Глава 10

С утра вышли в море. В общем-то все вопросы в городе решили. Сукна, правда, взяли намного меньше, чем собирались, но тут уж не наша вина. Спасибо графу д’Артуа. Герман порывался сбегать с утра на рынок и там постараться его докупить, но я не разрешил. Во-первых, в розницу получится намного дороже, а во-вторых, зависнет он там на весь день, а время-то не резиновое. Конечно, надо бы сходить попрощаться с Энрике, но ничего, переживет. Тем более слишком много обид у него накопилось. Все они, конечно, мелкие, но ведь прощание без вина не обойдется, а что там ему в пьяную голову взбредет, кто знает. Полезет отношения выяснять – и получит пулю в лоб. Моих телохранителей Элдрик так заинструктировал, что они теперь за любой косой взгляд в мою сторону убить готовы. А я только отношения с кастильцами наладил. Да и сам по себе Энрике парень неплохой. Не без тараканов в голове, но у кого их нет? Так что лучше не рисковать.

Через два дня были уже в Танжере. В порт, как всегда, входить не стали, а встали на рейде. Не успели спустить паруса и бросить якорь, как примчался местный таможенник. Правда, не тот пижон, что был в прошлый раз, а вполне себе благообразный дядя. Но кошель с деньгами, что ему передал Герман, прибрал так же быстро, как и прошлый попугай. Герман уплыл на шлюпке, а мы остались скучать на корабле. Я опять превратился в простого пехотинца. Не хотелось провоцировать мавров. Вдруг им взбредет в голову захватить целого христианского графа и стребовать потом за него выкуп? Кто-то может и рискнуть. Раз уж прошлый раз нашлись желающие ограбить два небольших кораблика, то получить такой приз как граф наверняка тоже найдутся. В море-то они нам не очень страшны, а вот в городе надо поостеречься. Не сидеть же мне все время на корабле.

Герман появился под вечер, и жутко довольный. Своих знакомых купцов он нашел, и вопрос о продаже нашего товара решил. Брали всё. А за стекла местные чуть не передрались. Выиграл спор купец из Феса, из столицы, поставляющий товары непосредственно султанскому двору. Ну, с этим не поспоришь. Да, собственно, почти весь товар этот купец и забирал. Остальных Герман успокоил тем, что следующей весной привезет стекол еще больше, и тогда на всех хватит. Правда, посетовал, что судно большой грузоподъемности у нас только одно, и много товара, при всем желании, привезти просто невозможно. Купцы обещали подумать на эту тему.

Утром заявились мавры. Герман спустился с ними в трюм. Через час примчался ко мне в каюту, где я и сидел, чтобы не отсвечивать. Мало ли – вдруг кто из экипажа обратится ко мне «ваше сиятельство»… Купцы не дураки, и иностранные языки им по роду деятельности знать положено, сразу все поймут. Вот и сидел, скучал. А тут Герман.

– Ваше сиятельство… – Ну вот… предупреждал же, что я здесь простой пехотинец! – Я сейчас беседовал с купцом из Феса, и он предложил мне корабль. Венецианский неф. Трехмачтовый. Грузоподъемностью в двести тонн. Как он утверждает, почти новый и очень крепкий. Они его всего месяц как захватили. Половину экипажа перебили при захвате, а остальных уже распродали. Стоит он в Сеуте. Если будем брать, то он пошлет в Сеуту быстроходную галеру, и через три дня неф будет здесь. Что мне ему ответить? Я отошел, чтобы посоветоваться с капитаном. Купец ждет ответа.

– Соглашайся, конечно. Второй большой корабль нам не помешает. Но поторгуйся как следует. Напирай на то, что это венецианец, и для северных морей он не предназначен. Так что покупать мы будем кота в мешке. Может, он затонет по пути домой. Так что сбивай цену как только возможно. Тем более что этот купец очень в нас заинтересован. Ну, не мне тебя учить.

– А с экипажем что делать будем?

– Пойдем завтра на рынок и купим. Если даже нам не понравится корабль, и мы его не возьмем, то хоть доброе дело сделаем, христиан из рабства освободим.

– Тогда я побежал.

Прибегал он еще пару раз. Советовался, что брать. Нет, так-то он знал, какие товары нам необходимы, инструкции от Гюнтера получил, но интересовался, что нужно именно мне. А что мне нужно-то? В общем-то ничего. А вот моим девчонкам и их товаркам нужно очень много. И в основном качественные шелковые ткани различных расцветок и с разными узорами. Так ему и сказал. Он принес мне образцы. А я что, в этом разбираюсь?.. В общем, велел ему больше не лезть ко мне со всякой ерундой, а брать все на свой выбор. Но если выбор будет неправильный, то разбираться с дамами графства и непосредственно с графиней ему придется самому. Единственное, что заказал для себя – это несколько рулонов серсенета, небеленого шелка, для пороховых картузов.

Так и просидел до обеда в каюте, пока мавры не уплыли. Потом пошли готовить свой товар на обмен. Германа даже звать не стал, а то опять мне голову заморочит. Я хоть и отношусь с огромным уважением к торговле и торговцам, но не до такой степени, чтобы вникать во все тонкости их ремесла. После обеда валялся на палубе и загорал. Народ смотрел на меня с огромным удивлением. Все-таки сейчас белый цвет кожи – это признак благородства, а я, наоборот, пытаюсь избавиться от него. Ну и ладно, меня и так считают немного не от мира сего, так что одним чудачеством больше, одним меньше… Но потом я вообще всех удивил. Очень уж мне искупаться в море захотелось. Приказал спустить шлюпку, на ней подошел к тому борту, который не был виден со стороны города, и плюхнулся в воду. Поплавал от души.

Уже потом, на палубе, подумал об акулах. Стал вспоминать, водятся они у берегов Северной Африки или нет. Естественно, не вспомнил. Но раз я их не видел, то значит, их тут нет. Ну, может, где и есть, но именно здесь, в бухте, нет. Потом слегка ополоснулся пресной водой, оделся и опять натянул на себя эту проклятую кольчугу. Как же она меня достала… Веса-то я ее не чувствую, но вот жар от нее идет… На солнце она сразу нагревается, даже накаляется, а еще и поддоспешник… Жуть. Хорошо хоть к вечеру жара немного спадает. Как подошли к берегам Африки, я даже учений ни разу не устраивал. Понимаю, что это неправильно, но пересилить себя не могу. Носиться по кораблю в такую жару – это уже мазохизм. Я ведь тоже в учениях участвую, наравне со всеми. А себя жалко.

Весь следующий день простояли у пирса. Так что погулять по городу не удалось. Все стояли по своим местам по штатному расписанию. И мне тоже пришлось. Никуда не денешься: порядок есть порядок. Даже когда грузчики из чернокожих рабов в самое полуденное пекло сделали перерыв, мы продолжали стоять по своим местам. Правда, пехотинцев я партиями отправлял в тень, немного отдохнуть и отдышаться, а сам так и проторчал все время на ахтеркастле. Да еще эта чертова кираса, которую я надел, чтобы не отличаться от остальных. Из-за лени надел ее прямо на кольчугу и теперь вообще изнемогал от жары. Но пушкарям приходилось еще хуже, чем нам. Нас хоть иногда морской ветерок овевал, а им, беднягам, пришлось торчать в настоящей душегубке. Были бы пушечные порты открыты, тогда бы хоть какой-то сквознячок гулял по пушечной палубе. Но они были закрыты, чтобы лишний раз не раздражать местных. Вот и парились там ребята.

Правда, кирасы я им разрешил не надевать. Так что сидели они там в одних рубахах, но все равно им приходилось очень несладко. Лейтенант-артиллерист пару раз приходил ко мне продышаться, типа проверить орудие на верхней палубе, пока я на него не цыкнул. Ну а что? Тут целый граф по́том исходит, но терпит, а он разбегался… Наконец, ближе к ужину эта мука закончилась, и мы отошли от пирса и опять встали на свое место на рейде. Я добрел до каюты, с трудом стянул кирасу и кольчугу и рухнул на кровать. Пообедать мне не удалось, как, впрочем, и остальным, но есть не хотелось, и я даже решил обойтись без ужина, но потом все-таки пересилил себя и велел нести ужин. И воды побольше.

После ужина, как ни хотелось полежать в койке, пошел проверять личный состав. Слава богу, все обошлось. Все здоровы. Разрешил всем помыться в пресной воде. Ну и постираться заодно. Завтра свежей воды наберем. Правда, и эта свежая – ее только недавно, в Корунье набирали, но после такой тепловой встряски экономить воду нельзя, люди не поймут.

Утром опять подошли к пирсу, за водой. Управились быстро. Воду нам подвозили прямо к кораблю, в бочках. За час наполнили свои емкости с водой, потом то же проделали на шнеккерах. Пока корабль стоял у пирса, мы сошли на берег. С собой взял двух своих телохранителей и одного из бывших рабов, за переводчика. Ну и Германа, конечно. Нам ведь надо купить рабов на рынке, а торговаться лучше него никто не мог. Сразу отправились на рынок.

Когда проходили мимо той части рынка, где продавали скотину, увидел лошадей. Прошлый раз мы сюда почему-то не попали. Решил зайти посмотреть. Кони просто загляденье. Красавцы. Высокие, поджарые. Сразу видно, что очень быстрые и выносливые. Для рыцарской конницы они вряд ли подойдут, слишком уж тяжел рыцарь со всем своим железом, а вот для моих кирасир – в самый раз. Неплохо бы прикупить хотя бы на развод. Поговорил с продавцом, через переводчика, конечно. Дороговато, но кони того стоили. Но покупать, естественно, не стал. Куда их грузить? Вот если нам все-таки пригонят неф, тогда подумаю. Может, и возьму. Но и то не на рынке, а пусть Герман через своих купцов пробивает подешевле. Цены на коней мы теперь знаем. Еле увел своих телохранителей из загона. Они как бывшие кирасиры в лошадях разбирались хорошо и сразу просто влюбились в этих коняшек. Продавец им разрешил подойти к коням, и они их и поглаживали, и что-то шептали, и чуть ли не целовали. А потом всю дорогу тяжко вздыхали. Как будто их разлучили с любимыми родственниками. Чтобы не забыть, велел Герману провентилировать этот вопрос со своими друганами, местными купцами. Думаю, голов десять мы увезти сможем. Это если неф возьмем, конечно.

Пришли, наконец, на рынок рабов. Да, обстановочка, конечно, не очень. Не то чтобы отовсюду доносились крики, ругань, свист плетей – нет, все тихо и спокойно. Кандалов и цепей тоже не видно. В небольших загонах стоят, сидят и даже лежат люди. Из некоторых, с черными невольниками, раздается даже смех и пение. Хотя здесь как раз в основном черные. Белые встречаются довольно редко. Ну как редко – учитывая, что рынок огромен, то и белых тут довольно много. Просто они теряются на черном фоне. Герман пошел общаться с купцами. Сами мы можем тут до вечера бродить и никого не выбрать. Нам ведь не абы кто нужен, а моряки с парусников, германцы. На разных там французов и испанцев с итальянцами я деньги тратить не собираюсь. Они с нами до первого порта. Сойдут с корабля – и уйдут. И попробуй я не отпусти, меня же и обвинят как рабовладельца. На фига мне это нужно?

Германцы хоть корабль до дома довести помогут. А может, и на службу ко мне пойдут. Так что правильно Герман суетится. А мы пошли вдоль загонов, рассматривая невольников. В одном месте заметил кучку белых пацанов. Именно пацанов. От восьми до двенадцати лет. Приблизительно, конечно. Продавец заметил мою заинтересованность и тут же подскочил к нам. Да толку-то… Что он там лопочет? А переводчик с Германом ушел. Я сказал продавцу, что его тарабарщину не понимаю. Еще и плечами пожал, и руки развел. Он куда-то умчался и через пару минут появился с другим купцом. Тот худо-бедно на латыни говорил. Спросил у него, что это за пацаны.

Оказалось, что это, так сказать, неликвид, то есть никуда не годный товар. Попадаются иногда совершенно безбашенные, которые совсем не поддаются дрессировке. Взрослых можно отправить на галеры гребцами или на рудники, а детей куда? Работать они толком не могут, а едят много. Обычно таких просто убивают, но этот купец очень жадный, выкупил этих детей за бесценок и теперь пытается кому-нибудь их всучить. Но он, очень уважаемый и честный торговец, не советует господину покупать этот товар – без толку, господин только деньги зря потратит. Но зато у него есть очень хороший товар. И черные и белые. И недорого. Ну и так далее. Конкуренция в действии. Поблагодарил переводчика и сообщил ему, что мы просто солдаты и сопровождаем своего купца, который где-то мотается. Но как только он появится, обязательно расскажем ему о таком уважаемом и честном купце. Тот, наконец, отвалил. Я подошел к загону и крикнул пацанам:

– Германцы есть? – Никто не отозвался. – Русичи есть?

Поднялись два пацана и подошли к ограде. Что-то стали у меня спрашивать, но смысл слов до меня не доходил. Неужели я так онемечился, что родного языка уже не понимаю? Прислушался. Некоторые слова знакомы, но общий смысл все равно непонятен. Решил зайти с другого конца.

– Москва? Владимир? Муром? Рязань?

На упоминании Рязани один из пацанов радостно закивал головой. Другой отозвался на Чернигов. Понятно. Земляки. Надо бы выручить. Стал объяснять им, что попытаюсь их выкупить. Пусть еще чуть потерпят. На русском, естественно. Они тоже мало что поняли, но суть ухватили. Отошли, уселись на землю и стали спокойно ждать. Молодцы. Ни слез, ни криков: «Спаси-помоги!» – настоящие мужики, хоть пока еще и маленькие.

Пришел Герман. С собой привел пятерых. Пояснил, что эти ему попались сразу, и он их купил. Еще кого-нибудь попробует найти через знакомых купцов. Но германцев на рынке и в самом деле мало. Не ходят сюда корабли из Германии. Нет, ходят, конечно, но очень мало. Так что для пиратов они очень редкая добыча. Ну, посмотрим – может, и найдут еще кого-нибудь знакомцы Германа. Рассказал ему о своем желании выкупить пару пацанов. Он, прихватив переводчика, пошел разбираться с торговцем. Торгаш оказался и в самом деле жадным до глупости. Запросил за детей цену как за взрослых рабов. Да еще и отказался продавать по отдельности. Только всех вместе.

Герман посмотрел на меня, я только пожал плечами, развернулся и пошел на выход. Торгаш так и бежал за нами и что-то лопотал. Наконец, у самого выхода с рынка, договорились. Он отдавал всех пацанов по цене четырех взрослых рабов. Пришлось возвращаться. Можно было бы договориться, чтобы он их пригнал в порт, но от этого жмота можно любой пакости ожидать. Я ведь пацанов даже не пересчитал, не говоря о том, чтобы кого-то запомнить. Лучше сейчас всех забрать.

Мальчишек оказалось двадцать один. Ни фига себе. И куда мне их девать? Ладно, дойдем до Кастилии, сдам их в каком-нибудь городе церковникам, пусть у тех голова болит. Пока шли в порт, один пацан сбежал. Ну, сбежал и сбежал, его проблемы. Перевезли всех на корабль. Пришлось делать аж три рейса на шлюпке. Велел их отмыть и накормить. И переодеть. Пока хоть во что. А Германа озаботил приобретением одежды для детей. Не дорого, но пристойно.

После обеда собрал всех их на палубе. Совместными усилиями попытались с ними пообщаться. Кое-как получилось. Здорово помогли бывшие рабы. И те, которых выкупили ранее, и совсем недавние. Пятеро выкупленных моряков сразу согласились идти ко мне на службу. Были они с разных кораблей и пробыли в рабстве все по-разному. Меньше всех двое моряков из Гамбурга – всего год. А один вообще пробыл в рабстве аж семь лет. Вот он и помог больше всего. Настоящий полиглот. Выяснилось, что из всех двадцати ребят с Руси только двое. Остальные кто откуда.

Были греки из Византии, славяне с Балкан, итальянцы и испанцы. Двое кастильцев и один арагонец. Один португалец. И даже двое персов. Ничего так, вполне европейские лица. Почему их продавали – непонятно. Они же там вроде тоже мусульмане? Может, какие-то не такие? Слышал в будущем, что арабы вроде как сунниты, а персы, то есть иранцы, – шииты, и очень уж они друг друга не любят. Может, поэтому? А может, они вообще какие огнепоклонники? Эта религия вроде тоже из Персии. Разговорить персов не удалось. Персидского языка никто не знал, а то, что они пытались сказать на ломаном арабском, никто не понял.

Но главное всем ребятам втолковать удалось – они теперь свободные. Кто захочет, идет на службу к доброму графу, то есть ко мне. Кто не захочет, тех высадим в кастильском порту и передадим местным монахам. Конечно, предлагать службу детям – как-то непривычно, но как выяснилось, все они были не из крестьян и даже не из простолюдинов. Поэтому и отношение такое к рабству. Им проще было умереть, чем быть рабами. Двое русичей вообще оказались из боярских семей. Может, и врут, но то, что не сломались и держались до конца – заставляет их уважать.

Во всяком случае, все бывшие пленники утверждали, что они из воинского сословия. Объяснил им, что могу отдать их в обучение своим воинам, и со временем они тоже станут воинами. Радости их не было конца. Дети есть дети. Единственное, кастильцы и арагонец загрустили. Им тоже очень хотелось стать воинами вместе со своими невольными товарищами, но и домой хотелось. А я ведь их практически до дома и обещал довезти. А вот португалец, узнав, что я не собираюсь заходить в Португалию, сразу запросился ко мне, пояснив, что в Кастилии его ничего хорошего не ждет.

Кстати, и испанцы, и итальянцы, и даже греки очень неплохо говорили на латыни, что подтверждало, что они и в самом деле не простые крестьяне. После беседы отправил их отдыхать, наказав всем учить немецкий язык. Учителей, слава богу, полный корабль.

Сам пошел к себе в каюту. Завалился на койку и задумался. Да, знатным геморроем я сам себя обеспечил. И зачем мне эти пацаны? Черт его знает. Но не гнать же их. Жалко. Ребята, конечно, неплохие, но дать им что-то особенное я не смогу. По домам развозить их точно не буду. Воспитать их, как турки в будущем янычар воспитывали? Если только так. Во всяком случае, попробую. Вернемся домой, спихну их деду Эммы. Пусть из них воинов делает. Ну и ежедневная психологическая накачка на тему, как им повезло, что они попали к такому замечательному графу, и что они по гроб жизни ему обязаны буквально всем. Это уже самому придется поработать. Немного цинично, конечно, но по-другому никак.

Хотя чего я себе голову забиваю – вернемся домой, и разберусь с ними. В принципе если что не так, то спихну их церкви, пусть у церковников голова болит. От смерти я их спас, и спасибо мне, такому замечательному. А дальше уже от них все зависит. Если будут права качать, то пожалуйте в монахи, а если окажутся вменяемыми, то сделаю из них офицеров или чиновников, преданных лично мне. Да, и в самом деле геморрой. Лучше бы я себе пару девчонок купил. Шучу, с девчонками бы точно ничего не получилось. Держать девчонок на корабле, среди кучи молодых и здоровых мужиков – полный идиотизм. А потом еще и с Ами разбираться. Но помечтать-то можно?

Ничего, месяц потерпеть, а там жена, любовницы… Надолго, интересно, меня хватит? Когда и куда я в следующий раз подорвусь? Надеюсь, это только по молодости у меня гормоны играют и меня все время тянет на приключения, а с возрастом это пройдет. Хотя, если разобраться, не так уж я и молод. Вру, молод и еще как молод. Это своим удвоившимся сознанием я не молод, а телом как раз таки очень молод, практически мальчишка. Семнадцать лет – это что, возраст? И гормоны играют именно в молодом теле. Это как с моей повышенной сексуальностью. И именно взрослое сознание ее сейчас сдерживает. Иначе в первом же попавшемся порту помчался бы в бордель, несмотря ни на что. Но терплю же.

А вот в будущем семнадцатилетних детьми считают. Сделает какую пакость такой великовозрастный ребятенок – и ничего. Ну так дите же… Правда, осенью мне уже восемнадцать исполнится, а это уже даже по критериям будущего – совершеннолетие. Мне, там, в будущем, в этом возрасте уже доверили Родину защищать и вручили автомат. А вот в настоящее время я уже полностью состоявшийся человек. Владелец довольно больших территорий и людей, проживающих на этих территориях. И несу за них ответственность.

Не то чтобы мне это нравилось. Нет, быть владельцем как раз нравится, а вот нести ответственность – не очень. Наверное, потому, что я никогда ни за кого не отвечал. Ни там, в будущем, ни здесь, будучи ботаном Лео. А в последнее время все это и навалилось. Другое дело, что мне пришлось взять эту ответственность на себя, иначе бы я просто не выжил, но как же это муторно… Наверное, поэтому меня и тянет все время слинять куда подальше от этой самой ответственности. Ничего, пройдет время, попривыкну и стану настоящим аристократом-землевладельцем, и, надеюсь, всякая дурь из головы выветрится. Не очень в это верится, но надеяться-то можно?

Хотя с принадлежащими мне людьми я, конечно, погорячился. Теоретически крестьяне и тем более горожане графства мне не принадлежат. Католическая церковь рабство запрещает. Но именно что теоретически. Продать своего крестьянина не могу, а вот убить – запросто. Даже за косой взгляд. И уйти крестьянин от меня никуда не может. Какой-то из императоров даже эдикт издал о выдаче городами сбежавших от сеньора крестьян. Да что там говорить, крестьянин чихнуть без моего разрешения не может. Но теоретически – он свободен.

Но это в Священной Римской империи крестьяне хоть теоретически свободны, а в других странах – совсем мрак. Во Франции и в Англии крестьян вообще за людей не считают. Относятся хуже, чем к скотине. И продать могут, и проиграть, и просто собаками затравить ради забавы. Только недавно во Франции было подавлено крестьянское восстание. О нем даже в учебнике по истории несколько строк было. Жакерия вроде называлось. А в Англии через пару лет вспыхнет восстание под руководством вроде бы Уота Тейлора… или Тайлера – не помню уже. Сейчас, как это ни странно, лучше всего со свободой у крестьян на Руси. Там любой крестьянин может свободно собраться и уйти куда и когда захочет. И никто его остановить не сможет. Ну, там еще Русская Правда действует, а по ней, если не ошибаюсь, все люди свободны. Правда, недолго это продлится. Скоро русских крестьян так закабалят, что они до середины девятнадцатого века и вздохнуть не смогут.

Правда, и германских крестьян то же ожидает. И продлится это до развития буржуазных отношений. Того самого пресловутого и проклинаемого всеми капитализма. А у меня в графстве он вроде как уже и наступил. Правда, об этом, кроме меня, никто не знает. Ну и слава богу. А то начнут еще требовать чего-то, разные там забастовки с демонстрациями устраивать. Хотя моим людям жаловаться вроде и не на что. Крестьян я не гноблю, да и подати у меня самые низкие. Но человек – он ведь такой… сколько ни дай, все мало.

Следующий день прошел как-то бестолково. В город идти не хотелось. Я еще в прошлый раз все интересное увидел. Да и жара не позволила бы погулять с удовольствием. По чужому, да еще и мусульманскому, городу в легкой рубашечке не погуляешь, а идти в кольчуге или кирасе… Да ну его, этот город. Так что проторчал почти все время у себя в каюте. Там было не так жарко. После обеда собрался было искупаться в море, но привели запрошенных нами рабов. Аж девятнадцать человек. Правда, от пятерых сразу пришлось отказаться. Двух кастильцев и трех генуэзцев. На кой они мне – чтобы довезти их до первого кастильского порта? Тем более что один из генуэзцев сразу начал качать права. Якобы я как благородный человек просто обязан выкупить их и отвезти его с товарищами в Геную. Хорошо, что мы с Германом подошли к пирсу на шлюпке и разбирались с рабами там. А то ведь если бы они ступили на палубу моего корабля, то считались уже свободными. Корабль-то христианский. И что бы я с ними делал? Нет, в Геную, конечно, я бы никого не повез, но до Коруньи везти их пришлось бы.

А оборзевший генуэзец, видно, не из простых; наверное, из обедневших мелких дворян, раз его не выкупили. У таких как раз гонор аж из ушей бьет. Он бы мне своими придирками и причитаниями все мозги сожрал. И все равно я бы оказался плохим. Знаю я таких типов. Так что пусть еще повкалывает на мавров, может, поумнеет. А вот из четырнадцати оставшихся двенадцать оказались германцами, и двое – англичанами. Германцев выкупил сразу, без разговоров. Англичане оказались тоже вполне вменяемыми. Договорились с ними, что они пойдут с нами до Дуйсбурга в составе экипажа. И я им даже что-нибудь заплачу, чтобы хватило на дорогу домой. Оставлять их у себя я не собирался. Не люблю англичан.

Да и французов тоже не особенно. Хотя я и к немцам раньше относился без особой симпатии, а теперь вроде и сам немец. Вернее, германец. Но англичан не люблю больше всех. Слишком много они в будущем зла России причинили. Или причинят? Да какая разница. И не только России. Пакостили они всем. Всем и всегда. Нет, может, эти двое – как раз порядочные люди, вполне возможно, что и среди англичан такие есть, но лучше не рисковать. А вот с германцами в конце пути разберусь. Если кто захочет остаться у меня, то милости просим; нет так нет. Держать никого не стану и даже денег на дорогу дам. Но договор с ними буду заключать только дома, в Дуйсбурге. Надо же проверить, что они за моряки, а то, может, наврали.

Герман опять отправился на рынок. До обеда он ходил туда за одеждой для пацанов и первой пятерки рабов, а теперь и для остальных. Не ходить же им в том тряпье, что сейчас на них…

И на следующий день я опять изнывал от скуки и жары. Тем более что позагорать и искупаться в море тоже не получалось. Слишком много народу на корабле. Особенно детей. Ведь всего-то два десятка ребятишек, а казалось, что весь корабль просто забит ими. Они уже вполне освоились, былая настороженность прошла, и теперь носились по кораблю как угорелые. В конце концов мне это надоело, и я назначил одного из пехотных сержантов старшим над ними. Вроде дядьки. И приказал приучить их к дисциплине, ну и заодно учить немецкому языку. А нерадивых и непослушных разрешил даже пороть, если другие методы не помогут. А то, что не помогут – это точно. Это ведь пацаны, истосковавшиеся за время рабства по простым детским играм и шалостям. И теперь наверстывающие это. Но если им вовремя мозги не вправить, то потом это будет сделать намного труднее.

После этого стало немного спокойнее. Но все равно такая скученность раздражала. Народ кучковался в основном на палубе. В трюм ведь их не загонишь. Да и невозможно это – трюм уже забит товаром. И товаром недешевым. В основном, конечно, ткань из хлопка. Ее взяли очень много, но я бы и еще взял, да некуда. Ткань эта нам нужна, очень нужна. Она ничуть не хуже льняной, но в несколько раз дешевле. А мне ведь солдат одевать надо. Она как раз пойдет на нижнее белье, на рубахи, на тренировочную форму. Сейчас все это шьют из льняной ткани, а это очень уж дорого. Теперь расходы на обмундирование упадут, и это хорошо. Сэкономленное – значит, заработанное. Так что даже для продажи ничего выделить не удастся. А еще в трюме шелк и специи. А они вообще баснословно дорогие. Поэтому приходится возле люка в трюм держать часового. И не потому, что могут что-то украсть, а потому, что если туда просочатся пацаны, то они могут просто по глупости товар попортить.

А к вечеру наконец подошел наш неф. Правда, с этим чуть конфуз не случился. Вошел в бухту большой корабль – и нахально попер прямо к нам. Я, естественно, объявил боевую тревогу. Хорошо что у них хватило ума остановиться метрах в трехстах от нас. Я уже был готов отдать команду на открытие огня. И потом целый час мы находились в напряжении, пока не объявился посыльный от фесского купца и не сообщил, что этот корабль пригнали для нас. Но и после этого мы не расслаблялись. Усиленные караулы пришлось продержать до самого утра, пока не объявился сам купец.

Корабль мне понравился. Двухпалубный и трехмачтовый красавец. В принципе он был не намного и больше нашей каракки, но грузоподъемность у него почти в два раза выше. И что самое главное, пушки можно было расположить по всему борту на нижней палубе, а не только в ахтеркастле и форкастле, как на каракке. Правда, и кормовая и носовая надстройки у нефа тоже были, хотя и не так сильно выражены, как у моей каракки. Но и туда можно было воткнуть пушки. И на верхней палубе надстроек тоже можно установить мои дальнобойные пушки. В принципе можно было установить тридцать четыре орудия. И еще бы место осталось. Другое дело, а зачем столько? Воевать я ни с кем не собираюсь. Если кто нападет, то отбиться можно и меньшим количеством пушек. Тем более в одиночестве неф ходить не будет, а только в составе эскадры. Так что вполне хватит и двух десятков пушек. Да и то это будет избыточно.

Но ладно, пусть будет: много не мало. Но окончательно решение буду принимать дома. Посоветуюсь по пути домой с артиллеристом и шкипером каракки. У них уже какой-никакой опыт применения артиллерии на море появился, вот совместно и решим, сколько устанавливать пушек. Но вот то, что их можно установить много, – радует. И грузоподъемность этого корабля тоже радует. Как просветил меня вчера вечером один из английских моряков, это не венецианский неф, а неф английской постройки, раундшип – он на таком как раз и ходил. И этот корабль получше венецианца. Венецианский неф управляется двумя рулевыми веслами, а у раундшипа уже есть навесной руль на ахтерштевне, и управлять им намного легче. В принципе как и на моей каракке. И это тоже в плюс новому кораблю. Так что решено – беру. Тем более что денег, даже после того, как мы забили наши корабли товаром, оставалось еще очень много. Очень уж наша сталь, и особенно стекло пришлись маврам по вкусу. И чугунная посуда тоже разлетелась вмиг. Так что хватит и на корабль и на товар, чтобы не вести его пустым. И еще золото останется. Может быть.

Здесь золото, кстати, было намного дешевле, чем у нас. У мавров золото с серебром идут в отношении один к десяти, а в Германии – один к тринадцати. Так что можно было и на этом заработать. Другое дело, что особого смысла в этом нет. На шелке и специях можно получить прибыль в триста, а то и в четыреста процентов. Так какой смысл связываться со спекуляцией золотом? Лучше уж потратить все деньги на товар. Правда, забить трюм нефа шелком я не смогу – даже моих денег не хватит, но прикупить еще шелка и побольше хлопковой ткани смогу вполне. И еще бы неплохо привезти домой коней. Очень уж они мне понравились. Теперь есть где их разместить. Много, конечно, не возьмешь, но десяток-то можно? Надо с Германом посоветоваться.

В итоге корабль решили купить. Ударили по рукам. Герман с купцом. Мавр даже какую-то бумагу на арабском выдал. Потом договорились еще о партии шелковой и хлопковой ткани. Ну и про коней поговорили. Вообще-то христианам коней не продавали. Вернее, продавали, но по такой цене, что они сами покупать отказывались, однако наш купец обещал подогнать коней по разумной цене. Договорились о двух жеребцах и восьми кобылицах. Ну и корма им, конечно, в расчете на месяц пути. Думаю, так и буду делать в дальнейшем. Из каждого рейса будут привозить по десятку коней. Лет за пять получится неплохой табун. А там и молодняк подоспеет. И будут у меня кирасиры гарцевать на таких красавцах. Круто.

Весь день принимали товар и комплектовали экипаж. Девятнадцать моряков были из бывших рабов, но этого мало для такого корабля. Пришлось надергать с остальных кораблей и довести численность экипажа до тридцати человек. Капитаном пошел помощник капитана с каракки. Перевел туда один взвод пехотинцев под командованием лейтенанта. Ну и всех пацанов туда же перекинул. За лошадьми-то ухаживать надо, вот пусть молодежь и поработает.

До конца дня не управились – лошадей подогнать не успели. Но обещали, что с утра они уже будут в порту. Так что отплытие назначил на завтра. Хватит, загостились.