Глава 14

– Это несправедливое предложение! – сердито воскликнул Черчилль. Сталин слегка прищурился и спокойно произнёс:

– Почему же?

– Мы – три союзнические нации, которые вместе сражаются с одним врагом. Причём Великобритания вступила в войну первой. И вынесла на своих плечах начальный, самый тяжёлый период этой схватки. Период, когда военная машина Гитлера ещё считалась непобедимой. И именно англичане впервые доказали, что это не так. Победив Гитлера в битве за Британию. Поэтому, считаю, что предложение господина Сталина о линиях разграничения оккупационных зон согласно фактическому положению войск на момент немецкой капитуляции категорически неприемлемо!

– Почему? Неужели вы совершенно не собираетесь высаживаться на континенте и давить Гитлера в его логове? – с крайне удивлённым видом поинтересовался Сталин. – Если же нет, то кто мешает вам первыми пересечь границу с Германией и первыми взять Берлин. В этом случае у нас не будет к вам никаких претензий.

– Я так понимаю, что за вашим предложением стоит желание побудить нас как можно быстрее открыть второй фронт. Но вы же знаете, что мы уже не раз пытались организовать высадку на континент. Однако пока ни одна наша попытка не завершилась хотя бы частичным успехом… – ну, если быть откровенными, все эти попытки скорее следовало обозвать катастрофическими. Особенно наиболее крупную из них – десант на Дьепп. – Сейчас уже стало понятно, что для гарантированного успеха подобной операции высадку следует осуществлять очень крупными силами, имеющими в составе не менее нескольких десятков дивизий и при подавляющем преимуществе в силах флота и авиации.

– Хм, а разве у наших союзников не подавляющее преимущество в силах флота? Да и с авиацией тоже всё не так однозначно. Преимущество в авиации, насколько я знаю, есть уже сейчас. Вследствие того, что восемьдесят процентов всех немецких сил сосредоточены именно против Советского Союза. Ну а если перестать преследовать сиюминутные цели и сосредоточиться на главных, стянув технику и войска со второстепенных театров – хотя бы даже из той же Африки, и сосредоточить их в Метрополии, преимущество в авиации станет подавляющим. А если повторить это с сухопутными войсками – силы, достаточные для успешного проведения крупной десантной операции, можно сосредоточить уже к осени этого года.

Черчилль сердито покраснел.

– Господин Сталин, а почему вы в сорок первом не отвели свои войска к Москве и Ленинграду, а продолжали отчаянно сражаться, стараясь остановить Гитлера на Украине и в Белоруссии? Египет, Индия, Австралия, Новая Зеландия для нас точно такая же своя, британская земля, какой для вас являются Украина и Белоруссия. И мы будем защищать её до последней капли крови.

– Ну так я и предлагаю вам их защитить. Более того – ещё и побыстрее вернуть то, что оказалось потеряно, – покачал головой Сталин. – Ведь чем быстрее мы разгромим Германию и возьмём Берлин – тем быстрее сдадутся и немецкие войска в Африке и на Ближнем Востоке. И тем быстрее вы сможете бросить освободившиеся от войны с Германией флот, авиацию и сухопутные войска против Японии. Это именно то стратегическое решение, которое приведёт к наиболее скорой победе! – Сталин огорчённо покачал головой. – И – да, именно для этого я и внёс подобное предложение. Потому что обещаний об открытии второго фронта весной сорок второго, летом сорок второго, осенью сорок второго, весной сорок третьего и летом сорок третьего мы наслушались уже много. Но второй фронт до сих пор не открыт! Так что – да, вы правы, мы тешим себя надеждой, что предложенный нами подход заставит наших союзников действовать более активно…

– Кхм, я бы не хотел, чтобы подобные, на мой взгляд, не слишком значительные разногласия привели к излишнему недопонимаю, – вступил в разговор Рузвельт. – Я понимаю, что со стороны нашего союзника – СССР, в настоящий момент действительно выносящего на своих плечах основное бремя борьбы с Германией, общая ситуация видится немного не под тем углом, под которым она видна из Лондона и Вашингтона, но, согласитесь, США и Великобритания в настоящий момент ведут борьбу на два фронта, сражаясь и в Европе, и в Азии.

– В Европе? – прищурился Сталин. – И где это?

– Наши храбрые лётчики… – вскинулся Черчилль, которого этот хитрый комми сумел-таки выбить из колеи. Но Рузвельт успокаивающе прикоснулся своей ладонью к его руке. И он замолчал и попытался взять себя в руки. Большая политика не приемлет излишней эмоциональности. А он явно завёлся. Уж больно выбесил его этот варвар с гор своими беспардонными предложениями.

– К тому же, – продолжил между тем хитрый «горец», – если уж мы перешли к цифрам, то, кроме Германии, СССР объявили войну ещё и Италия, Финляндия, Румыния, Венгрия, Словакия, Хорватия, Норвегия. И не только объявили, но и воюют. И объявили они её именно СССР, а не Великобритании или США, которым они как раз войну не объявляли. Ну, кроме Италии, войска которой так же сражаются и против вас… И насколько мне представляется, суммарный боевой потенциал всех этих частей и соединений не так уж и сильно уступает японскому. Ну, если, конечно, не брать флот… Причём воюют не только они. С нами воюют и представители тех стран, которые вроде как нам войну и не объявляли, – те же испанцы. А так же вроде бы сражавшиеся с немцами и оккупированные ими датчане, голландцы и бельгийцы. Не говоря уж о будто бы совершенно нейтральных шведах. Сотни и тысячи их граждан влились в вермахт и соединения СС! Например, в дивизии СС «Викинг» десять процентов личного состава составляют не немцы, а упомянутые мною датчане, фламандцы, валлонцы, голландцы, шведы и так далее. Так что к полноценным армиям Венгрии, Румынии, Финляндии, Словакии и остальных нужно прибавить ещё парочку корпусов. Да и сама Германия выставила против нас не половину, а восемьдесят процентов всех своих сил. По-моему, все эти дополнительные войска в разы перекрывают всю японскую армию, вместе взятую!

На это возразить было нечего. Разве что поспорить о процентах… но на данном уровне подобный спор сразу же делал затеявшего его посмешищем. Поэтому Черчилль только стиснул челюсти и промолчал…

Первая совместная встреча «Большой тройки», как тут же обозвали троих руководителей антигитлеровской коалиции американские газетчики, началась в декабре сорок третьего в Тегеране. И только один из этих троих знал, что эта встреча – повторение истории множества других реальностей. Для всех остальных она состоялась впервые.

Сталин сознательно пошёл на конфликт на первом же заседании. Потому что знал, что иначе это сделает Черчилль. Как, кстати, и то, что Рузвельт его не поддержит. В будущем он много читал об этой… ну, то есть, подобной конференции того такта. Изучал материалы. Делал выписки. А материалов было много. Как фактологических – в виде документов и протоколов, так и субъективных, в виде большого числа мемуаров различных лиц, начиная от обслуги, охраны и переводчиков и заканчивая самим Черчиллем. И в них он несколько хвастливо заявлял, что та конференция прошла практически под его диктовку. Потому как он с самого начала сумел ошеломить Бухарина, представлявшего СССР на той конференции, жёсткой постановкой вопроса о Норвегии. Хотя и сам был ошеломлён тем, что Рузвельт, с которым они вроде как обо всём договорились ещё в Бендер-Аббасе, куда президент США прибыл на новейшем американском линкоре «Айова», вместо того чтобы поддержать его давление, как-то мягко слил тему… Как бы там ни было, Черчилль был прав. Практически все историки оценивали Тегеран-43 как «бенефис Черчилля» и реальный успех «англосаксов». Так что, увы, конференцию Николаша, который был представителем СССР на этой конференции в предыдущем такте, откровенно слил, в конце концов согласившись с большинством требований союзников и приняв на себя множество совершенно, на взгляд Иосифа Виссарионовича, излишних для СССР обязательств. Причём практически без какой-либо компенсации. Ну да Бухарчик всегда был склонен при прямом давлении начинать «признавать допущенные ошибки»… Впрочем, то, что было в прошлом такте, уже не имело никакого значения. Теперь на сцену снова вышел он – Сталин. Причём в настоящий момент Иосиф Виссарионович находился в куда более сильной позиции, чем в любом из предыдущих тактов.

К концу осени сорок третьего РККА удалось вернуть более девяноста процентов всей ранее потерянной советской территории. За Германией ещё оставался небольшой анклав на Западной Украине вокруг Львова, но это было сознательное решение Ставки. Потому что в этот анклав, помимо немцев, были стянуты ещё и силы УПА, возглавляемые выпущенными из лагерей Бандерой и Стецько, а также прибывшим из Берлина Мельником и возглавлявшим всю эту «движуху» до прибытия «вождей» Шухевичем. Немцы наконец-то пообещали ОУНовцам создать-таки «независимую Украину», при условии, что те помогут остановить наступление РККА. И даже подкинули им для этого вооружения. Но гарантий только лишь немцев для того, чтобы собрать в этом месте столь матёрых «крыс» было бы мало. Ибо к осени сорок третьего всем уже стало понятно, что десятилетний юбилей Тысячелетнего рейха окажется последним. Да что там юбилей – наиболее прозорливые сильно сомневались, что Тысячелетний сумеет пережить даже свою одиннадцатую годовщину… Так что договариваться о гешефте под названием «собственное государство» стоит с совершенно другими людьми. И это вроде как удалось. По надёжным каналам удалось связаться с англичанами и получить от них гарантии, что если Бандера со товарищи до подхода РККА успеют захватить какой-нибудь крупный город и провозгласить «Украинску соборону державу», то получат от английского правительства полную поддержку! А англичане это ж не хухры-мухры, это ж сила! Они ж, считай, в одиночку Гитлера забороли. Ведь ясно же, что эти «шакалы-большевики» пришли, считай, на готовенькое и пользуются… Вот «крысы» и повылезали из своих нор, собравшись во Львове, чтобы забить себе место у будущей кормушки. Они даже не догадывались, что на самом деле это предложение сделали отнюдь не англичане, а Меркулов, давно уже перехвативший все эти «надёжные» каналы, который решил, что будет лучше собрать всех «пауков» в одной банке, нежели потом годами гоняться за ними по всей Европе. Авось во время восстания ещё и немцев неплохо проредят. Всё нашим бойцам меньше работы останется… Но пока эти планы до конца не сработали. Потому что и «бандеровцы», и «мельниковцы» отчего-то не стали ни поднимать восстание, ни даже просто по-тихому резать немцев, а послушно сидели на первой линии, под дулами уставившихся им в спины эсэсовских пулемётов… Зато ежедневно теряя людей из-за тихой резни между собой, потому что конфликт между «бандеровцами» и «мельниковцами» за время войны лишь разгорелся, и с каждым днём набирающего силу дезертирства. Продуктов-то в окружённом Львове, в который, кстати, набежало ещё и множество «гражданских» функционеров ОУН, а также тех, кто плотно сотрудничал с немецкой оккупационной администрацией, оставалось всё меньше и меньше. Да и те, что были, в первую очередь забирали себе именно немцы. Так что, хоть ситуация развивалась не в полном соответствии с планами, но всё равно в нужном и правильном направлении. Вследствие чего советские войска не стали штурмовать Львов, а окружили его плотным кольцом и остановились, развернув в ближайших тылах сеть фильтрационных лагерей, в которых подчинённые Меркулова тщательно фильтровали всех «мирных жителей», которые, вот совершенно случайно, сумели-таки пробраться сквозь двойное – и немецкое, и ОУНовское кольцо окружения…

Почему план с восстанием провалился – пока было неясно. Может, ОУНовцы просто испугались, ибо силы немцев во Львове были достаточно велики, а может, кто-то из их руководства имел свой, неустановленный канал связи с англичанами, и с его помощью они попытались ещё раз проверить английские гарантии и получили информацию о том, что те ничего подобного не предлагали.

На севере снова и на этот раз окончательно освободили Прибалтику. Хотя на этот раз бои там шли – мама не горюй! Ну а из Белоруссии немцы уже отступили сами. Уж больно неудачная конфигурация линии фронта у них сложилась. Этакий вытянутый «балкон», который просто просился, чтобы его «подрезали» у основания. Тем более что, как показали бои в Прибалтике, древоземляные укрепления остановить РККА оказались не способны. Напалмом подобная оборона выжигалась на раз. А его у РККА было вполне достаточно. И Красная армия «делилась» им с немцами крайне щедро… К тому же немцам срочно понадобились войска для удержания сильно растянувшегося фронта, южный фас которого в настоящий момент проходил по водоразделам восточных и западных Карпат, образуя над советскими войсками, продвинувшимися на запад до Дуная, этакий «навес». И это, кстати, похоже, снова возродило в умах немецких стратегов некие мысли о «решающем ударе», который был бы способен если не обеспечить одним махом победу в войне (об этом уже никто и не мечтал), то хотя бы на некоторое время вернуть немцам стратегическую инициативу. Но пока на этот удар не было ни сил, ни возможностей. Тут фронт бы удержать…

Кроме того, за лето удалось выбить из войны нескольких союзников Гитлера, а именно Словакию, Венгрию, Румынию и Болгарию. Первых трёх, умудрившихся в своё время объявить войну СССР, додавили до конца, заставив подписать акты о безоговорочной капитуляции, хотя восстания, возглавляемые местными коммунистами и присоединившимися к ним патриотично настроенными военными, произошли во всех трёх. Но сохранить из-за этого хотя бы часть армии им не удалось. Потому что сразу после подписания капитуляции было объявлено, что РККА готова принять в свои ряды «любого честного человека, готового помочь уничтожить гидру нацизма». Вследствие чего большая часть таких «восставших» перешла на службу в Красную армию. И к настоящему моменту в составе РККА уже воевало около шестидесяти тысяч венгров, двадцати пяти тысяч румын и семи тысяч словаков. Нет – никаких национальных формирований не было! Все они служили в составе обычных советских рот и батальонов. И не более чем по одному человеку на взвод! Причём после первых боёв, когда из писем добровольцев стало понятно, что русские, в отличие от немцев, не используют никого в качестве пушечного мяса и они служат в обычных подразделениях и снабжаются наравне с русскими, вал желающих поступить на службу резко возрос. Ибо преференции, которые после окончания войны получат те, кто принял подобное решение, были вполне очевидны… К этой цифре ещё надо было приплюсовать почти шестьдесят тысяч поляков, к этому моменту так же уже служивших в Красной армии, потому что никакой армии Андерса на территории СССР не случилось. Все желающие воевать с Гитлером и рейхом имели возможность вступить в РККА, а не желающие – либо оставались в лагерях, либо, при отсутствии к ним претензий у советской власти (а претензии искали тщательно, задействовав как материалы, собранные агентурой или местными коммунистами, так и полученные из захваченных немцами польских архивов ещё во времена «пакта», начиная с времён советско-польской войны девятнадцатого – двадцать первого годов, и даже дореволюционных), у которых к тому же имелись «средства на путешествие», могли уехать в любую невоюющую страну мира. Так поступило, кстати, большинство польских офицеров. Потому как ни о каких «хочу воевать с Гитлером, поэтому вооружите и оснастите меня, но только воевать я буду исключительно вместе с англичанами и американцами» и речи не шло. А вот рядовые и унтера в большинстве своём, наоборот, согласились на службу в РККА. И часть из них к настоящему моменту уже получила офицерские звания. А двое даже были уже в шаге от генеральских… Так что Сталин надеялся, что к окончанию войны во всех восточноевропейских государствах образуется слой людей, не только прошедших фронтовую закалку и в достаточной мере изучивших русский язык методом самого глубокого «погружения», но и связанных с Советским Союзом и его гражданами крепчайшими узами на свете – узами боевого братства. Причём негласной цифрой, на которую ориентировались создатели этого плана, было пропустить через подобную «мотивационную машину» не менее одного миллиона человек. Миллион реальных «агентов влияния», большинству из которых собирались максимально помочь подняться до возможных по их способностям позиций во властных структурах их заново учреждённых государств, – это было круто. С этим уже вполне можно было работать. Причём в настоящий момент имелись основания подозревать, что эта цифра будет заметно превышена. Как бы даже раза не в полтора. А если учесть, что существенная часть прежней элиты, а также наиболее националистически замотивированных и замороченных представителей нижних слоёв, составлявших личный состав прежних армий этих государств, в настоящий момент находились в плену и в ближайшие десять лет на родину точно не вернутся – условия для работы в восточноевропейских странах в интересах СССР после окончания боевых действий создавались просто отличные. Так что Иосиф Виссарионович твёрдо знал, что если и на этот раз снова не удастся избежать всяких Венгрий-56 и Чехословакий-68, он будет очень разочарован. Но это дело будущего… Сейчас же пока всё шло, в общем, как и планировалось.

А вот для США всё складывалось куда хуже, чем в любом из предыдущих тактов. Более разгромный Пёрл-Харбор, у которого, в отличие от прошлого такта, на этот раз ещё и не оказалось «подслащённой пилюли» – отбитого японского десанта, и разрушение Панамского канала изначально создали для США на Тихом океане почти катастрофическую ситуацию. Которую до сих пор не удавалось переломить в свою сторону. Несмотря на то, что попытку захватить Окленд удалось отбить. Но сбросить японский десант в море пока не получалось. Более того, как раз во время битвы за Окленд японцы осуществили ещё один дерзкий десант, на этот раз на австралийское побережье, где им удалось захватить Брисбен. Причём генерал Маршалл склонялся к выводу, что десант на Северный остров изначально являлся отвлекающей операцией, заставивший объединённое англо-американо-австралийское командование перебросить свои скудные резервы из Австралии на Новую Зеландию… И не то чтобы такой версии не было изначально. Но объединённое командование просто не могло себе позволить потерять Окленд. Ибо это почти неминуемо означало потерю всего Северного острова. А в этом случае японский флот получал мощную опорную базу в Южной части Тихого океана, вследствие чего сообщение между США и Австралией становилось резко, на порядок, более затруднённым. При определённых условиях речь даже могла идти о его фактическом прекращении. Между тем в Австралии уже находился довольно значительный американский воинский контингент, который из-за этого мог оказаться почти полностью отрезан от снабжения. Потому что снабжать войска через полмира – через Атлантику вокруг Африки и далее через Индийский океан, было бы настоящим логистическим кошмаром… Так что никакого иного решения, кроме переброски подкреплений из Австралии в Окленд, просто не было. Несмотря на всё понимание пагубности подобного решения. Цугцванг в чистом виде – каждый шаг, каким бы он ни был, неминуемо приводил к ухудшению ситуации… Но если бы дело ограничивалось только Австралией и Новой Зеландией! Японцы оказались весьма креативными ребятами, регулярно ставя американцев в тупик своими весьма нестандартными решениями. Ну как можно было додуматься до операции, которую пресса обозвала «Налёт бешеных парочек»? Японцы отправили в набег четыре авианосных отряда, включавших в себя один ударный и один лёгкий авианосец. Нет, с прикрытием, конечно, но основной ударной силой были именно авианосцы. И целями этих отрядов был не захват ключевых островов и даже не атаки кораблей, аэродромов и каких-то иных боевых подразделений, ааа… максимально возможное уничтожение топливной инфраструктуры! Эти «бешеные парочки» скрытно вышли к объектам своих ударов и одновременно, то есть на рассвете одного и того же дня, устроили то, что пресса США потом обозвала как «несколько маленьких Пёрл-Харборов». Даже несмотря на то, что потери боевых кораблей во время этих налётов были минимальны. Но вот береговой инфраструктуре досталось как бы и не поболее. Ну, в сумме… После чего, уже на отходе, каждая парочка завернула ещё кое-куда, похулиганив в местах, которые до серии «маленьких Пёрл-Харборов» считались второстепенными и весьма захолустными, а вот после неё стали уже едва ли не стратегическими. Но вот прикрытие-то у них так и осталось захолустным… Вследствие чего Тихоокеанский флот США одномоментно не только лишился почти двухсот миллионов галлонов топлива, но и потерял почти все возможности снабжать им свои корабли где-то на просторах Тихого океана помимо побережья самих США. Из-за этого подавляющее число планов использования флота, как ещё разрабатываемых флотским командованием, так и уже вроде как полным ходом воплощавшихся в жизнь, просто рухнули. Ибо большинство из них предусматривало действия в центральной и западной части Тихого океана. А это разом стало практически невозможным. Потому что хотя крупные корабли – линкоры, авианосцы, тяжёлые крейсера – и обладали достаточным радиусом действия, чтобы проводить операции в тех, весьма отдалённых от побережья США районах, то вот для эсминцев и корветов после разрушения топливной инфраструктуры это оказался бы рейд в один конец. Им просто не хватало дальности. А посылать крупные корабли без надёжной противолодочной обороны – означало почти неминуемо их потерять. Увы, следовало признать, что японцы провели гениальную операцию! Потопив всего полдюжины боевых кораблей, большая часть из которых была малого класса – то есть шлюпы и корветы (кое-что всё-таки попало под их удары) они практически убрали американский флот с половины Тихого океана. Причём именно с нужной им половины… То есть флот вроде как был, но действовать против японцев оказался полностью неспособен! И это, по большому счёту, означало, что его не было.

Нет, кое-какие наработки по устранению подобной ключевой уязвимости были начаты ещё до этой катастрофы. А уж после случившегося на них буквально обрушился бурный поток щедрого финансирования. Вследствие чего, скажем, число заказов специализированных транспортов и танкеров снабжения, теоретически позволявших кораблям свободно действовать в далёком отрыве от своих баз, проекты которых были уже разработаны, а первые образцы даже уже начали строиться (правда, до сего момента ни шатко ни валко), одномоментно увеличилось в три раза. А кроме того, было запущено и несколько новых проектов. Например, в настоящий момент на базе новейших лёгких крейсеров типа «Кливленд» лихорадочно разрабатывался специализированный крейсер ПЛО, в оснащение которого даже планировалось включить патрульный дирижабль… Но, увы, прежде чем все эти дополненные и изменённые планы воплотятся в реальность – должно было пройти довольно много времени. Пока же всё было более чем печально… И это ещё не говоря о том, что никто пока не мог сказать, насколько предпринимаемые усилия окажутся реально эффективными. Ведь всем известно, как часто те или иные вроде как самые точные и выверенные решения, теоретически обещающие огромные выгоды, в реальности заканчивались полным пшиком. Да ещё и отягощённым пустой растратой гигантских средств и потерей драгоценного времени. И никто не мог с уверенностью сказать, что на этот раз непременно будет по-другому.

Вследствие всего этого у президента Соединённых Штатов Америки образовались огромные проблемы, как политического, так и экономического плана. Что там говорить, если Рузвельту с трудом удалось отбить от конгресса Нимица. Конгрессмены жаждали крови!

И потому безоговорочный успех этой конференции был ему жизненно необходим. Так что, когда Черчилль, перебравшийся на борт «Айовы» со своего «Хау», ожидаемо, потому как они об этом договорились ещё в Бендер-Аббасе, бросился в «кавалерийскую атаку», Рузвельт мягко остановил его:

– Мне кажется, нам сегодня больше не стоит поднимать потенциально конфронтационные темы. Давайте лучше поговорим о том, что нас всех объединяет…

Первое заседание завершилось не слишком поздно – около шести часов вечера. Все лидеры были немолоды, так что того времени, которое оказалось в их распоряжении после дальней дороги, им явно не хватило для полного восстановления сил. Кроме того, для англичан и американцев ситуация усугублялась ещё и тем, что они оказались в совсем уж непривычном часовом поясе… Однако, несмотря на это, Рузвельт знал, что его рабочий день на этом не закончился. Он принял приглашение Сталина остановиться в советском посольстве не просто так. Франклин Делано был умелым переговорщиком и закалённым политическим бойцом, иначе он никогда бы не пробился на самую вершину политического олимпа США. Особенно учитывая его инвалидность. Но он не только сумел переиграть и перебороть всех своих куда более здоровых соперников, но ещё и оказался единственным президентом за всю историю США, которому граждане его страны доверили этот пост уже третий раз подряд! И, более того, он не собирался на этом останавливаться, планируя выставить свою кандидатуру на четвёртый срок. Однако в настоящий момент его перспективы выглядели весьма смутно. Уж больно тяжело шла война с Японией. И перед Рузвельтом вполне замаячила вероятность прийти к выборам, до которых оставалось уже меньше года, не в ореоле великого лидера, сначала справившегося с Великой депрессией, а теперь умело ведущего страну в бурных водах бушующей на планете мировой войны к неминуемой победе в ней, а в качестве жертвенного козла, которого евреи, после ритуала, возлагавшего на него все грехи своего народа, случившиеся за прошедший год, «с миром» отпускали в пустыню. Да-да, в того самого «козла отпущения»… И единственным человеком за пределами США, который мог помочь ему избежать этого, был именно Сталин. Если сначала удастся добиться от него хотя бы и символической, но явно выраженной и недвусмысленной поддержки, а затем, перед самыми выборами, и другой, уже не символической. Именно поэтому он ещё перед конференцией сам сделал столь знаковый жест, на время пребывания в Тегеране воспользовавшись гостеприимством именно Сталина, а не Черчилля. И сейчас Франклин Делано собирался начать по полной пользоваться представляющимися вследствие этого возможностями…

Вождь СССР находился именно там, где президент США и надеялся его застать. На длинной, широкой террасе, примыкавшей к зданию посольства Советского Союза с тыльной стороны.

– Не спится, господин президент? – усмехнулся Сталин, когда молодой офицер-морпех выкатил коляску президента США на террасу.

– Да, – Рузвельт вздохнул, – всё никак не могу перестроиться на этот часовой пояс. На корабле я жил по вашингтонскому времени. Так было удобнее. Ведь мой офис и все департаменты продолжали работать по нему же. – Президент США достал длинный мундштук, вставил в него сигарету и лёгким кивком головы вроде как попросил у «хозяина» разрешения присоединиться к нему в деле наслаждения дымом тлеющих табачных листьев. Сегодня он не планировал обсуждать никакие серьёзные и важные для него темы. На нынешний вечер было запланировало только лишь максимально расположить к себе советского лидера. А выбор тем для этого надо было ещё нащупать…

Сталин понимающе кивнул.

– Мне это знакомо. В нашей стране одиннадцать часовых поясов.

– Вы много путешествуете по стране?

– Сейчас не очень. Но когда был моложе – приходилось много. И по поручению партии, и в ссылку…

Рузвельт заинтересованно посмотрел на него. Ему, выросшему в семье типичных WASP, да ещё находящейся на самой вершине американской пирамиды власти и влияния, внезапно стало интересно, каково это – волею судьбы оказаться вознесённым на вершину из самого низа. Из грязи. С самого дна. Стать первым, несмотря на то, что в твоей юности буквально ничего не могло даже намекнуть на подобное. Его-то самого изначально готовили к тому, что он станет вершителем судеб многих людей. На это было нацелено всё – и великолепное образование, и ежегодные путешествия в Европу, давшие ему широкий кругозор, и усовершенствовавшиеся его знания иностранных языков, и состоявшееся десятого октября тысяча девятьсот одиннадцатого года посвящение в масоны. Увы, с самого первого дня существования этого государства «братья» бдительно следили за тем, чтобы если не все, то большинство, причём именно самых важных постов в стране занимали только их преданные соратники. Ну так они же, в конце концов, и создали эту страну! И хотя после Джорджа Вашингтона верховные руководители масонов более никогда не занимали пост президента Соединённых Штатов Америки (во всяком случае, те, о которых было официально известно), шансы на то, что кому бы то ни было удастся подняться в системе американской власти сколько-нибудь высоко без поддержки «братьев», были не слишком велики. Впрочем, за его решением вступить в братство стоял не один только голый прагматизм. Он действительно в значительной степени разделял декларируемые масонами ценности и устремления. Эх, каким он тогда ещё был наивным…

– Скажите, мистер Сталин, а каково это – из сына бедняка и гонимого преступника стать руководителем огромной и сильной державы? – кроме того, что Рузвельту это действительно было интересно, этот вопрос был ещё и первым заходом в игре, запланированной на сегодняшний вечер. Ведь человек инстинктивно считает себя лично центром мироздания. И потому любому будет приятно поговорить о себе. Так отчего бы не доставить собеседнику подобное удовольствие…

Ответ Сталина оказался неожиданным.

– До того момента мне пришлось пройти через множество испытаний. И хоть мой путь, вероятно, оказался куда более длинным, чем ваш, господин Рузвельт, но, по большому счёту, мы шли по похожим дорогам. Ибо пути к власти всегда схожи.

Франклин Делано окинул лидера СССР цепким иии… довольно удивлённым взглядом. Хм, этот горец сумел его озадачить. Обычной манерой «комми» было кричать на всех углах, что они строят нечто совсем-совсем новое, чего никогда и нигде ранее не существовало. И поскольку это новое строится в соответствии с постулатами самой высоконаучной и абсолютно достоверной экономической теории, оно, несомненно, будет таким невероятно совершенным, что все просто ахнут. А тут прямая отсылка чуть ли не к Екклезиасту: «Что было, то и будет; и что делалось, то и будет делаться, и нет ничего нового под солнцем».

– Хм, ну, мне кажется, кое-какие различия в наших путях всё-таки имеются.

– Кое-какие – да. Но, поверьте, они не столь значительны, как кажутся. И вам, и мне пришлось на этом пути прежде всего работать с людьми, обзаводясь соратниками и изолируя, перетягивая на свою сторону либо повергая противников. Ну и бить по рукам тех, кто решил, что интересы той группы людей, к которой он принадлежит, находятся неизмеримо выше интересов страны и народа. Просто вам удалось сделать основное на этом пути, опираясь на подготовленные вами и вашими соратниками билли и законы, мне же, кроме этого, пришлось задействовать расстрелы. Но, по большому счёту, это не такие уж и большие различия, – Сталин усмехнулся. Франклин Делано улыбнулся в ответ. Чёрт, кто сидит перед ним? Террорист и повстанец или античный философ?

В тот вечер они проговорили почти до часу ночи. И по окончании Рузвельт не был особенно уверен, что может посчитать себя главным выгодоприобретателем этого вечера. Нет, как он и планировал, некие доверительные отношения между ним и Сталиным удалось установить. Советский лидер показал ему фото жены и детей. Два его сына сейчас воевали, а его дочь училась на первом курсе Литературного института, а после занятий ухаживала за ранеными в госпитале. Он тоже рассказал о семье. Но-оо… президент США теперь уже не был уверен, что это ему хоть сколько-нибудь поможет. Этот горец показал себя мастером слова. Он свободно оперировал как военной, так и экономической терминологией, спокойно цитировал как труды отцов церкви, так и античных философов и, что заставило президента США реально изумиться – современных британских и американских экономистов. А ещё он, похоже, подготовился к переговорам куда лучше их с Черчиллем. Потому что из пары намёков и оговорок Франклин Делано смог понять, что Сталин досконально изучил его самого. Причём и жизненный путь, и предпочтения, и наклонности, из него вытекающие… Увы, похоже, попытка поиграть на нюансах с этим волком обречена на провал. И единственный шанс чего-то добиться – это согласиться на честный размен. Узнать бы ещё, размен чего на что его нынешний собеседник согласится считать честным…

Следующий день опять начался с конфликта. Впрочем, вполне ожидаемого. Черчилль сразу же на первых минутах утреннего заседания поднял вопрос о Норвегии. На что Сталин ответил достаточно жёстко, заявив, что, хоть, например, не согласные с гитлеровской оккупацией жители Копенгагена в своих протестах ограничиваются только лишь демонстративным поголовным отказом от занятия сидячих места в трамваях и иными не менее «эффективными» жестами типа того же массового отказа от традиционного пикника в последнее воскресенье октября, но при этом продолжают трудолюбиво обрабатывать в своих портах грузы для вермахта и кригсмарине, а также оказывать измученным и потерявшим здоровье асам люфтваффе услуги по реабилитации их пошатнувшегося здоровья, никто датчан врагами не считает. Даже несмотря на то, что часть датчан, добровольно поступившая на службу в войска СС, весьма активно стреляет в русских. Ибо Дания не объявляла войну СССР. А Норвегия это сделала. Так что пока то правительство, которое объявило войну Советскому Союзу, не подпишет безоговорочную капитуляцию, СССР никаких переговоров по поводу послевоенного обустройства этой страны, как и её границ, ни с кем вести не будет. Черчилль расценил это как ещё одну попытку заставить Великобританию пойти на неподготовленный десант на континент. Сталин огрызнулся:

– Не хотите – не надо. Значит, Осло возьмёт РККА.

Однако постепенно усилия Рузвельта, пытавшегося как можно быстрее ввести дискуссию в конструктивное русло, начали приносить плоды. Вследствие чего градус эмоций постепенно начал падать. И так продолжалось до тех пор, пока Черчилль не внёс вполне, на взгляд президента США, конструктивное предложение: создать специальный совместный военный комитет, в котором согласовывались бы крупные военные операции всех трёх союзников. Ну, для того, чтобы они смогли принести максимальный эффект. Ведь господин Сталин желает поскорее получить второй фронт? Так почему бы не согласовать свои действия таким образом, чтобы в тот момент, когда готовность союзников к высадке на континент достигла требуемого уровня, Красная армия не нанесла бы мощный удар по вермахту, дабы связать его резервы и не допустить сбрасывания десанта в море? Однако руководитель СССР сразу и резко отказался от подобной идеи.

– Мы не будем участвовать в этом!

– Почему? – изумился Рузвельт, которому данная идея показалась вполне здравой. В конце концов, англичане давно уже согласовывали с американцами большинство своих военных планов, и это, по его мнению, шло делу только на пользу. Так почему бы не распространить эту уже доказавшую свою эффективность практику на СССР? Сталин ответил не сразу. Сначала он бросил в сторону Черчилля тяжёлый взгляд, после чего медленно заговорил:

– Потому что этот комитет станет самым лакомым объектом для разведывательных служб Гитлера. Зачем искать стратегическую информацию по трём разным Генеральным штабам или иным сходным структурам, когда можно внедрить агента всего в один? А сделать это, учитывая, сколько суеты и рассогласованности будет при организации подобного межгосударственного органа, им будет не так уж и сложно. Между тем, по нашим данным, некие случайные утечки идут даже из уже давно работающих и вроде как плотно прикрытых контрразведкой органов, – он сделал паузу и негромко закончил: – Если, конечно, они именно случайные…

В помещении повисла напряжённая тишина. А затем Черчилль с каменным лицом произнёс:

– Что ж, сложно не согласиться, что это – веский довод… – но в голове у него билась одна мысль: «Он знает…» Весной прошлого года именно сэр Уинстон санкционировал операцию, результатом которой стала передача в Берлин пакета информации о ближайших планах СССР. А куда было деваться? Его реально испугали успехи РККА зимой сорок первого – сорок второго года! Русских просто необходимо было как-то притормозить! Во имя Британии!

Операция была разработана безупречно. Одна из престарелых тётушек герцога Виндзорского написала племяннику пространное письмо, в котором, кроме всего прочего, пожаловалась на другого своего племянника, который хотя и добился больших успехов, заняв весьма высокий пост в военном командовании, но слишком уж много времени проводит на работе, забывая о своей престарелой родственнице. Хотя в последний раз он оказался молодцом и провёл с тетушкой кучу времени, порадовав её своим вниманием… На самом деле письмо было написано в специальном отделе СИС, и изложенное в нём представляло из себя информацию стратегического характера, просто замаскированную под велеречивую старческую болтовню. Эдуард Виндзорский ещё в бытность свою как наследником престола, так и королём Эдуардом VIII был известен своим благоволением к тому режиму, который воцарился в Германии после тридцать третьего года, а также к его союзникам. Например, именно при нём Гитлер оккупировал демилитаризованную Рейнскую область. И это не повлекло для него никаких негативных последствий. Хотя по всем признакам являлось прямым и грубейшим нарушением Версальского договора. Причём благодарить ему за это в первую очередь стоило именно молодого короля Британии. Да и визит императора Эфиопии Хайле Селласие, который прибыл в Англию в поисках помощи в противодействии итальянской агрессии, так же окончился ничем… Ну а уже после отречения чета Виндзорских продемонстрировала это благоволение вполне открыто, с удовольствием посетив Германию и лично встретившись с Гитлером. Причём во время этого посещения Эдуард ничтоже сумняшеся приветствовал толпу, собравшуюся у его отеля, нацистским салютом. Что же касается его жены, ради любви к которой он якобы отрёкся от престола, то спецслужбам было известно, что мисс Уоллес Симпсон… то есть теперь уже герцогиня Виндзорская, была любовницей Риббентропа и до сих пор поддерживала с ним вполне тёплые отношения. Она вообще была той ещё штучкой. Помимо двух мужей, за ней тянулся целый шлейф связей на стороне, среди которых были не только холостяки, но и женатые. Например, она неплохо зажгла с одним автодилером по фамилии Трандл и отлично проводила время с известным лондонским повесой – Эдвардом Фицджеральдом, седьмым герцогом Лейнстерским. Впрочем, именно такие горячие штучки чаще всего и привлекают не слишком уверенных в себе мужчин, которые при этом очень хотят выглядеть сильными и уверенными…

Как бы там ни было, СИС сработала в своей обычной коронной манере – вбросила информацию конкретным людям, после чего получившие её личности поступили вроде как совершенно свободно и в полном соответствии со своими убеждениями… выполнив именно то, что от них и требовалось! Так что уже через неделю от мисс Симпсон в Берлин ушло трогательное письмо, в котором она рассказывала «милому другу» об их скучной жизни в багамском захолустье и редких новостях из Метрополии, в котором были такие слова: «Кстати, мой друг, недавно мой муж получил забавное письмо от одной из своих троюродных тётушек…» Сталин просто НЕ МОГ ничего об этом знать. Но он знал! Причём, похоже, всё! Иначе бы не выступил так резко… И этот провал очередной раз выбил Черчилля из колеи. Неужели у Сталина есть информаторы на самом высшем уровне британского истеблишмента? Или даже в окружении короля? Это… было бы настоящей катастрофой!

Так что он едва смог досидеть до конца заседания, весьма вяло реагируя на обсуждение польского вопроса, притом что считал его для Британии одним из основных. Вследствие чего это обсуждение прошло полностью под диктовку «кремлёвского горца». Так что планы полностью возместить полякам потери территории на востоке (предполагать, что СССР, после его победы в войне, вернёт полякам западные земли Украины и Белоруссии, мог бы только идиот) за счёт немцев оказались если и не полностью разрушены, то сильно ограниченны. А «великодушное» решение Сталина вернуть полякам часть галицийских земель вместе со Львовом выглядело не столько уступкой, сколько какой-то извращённой насмешкой…

Последний день работы конференции прошёл куда более спокойно. Вечерний разговор с Рузвельтом закончился тем, что Сталин рассказал президенту Соединённых Штатов о секретных пунктах соглашения с Японией, включавших гарантии границ и установленных в Китае линий разграничения. Нарушать его советский лидер отказался наотрез.

– Агрессоры, развязавшие нынешнюю мировую бойню, сделали нарушение любых заключенных ими договоров и вероломное нападение своей визитной карточкой. СССР не собирается им уподобляться… – заявил советский лидер. Но затем подсластил пилюлю, дав понять, что если ситуация в Европе к октябрю сорок четвёртого года, когда срок заключённого договора истечёт, будет это позволять, то СССР может пойти навстречу США и объявить войну Японской империи. Хотя надо понимать, что реально действовать на дальневосточном театре СССР будет способен только не ранее чем через пять месяцев после того, как будет закончена война в Европе… Ну а поскольку Черчиллю, ко второй половине дня собравшемуся-таки с силами, удалось частично продавить Сталина, заставив его согласиться если уж не на образование объединённого комитета планирования, то хотя бы на заявительное уведомление союзниками друг друга о наиболее крупных операциях на германском фронте, градус противостояния между лидерами Британии и СССР тоже удалось опустить до вполне приемлемого уровня. Сталин даже пошутил, указав пальцем на Черчилля и заявив:

– От имени Ставки Верховного главнокомандования Советского Союза информирую вас, господин премьер-министр, что в настоящее время Ставка не разрабатывает и не планирует разработку ни одной крупной наступательной операции, в процессе которой боевые действия будут перенесены на территорию Германии. Так что время на открытие второго фронта у вас пока есть! – все рассмеялись. Кто весело, кто вежливо…

Норвежский вопрос остался камнем преткновения. По польскому же подвижки были. Но окончательно по нему договориться не удалось.

– Скажите спасибо, что мы склоняемся к тому, чтобы ограничиться линией Керзона, а не настаиваем на возвращении Польши в состав Советского Союза. Ибо история показала, что независимая Польша СССР очень дорого обходится. Как и, кстати, всей Европе в целом. Вспомните, именно Польша была первым государством, которое заключило международный договор с режимом Гитлера. Я имею в виду пакт Гитлера – Пилсудского от января тридцать четвёртого. Или участие Польши вместе с Гитлером в разделе Чехословакии? Да, там отметилась не одна Польша, но с остальными мы этот вопрос так или иначе решим. Потому как им достало глупости объявить войну СССР. А вот по поводу Польши у нас в Политбюро ЦК ВКП(б) до сих пор идут серьёзные дискуссии…

Кроме того, «тройка» обсудила и контуры послевоенного мира. И вот тут позиции сторон оказались куда более близкими, нежели в любых других вопросах. Стороны сошлись во мнении, что структура и принципы работы Лиги наций показали свою полную несостоятельность. Так что новая организация должна быть создана на неких новых принципах, которые пока ещё предстояло выработать. Стороны согласились, что именно на три союзных государства, вынесших на своих плечах основное бремя борьбы с нацизмом, налагается особая ответственность по поддержанию мира на планете. Вследствие чего в их распоряжении должен быть некий механизм, позволяющий блокировать нежелательное развитие событий. Именно блокировать! То есть не заставлять другие страны двигаться в желательном и кажущемся кому-то наиболее верным направлении, это признали не слишком конструктивным и даже невозможным, а иметь возможность останавливать или как минимум сильно затруднять движение в том, которое кому-нибудь из государств, на которые будет возложена особая ответственность, покажется нежелательным. Чтобы иметь достаточно времени, дабы ещё раз подумать и не совершить непоправимых ошибок!

Кое-какие разногласия возникли с местом размещения нового органа. Рузвельт предложил Нью-Йорк, как место, достаточно удалённое от идущих боевых действий. Вследствие чего подготовку к учреждению нового органа можно было начать немедленно. Но Сталин не согласился с эти вариантом.

– Во-первых, я не думаю, что кто-то из нашей тройки должен претендовать на то, что эта организация будет располагаться на её территории. Это будет неправильно. Во-вторых, две мировые войны начались в Европе и из-за европейских противоречий. Так что основная болевая точка планеты пока находится именно в Европе. И потому организация должна располагаться тоже здесь.

– Да, но если в Европе вдруг начнётся какая-нибудь очередная, третья мировая война… – осторожно начал президент США.

– То это будет означать, что новая организация тоже не справилась с возложенными на неё обязанностями. И никакого смысла в обеспечении возможности продолжения её работы уже нет. Как и в её сохранении, – отрезал Сталин. – К тому же у меня есть вот ещё какое предложение. Инициаторами обеих войн оказались немецкие государства. В Первую мировую это были Германская империя и Австро-Венгрия, а во Вторую – Тысячелетний, – тут он ехидно усмехнулся в усы, – рейх, созданный их объединением. Я думаю, все присутствующие согласятся, что остальные примкнувшие к ним страны были всего лишь ведомыми… Вследствие чего может показаться, что немцы – опасно воинственны. Но в Европе есть ещё одно немецкое государство, которое не участвовало ни в Первой, ни во Второй мировых войнах и, более того, даже когда этот самый рейх был на самом пике своего могущества, категорически отвергло путь войны и сумело решительно настоять на своём нейтралитете и независимости. И эта позиция, как мне кажется, заслуживает всяческого поощрения. Вследствие чего я предлагаю разместить штаб-квартиру новой организации на территории Швейцарии…

А вот подготовительную конференцию, на которой и будет провозглашена новая общемировая организация, что примет на свои плечи бремя поддержания мира на планете, решили всё-таки провести именно в США. За что Рузвельт был Сталину крайне благодарен. Как, впрочем, и за то, что Сталин предложил именно ему выступить спикером всей «Большой тройки», озвучив общие итоги конференции. Для него этот момент был чрезвычайно важным. Ибо позволял заткнуть рты немалому числу его недругов в конгрессе. Черчилль же, которому советский лидер предложил стать ко-спикером, убрав свою фигуру максимально в тень, отказался от этого предложения. Ибо считал, что из-за «предательства американцев» не добился, по существу, ни единой стоявшей перед ним цели. Нет, по кое-каким направлениям дела несколько продвинулись, по другим стороны хотя бы озвучили позиции, но это же не успех, не так ли? Сталин же… его итоги конференции вполне устроили. Всё, что нужно было озвучить – озвучено, что необходимо было предложить – предложено, никаких категорических обязательств пока не взято, а что из его предложений будет принято – зависит не от разговоров, а от успехов РККА. А они были не за горами…