Книга: Охотники за головами
Назад: 72
Дальше: 74

73

Сумасшедший голод разрывал «первого» как яростный зверь. Острые клыки впивались в иссушенную плоть и вызывали жуткие судороги. И хотя в привычном понимании тела не было, его боль всегда присутствовала.
«Первый» ничего не видел, ничего не понимал и ничего не слышал. Он только страдал и жаждал пищи.
– Пошел вон, бродяга. Чего смотришь? Иди отсюда, пока я не вызвал полицию! – послышался чей-то голос.
Все существо «первого» возликовало. Вот он, шанс испытать минутное удовольствие и еще на несколько часов отдалить новые голодные судороги.
– Чего смотришь, тварь?! У меня в доме ружье – так и знай!
Вот он, мягкий, вот он, податливый, такой нежный – сам просится быть съеденным. Старик, конечно, но в нем есть достаточно плазмы, чтобы забыться на несколько часов.
«Первый» сделал бросок и обволок чужое тело своей голодной оболочкой.
Словно ключ к незнакомому замку, он подобрал тонкое колебание, которое заставило раскрыться это теплое тело, растаять, как свеча, и одарить «первого» своей жизненной субстанцией.
Голодные спазмы отступили, и им на смену пришли покой и дрема.
«Первый» блаженствовал на волнах удовольствия. Он убил еще одного и убьет тысячи и миллионы, лишь бы не испытывать этих страшных мучений.
«Я завоюю весь мир в обмен на одну-единственную тихую смерть… Я жажду смерти, как никогда не жаждал жизни… Кто из смертных не желал быть бессмертным и кто из бессмертных не желал перемен?»
Треск сгорающего трупа вернул «первого» к незнакомой реальности. Пищи больше не было. Лишь обугленная оболочка того, что минуту назад было живым существом.
Теперь это была только остаточная форма. «Первый» мог поглотить и ее, но форма трудно разлагалась. Сейчас в этом не было необходимости, поскольку вокруг хватало живых людей – их можно было пить, как из моря.
«Первому» стало настолько легко, что он вспомнил о чем-то бесконечно далеком…
Дыхание летнего вечера. Полумрак заплетенной плющом беседки и шепот. Горячий шепот, который обжигает лицо и заставляет сердце колотиться с неимоверной силой.
– Ты знаешь закон, Замилах… Если победишь ты, я стану твоей навеки, а если Алоиз, я буду вынашивать его детей.
– Нет, принцесса, ты останешься моей.
– Это только слова, Замилах. Ты же знаешь, что Алоизу нет равных. Он убьет тебя. Поговаривают, что он заключил договор с черным Магрибом. Он посвящает Магрибу свои жертвы, и Магриб помогает ему.
– Но я тоже могу заключить такой договор… – Страсть сжигает Замилаха, и он готов на самый отчаянный поступок. – Я заключу договор и отдам ему свою смерть!
– Не говори так, Замилах! Я не стою такой страшной жертвы!
– Стоишь, моя принцесса. Ты стоишь тысячи таких смертей. Тебе я отдам жизнь, а смерть моя достанется Магрибу…
«Первый» равнодушно пролистал картину поединка. Крики толпы, блеск мечей и отрубленная голова Алоиза с оскаленными зубами и уставившимися в небо глазами. А затем предательский удар в спину – жрец Магриба обманул его и подослал убийцу.
«Не верь посулам Магриба…» – это была последняя мысль Замилаха, перед тем как стать вечным рабом.
Знакомая жесткая волна коснулась «первого», и он ощутил приближение собратьев.
Они стонали и плакали, терзаемые голодом. Почувствовав состояние «первого», они остановились. Постояли немного, завистливо вдыхая жалкие остатки, и двинулись к дому, где нашел свою пищу «первый».
Вот дверь, ведущая на кухню. Она затянута сеткой, чтобы надоедливые мухи не проникали внутрь. «Второй» и «третий» прошли сквозь нее – долгий мучительный голод превратил их в молочную дымку.
Легкий холод пробежал по полу и докатился до ног старой слепой женщины, сидевшей в кресле-каталке.
– Роберт, это ты? – с некоторой тревогой спросила она.
Слепые чувствительнее здоровых людей, и миссис Ферти не была исключением.
– Роберт, отзовись, ты меня пугаешь!
Но в ответ только тишина и могильный, студивший ноги холод. Миссис Ферти одернула плед, но и это не спасало от сквозняка.
– Кто здесь? Воры? – Миссис Ферти попыталась встать, но у нее ничего не получилось. – Роберт! Роберт! Вызывай полицию! У нас воры!
Силы оставили ее, и она упала обратно в кресло.
– Господа, не убивайте меня, умоляю вас. У нас нечего взять – мы бедные старики! Вон там, в верхнем ящике комода, все наши сбережения, возьмите их! – Миссис Ферти потянулась руками, указывая на комод. – Еще на столе стоит бронзовая статуэтка – можете взять ее… Она старинная и стоит дорого. Сто кредитов, а может, все двести…
Никто не ответил миссис Ферти, и она замолчала, понимая бесполезность своих слов.
– Должно быть, вы убили моего Роберта…
Она начала тихо плакать, а беловатый туман стал подниматься по ее обездвиженным ногам, окутывая ее всю, точно саван. Послышался треск, и тело миссис Ферти стало чернеть и изгибаться, словно попавшее в печь городского крематория.
«Второй» и «третий» делили пищу на двоих, и их удвоенная жажда в мгновение ока превратила труп жертвы в тонкий прах.
Назад: 72
Дальше: 74