Глава 23

Я добавляла в отчет последние штрихи – что, надо сказать, делала, одновременно просматривая социальные сети Кристины и пытаясь проследить, стали ли ее селфи чуть печальнее теперь, когда они с Санджеем не контактировали, – когда в мою дверь на полной скорости влетел Расс.

Я посмотрела на него поверх компьютера.

– Расс, я бы была тебе очень благодарна, если бы ты стучал, прежде чем врываться ко мне.

– Фюйть! Кому-то надо пропустить стаканчик. К счастью для тебя, корпоративный коктейль начался пять минут назад. – Он намекал на вылазку, запланированную нашими коллегами.

Как они сказали, понедельник – это еще одна пятница. Даже если это было так, мне не хотелось проводить фальшивую пятницу со своими сослуживцами. Они мне очень нравились, но они нравились бы мне еще больше, если бы я не видела их чаще, чем свою семью.

– Пару стаканчиков, – сказал Расс, ошибочно принявший мое молчание за отказ.

– Ты знаешь, что я думаю об этой забегаловке, где подают жареные крылышки, – вяло проговорила я. В моей памяти было еще свежо замечание Иоланды по поводу личного общения, и я уже знала, что пойду. Я должна была доказать, что являюсь командным игроком – разок можно и съесть крохотное крылышко огненно-оранжевого цвета.

Расс понизил голос:

– Ты же знаешь, что в следующем месяце у нас переаттестация. Никто не заставляет тебя организовывать бесполезные вечеринки, но, если говорить серьезно, тебе подобные мероприятия пойдут на пользу.

Гораздо больше пользы от того, что я приношу миллионы долларов чистого дохода от пожертвований.

– Я понимаю, Расс. Я пойду пропустить стаканчик, но только один, – сказала я, хотя не оговаривала этот момент с Санджеем. – Дай мне минуту.

Расс не сдвинулся с места, нависая над моим столом, поэтому я жестом отогнала его.

– Я не собака, Пенни, – сказал он, выходя из моего кабинета. – Ты не можешь прогонять меня, – рявкнул Расс уже за дверью.

Я не смогла удержаться от смеха. Только я успела взять себя в руки, как Санджей снял трубку.

– Это я, – сказала я. – Компания моих коллег собирается пойти выпить в одно место, где подают жареные крылышки, а я должна продемонстрировать, что я – командный игрок. Ты не против, если я задержусь на часок? Я знаю, мы говорили о том, что тебе нужно подготовиться к следующему собеседованию.

– Конечно, нет, – сказал он. – У меня есть еще два дня для подготовки. Со мной все будет в порядке.

– Замечательно, спасибо тебе.

– Повеселись. И, Пенни?

– Да?

Он помолчал.

– Я люблю тебя.

– Я тоже люблю тебя, – сказала я.

И так оно и было. Только мне хотелось, чтобы наши отношения не были такими напряженными. Мне хотелось придумать изящный способ укрепить нашу супружескую связь, а не просить Санджея о том, чтобы он был честным.

Потому что, когда я закрыла браузер, в котором была открыта фотография соблазнительно улыбающейся Кристины, сидящей за пианино, я знала, что не выдержала бы еще одной правды.

* * *

Я думала о Санджее, когда в баре ко мне подсел Расс. Он поднял руку, и бармен, которому я подавала знаки уже минут пять, неторопливо подошел к нам.

– Чем могу служить? – спросил он.

– Я уступлю даме, поскольку она ждет дольше, – сказал Расс. – Пенни? Что этот милый парень может принести тебе?

Мне не хотелось, чтобы мне приходили на помощь. Однако выпить было надо.

– Водку с тоником и лаймом, пожалуйста.

– И разливной индийский светлый эль, – добавил Расс, протягивая бармену свою кредитную карточку. – Можно открыть счет и записать на него то и другое?

– Конечно, – сказал бармен.

– Спасибо, – сказала я Рассу. – Тебе не следовало этого делать. В смысле, ты не должен был этого делать.

Он сверкнул на меня широкой белозубой улыбкой.

– Я бы мог сказать, что это самое малое, что я могу сделать ради того, чтобы вытащить тебя в это отвратительное заведение, но это производственные расходы.

– Вот это да, спасибо, – пробубнила я. Как только я поняла, что он улыбается, мои губы снова сложились в прямую линию. В течение нескольких недель между нами ощущалось какая-то натянутость. С одной стороны, он вел себя так, словно хотел подставить меня перед боссом и главным меценатом. С другой – с тех пор как умерла Дженни, он не раз приходил мне на помощь. И купил для меня великолепные цветы, и говорил со мной о Дженни, мне это нравилось.

Означало ли это, что я виновата перед Сан- джеем?

Вернулся бармен с нашими напитками. Отхлебнув большой глоток из своего бокала, Расс вытер рот ладонью.

– Как ты после смерти своей подруги? – спросил он. Он не отрывал глаз от моего лица, что показалось мне слишком интимным, даже несмотря на то, что в спортивном баре была куча народу.

Я подняла глаза к телевизору. Мускулистые мужчины в костюмах орали изо всех сил, пока за их спинами показывали игру двух бейсбольных команд, названия которых я не могла определить.

– Я стараюсь жить дальше. – Потом я отпила большой глоток из своего бокала. Такой большой, что, когда я поставила бокал на место, он был наполовину пуст.

– Прости, – сказал Расс. – Держу пари, что это гораздо тяжелее, чем кажется со стороны, а?

Я с удивлением обернулась к нему.

– Да. Но если ты это понимаешь, то зачем прервал меня во время презентации с Нэнси Вайнгартен?

Он смутился. Ладно, ну и пусть.

– Прости меня за это, – сказал он. – Быть идиотом – это что-то вроде моего состояния по умолчанию, но я стараюсь работать над этим.

По телевизору мужчины в забавных рубашках занимались рукопашным боем. Мы вместе с Рассом минуту наблюдали за ними.

– Спасибо, что извинился, – сказала я.

– Мне нужно было сделать это раньше. – Он снова отпил пива. – Так что дальше, Пен?

На секунду мне показалось, что он говорит об этом вечере. Я собиралась сказать ему, что планирую поехать домой и уложить детей спать, когда он добавил:

– Ну, после такого шоу? Возможно, ты не захочешь заниматься этим до конца жизни?

– Иоланда уже спрашивала тебя, счастлив ли ты, работая в отделе развития? – спросила я.

Он нахмурился.

– Нет.

– Ох. Ну, на прошлой неделе она вызвала меня к себе и спросила, счастлива ли я и что она может сделать для того, чтобы «стимулировать» меня. – Я мельком взглянула на него. – Кстати, я не разрешаю тебе использовать это против меня.

Он сложил руки вместе, изображая полную невинность.

– Никогда. Но неудивительно, что она спросила тебя об этом. Вероятно, она боится, что ты можешь уйти, от чего ее адская работа станет намного тяжелее. И моя, если говорить честно.

– Я никуда не ухожу, но, если бы даже я это сделала, ты мог бы сам легко управлять отделом, – сказала я.

– Не так хорошо.

– Я не верю в это, но все это некстати. Отвечая на твой вопрос о ближайшем будущем, скажу, что дальше я буду оплачивать счета, копить деньги на колледж и пенсию и удерживать свою семью на плаву. Это удача, что я хорошо выполняю свою работу в отделе развития, она оплачивается лучше, чем многое другое. Поэтому на переаттестации я попрошу о повышении. Если Иоланда когда-нибудь уйдет, я попытаюсь получить ее место, даже если оно больше подходит тебе или какому-нибудь другому чуваку. План состоит в том, чтобы не останавливаться и продолжать.

Мой монотонный голос приковывал к себе внимание, как звук трафика на скоростном шоссе, но другого способа вызвать интерес к моему признанию не было.

Расс ухмыльнулся:

– Ты, кажется, взволнована.

Я опустила глаза вниз, на свой бокал, размышляя, как ответить. Потом я подумала: «Почему бы просто не сказать ему правду?»

– Я всегда думала, что стану писать книги. Детские книги. – Было странно признаваться в той мечте, которую я таила в себе так давно, что она практически заплесневела. – Поэтому иногда мысль о том, чтобы проработать в отделе развития еще пять-десять лет вызывает у меня желание заколоть себя шариковой ручкой.

– Правда? Я не знал этого.

– Да.

– Когда ты что-нибудь писала в последний раз? Я имею в виду статью, а не отчет.

– Давно, – призналась я. – Лет шесть тому назад.

Его глаза округлились.

– Это не похоже на тебя, Пен.

– Я знаю, но, приходя домой в конце дня, я чувствую себя выжатой как лимон, а в выходные я всецело поглощена детьми.

– И что, ты ничего не можешь придумать? Вероятно, тебе не следует так много работать.

– Скажи это парням, которым сваливают на меня свои проекты.

Он пожал плечами:

– Ты знаешь, что можешь отказаться. Ты и так отличный работник.

Да, я была отличным работником. И вдруг я поняла, как ответить на вопрос Иоланды о том, что сделало бы меня счастливее.

– Как ты думаешь, есть ли хоть какой-то шанс, что Иоланда даст мне дополнительный выходной в неделю?

– Например, по пятницам?

– Вероятно, это безрассудно, да? Иоланда постоянно требует от меня, чтобы я работала эффективнее. Сокращение рабочей нагрузки противоречит этому.

– Мне кажется, в этом ты ошибаешься. Но твоя зарплата тоже будет урезана. Тебя это устроит?

– Не знаю, – призналась я. Если бы Санджей получил место в отделе по связям с общественностью, я, возможно, пошла бы на это, но я была из тех, кто цыплят по осени считает.

Возможности сказать это Рассу мне не представилось, потому что из-за наших спин, словно кукла из Маппет-шоу, выскочила Минна, возглавлявшая отдел по связям с выпускниками.

– Эй, вы оба! Чем занимаетесь?

Я могла бы выпить две кастрюли кофе по-французски и все равно не стала бы таким же живчиком, как Минна.

– Просто болтаем, – сказала я.

– Вы когда-нибудь присоединитесь к нам, плебеям? – спросила она, жестом показывая на длинный стол у дальней стены бара, где собрались наши коллеги.

– Да, ребята, мы подойдем через минуту, – сказал Расс.

Когда Минна, покачиваясь на своих шарообразных ногах, отошла от нас, я повернулась к Рассу:

– А как ты? Что дальше? Есть ли у тебя какие-то тайные мечты?

– Я всегда хотел зарабатывать хорошие деньги, не слишком напрягаясь. Радует то, что именно это я и делаю. – Он застенчиво улыбнулся. – Я бы хотел когда-нибудь жениться. Может быть, завести детей.

Когда я встретилась с ним глазами, то мне снова показалось – да, в этом было неловко признаться, – что меня тянет к нему. Он был не из тех мужчин, с кем мне хотелось бы встречаться, не говоря уже о потомстве, но, вероятно, я легла бы с ним в постель, если бы не была замужем.

Что было совершенно неуместно. Меня не волновали сплетни, как и Санджея, это было просто невозможно для меня. Но почему так легко думать о постели с кем-то совершенно неподходящим, а не с человеком, которого я поклялась любить до конца своей земной жизни?

В довершение всего, у нас с Рассом не было ничего общего, кроме работы. Почему же тогда мы с ним так легко перешли к разговору о том, о чем мне хотелось бы поговорить со своим мужем?

Я отвела взгляд от Расса.

– Было приятно, – сказала я, – но мне правда нужно идти.

Он смутился.

– Ты не пойдешь попрощаться с подчиненными?

– Нет. Это был долгий день. – На самом деле, долгое лето. – Я не хочу упустить возможности провести время с Санджеем. – Да, мне нужно было поехать домой и понять, сможем ли мы как-нибудь вместе пережить момент, подобный тому, который только что был у меня с другим мужчиной.

* * *

Когда я приехала домой, дети, сидя на диване, смотрели фильм, а Санджей сидел за столом в гостиной у своего компьютера. На голове у Санджея были наушники, и он барабанил пальцами по столу, отбивая ритм какой-то музыки, которую слушал. Вероятно, Санджей скучал по своей группе.

Он заметил меня в тот момент, когда я сняла с него наушники.

– Как прошло? – спросил он.

– Прекрасно. – Сев на скамейку и сбросив туфли, я размышляла о том, отражается ли на моем лице хотя бы капля той вины, которую я сознавала. Между мной и Рассом никогда ничего не произойдет, интуитивно я это понимала. Но я бы чувствовала себя гораздо лучше, если бы меня тянуло к своему мужу и я бы интересовала его до такой степени, что не могла бы даже представить, чтобы быть с кем-то еще. – Неформальное общение – своего рода оксюморон, в который вовлечены коллеги. Впрочем, мы с Рассом мило поболтали.

– Это хорошо.

Я ждала, что Санджей спросит меня, о чем мы болтали, думая, что смогу каким-то образом сказать ему, что отчасти понимаю его ситуацию с Кристиной. Но он так ни о чем и не спросил.

– Эй, – сказал он, уже снова глядя на экран компьютера, – детей я накормил и искупал, ленч приготовил, завернутая тарелка – для тебя. Ты не возражаешь, если я еще поработаю? Я хочу закончить еще страницу или две, прежде чем лечь спать.

Я вздохнула, чувствуя свое поражение. Вот и поговорили.

– Прекрасно, – сказала я. – Я уложу детей спать, когда кончится фильм. Пойду, переоденусь.

Только я надела ночнушку, как засветился мой телефон, который я оставила на комоде.

Это был Мэтт.

«Я думал о нашем последнем разговоре и понял, что мне необходимо немного времени. К сожалению, это означает, что я на некоторое время приостанавливаю твое общение с Сесили. Я свяжусь с тобой, когда буду готов».

Я уставилась на телефон. Я не знала, кричать мне или плакать, поэтому прижала ладони к уже горевшему лицу.

Я поступила правильно, желая быть честной и прямодушной.

И теперь мне придется смириться с последствиями.