Из оформителя виз – в полноценные Министры

Нарастание популярности Ельцина и его избрание председателем Верховного Совета РСФСР Козырев, как и многие в стране, воспринял как «шанс на реальные преобразования», – и стал, как он сам говорил, «копать землю, чтобы каким-то образом представиться Борису Николаевичу…» По его словам, ему помог ставший председателем комитета Верховного Совета по международным делам Лукин, бывший заведующий отделом Управления оценок и планирования МИД, в 1992–1994 годах – посол России в США, но помог довольно странно: по его же словам, «я с Ельциным до своего утверждения толком и не говорил».

Возможно, это было связано с первоначальной незначительностью должности: при назначении Козырева пост Министра иностранных дел РСФСР носил декоративный характер и подразумевал в основном оформление виз и организацию приема российских и зарубежных делегаций – и то второстепенных. Карьерные дипломаты, имевшие ранг посла (включая того же Лукина), от него отказывались как от неприятной нелепицы, – а Козырев (не имевший необходимого для этой должности ранга посла и ни разу не бывший на постоянной работе за границей) согласился с восторгом и не раздумывая; Ельцин и премьер Силаев относились к нему снисходительно.

Официальное предложение Козыреву сделал Силаев, выдвижение состоялось по протекции Бурбулиса, – но вероятно, что подталкивал наверх его не только активный демократ Лукин (сооснователь партии «Яблоко», которая называлась избирательным объединением «Явлинский – Болдырев – Лукин», пока кто-то не додумался прочитать первые буквы фамилий его лидеров), но и те же самые пока загадочные люди, которые помогали ему на старте его МИДовской карьеры.

Ставший министром в октябре 1990 года, Козырев получил ранг посла лишь в декабре. Интересно, что его охранником был Андрей Луговой, затем охранявший Гайдара, либерального руководителя администрации президента Филатова, заместителя секретаря Совета Безопасности Березовского, а затем обвиненного (насколько можно судить по цитированию либералами английских официальных лиц, вполне безосновательно) в убийстве Литвиненко.

19 августа 1991 года, в первый день ГКЧП вместе с председателем комитета Верховного Совета РСФСР по международным делам Лукиным подготовил текст обращения к правительствам иностранных государств и ООН, а на следующий день скрытно, не пользуясь положенным им по статусу «депутатским» залом «Шереметьево», вылетел в Париж.

Первоначально он называл в качестве цели поездки организацию международной кампании против ГКЧП, затем – уже создание правительства демократической России в изгнании, но потом выяснилось, что никаких поручений ни от кого у него не было, и предпринятая по собственной инициативе поездка являлась, скорее всего, просто паническим бегством малозначимого чиновника, с которым старшие товарищи не сочли нужным поделиться информацией о реальном значении происходящих событий.

Тем не менее, – вероятно, в силу тогдашней своей незаметности, – Козырев (в отличие от ряда других демократических функционеров) не понес наказания и продолжил вместе с Ельциным курс внешнеполитических уступок, начатый Горбачевым и Шеварднадзе.

При этом он, как и положено либералу, не забывал о себе: по словам Полторанина, на первом заседании правительства реформаторов по главе с Ельциным было единогласно принято решение о нестяжательстве: «И приходим в правительство, и уходим из него только с тем, что у нас есть сегодня. То есть не получаем ни квартир, ничего». И только Козырев тогда обратился к Ельцину с просьбой в виде исключения разрешить ему «с мамой обменять квартиру на Арбате», где он и стал обладателем пятикомнатной квартиры.

А через два с лишним года, в январе 1995 года, Козырев вновь обратился к Ельцину с просьбой – теперь разрешить ему приобрести по балансовой стоимости (7,6 млн. неденоминированных рублей, что соответствовало 2 тыс. долл, на дату обращения) дачу в престижнейшем месте Рублевского шоссе – в дачном пансионате «Жуковка» Управделами президента. Разрешение было дано, дача после передачи быстро сгорела, а земля несколько раз перепродавалась. Цена одной сотки в тех местах составляла затем десятки тысяч долларов.

7-8 декабря 1991 года вместе с Бурбулисом, Гайдаром и Шахраем Козырев участвовал в Беловежской пуще в подготовке соглашения о создании СНГ, провозгласившем: «Союз ССР как субъект международного права и геополитическая реальность прекращает свое существование».

Это сделало его полноценным Министром иностранных дел. Он чувствовал себя властелином новой внешней политики России (да, строго говоря, и был им): по воспоминаниям Леонида Млечина, «держался… свободно и уверенно, говорил очень тихим голосом, убежденный, что его услышат».

Не умея получать удовольствия от ельцинских застолий (сам Ельцин описывал, как Козырев «жался», так что чувствовалось, что ему неудобно), Козырев тем не менее быстро стал признанным в аппаратных кругах мастером «застольного влияния» на Ельцина. Как и многие демократические чиновники, он стал играть в теннис, так как президент полюбил эту игру.

Мистер «Чего изволите?»

Хотя формально принятая еще в 1975 году резолюция Генеральной ассамблеи ООН о признании сионизма как разновидности расизма была отменена по требованию США и Израиля, многие источники называют реальным инициатором ее отмены именно Козырева. Вероятно, американские руководители просто поручили исполнение этой деликатной миссии своему «младшему менеджеру», который 10 лет спустя, в мае 2001 года был избран членом президиума Российского еврейского конгресса.

Отмена этой резолюции 16 декабря 1991 года стала первым значимым международным правовым актом, принятым после Беловежских соглашений, первой реакцией «мирового сообщества» (а точнее, Запада, прячущегося под этой вывеской) на уничтожение нашей страны.

В конце мая 1992 года Козырев стал инициатором присоединения России к санкциям против Сербии и Черногории. Он считал сербское руководство «национал-коммунистическим» и так же, по аналогии с германскими национал-социалистами, называл российских патриотов.

В том же 1992 году, находясь в Бишкеке, Козырев случайно услышал по радио выступление Руцкого в Приднестровье, где тот занимался урегулированием ситуации после резни, устроенной молдавскими фашистами, и вспыхнувших затем военных действий. Обращаясь к офицерам 14 армии, которой командовал Лебедь, и огромной массе народа, вице-президент говорил, по сути, о необходимости восстановления Советского Союза.

Козырев отреагировал на антиамериканскую крамолу, по его собственным рассказам, мгновенно: бросился в самолет и выступил перед народом в Тирасполе, а затем в специальном интервью «Известиям» обрушился на «поджигательские призывы лидера "партии войны" Руцкого».

На следующий же день на заседании Совета безопасности Руцкой устроил Козыреву выволочку, обвинив его в проведении промолдавской политики и предательстве интересов русскоязычного населения, заявив: «Я вам не позволю превратить Россию в половую тряпку». Поддержали Козырева лишь Бурбулис с Гайдаром, звезды которых уже закатывались.

Летом 1992 года Ельцин подписал соглашение, освобождавшее США от ответственности в случае аварии при перевозке ими по территории России ядерных материалов и предельно упростившее для них ввоз и вывоз ядерных материалов и оборудования. Шансов на ратификацию в тогдашнем Верховном Совете у этого соглашения не было, – и Козырев, руководствуясь интересами США и выжидая лучших времен, не внес его на ратификацию в парламент.

Уже в сентябре группа депутатов в обращении к председателю Верховного Совета Хасбулатову указала, что «итогами встреч и поездом министра иностранных дел…Козырева зачастую являются договоренности и решения, противоречащие национальным интересам России».

Козырев чуть не отдал Курилы японцам, полностью сорвал поставки в Россию кубинского «коммунистического» сахара (ввергнув тем самым Кубу в чудовищный кризис), считал ненужной базу Лурдес на Кубе, а Камрань во Вьетнаме «хотел сохранить как базу отдыха и ремонта» (эти его пожелания реализовались уже после ухода не только его, но и Ельцина). Он настоял на скорейшем выводе российских войск из Германии в «чистое поле», не озаботившись никакими компенсациями, слепо и с энтузиазмом повторял за американцами все их обвинения в адрес Сербии и Милошевича. При нем Россия активно поддерживала создание Гаагского трибунала по бывшей Югославии, ставший инструментом расправы с сербами, в котором, насколько можно судить, был умерщвлен Милошевич, – и который затем тщетно пытался закрыть Лавров.

Не продиктованные американцами действия Козыреву не удавались: подготовленные под его руководством «Основные положения концепции» (чего стоит одно название!) внешней политики России, принятые в апреле 1993 года, были многословны и неконкретны. Козырев – автор «концепции партнерства», сводившейся к тому, что «падение коммунизма» автоматически сделало Россию партнером всех сколь-нибудь значимых стран (в первую очередь, разумеется, развитых). Для каждой из них придумывалось собственное (и бессодержательное) наименование «партнерства»: для США оно было «зрелым», для Франции «привилегированным», для Китая «конструктивным, направленным в XXI век», и так далее – насколько фантазии хватит.

Член Президентского совета Мигранян уже в 1994 году характеризовал политику Козырева как «суету, импровизацию, некомпетентность и в результате…шараханье из стороны в сторону».

Его деятельность была столь откровенно разрушительна, что в марте 1993 года на VIII Съезде народных депутатов Хасбулатов, призвав Ельцина выполнить обещания по реорганизации правительства, предложил отправить в отставку Козырева наравне с Чубайсом.

Напуганный этим и задумавшийся о своем сохранении во власти, в июне 1993 года Козырев принял участие в создании предвыборного блока либеральных реформаторов «Выбор России» во главе с Гайдаром.

12 сентября 1993 года Козырев вместе с и.о. Министра безопасности Голушко, Министрами обороны Грачевым и внутренних дел Ериным, а также начальниками Главного управления охраны Барсуковым и президентской охраны Коржаковым участвовал в секретном совещании в Ново-Огарева у Ельцина, на котором было решено разогнать Верховный Совет 19 сентября. Это был «узкий круг», в поддержке которого при нарушении Конституции Ельцин был уверен, – но Козырев своей угодливостью сумел выделиться даже на его фоне.

Как отмечалось в ельцинских «Записках президента», после прочтения им текста Указа № 1400 воцарилась гнетущее молчание. «Козырев разрядил обстановку, произнеся серьезно своим тихим голосом: «У меня есть важное замечание. Я с одним принципиальным моментом не согласен, Борис Николаевич». Все посмотрели на него с недоумением. Он продолжил: «Надо было давным-давно такой указ принимать»». И тогда все заулыбались.

Но еще задолго до этого Козырев предупредил госсекретаря США о предстоящих «драматических событиях» и попросил поддержать Ельцина, реформы которого тот справедливо назвал «инвестицией в национальную безопасность США». Благодаря этому администрация Клинтона успела не только выработать четкую позицию: «Мы поддерживаем демократию и реформы, а Ельцин – лидер движения реформ», но и подготовить мощную кампанию по формированию американского и мирового общественного мнения в стиле «нет бога, кроме реформ, и Ельцин – пророк их».

Впервые избранный демократический парламент был заклеймен всеми западными СМИ как «антидемократическая, антизападная, антирыночная, антисемитская» «красно-коричневая коалиция», «национально-коммунистический блок», «банда коммунистических аппаратчиков», «банда коммунистов и фашистов», «коммунистическими фашистами, маскирующимися под парламентариев».

Конституция России, против которой пер Ельцин с той же яростью и упорством, с которыми он выступал против союзных властей, характеризовалась как «фарсовый документ» и «фундаментальная проблема России», а сторонники закона были объявлены «странным альянсом старых коммунистов, националистов, монархистов и антисемитов». Узурпация Ельциным власти была представлена как столкновение «демократии» с «демонами».

21 сентября 1993 года российский МИД еще до телевыступления Ельцина с сообщением о роспуске Верховного Совета сообщил о предстоящих событиях послам стран «большой семерки» – США, Великобритании, Франции, Германии, Италии, Японии и Канады. Предупредить послов стран СНГ (не говоря уже о Китае) демократическим чиновникам не могло прийти в голову.

После расстрела Дома Советов Козырев был назначен Ельциным членом Совета безопасности. Участвовал в учредительном съезде гайдаровского блока «Выбор России», был включен в общефедеральный список, но избрался в Госдуму по Мурманскому одномандатному округу, где набрал почти 38 %.

В ноябре 1993 года Козырев потряс все повидавшего экс-президента США Никсона, спросившего его во время своего визита в Россию о ее национальных интересах, искренним заявлением: «Одна из проблем Советского Союза состояла в том, что мы слишком… заклинились на национальных интересах. И теперь мы больше думаем об общечеловеческих ценностях. Но если… вы можете нам подсказать, как определить наши национальные интересы, то я буду вам очень благодарен».

Никсон был потрясен и сконфужен этой угодливостью. Позднее он сказал, ненароком выразив принципиальное различие между американскими политиками и их туземной либеральной обслугой: «Когда я был вице-президентом, а затем президентом, то хотел, чтобы все знали, что я «сукин сын» и во имя американских интересов буду драться изо всех сил. А этот, когда Советский Союз только что распался, когда новую Россию нужно защищать и укреплять, хочет всем показать, какой он замечательный, приятный человек».

Во время визита в Польшу Ельцин внезапно заявил ее тогдашнему президенту Валенсе, что вступление в НАТО – внутреннее дело Польши. По возвращении делегации СВР была уполномочена подготовить доклад по расширению НАТО, и 25 ноября тогдашний директор СВР Е.М. Примаков представил его журналистам. В докладе была четко зафиксирована неприемлемость расширения НАТО для России, – но уже через 2 часа представительница Козырева провела ответный брифинг, на котором назвала доклад СВР сугубо ведомственным документом и подчеркнула, что позиция МИД и президента, а значит, и государства в целом заключается в том, что НАТО не угрожает России.

В марте 1994 года Козырев вошел в инициативную группу по созданию гайдаровской партии «Демократический выбор России (ДВР)», но участия в ее работе не принимал: его силы поглощала деятельность в качестве Министра.

В начале декабря 1994 на заседании Совета безопасности Козырев серьезно повлиял на начало войны в Чечне. Заклейменные потом как «ястребы», представители силовых структур выступали против решения о войне, продавленного именно демократами, потом выступивших в роли «голубей». Но тогда из-за этого Козырев порвал отношения с «Выбором России».

В январе 1995 года Козырев сыграл ключевую роль в отставке сменившего Чубайса председателя Госкомимущества Полеванова, попытавшегося остановить грабительскую приватизацию: госсекретарь США вызвал его в Женеву и приказал немедленно уволить патриота. Козырев передал команду, 24 января Полеванов был уволен, а на следующий день МВФ выдал России кредит.