Глава 11

Хендрикс тонула в черной воде, давление в ушах росло, одежда быстро становилась тяжелой. Она закрыла глаза, наслаждаясь тишиной.

А затем толкнулась руками и ногами, чтобы выплыть на поверхность.

Секунду спустя она услышала еще один всплеск.

Она вынырнула из воды, задыхаясь, и через мгновение рядом с ней появился Коннор.

– Ты тоже прыгнул! – воскликнула она, молотя по воде.

– Ты думала, я отпущу тебя одну? – Его подбородок на мгновение опустился под воду, прежде чем он развернулся обратно. – Давай выбираться отсюда! Холодрыга какая!

– Наперегонки до берега? – предложила Хендрикс, дернув бровью.

– Ты… – И Коннор стартанул до того, как закончил фразу.

– Ах ты мошенник! – крикнула Хендрикс, шлепая по воде руками.

Промокшие и смеющиеся, они побежали за пальто, которое оставили на краю леса, а затем поспешили к машине – припаркованной там же – старой избитой «Хонде Цивик» с потрескавшимся лобовым стеклом. Коннор отпирал дверь дрожащими пальцами, а Хендрикс ждала у двери пассажирского сидения, подпрыгивая и трясясь от холода.

– Давай, давай, давай, давай, – повторяла она, пока не услышала щелчок открывающейся двери.

Оба запрыгнули в машину, и Коннор резко вставил ключи в замок зажигания, включив печку на максимум. Хендрикс сбросила с себя толстовку и туфли, оставив мокрую кучу валяться в ногах. Рубашка была тонкой, но зато и сохла намного быстрее.

Хендрикс закрыла глаза и откинула голову назад на сиденье, выдохнув. Жар пронесся через вентиляционные отверстия на приборной панели, медленно возвращая чувствительность рукам и ногам.

– Эта машина раньше принадлежала моему старшему брату, – сказал Коннор, стуча зубами. – Ну, сперва она вообще-то была мамина, а потом уже она отдала ему.

– Кому из братьев?

– Пату, потом они с Донни починили «Плимут Роудраннер» 1970 года, и теперь он ездит на нем. Потом Донни некоторое время водил его, но в прошлом году он получил старый грузовичок «Форд» моего отца. Так что теперь она моя. – Улыбка Коннора стала шире. – Мы называем ее мама-машина. Рано или поздно нам всем приходится ездить на ней.

– А у Финна нет машины? – спросила Хендрикс, молча поздравив себя с тем, что запомнила имена всех братьев Коннора.

Тот фыркнул.

– У Финна есть «Веспа». Это был его акт протеста, когда ему исполнилось шестнадцать.

– Вождение скутера – это акт протеста?

– Ты бы поняла, если бы знала моего отца. Автомобили – это его жизнь.

Хендрикс ухмыльнулась, представляя, как это должно быть в семье Коннора: старшие братья, дружная семья, родители, которым действительно не все равно, выбираешь ли ты езду на скутере или вождение машины. Ее родители заботились о ней, понятное дело. Хендрикс знала это. Но их дом иногда казался таким пустым, когда их было лишь четверо, включая Брейди. Должно быть, хорошо иметь действительно большую семью.

Она повернула голову в сторону Коннора, который прижался ухом к подголовнику и смотрел прямо на нее. От автомобильной печки запотели стекла машины.

Их лица были очень близки.

Хендрикс внезапно осознала, насколько уединенно они сидят. Она сглотнула и сказала:

– Итак… э-э-э… какая машина была бы у тебя, появись возможность выбрать любую в мире?

Лицо Коннора расплылось в широкой улыбке.

– Ты действительно хочешь знать?

Хендрикс кивнула.

– «Мустанг», – признался он смущенно. – У папы был такой в старших классах. Есть куча старых фоток, где он позирует возле него, но он продал машину, когда они с мамой поженились, для того чтобы внести первоначальный взнос за свой дом. Папа говорит, что никогда не сожалел об этом, но у нас на полке камина до сих пор стоит его фотография в рамке с этим автомобилем. – Коннор пожал плечами. – Знаешь, я думаю, он бы жутко гордился, если бы я тоже ездил на таком.

– Это так мило, – пробормотала Хендрикс.

– Ты так считаешь? – спросил он, но при этом уставился на ее губы, явно думая о другом.

Хендрикс пыталась вспомнить, о чем они говорили, но все мысли куда-то исчезли. Ее взгляд задержался на изгибе губ Коннора, и сердце замерло, когда он наклонился ближе, поднеся руку к ее лицу. Его ладонь была теплой и немного влажной.

Их первый поцелуй был на вкус как вода из озера и дым от костра. Хендрикс почувствовала по всему телу легкое покалывание. Она протянула руки к его груди.

– Мне жаль, – прошептал он, отстраняясь.

Хендрикс нахмурилась.

– Почему?

Он глубоко вздохнул.

– Потому что ты сказала, что тебя это не интересует, и я пообещал себе, что буду уважать твое решение.

Хендрикс ощутила, что ее плечи напряглись, но он говорил это не для того, чтобы заставить ее почувствовать себя виноватой или чтобы указать на то, насколько она непоследовательная и сумасшедшая. Он казался слишком уверенным в себе, чтобы играть в такие игры. Внезапно она ощутила в себе какой-то странный кайф и поняла – в первый раз за все это время – что Коннор ей действительно нравится. Возможно, так сказывался выброс адреналина от прыжка в озеро, а может, пиво, от которого голова немного «поплыла», но она не могла вспомнить, почему она так не хотела соглашаться на свидание.

«С чистого листа», – подумала она.

– Я никогда не говорила, что меня это не интересует, – сказала она.

– Ты передумала насчет свидания? – спросил Коннор.

Хендрикс подняла бровь.

– А это было не свидание?

Коннор бросил на нее испепеляющий взгляд.

– Как это может быть свиданием? Я даже не угостил тебя ужином.

– Не каждое свидание включает в себя ужин.

– Мои – включают. – Зеленый свет приборной панели освещал его руки на руле и помятую влажную толстовку. – Поэтому я сейчас отвезу тебя домой, а не буду пытаться добраться до второй базы .

– Как старомодно с твоей стороны, – поддразнила Хендрикс. Но она была благодарна ему за сдержанность. Она не думала, что сможет справиться со второй базой прямо сейчас.

Они выехали на узкую грунтовую дорогу, обсаженную деревьями. Ветер заставлял ветки зловеще покачиваться. Наблюдая за ними, Хендрикс не могла убедить себя, что за стволами деревьев никого нет. Что их никто не поджидает за кроной деревьев. Она вздрогнула.

– Мы где-нибудь рядом со знаменитым домом на дереве? – спросила она.

– Тем самым, который смотрит прямо в твою спальню? – улыбнулся Коннор. – Я изо всех сил пытаюсь забыть его точное местоположение. Не хочу, чтобы в голову лезли лишние идеи.

– Ха-ха.

Коннор сбавил скорость, приблизившись к знаку остановки, и включил сигнал поворота.

– Это там, – сказал он, показывая рукой.

Хендрикс прищурилась, но в темноте невозможно было увидеть что-либо за деревьями.

Коннор свернул на другую узкую дорогу, и мимо ее окна замелькали деревья, темные пятна листвы и веток и…

Эдди.

– Коннор, осторожно! – воскликнула Хендрикс, хватая его за руку. Эдди шел по обочине дороги, его плечи были приподняты почти до ушей, капюшон низко опущен. Его черная одежда практически полностью сливалась с царящей вокруг темнотой.

Коннор выругался и вывернул руль в сторону, внезапный толчок, и они оказались на обочине.

Эдди поднял глаза, когда они проезжали мимо. Свет от фар упал на его лицо, и теперь хорошо были видны его темные глаза и неприкуренная сигарета, торчащая изо рта. Хендрикс не была уверена, заметил ли он, что она сидит на пассажирском сиденье машины Коннора, но могла поклясться, что видела ухмылку, скривившую его губы.

И он остался позади них.

Хендрикс откинулась на спинку сиденья, ее сердце сильно билось. Она не думала, что они могли сбить его, но испугалась, когда он появился из ниоткуда. И, боже, что за человек будет бродить по узким грунтовым дорогам в лесу посреди ночи? Носить все черное? Как будто намеренно искал смерти.

Она ждала, что Коннор отпустит какой-нибудь дикий комментарий об Эдди или его брате, или о том, что случилось с Марибет, но Коннор только покачал головой, насвистывая сквозь зубы.

– Блин, я так сочувствую этому парню, – сказал он, поглядывая в зеркало заднего вида. – Если бы что-то случилось с моей младшей сестрой, я бы никогда этого не пережил.

Внезапно в ушах у нее возник какой-то звук. Ей снова пришла на ум картинка с Кайлом Руисом, стоящим на коленях в подвале, с каплями крови, капающими с рук. Марибет Руис неподвижно лежит на полу перед ним. Теперь оба наводили на мысли об Эдди.

Как он живет с этим? Слишком страшно даже просто думать об этом.

Она посмотрела в боковое зеркало, наблюдая, как Эдди удаляется от них, становясь все меньше и меньше.