Глава 17

Однажды, когда я поздно вернулась с работы, меня встретил Санджей, расплывшийся в такой широкой улыбке, что были видны коренные зубы. На нем были красивые брюки и рубашка, которая… возможно ли это? Да, она и вправду была выглажена!

– У тебя собеседование? – спросила я, чтобы скрыть свое восхищение.

Улыбка на его лице мгновенно увяла, но он быстро спохватился.

– Нет, но сегодня вечером я пропускаю репетицию.

– Хорошо… – Я не понимала, какое отношение репетиция группы имеет к его облачению.

– Я нанял приходящую няню и забронировал столик в «Марио», – объяснил он, называя наш любимый итальянский ресторан.

– Ой, – сказала я, хотя для меня это было приятным сюрпризом и, безусловно, превосходило то, о чем я его просила. Просто я пожалела о том, что по дороге домой не остановилась и не выпила двойной эспрессо. Я набегалась за целый день и, вероятно, буду клевать носом над тарелкой тортеллини.

– Ой? – переспросил Санджей.

Я попыталась исправиться.

– Замечательно, мы не были там целую вечность.

Он, кажется, успокоился:

– Да, давненько. Я подумал, что было бы неплохо сменить пластинку.

– Несомненно. Ты не возражаешь, если я переоденусь?

– Конечно, нет. Эмма будет здесь без пятнадцати семь. Я забронировал столик на семь.

– Великолепно.

Я поспешно взбежала по лестнице и натянула на себя джинсы, которые тут же сменила на юбку. Если уж Санджей постарался привести себя в порядок, значит, мне следовало сделать то же самое. Прошло несколько месяцев, может быть, даже год с тех пор, как мы с ним никуда не выходили вдвоем. Обычно мы вместе с детьми ходили к Мэтту и Дженни, потому что у них было много места и можно было почти убедить себя в том, что визг, раздающийся в холле на первом этаже, доносится из соседнего дома.

Когда я освежила смазанный макияж, мне пришло на ум, что, несмотря на изнуренный вид, я по-настоящему возбуждена. Ужин вдвоем даст нам возможность наладить взаимопонимание, чего, как я и говорила ему, мне хотелось.

Правда, когда в ресторане, сделав заказ, мы сидели и смотрели друг на друга через маленький столик, за которым когда-то сиживали, стало до боли очевидно, с каким скрипом нам дается взрослый разговор.

– Как дела у вашей группы? – спросила я.

Пожав плечами, он взял из корзинки ломоть хлеба.

– Не знаю. Сегодня три недели с тех пор, как я стал пропускать репетиции.

– Правда? – сказала я. Как же я этого не заметила? – Почему?

Он как раз засовывал в рот огромный кусок хлеба, и ему понадобилось некоторое время, чтобы прожевать, прежде чем ответить.

– Просто мне нужна была передышка.

Я не знала, хочет ли он подтолкнуть меня к тому, чтобы я расспросила его подробнее, или просто уклоняется от ответа.

– Понятно, – сказала я.

– Как твоя работа? – спросил он.

«Очаруй его своей болтовней», – услышала я голос Дженни.

На этот раз я смогла справиться с инстинктивным желанием ответить ей вслух. «Я стараюсь», – подумала я.

«Старайся лучше», – парировала она.

– Пенни? – спросил Санджей, не понимая, что меня больше интересует разговор, который происходил в моей голове, а не тот, что ведем мы с ним.

Я медленно перевела взгляд на него.

– Ну, на работе все довольно хорошо, – сказала я. – Помнишь, я говорила тебе о Нэнси Вайнгартен?

Санджей кивнул.

– Ну, я добилась пожертвования. Это самый крупный дар от женщины в истории медицинской школы.

По тому, как он засиял, можно было бы подумать, что это его победа. Или, может быть, он просто был рад тому, что есть о чем поговорить.

– Это фантастика! Почему ты мне сразу не сказала?

На самом деле, я не знала почему. Вероятнее всего, потому что я была так занята обычной вечерней рутиной, что забыла об этом, поэтому ответила уклончиво.

– Ну, все прошло не так гладко, как хотелось бы. Иоланда попыталась представить все так, будто я серьезно напортачила, а не совершила кое-какие мелкие оплошности, но Нэнси сказала мне, чтобы я прекратила делать вид, что мне все дается легко.

Он вскинул брови:

– Она так сказала?

– Почему ты так смотришь на меня?

– Просто так, – сказал он. – Это хороший совет. Надеюсь, ты воспользуешься им.

Подразумевалось, что я, вероятно, этого не сделаю.

– Хм, – сказала я.

Протянув руку через стол, Санджей сжал мою ладонь.

– Пенни, не смотри так. Я правда горжусь тобой. Кто бы мог подумать, когда ты впервые пришла работать в отдел развития, что семь лет спустя ты станешь практически ведущим специалистом?

Он думал, что это комплимент, но я почувствовала, что у меня портится настроение.

– Безусловно, это не обо мне. – Страстно желая сменить тему, я сказала: – Есть ли новости от журнала Atlantic?

– Я все еще жду новостей, чтобы взяться за другую статью. Но с книгой я продвинулся вперед.

За ужином он рассказал о том, что увидел в общих чертах весь проект и начал думать, с чего начать первую главу. Я старалась задавать вопросы и не сводить с него глаз, когда он отвечал на них. Но, закончив говорить о том, как он ищет себе агента, Санджей посмотрел на меня так, как будто не был уверен, стоит ли продолжать, я же молча потягивала вино. Почему это требует такого большого труда? Разве мы, два человека, знающие друг друга почти двадцать лет и давшие обет до конца жизни быть вместе, не способны наладить взаимосвязь без таких усилий, не вспоминая о проклятом списке?

Но для этого требовалось время. Одно свидание не спасет мой брак, ведь Рим тоже был построен не за один день. Я хотела верить в это, потому что другой вариант был выше моих сил.

Наверное, Санджей почувствовал мой страх, потому что после того, как мы подъехали к гаражу, где оставляли машину, он положил ладонь мне на бедро. Я смотрела прямо вперед, потому что точно знала, что это значило: «Помнишь наш план? Мы хотели заняться сексом».

Что ж, да, хотели, но не в тесном же седане? Посреди парковки?

– Я отлично провел время, – сказал Санджей.

– Я тоже, – сказала я. Особенно когда мы оплачивали счет наличными, и я ругала себя за то, что я такая старомодная, но было что-то романтичное в том, что ужин оплачивается не с нашей общей кредитки.

Он наклонился над рычагом переключения передач, чтобы поцеловать меня. У него были мягкие, но настойчивые губы, мне нравилось, когда он так целовал меня.

«Машина, машина, машина! – услышала я голос Дженни. – Ты могла бы, стала бы в машине?»

Я не могла бы, не стала бы в машине. Слава богу, было темно, и поблизости не было видно ни души. Можно было бы возразить, что все это делает гараж идеальным местом для серийного убийцы, охотящегося за парочками в момент соития.

– Прости, – сказала я, отстраняясь от Санджея. – Мне здесь слишком неуютно. Может быть, дома?

– Нет проблем, – сказал он.

– Ты разочарован, – заметила я.

Он вздохнул.

– Нет, я все понимаю.

– Но?

– Но думаю, что к тому времени, когда мы выпишем чек няне и поговорим о том, что нам нужно скачать одно из банковских приложений, а потом заглянем к Стиви и Майлзу и почистим зубы, чтобы от нас не пахло чесноком и «Кьянти», и ляжем в постель, ни один из нас, я почти уверен, не будет в настроении.

– Ну, если ты так считаешь…

– Все отлично, – сказал он, но его взгляд, устремленный прямо на дорогу, ведущую к дому, говорил о другом.

– Прости, – снова сказала я, когда мы подъехали к дому. И это было искренне. Санджей просил меня только об одном, а я уже в который раз не смогла пойти ему навстречу.

– Не стоит. – Он скупо улыбнулся. – Мне было приятно побыть с тобой.

Я положила свою ладонь на его руку.

– Приятно, – сказала я. – Давай не будем говорить с няней о приложении для перевода денег. И я не против запаха чеснока и вкуса красного вина.

Он тихо засмеялся.

– Договорились.

Когда мы вошли в дом, Эмма, наша приходящая няня, ссутулившись, сидела на диване. Не отрывая больших пальцев от клавиатуры телефона, она обратилась к нам:

– Хорошо провели время?

– Да, – хором ответили мы с Санджеем, а потом улыбнулись друг другу. Я поняла, о чем он думает: «Пойдем отсюда».

– Это было потрясающе? – сказала Эмма с той интонацией, которая, по-моему, предназначалась тому, кому она писала СМС.

Пока Санджей отрывал чек для Эммы и провожал ее до двери, я, испытывая возбуждение от нервного ожидания, побежала в ванную. Если не считать нашей неудачной попытки в тот вечер, когда я напилась с Джэл, мы с Санджеем не спали после смерти Дженни. А в последний раз это было… ну, должно быть, это было механически, потому что я, честно говоря, не могла припомнить. Но, несмотря на инцидент на парковке, я была настроена оптимистически. Я была готова.

Стоя перед зеркалом, я легонько провела корректирующим карандашом под глазами и по крыльям носа. Посмотрев на себя повнимательнее, я решила, что немного румян не помешает. Освежив румянами лицо, я пошла в спальню и переоделась в новую ночную сорочку, которую заказала по интернету. На модели она смотрелась намного лучше, чем на мне, – поскольку в ней не было ничего потрясающего, то и разочаровать она не могла, – но она подходила под трусики, которые я заказала вместе с ней и которые врезались мне в бедра. Может быть, они растянулись бы, если бы я поносила их подольше.

Я легла в постель, завернув ноги в одеяло, и стала ждать, пока Санджей придет в соответствующее настроение.

Мысленно я шагала по заснеженной улице рядом с Центральным вокзалом на Манхэттене, как раз через несколько месяцев после 9 сентября 2011 года. Обстановка в мире все еще вызывала опасения, но меня возбуждало предстоящее свидание с Санджеем, с которым я как раз начала встречаться. А вот я наблюдаю за тем, как мой уже не новый приятель спит, когда ранним утром солнечные лучи струятся сквозь панорамные окна нашей бруклинской квартиры. Вот на свадьбе коллеги я представляю его как своего мужа. Вот я впервые передаю ему на руки крохотную полусонную Стиви. Вот он переносит меня через порог нашего первого дома.

Это было странно – вряд ли подобные мысли заводили меня. Но они напомнили мне о том, что я люблю своего мужа, отчего, в свою очередь, я страстно возжелала физической близости, которая когда-то свела нас вместе.

Правда… где же он? Прошло не меньше четверти часа, как я поднялась наверх. Я взяла телефон с прикроватного столика. Выключив слишком яркую лампу, включила другую, а потом тщательно выбрала позу и сделала селфи в своем наилучшем ракурсе – ниже шеи. Фотография была с намеком, хотя и не слишком четкая, и я надеялась, что Санджей поднимется наверх еще до того, как я усну. Я отправила ее Санджею.

В ответ почти мгновенно звякнул мой телефон.

«Классно, – написала Соня. – Полагаю, что это было не для меня».

«Точно! Да, прости!»

«Для твоего приятеля?» – написала она в ответ, добавив подмигивающий смайлик.

«Хм. Не угадала».

«Это снимок не для мужа».

«На самом деле, для него».

«Тогда помоги тебе Бог. Я бы пару часов потратила на эпиляцию в зоне бикини, прежде чем послать Гранту снимок, намекая на то, что хочу переспать с ним».

«Ха, пожалуйста, воздержись от горячего воска. Давай наверстаем упущенное в этом столетии».

«Давай. Ц. О».

Что могло бы навести ее на мысль о том, что у меня роман? И потом, отчего бы ей так думать? Я была такой наивной, полагая, что друзья всегда откровенны друг с другом.

Вошел Санджей, и я положила телефон обратно на прикроватный столик. Он присвистнул:

– Ты выглядишь невероятно.

– Спасибо, – сказала я. – Где ты был?

– Я просто быстренько отправил письмо.

– Так поздно? По-моему, у нас с тобой на сегодняшнюю ночь намечалось любовное свидание?

– Любовное, хм? – сказал он, но даже его изогнувшиеся брови не смогли унять моего раздражения.

– Ты поставил меня в неловкое положение в машине, а потом отправляешь письмо, вместо того чтобы лечь в постель? – сказала я.

– Я не ставил тебя в неловкое положение, – быстро проговорил он. – И если хочешь знать, я писал письмо самому себе. Мне в голову пришла одна мысль, которую я не хотел забыть.

– Относительно твоей книги?

– Да, – сказал он. В его голосе не было и намека на извинение. Но потом он смягчился: – Мне нравится твоя ночнушка, – сказал он, жестом показывая на мою ночную сорочку. – Это новая?

– Да, – сказала я, похлопав по кровати рядом с собой.

Он сбросил брюки и рубашку в кучу на полу. Я постаралась не думать о том, что споткнусь о них, когда пойду среди ночи пописать или разбираться с несчастным случаем, который может произойти с Майлзом. Потом он медленно пополз на меня, как тигр, игриво оскалив зубы.

Я засмеялась, когда он подполз ближе, а он поднес палец к губам. Когда мы закрыли глаза, я ощутила трепет в животе. Мы флиртовали! Не могу вспомнить, когда такое было в последний раз.

– Как насчет любовного свидания сегодня ночью? – прорычал он мне в ухо, и я рассмеялась. Он опустился на меня, и я приказала себе не думать о том, что его талия значительно уже моей собственной, или о том, что его подвздошные кости больно давят на меня (хотя, возможно, мои слишком узкие трусики причиняли мне еще больший дискомфорт). Я, по-прежнему улыбаясь, сдвинулась, а потом он начал целовать меня в шею, что мне нравилось, но он этого почти никогда не делал.

Я выгнула спину и стала таять, пока его губы смещались от моей шеи к ключицам. Все системы в порядке.

Он как раз начал осторожно стягивать сорочку с моего торса, когда внезапно поднял голову.

– Ты купила эту ночнушку из-за списка?

– Что? – пробормотала я.

– То, что на тебе надето, – сказал он. – Это из-за списка?

– Не знаю. – Его вопрос моментально вывел меня из похотливого умонастроения. – Не могли бы мы вернуться к тому, чем ты только что занимался?

– Конечно, – сказал он и, вздохнув, придавил меня своей грудью.

– Мне правда приятно, – сказала я.

Его губы вернулись к моему телу, но он совсем не был возбужден, и через несколько минут стало понятно, что ничего не изменится.

– Дерьмо, – пробормотал он. – Прости.

– Мы могли бы попробовать что-нибудь другое, – намекнула я, пытаясь превратить все в игру. Такое случалось, я читала об этом, в любом случае ему было уже не двадцать пять.

– Не беспокойся. Мне нужно было пораньше лечь в постель. – Его голос звучал вяло. Я секунду посмотрела на мужа, а потом отвернулась, потому что мне показалось, что я сейчас расплачусь.

Это моя вина. Если бы я была внимательнее – если бы я ежемесячно проводила с ним наедине хотя бы час или два, что, вероятно, было жизненно необходимо женатому мужчине среднего возраста, – он никогда не попросил бы меня заняться сексом. Теперь мой провал перекинулся на него.

– Прости, – повторил он. Откатившись от меня, он выключил свет, а потом юркнул под одеяло. Через минуту он сказал: – Возможно, скоро я добавлю в свой список еще один пункт.

– Вероятно, это неплохая идея, – сказала я.

Я моргала в темноте, прислушиваясь к тому, как мой муж, точно так же, как и я, нарочно начинает дышать все медленнее. Потом мы оба лежали, притворяясь, что спим.

Не знаю, сколько прошло времени, по крайней мере, минут десять или, может быть, час, когда на меня снизошло внезапное озарение, вызвавшее такую боль, как будто меня ударили под дых.

Наш план не работал.

На самом деле, если этот вечер и не был показательным, то он привел к обратному результату, и я была почти уверена, что новый пункт в списке Санджея ничего не изменит. Может быть, он будет сдувать пылинки, как маньяк, но как супружеская пара мы были разобщены. И у нас по-прежнему не было сексуальных отношений. Хотя я очень сомневалась, стоит ли заводить разговор об этом, но мало того что он не зарабатывал, у меня было такое чувство, что он и представления не имел, как исправить положение, не говоря уже о том, чтобы придумать конкретный план.

Только я все это обдумала, как у меня в ушах раздался голос Дженни: «Так что, Пенни? Что, если твой брак действительно терпит крах?»

К сожалению, я знала ответ на ее вопрос. Значит, моя семья распадается. Значит, у моих детей не будет счастливого дома, который я поклялась обеспечить им. Значит, я нарушу все обещания, данные самой себе в детстве.

Я не знаю, что может произойти потом, но, вероятно, ничего хорошего.