Глава 13

В субботу я проснулась, намереваясь быстренько воспользоваться ванной и снова вернуться в постель. Когда я дошла до ванной комнаты, моя голова уже гудела от всего, что нужно было в этот день сделать. Сев на унитаз, я опустила голову на руки, заранее сожалея о головной боли после бессонницы, которая скоро начнется.

За моей стопой были потрескавшиеся керамические плиточки, некоторые из них начали крошиться. Они казались такими очаровательными, когда почти семь лет тому назад мы с Санджеем покупали этот дом. Тогда все в нашем городе казалось нам очаровательным. Какими красивыми были дома, какими просторными! Как непривычно, что в кухнях были посудомоечные машины, а в цокольных этажах – стиральные машины и сушилки, а еще были гаражи и чердаки для хранения скарба, которого у нас, по правде говоря, не было, как не было в нашей бруклинской квартире комнаты для вещей не первой необходимости.

Теперь наш чердак был заполнен, хотя я не могла бы сказать чем. В цокольном этаже грязными, неаккуратными стопками лежало белье для стирки. А от ванной комнаты до кухни было так далеко идти, ужасно далеко, что моя голова поникла, и вены еле-еле перекачивали кровь в ожидании инъекции кофеина.

Но когда я спустилась по лестнице, до меня донесся запах свежего кофе.

Я увидела Санджея, стоявшего у кофеварки.

– Привет, – сказал он.

– Ты проснулся. И… смею заметить, энергичным?

– Да. Я подумал, что, пока дети не встали, мы могли бы поговорить о наших списках.

Мое сердце забилось чаще.

– Замечательно.

Достав из шкафа две кружки, он налил в них кофе. Отдав мне одну, Санджей протянул мне сливки.

– Мне кажется, что следует предварить этот разговор, сказав, что я думаю о том, как заработать больше денег. Я понимаю, что денег, которые я зарабатываю, совсем недостаточно.

Я удивленно посмотрела на него.

– Я не тупой. Я знаю, что пора и что тебе тяжело, тяжело быть кормилицей.

«И ты ждал, чтобы сказать мне это, потому…»

– Я, вероятно, пытался не думать о том, как долго это продолжалось, – сказал он. – Катиться под уклон легче, чем признаться, что я – неудачник. Прости.

Мое ожесточение мгновенно исчезло.

– Ты не неудачник. И ты не должен извиняться.

Он весело посмотрел на меня.

– Тем не менее я такой. И я прошу прощения.

Я планировала сказать ему, чтобы он нашел работу, раз пока не может зарабатывать литературным трудом, но теперь, когда он стоял предо мной и говорил о том, что он неудачник, мне меньше всего хотелось фокусироваться на этом. Поэтому я сказала:

– Ладно, я надеялась, что ты подумаешь о том, чтобы найти работу на неполный день, в дополнение к твоим литературным занятиям.

Он прислонился к стойке.

– По крайней мере, честно.

– Ты не обязан соглашаться, если не хочешь этого, – добавила я.

– Я не сказал, что не хочу.

– Но ты не хочешь.

Поставив кружку на стойку, он вздохнул.

– Нет, Пенелопа, меня не привлекает перспектива снова искать работу, поскольку мои последние поиски не увенчались успехом. И, честно говоря, мне нравится сидеть дома. Но если это то, что ты просишь меня сделать, тогда я это сделаю. В любом случае неполный рабочий день лучше, чем полный. Я бы предпочел иметь в своем распоряжении по крайней мере часть дня.

Невозможно, чтобы все было так просто… Не сон ли это? Дареному коню в зубы не смотрят.

– Спасибо тебе. Хочешь узнать еще что-нибудь из списка?

На его лице появилось что-то вроде улыбки одновременно с гримасой.

– Дай-ка я угадаю, ты хочешь, чтобы я выглядел не таким неряхой?

«Ну, если ты хочешь чаще заниматься сексом, это не помешает», – подумала я.

– Нет, я надеялась, что ты станешь дома более деятельным. Чаще будешь помогать с уборкой и детьми, так, чтобы я не просила тебя об этом.

Санджей скрестил руки на груди.

– Не уверен, что ты заметила, но уже неделю или около того, как я активизировался.

Он имел в виду с тех пор, как умерла Дженни.

– Я два раза ходил за продуктами и почти каждый вечер готовлю ужин, – сказал он. – Несколько дней назад я убрался на кухне и в ванной на втором этаже.

Я едва удержалась от того, чтобы не осмотреться – раковина была завалена вчерашними тарелками, и столы были ненамного лучше.

– Да, я действительно ценю это. Я лишь прошу тебя, чтобы это было регулярнее. Мне кажется… – Мне казалось, что он не исполнял свою долю работы. Но он прав, чрезмерная честность – не самая удачная идея. – Мне просто хотелось бы, чтобы каждый день, возвращаясь с работы, я не находила дома такой беспорядок. И чтобы у меня было меньше дел по выходным.

– Я тоже работаю целый день, Пенелопа. Мне хотелось бы, чтобы ты не думала, будто я только и делаю, что смотрю сериалы.

Я покачала головой:

– Боюсь, что мы поссоримся, если обменяемся списками.

– Никто не говорил, что это будет легко, – сказал он. – Трудно говорить об этом. Но, по крайней мере, мы разговариваем, верно?

Наши глаза встретились, и я подумала, размышляет ли он о том, что у Мэтта с Дженни все сложилось бы по-другому, если бы у них состоялся такой же разговор.

– Кстати, насчет детей, – сказал Санджей. – Хотя я проводил с ними все время, пока они были маленькими, они привязаны ко мне не так сильно, как к тебе.

По глазам было понятно, что ему больно.

– Может быть, ты попробуешь лучше планировать их занятия и записывать их в лагерь или еще куда-нибудь, – подсказала я.

– Но ты же…

– Такая организованная? – Казалось, я защищаюсь.

Он кивнул.

– Мне приходится быть такой, – сказала я. И заговорила мягче: – Я была бы очень рада, если бы ты взял это на себя. И, кстати, когда Майлз писается посреди ночи, уверяю тебя, ему все равно, кто переодевает его в сухую пижаму, я или ты.

Он вздохнул.

– Хорошо. Я постараюсь помогать больше. Но если этого будет недостаточно, просто скажи мне, ладно? Потому что я знаю, что о чем-нибудь забуду.

– Это я могу, если ты пообещаешь не сердиться.

– Согласен. – Он отхлебнул кофе. – Итак, что под третьим номером?

– Я, уф, думала… я…

– Давай, Пен. Что бы это ни было, это не хуже, чем сказать мне, что я слоняюсь по дому без дела.

– Я хотела бы, чтобы мы чаще разговаривали, как раньше. Я хотела бы, чтобы ты мог, понимаешь… вести себя не так, как будто тебе интереснее общаться со своим телефоном.

Теперь он выглядел раздраженным.

– Что это значит?

– Это значит, что я хочу, чтобы ты был более заинтересованным. Я хочу, чтобы ты прислушивался ко мне.

– Так же, как ты прислушивалась ко мне, когда я говорил о статье, которую думал написать прошлой ночью? – сказал он.

Я была готова на все, лишь бы не воцарилось неловкое молчание.

– О какой статье?

– О том, как песня Боба Дилан «Blowin’ in the Wind» вдохновила Сэма Кука написать «A Change is Going to Come».

Я покраснела.

– Прости. Очевидно, мне тоже нужно поработать на этом фронте. Я по-прежнему думаю, что мы могли бы добиться большего, если бы разговаривали.

– Это весь твой список? – спросил он.

Я кивнула.

– Хорошо, – сказал он с явным облегчением. – Ты можешь направить мне его по электронной почте?

– А ты не запомнишь три пункта?

Он прищурился.

– Я просто хочу иметь перед глазами напоминание.

– Прекрасно, – сказала я. – Твоя очередь. Полагаю, я должна превратиться в мартовскую кошку. Что еще?

– Э-э-э, Пен. Ты не должна отыгрываться на мне. Ты сказала, что мы должны быть честными, и я согласился.

– Потому что ты хочешь, чтобы я оправилась после смерти Дженни, – сказала я.

– И да, и нет. – Он потер лоб, впервые за все утро показавшись мне усталым. – Я не могу возражать против идеи улучшить наши семейные отношения. Мы слишком часто пререкались.

Мои брови поползли вверх, я не могла вспомнить, когда в последний раз Санджей жаловался на наши отношения. А я-то полагала, что разочарована только я одна.

Он продолжал:

– И как я сказал вчера ночью, то, что произошло с Дженни, заставило меня понять, что все может быть кончено в одну секунду. Нам нужно больше радоваться жизни. Последние пять лет были тяжелыми. Может быть, это глупо или я слишком обольщаюсь, думая так, но, даже если мы не можем наслаждаться жизнью больше, чем уже наслаждаемся, должен быть способ сделать ее не такой сложной.

Я вздохнула.

– Думаю, это верно. И полагаю, что нам не повредит чаще заниматься сексом.

Он нахмурился.

– Однако только в том случае, если ты сама этого хочешь. Я хочу, чтобы у нас был секс, но только не против твоего желания.

Прекрасно, то есть замечательно, значит, притворяться недостаточно, мне нужно воскресить свое либидо. Как же это делается? Завести привычку смотреть порнофильмы? Запастись пачками горянки крупноцветковой, которую продают на бензоколонке?

– Я хочу тебя, – сказала я. – В чем я еще, по-твоему, должна измениться?

– Пока все.

– Прости? Один пункт?

– Нет, не один пункт. А один пункт за один раз. Ты уже много наговорила.

– Но мы договорились об этом.

Санджей смущенно склонил голову.

– Пенни. У тебя умерла лучшая подруга. Ты завалена работой. У тебя двое детей, с каждым из которых совсем не просто. Твой отец почти не звонит нам, твой брат не лучше. И твой муж-бездельник не приносит в дом никаких денег.

Я почувствовала знакомое волнение от того, что у меня к глазам подступили слезы. Хотя было приятно узнать, что он понимает, как тяжело мне живется, я была ошеломлена тем, что он говорит это вслух. Я шмыгнула носом.

– Ты не бездельник.

– Если бы ты была на моем месте, – сказал он, не обращая внимания на мое возражение, – то могла бы подсказать пяток вещей, которые нужно изменить, или хотя бы одну?

У меня мгновенно пропало желание плакать, потому что многие мои недостатки внезапно высветились в моей голове, как гирлянда неоновой рекламы. Я была сварливой. Я всегда играла с детьми в доброго полицейского. Мне не удавалось защитить нас от вторжений Лорри. Я транслировала свое сексуальное безразличие, нося бабушкины панталоны и серые бюстгальтеры, которые были белыми много лет назад.

– Подожди секундочку. Сколько у тебя просьб?

Он на секунду уставился в потолок.

– Три.

– Ты говоришь так, потому что я назвала три просьбы?

– Какое это имеет значение? Три звучит приемлемо. Поскольку мы оговариваем условия, сколько времени нам понадобится на это?

Я состроила гримасу.

– Не знаю, это твоя идея.

– Наша идея, – многозначительно произнес он.

– Я надеялась, что мы будем меняться постоянно, – сказала я. Но, едва произнеся эти слова, я пожалела о них. Потому что если все пойдет хорошо, то нам еще жить не один десяток лет. И если бы мы с Санджеем занимались сексом, по крайней мере, дважды в неделю, в итоге время, потраченное на это, вероятно, отняло бы у меня лишний год сна. Внезапно мне показалось, что легче выучить китайский язык, чем с радостью отдаваться своему мужу два раза в неделю.

Неважно, понравились мне просьбы Санджея или нет, я должна была доверять ему, чтобы быть честной. Было ли это именно тем, о чем просила?

Он собирался что-то сказать, когда в дверном проеме кухни появился сердитый Майлз.

– Привет, мамочка.

– Привет, папочка, – многозначительно проговорил Санджей.

– Привет, – пробормотал в его сторону Майлз. Подойдя ко мне, он уткнулся лицом мне в юбку. Ах, он все еще был таким маленьким, что мне захотелось заплакать. Судя по поведению Стиви, скоро она перестанет так сильно нуждаться во мне.

– Дорогой, еще рано. Почему бы тебе снова не лечь в кровать? – сказала я.

– Можно я посмотрю шоу? – спросил он, игнорируя мой намек. – И можно я съем кексы на завтрак? Пожалуйста!

Я подняла глаза на Санджея.

– Поговорим об этом чуть позже?

– Конечно. Но я должен спросить: в какой момент мы приостановимся и оценим, вредит этот план нашему браку или действительно работает?

– Вредит? Это может принести нам только пользу.

Санджей собирался отхлебнуть кофе, но остановился и посмотрел на меня поверх кружки.

– Что? – спросила я.

– Ничего. – Все еще внимательно глядя на меня, он отпил глоток, а потом сказал: – Просто я надеюсь, что это правда.