«Слушайте радио: остальное – видимость»

Забавный слоган «Эха Москвы» точно отражает мироощущение всего либерального клана, его фундаментальную потребность. В самом деле: трудно быть либералом, адекватно воспринимая окружающий мир или даже просто обращая внимание на него. Ведь своим существованием, всей повседневной практикой он постоянно разоблачает либерализм, обнажает его лживую и античеловеческую сущность, демонстрирует принципиальную, категорическую несовместимость обслуживаемых им интересов глобальных монополий с повседневным нормальным человеческим существованием.

Чтобы оставаться либералом в условиях либерального блокирования социально-экономического развития России, либерального уничтожения здравоохранения и образования, либерального поощрения произвола монополий и этнической преступности надо очень плотно зажмурить глаза: без этого реальность неминуемо выдерет вас из хотя и придуманного, но такого милого, привычного уютного мирка, созданного еще позднесоветскими передачами ВВС.

И, значит, надо твердо и решительно признать окружающий мир пустой «видимостью», а реальностью – лишь медиасферу, созданную «Эхом» (или «Дождем»).

В результате «Эхо Москвы» – и олицетворяющий его Венедиктов стали абсолютными монополистами даже не в качестве пристанища для либеральных журналистов или комплексного либерального медиа, а в качестве творцов мира, в котором живет современная либеральная тусовка России.

В качестве демиургов.

И этот монополизм, как и всякий иной, привел к развращению и быстрой деградации.

Прежде всего, через запрет на критику, – неформальный, но железобетонный.

Почти любая внутрилиберальная критика «Эха» и Венедиктова вызывает вал испуганных протестов: мол, вы играете на руку душителям свободы слова из Кремля, и как же мы будем без «Эха», кто же будет доводить наши интересы до общества в привлекательном и убедительном для него виде!

Насколько можно судить, такую критику карает и сам Венедиктов, жестко ограничивая доступ критиканов к «свободе слова»: кто-то теряет эфир на время, кто-то навсегда, кто-то подвергается более жесткой цензуре в блогосфере, кто-то выпадает и из нее.

Самоочевидный факт, – то, что либералы в России обладают наиболее тоталитарным мышлением, – подтверждается, например, и тем, что блогосфера «Эха Москвы» является единственной медиа-площадкой России, где до сих пор существует цензура.

Конечно, редакция опровергает обвинения в этом, ссылаясь на стандартную премодерацию, но многие блогеры указывают на конкретные случаи, когда их посты не допускались до публикации на их же собственных страницах. А когда модераторам «Эха Москвы» не удавалось отмолчаться, они невразумительно заявляли, что соответствующий пост противоречил «редакционной политике», но в чем именно заключалось это противоречие, они сказать не могут.

Либерал Игорь Яковенко прямо обвинял «Эхо Москвы» (правда, в ее же блогосфере – такие обвинения со стороны «своих» цензурой допускаются): «С сайта «Эха» из-за цензуры был вынужден уйти Андрей Пионтковский, незадолго до убийства Бориса Немцова «Эхо» подвергало цензуре его блог».

Запрет на критику в сочетании с цензурой порождает убежденность в своей безнаказанности, а затем – трамвайное хамство. Констатировав, что «Не нравится – слушайте другое радио!», «Аптека за углом!» и другие хамские формулы стали нормой общения Венедиктова (и далеко не только его), Яковенко метко назвал стиль радиостанции проявлением «синдрома советской продавщицы» – хамства, стремления «толкнуть дефицит из-под прилавка» и вопиющего непрофессионализма.

Воинствующая безграмотность при безудержном апломбе и ведущих, и либеральных экспертов стал фирменным стилем «Эха».

Помнится, зампредседателя «Мемориала», «профессиональный историк», кавалер «Ордена заслуг перед Республикой Польша» Никита Петров накануне 65-летия Победы с пеной у рта обвинял сталинский режим в аресте 1,5 млрд. чел. только «с июля 1937 по ноябрь 1938 года», причем на многократные уточнения потрясенной ведущей продолжал яростно настаивать на этом числе (правда, говоря почему-то «полторы тысячи миллионов», – возможно, он забыл, как будет «миллиард» по-английски и тем более по-русски) и требовал от смеющих сомневаться «читать те документы, которые были изданы хотя бы в Международном фонде демократии». Правда, потом ведущей все же удалось, сославшись на его же книжку, привести «эксперта» в чувство, и он поведал уже лишь о 1,5 млн. чел.

Другой «эксперт», уже по фондовому рынку, порадовал аудиторию сообщением о фондовой бирже КНДР и снисходительно объяснил недоумевающей ведущей, что фондовые биржи есть везде, – и даже пообещал представить северокорейские котировки.

Что ж говорить о ставшей символом «Эха Москвы» протеже Венедиктова Рябцевой, ошарашившей и на время лишившей дара речи даже все, казалось, повидавшего Шендеровича заявлением о том, что население всей России составляет 8 млн. чел., – то есть меньше, чем в одной лишь Москве (или Греции, или Белоруссии)! Реакция Шендеровича тем более значима, что заявление Рябцевой соответствовало его подходу (как и других либералов) к разделению россиян, хоть и не на «арийцев» и «унтерменшей», но на «людей» и «нелюдей», а также «протоплазму» (спасибо хоть, не «гоев»).

Но то, что честным журналистам, преданным своему делу, кажется вопиющей безграмотностью (так что они даже недоумевают, как может терпеть это Бенедиктов), на деле оказывается весьма эффективным способом заглушить нелиберальное мнение и, пригласив гостя и формально продемонстрировав таким образом свою толерантность и широкий подход, не дать ему сказать важные для него вещи и, главное, не дать аудитории их услышать.

Как справедливо отмечает Игорь Яковенко, один из абсолютных авторитетов в вопросах качества журналистики, «все молодые журналисты «Эха»… вместо того, чтобы выявлять и помогать структурировать «особое мнение» гостя, либо предъявляют публике свое «особое мнение», либо откровенно мешают гостю говорить».

И, разобрав особо яркие примеры, резюмирует: «Сотрудница «Эха» активно мешает гостю, которого пригласили…, чтобы он высказал свое «особое мнение», это мнение высказать. Вместо этого занимается самоутверждением за счет гостя».

Однако предположение, что нелиберала пригласили на «Эхо» для высказывания его мнения, на мой взгляд, ошибочно: на деле таких гостей, скорее, приглашают для дискредитации их мнений. А то, что при их запутывании и «опускании» журналистка тешит свое самолюбие – не более чем мелкий бонус успешному менеджеру.

Чтобы лучше старалась.

Правда, иногда менеджеры начинают, как Рябцева, действительно верить, что их дело – «битый час вынуждать человека признать, что в нем нет дела, а есть только слова». Возможно, потому, что в отношении большинства либералов это вполне верно.

И напрасно тот же Яковенко призывает «эховских» «мэтров» «раскрыть юному дарованию смысл и значение нескольких десятков слов, которые она упоминает ни к селу ни к городу».

Зачем рисковать неудовольствием всесильной фаворитки? – Да и, чем меньше знаний, тем проще заниматься либерализмом.

По крайней мере, публично.