулируют улицы. Всех гоп-стопников уже практически повыловили. А кого не выловили, тех просто пристрелили. Так что по городу теперь даже ночью можно гулять, как днем, – никто не обидит. На Руре и Рейне построили новые пристани. На Руре – практически в черте города, а на Рейне – чуть поодаль. Но зато там стоянка дешевле, так что и там кораблей тоже хватает. Но в основном там, конечно, рыбаки. Рыбы в Рейне полно, так что она в городе не переводится. Да и вообще продукты здесь очень подешевели. Крестьяне завалили город своей продукцией. После выплаты податей у них остается очень много излишков, вот они и тащат все в город. Но в основном зерно и овощи. С мясом похуже.

С животноводством в графстве не очень хорошо. Раньше ведь крестьяне о живности не очень-то думали – хлеба бы хватило на пропитание, а после послабления в налогах многие хотели бы завести какую живность, но взять-то негде. Гюнтер собирается закупить во Фландрии коров мясной и молочной породы и попробовать их разводить на наших землях. В некоторых бывших баронствах с пахотной землей не очень хорошо – холмы да буераки. Как, например, в нашем родном баронстве. Зато для выпаса скота они бы очень подошли. Осталось только крестьян уговорить заниматься именно выращиванием скота. Но со временем и это получится, он в этом уверен.

Попросил меня попробовать прикупить в Кастилии тонкорунных овец. Очень было бы неплохо. Пообещал, конечно. Хотя очень сомневаюсь, что получится. Не такие уж там дураки, чтобы продать мне своих овец. Вот ткань из шерсти этих овец, за бешеные деньги, пожалуйста… Нет, не продадут. А гоняться по горам за этими самыми овцами – да ну их. Хотя, помнится, англичане именно так и поступили – стырили у испанцев их овец и стали выращивать у себя. Там еще какая-то замятня была со сгоном крестьян с их земель. Выгнали крестьян и стали выращивать овец, и из шерсти этих овец начали ткать свое знаменитое английское сукно. А против крестьян приняли закон о бродяжничестве. Сначала сгонят их с земли, потом поймают и повесят – бродяги же. И кормить не надо. Очень практичная нация. Правда, будет это через сто с лишним лет. Пока что им украсть овец не удалось. Но они народ упорный – украдут.

Хотя такого сукна, как у испанцев, у них все равно не получится – то ли климат не тот, то ли трава не та, но шерсть многие свои свойства потеряет. Но с учетом того, что сукна они будут производить очень много, и оно все-таки будет очень неплохого качества – это окупится и наполнит карманы лордов золотом. Правда, и сейчас англичане очень даже неплохое сукно производят, даже из своих овец. Неплохое и не очень дорогое. Я для своих солдат из этого сукна и шью форму. А вот достать испанских овец было бы неплохо, согласен. У нас тоже, конечно, климат от испанского сильно отличается, и такого качества шерсти не будет, но почему бы не пойти по пути англичан? Нет, сгонять крестьян с земли я, естественно, не буду – их у меня и так не хватает, тащу на свои земли откуда только смогу, – но землю для выпаса овец найду. У меня сейчас полно пустующей земли. Ну что ж, вопрос, конечно, интересный, и его надо как следует обдумать.

Потом поговорили с Гюнтером о расширении стекольного производства. Еще год-два будем таскать стекло к маврам, но потом и там цены начнут падать, когда вся знать застеклит свои дворцы. Тогда можно будет и на европейский рынок выходить. А к этому надо подготовиться. Конкурентов надо давить сразу. Сейчас у нас, правда, нет конкурентов, но появятся, как же без них. Долго удерживать в тайне технологию производства стекла не удастся, в этом мы оба были согласны. Но какое-то время у нас есть, и его надо использовать по полной программе.

Потом поговорили о производстве пороха. У нас-то как раз этого производства нет, зато есть в Страсбурге. А пороха мы расходуем очень много. И учитывая, что у нас появился какой-никакой флот, расход еще увеличится. Ведь пушкарям надо тренироваться. Меткость, которую показали мои пушкари в двух морских боях, меня совершенно не устраивала. И не сказать, что наводчики были плохие, как раз хорошие, но отсутствие опыта сказалось. Поэтому нужны тренировки. А у нас на каракке будет аж двенадцать орудий. Это сколько же они пороха израсходуют за один только залп! И никуда не денешься. Без меткой стрельбы нам хана. А покупать порох – разоришься. Поэтому надо производить свой. А для этого надо переманить мастеров из Страсбурга. Ну, опыт у Гюнтера уже есть – мастеров-стекольщиков ведь переманил. Но сейчас я ставил более жесткие условия. Если без стекла мы потеряли бы только деньги, то без пороха мы потеряем жизнь. Поэтому если не удастся переманить, то надо их просто выкрасть. Как пойдут с товаром в Страсбург, что Гюнтер и планировал, пусть займутся. Главное – это устройство селитряных ям и выращивание в них селитры. Будет селитра – будет и порох.

Так и просидели до обеда. А после обеда я отправился к Эльзе, в военный городок. Вот здесь мне понравилось. Встретил меня Курт, который ждал с самого утра. Ну да, я ведь вчера собирался отправиться сюда утром, вот он и ждал. Он собирался провести меня по городку и показать все, что они успели построить за эти месяцы. Я согласился, но для начала велел проводить меня к Эльзе.

Участок с пороховыми производствами был огорожен плотным и высоким забором. У ворот двое часовых. За забором несколько домов и пара длинных и широких ангаров. С большими окнами. Застекленными. Здорово. Вот это Эльза молодец – вытребовала-таки стекло для себя. Правда, в домах стекол не было, они были затянуты какой-то пленкой, но главное, что люди работают при свете и не ломают глаза в полутьме. В дальнем углу виднелись какие-то насыпи. Курт объяснил, что там оборудованы бункеры под склады. Именно там теперь хранятся порох и патроны со снарядами. Там же, у забора, стояла вышка с часовым на ней. Курт пояснил, что сразу за забором построили форт. Правда, пока только земляной. А всего фортов четыре, со всех сторон городка, так что теперь никакое нападение не страшно. Да и чего бояться, если в городке сейчас расквартирован один мушкетерский полк ветеранов и два полка новобранцев, которых эти самые ветераны и муштруют? Ну и один кирасирский полк. Да, силища.

Прошли в один из ангаров. Там и встретили Эльзу. Живот у нее и в самом деле знатный. Да ей ведь рожать в следующем месяце! И что она тут делает? Я пошел к ней. Курт тоже дернулся за мной, но Элдрик его придержал. Не доходя до меня пары шагов, Эльза сделала книксен. Я слегка склонил голову.

– Эльза, здравствуй. Ты меня расстраиваешь. Мы же договорились, что на время беременности поработает твой заместитель. В чем дело?

– Здравствуйте, ваше сиятельство. Я вас так ждала, так ждала… Спасибо, что навестили. А насчет работы не волнуйтесь. Я только иногда обхожу цеха, а все остальное время провожу дома. А работает и в самом деле заместитель, вернее, заместительница. Но все время сидеть дома скучно. Мне даже на рынок в город ездить не надо, нас снабжают со складов военного лагеря. Вот я и выбираюсь иногда в цеха. И за порядком присмотреть, и с девчонками поболтать.

– Ну, тогда ладно. Пойдем, я тебе подарок привез.

Мы вышли из цеха и пошли к одному из домов. Он был самым маленьким, но и самым уютным. С небольшим палисадником перед ним. Я взял у Элдрика отрез и зашел вслед за Эльзой в дом. Обстановка в нем была довольно скромной, но уютной. Сразу видно, что в доме живет женщина. Разные половички, скатерки, накидки… Тут уж я не стал сдерживаться и нежно обнял Эльзу. Она уткнулась мне лицом в грудь, и так мы простояли некоторое время молча. А о чем говорить? Нам хорошо вместе, даже сейчас, без всякой постели, и это прекрасно. Какая разница, что будет потом? Плохо не будет, я уверен. А скоро у меня появится еще один ребенок. И я его буду любить так же, как и маленького Генриха. Я в этом не сомневаюсь.

Потом я подарил Эльзе отрез на платье. Вернее, на котту. Хотя чем отличается котта от обыкновенного женского платья, непонятно. Да мне, собственно, какая разница? Эльза, увидев ткань, просто замерла – та и в самом деле была красива. Переливающаяся, с яркими цветочными узорами. Я и сам обалдел. Я ведь ее толком и не видел. Шелк и шелк. Подумаешь… Дорого, а значит, выгодно – и это главное. Это, кстати, камка. Еще эту ткань называют дамастом. Она даже дороже и красивее дамаска. Так мне Гюнтер объяснил, когда вручил отрез. Не пожадничал, молодец. Хотя к Эльзе он относится очень хорошо. И не потому, что она моя любовница, а благодаря ее организаторским и деловым качествам. Таких людей Гюнтер очень уважает, как и я, впрочем. Ну а с Эльзой мне просто повезло. Вон Беата – тоже замечательная девушка. В постели просто супер, но вот поручить ей что-то серьезное я бы остерегся. Но вот женой, думаю, она будет хорошей. Будет заботиться о муже, детях, доме. Ну, дай ей бог счастья и благополучия. А Эльза – это Эльза. И теперь она стоит, прижав отрез к груди, и из глаз катятся слезы.

– Лео, спасибо тебе. Мне никто никогда не делал таких подарков. Да вообще никаких. А тут это. Так красиво. Я даже не думала, что существует такая красота.

– Брось, Эльза. Это всего лишь ткань. Красивая, конечно, но не стоит из-за нее слезы лить. Сшей из этой ткани себе котту.

– Нет, Лео. Я ее спрячу и приберегу для нашей дочки.

– Эльза, неужели ты думаешь, что я свою дочь не смогу обеспечить красивыми тканями? И почему ты думаешь, что родишь дочь?

– Не знаю. Но мне так кажется. И бабушка Агнетта сказала, что будет дочь.

– Ну что ж, дочь так дочь. Сын у меня уже есть, теперь и дочь будет. Тоже неплохо. Ладно, Эльза, к сожалению, не смогу у тебя задержаться. Дел полно. Пойдем в цех, и я тебе объясню, что мне срочно необходимо.

Прошли в цех. Элдрик принес рулон небеленого шелка. Как сказал Гюнтер – это был серсенет, легкая шелковая ткань полотняного переплетения. Сойдет для картузов. Объяснил Эльзе, что надо сделать. Уточнил, что через четыре дня я опять ухожу из Линдендорфа, и к этому времени надо успеть сделать как можно больше картузов. Но заполнять их только порохом, без ядер и бомб. Чтобы времени не терять. Для двух наших калибров. Потом уже можно готовить картузы и с ядрами. Но немного, так как ядрами мы не особенно пользуемся. А в зажигательные бомбы и шрапнельные гранаты перед выстрелом надо вставлять дистанционную трубку, так что их в картуз запихнуть никак не удастся.

Потом я попрощался с Эльзой, и мы пошли с Куртом осматривать городок. Первым делом прошли на плац. Там были построены два полка, которые и приветствовали меня громким ревом. Что именно они кричали, я не разобрал, вычленил только «ваше сиятельство», но звучало очень весомо. Да и выглядели они внушительно и красиво. Две ровные коробки. Черные кирасы, черные шлемы. Мушкеты на плечо. Курт пояснил, что здесь полк ветеранов и полк новобранцев, уже почти прошедших обучение. Этот полк сформировали еще до моего отплытия в Испанию. Есть еще один полк новобранцев, но совсем зеленых, он еще в процессе формирования. Их даже в форму еще не переодели и не вооружили. Да и не нужна им пока форма. Им пока физические кондиции подтягивают. Еще месяц погоняют, а потом уже переоденут и вооружат, и тогда начнутся упражнения с оружием.

Сейчас на формирование и обучение полка уходит полгода. А не как раньше у нас – пара месяцев, и в бой. Такой срок обучения посчитали оптимальным инструкторы, работающие с новобранцами, и Курт с ними согласен. Ну и я, естественно, согласился. Пусть гоняют их подольше, хуже не будет. Единственное, что предложил – это обучать новобранцев попутно грамоте. Хотя бы элементарной, чтобы могли читать, писать и считать. И в процессе обучения вычленять наиболее сообразительных и толковых. Таких можно и дальше обучать. У нас ведь жуткая нехватка кадров. Толковые люди нужны везде: и в армии, и на гражданской службе, и на производстве. Курт немного покривился, но согласился. Только, думаю, если он и найдет среди новобранцев толковых ребят, хрен он их кому отдаст. У него предубеждения к простолюдинам нет, сам из таких, поэтому сообразительных и шустрых ребят оставит у себя и станет тянуть вверх. Но и это неплохо. А я потом создам армейскую службу кадров, которая будет таких толковых выявлять и представлять мне. А я уже разберусь, где, на каком посту и на какой работе они будут полезнее графству и непосредственно графу, то есть мне.

Потом прошлись по казармам. Появилось несколько новых, одна даже двухэтажная. Правда, на втором этаже никто не жил, а находились различные учебные помещения. Специально подготовили для зимы, летом-то любые занятия можно проводить на свежем воздухе. Прекрасно, вот и классы для обучения грамоте готовы.

Потом походили по тренировочным площадкам. Я даже немного побегал, преодолел одну полосу препятствий. Выбрал, естественно, не самую сложную. В норматив уложился, и это радует: все-таки в походе, на маленьком кораблике, полноценно заниматься физподготовкой невозможно, а форму потерять – запросто. А мне этого никак нельзя. На мне целое графство, жена и две любовницы. Так что силы мне ой как понадобятся.

Потом отправились на стрельбище. Вот там я оторвался. Настрелялся и из пистолей, и из мушкетов, и даже из штуцера пострелял. Потом прихватил Курта и отправился в замок, ужинать. Курт, правда, предлагал поужинать в лагере, с солдатами, как я часто делал раньше, но я отказался. Все-таки мне скоро опять уходить в плавание, и Ами может обидеться, если я буду пренебрегать ее обществом в оставшееся до отправления время.

Хорошо, что я не остался на ужин в лагере. Ами бы мне это не простила. Потому что ужин превратился в показ мод. Почти все дамы уже были одеты в шелка. Если и не полностью, то хотя бы какая-то деталь была из шелка. А Ами в зал не вошла, а вплыла. Котта у нее была из ярко-синего атласа, а облегающее сюрко из бордового переливающегося дамаска. Сюрко было без рукавов и с широкими проймами по бокам, до самых бедер. На голове небольшая шапочка, тоже из шелка. Ирма тоже щеголяла в синей котте, но сюрко у нее было без таких огромных пройм и не бордовое, а ярко-красное с зеленым орнаментом и голубыми цветами. Вроде бы из камки. Такую ткань я подарил Эльзе, только цвет и орнамент другой. Видно, из другого рулона. Дамы прошествовали по залу и чинно расселись по своим местам. Прямые спины, гордо вздернутые подбородки. Интересно, как они есть будут?

– Лео, ну как?

– Великолепно, Ами. Ты просто неотразима.

– Видели бы нас эти бургундские задаваки, они бы умерли от зависти.

Она наклонилась ко мне и прошептала на ухо:

– У меня даже белье из шелка.

– Ярко-синее брэ?

– Нет, что ты. Из белого шелка.

– Слушай, а что ты мучаешься с этими брэ? Сшила бы себе обыкновенные трусы.

– Чего?..

– А, ладно, придем в спальню – я тебе нарисую.

– Тогда ешь быстрее и пойдем. И еще, Лео, не мог бы ты привезти еще шелка, но других расцветок? А то очень трудно комбинировать, чтобы все не оказались одинаковыми. А атлас у нас вообще только синий. У всех котты получились одинаковые.

– Ну что ж, это будет отличительный цвет дам нашего графства. А если без шуток, то попроси у Гюнтера, может, он вам и выделит атлас других расцветок. – Я же помню, что те четыре рулона, на которых я спал, были из атласа, и разных цветов. Бедный Гюнтер, как он будет от дам отбиваться? Надо не забыть сказать ему, чтобы он пару отрезов атласа Эльзе отвез. – Только, Ами, прошу тебя, поумерь аппетит. Гюнтеру ведь и торговать чем-то надо. Поэтому разрешаю взять еще один рулон атласа, цвет сама выберешь, и все. Остальное пойдет на продажу. Гюнтеру надо определиться с ценами. Но ты не волнуйся, я вам еще привезу, и самых разных цветов. И не только атлас. Кстати, обрати внимание на кастильское сукно. Качество просто великолепное. Оно пойдет и на сюрко и на котты. И цвета там разные. Во всяком случае, для зимней одежды лучше нет. А на камизу пойдет ткань из хлопка. Ее я тоже привез довольно много. И еще привезу. Хотя и наше льняное полотно не хуже. А может, даже и лучше. Но это ты уже сама разберешься. А теперь давай наконец ужинать.

Я-то поел быстро, а вот Ами пришлось постараться, чтобы поесть. Но, наконец, и она закончила. Мы поднялись и ушли. Ничего, без нас ужин веселее пройдет. А то меня народ немного побаивается. Как мне Ирма рассказывала, меня вообще чуть ли не монахом считают. Пива и вина не пью, служанок по углам не зажимаю. Не ругаюсь, не богохульствую, службы в церкви постоянно посещаю. А офицеры-то у меня – все бывшие наемники и простолюдины, а их жены – дочки простых рыцарей. Так что все привыкли и к крепкому словцу и к вину. Да и церковь посещают лишь от случая к случаю. Нет, атеистов среди них, конечно, нет, да это сейчас и невозможно, все глубоко верующие люди, но вот особого религиозного рвения я ни у кого не замечал. И это в общем-то очень хорошо. Не люблю фанатиков.

В спальню прошли через кабинет. Ами не поленилась и захватила пару листов бумаги и свинцовый карандаш. И тут же вручила бумагу и карандаш мне. Но перед этим сняла с себя все свои драгоценные одеяния, с моей помощью, конечно, и аккуратно сложила все на стуле. Еще жалела, что нет манекена, на который бы все это можно было надеть, чтобы одежда не мялась. Осталась она в одной камизе, тонкой и просвечивающей. И я, вместо того, чтобы заняться тем, чем и должен заниматься мужчина в спальне с женой, сел за стол и начал рисовать. Нарисовал обычные женские трусики, потом комплект из трусиков и бюстгальтера. В женском белье я не особый спец, но у меня было когда-то довольно много подружек, которых я иногда и раздевал сам, так что кое-что в памяти осталось. Бикини я рисовать, конечно, не стал – не поймет, но несколько разных комплектов изобразил. Как смог. Потом долго объяснял. Пришлось снять с нее камизу и объяснять и показывать, так сказать, на натуре. Чем это закончилось – понятно.

Весь следующий день я провел на заводе. Собственно, мне тут особо делать и нечего – тут и без меня все было хорошо. Но не прийти я тоже не мог. И самому интересно, и мастеров не хотелось обижать пренебрежением. Хайнца застал опять бегающим и ругающимся. Ставили новую домну, вот он и носился вокруг нее. Работала пока только одна домна. К сожалению, они быстро прогорали: полгода – и все, ставь новую. Наверное, можно как-то продлить жизнь домны, но как – я не знал. И Хайнц тоже. Вот и приходилось все время ставить новые домны. Но ничего, приспособились как-то. Постоял, поговорил с Хайнцем. Он как всегда жаловался на лень и бестолковость своих помощников. Потом я пошел к Дитмару. Там завис надолго. Сначала Дитмар похвастался, показав мне стальной подшипник. До этого он пользовался подшипниками из бронзы, и их часто приходилось менять. А тут стальной. Правда, роликовый. До шарикового еще не доросли. Сделать шарики идеально круглыми не получалось. И пользовались мы только подшипниками качения. Подшипники скольжения тоже можно было бы изготовить, во всяком случае, я о них Дитмару рассказывал, но смысла в этом особого не было – при эксплуатации подшипников скольжения нужна идеальная смазка, а у нас из смазки только животный жир. Но нам в принципе и простейших подшипников хватало, даже бронзовых. Привод-то на станках – от водяного колеса, и нагрузка не очень и большая. Ну а теперь вообще замечательно.

Потом долго просидели над доспехами морского пехотинца. Все-таки кираса мушкетера пехотинцу не очень подходила. Нет, так-то она всем хороша, но вот снимать ее трудновато. А если в воде? Пока расстегнешь кожаную застежку, и не одну, уже будешь на дне рыб ловить. Кираса-то тяжелая. Но ничего толкового не придумали. Дитмар обещал посидеть и помозговать в свободное время. Думаю, решит он эту проблему, мужик умный и упорный. Потом сходили пообедали и опять засели в кабинете у Дитмара.

Теперь решали с пистолями. Я бы хотел вооружить кирасир двумя двуствольными пистолями. Сейчас у них простые кавалерийские одноствольные пистоли. Тоже по два. Но четыре выстрела по-любому лучше двух. В принципе двуствольные пистоли Дитмар уже делал – у меня как раз такие. Но они укороченные, сделанные специально для меня, а для кирасир как раз нужны были с длинным стволом. Дороговато получалось для массового производства. Поэтому оставили этот вопрос до моего возвращения.

Сходил в стекольный цех. Там вообще все шло замечательно. Уже заканчивали строительство второй печи, так что скоро производство стекла увеличится. Но мастера просили разрешения построить еще одну печь, небольшую, для души, так сказать. Хотели попробовать выдувать различные предметы обихода: чаши, бокалы, вазы. Разрешил, конечно. Тем более что помощников у них много, и заменить их на основном производстве есть кем. Пусть балуются, может, что-то приличное и получится.

Весь следующий день провел в замке. Бродил по нему как неприкаянный. Вроде я еще здесь, а мысли уже там, в море. Все пытался вспомнить, не забыл ли чего. Так и маялся. Ами было не до меня. Она со своими подругами превратилась в швею. Что-то кроили, шили. Носились по женской половине с сумасшедшими глазами. Выбрал момент, перемигнулся с Ирмой и уединился с ней на часик. После обеда сидел в кабинете и пытался разработать тактику морского боя. Ничего путного в голову так и не пришло. Да, флотоводец из меня еще тот. К вечеру пришел воз от Эльзы с картузами для пушек. Картузы были аккуратно разложены в просмоленные ящики. По шесть картузов для шестидюймовых пушек и по десять для четырехдюймовок. В высоких ящиках – картузы с ядром.

Черт, это сколько же досок пошло на эти ящики… Вот я бестолочь. Бездельем маюсь. А чего бы мне не обговорить строительство лесопилки? С Гюнтером, например. А вчера на заводе был, мог бы там с Дитмаром обговорить изготовление пакета пил. Ведь ничего сложного. А к моему возвращению лесопилка уже бы работала. Да, в голове только бабы и разные авантюры. Ладно, спишем на молодость. Хотя какая молодость, мне в общей сложности больше пятидесяти. Правильно говорят: седина в бороду, бес в ребро. Да и черт с ним.

Отправил воз в Хаттинген, грузиться на струг. Стал подсчитывать необходимое количество боеприпасов. Опять ничего не получается. Понял лишь одно: боеприпасов должно быть очень много. А лучше – еще больше. Воевать я, конечно, ни с кем не собираюсь, но вдруг? Этого воза хватит на один хороший бой. Конечно, у нас полно картузов из обычной мешковины, но в море лучше все-таки пользоваться шелковыми. Ведь на палубе не так удобно орудовать банником, как на суше. Пушкари будут быстрее уставать, нервничать, снизятся темп стрельбы и точность, которая и так ни к черту. Ладно, со временем все наладится. Главное, опыт. А опыт в этом походе мы как раз и получим.

Рано утром я отправился в Хаттинген. Все уже были там и ждали только меня. Спать хотелось неимоверно. Ами мне и минуты поспать не дала. Сначала она дефилировала передо мной в одном нижнем белье. Показывала пошитые комплекты. Все, естественно, из шелка. И из серсенета и из атласа. Хорошо хоть из камки и дамаска догадалась не шить белье. Нет, красиво, конечно, получилось, но мне-то как раз больше нравится, когда она совсем без всего. На кой черт мне это ее белье, если интересует то, что под бельем. Но ведь не скажешь… Пришлось сидеть и восторженно ахать и охать. Но когда она пошла по второму кругу, я не выдержал, подхватил ее и уволок в постель. Ну а там уж мы оторвались. С небольшими перерывами на перекус и ванну, отрывались до самого утра. А потом я собрался, она вынесла мне Генриха; поцеловал их обоих и уехал. И теперь вот клюю носом. Как бы из седла не вывалиться. Хорошо хоть до Хаттингена недалеко.

Задерживаться в городке не стали. Погрузились на струг и отчалили. Я взял с собой только мастеров, остальные прибудут с основным караваном. Мы никого ждать не стали, а помчались к Дуйсбургу. Остальные придут через сутки после нас – им ведь придется тащить груженые баржи. А я за это время успею многое сделать.

До Дуйсбурга дошли за сутки. На ночь не останавливались – шкипер струга прекрасно знал фарватер Рура, не первый год по нему ходит и успел изучить. В город я заходить не стал, а сразу отправился на каракку. Мастера было дернулись сходить в город, промочить горло в кабаке, но я это пресек – практически целый день впереди, а они пьянствовать будут? Погнал всех на каракку. Стали думать, как устроить эти самые пушечные порты. Вернее, я стал думать. Мастера сразу сказали: где скажешь, там борт и прорежем. По твоим размерам. Ага, если бы я знал эти размеры. Я пушечные порты только на картинках видел. Ну кто из мужиков в детстве не любовался многопушечными парусными красавцами? Знал я энтузиастов, которые даже модели таких кораблей собирали. Вот они, наверное, знали о них все, и про пушечные порты тоже. Но я таким энтузиастом не был. Полюбовался на корабль в книге или интернете – и забыл. Помню, что в корпусе прорезаны отверстия, а из них торчат стволы пушек. И все.

Ладно, как говорится, глаза боятся, а руки делают. Велел притащить пушку. Мы с собой привезли, уже на лафете. Поставил ее на средней палубе, дулом упер в борт. Кинжалом обозначил отверстие. Правда, мастеров накрутил, чтобы они снимали обшивку с внутренней стороны, и очень аккуратно. Если упрутся в шпангоут, то резать рядом. Если, не дай бог, повредят шпангоут – запорю. Велел прорезать пока один порт и звать меня. Сам пошел осматривать свою каюту. Она была расположена в надстройке на юте, в ахтеркастле, в самом верхнем ярусе. Ничего так, довольно просторно. Но грязновато. Пока здесь обитал шкипер перегонной команды, но придется ему помещение освободить.

К вечеру один порт был готов. Правда, получился он слегка кривоватым, каким-то ромбообразным, но по-другому, не повредив шпангоуты, прорезать его было невозможно. Попробовали с установщиками поработать с пушкой. Трудно, но можно. Можно наводить и по горизонтали и по вертикали. Угол наводки по горизонтали невелик, но хоть что-то. Велел резать остальные порты, но обрезки не выкидывать. Сделаем из них люки для портов, точнее, пока просто затычки. По уму бы, конечно, сделать крышки на петлях снаружи, но в этот раз не успеем. Еще ведь надо обшить досками порт, сделать коробку, чтобы не повредить обшивку, а это все – время.

Выставил на пушечных палубах караул. Скоро подойдет из города экипаж, и делать им на этих палубах нечего. Для своих-то тайн нет, а вот чужих мне тут не надо. Дал команду командиру пехотинцев взять под охрану весь корабль. Скоро придет караван и начнется погрузка. Лишних глаз мне не надо. А крюйт-камеры вообще приказал взять под усиленную охрану. Что за люди в перегонном экипаже – я не знаю. Моряки вроде неплохие, но то, что после рейса побегут докладывать своим хозяевам – это как пить дать. Ну, на это плевать. Главное, чтобы пакость какую не устроили.

Уложились не в неделю, а в четыре дня. Загрузились за сутки, а вот резка пушечных портов и установка пушек эти четыре дня и съели. Правда, со всей этой спешкой случилась небольшая неприятность – Элдрик сломал ногу. Как-то умудрился свалиться в трюм. Так-то ничего страшного, лекарь заверил, что через месяц опять бегать будет, но со мной он уже не пойдет. Злился он неимоверно, но ничего не поделаешь. Но как бы то ни было, а в начале июля мы наконец отчалили.