27

Мед из плодов рожкового дерева (Ceratonia siliqua)

Имеет насыщенный, концентрированный аромат.

С тонкими нотками молока, выделанной кожи и жженой карамели. Это мед логики и разума.

Он соединяет сердце и рассудок, помогает сделать разумный выбор.

Темно-янтарного цвета, образует плотные кристаллы.

То самое место. Никола стянул с плеч рюкзак и зарядил фотоаппарат. Он бросил взгляд на опушку леса и стал искать нужный фокус и расстояние. В итоге закатный свет подсказал, откуда лучше всего снимать. Розовый цвет, утопающий в серебристо-сером и фиолетовом. На этом фоне переплетающиеся ветви деревьев походили на причудливую паутину. Он немного подождал, крепко сжимая фотоаппарат в руках. Скоро опустится ночь. Именно этого момента он и ждал. Взгляд его бесцельно блуждал, в голове роились воспоминания. Никола подошел к стволу дерева и еще немного подождал. Воздух был теплым и исполненным ароматов.

Он и забыл, как таинственно и прекрасно было это место. На самом деле, когда он оказался здесь впервые, почти не обратил внимания на открывающуюся панораму. Он только лишь отчаянно пытался спрятать баранов. Вывести их из овчарни его отца, когда поблизости был Гомер, было для него сущим адом. Он брал их по одному и ходил туда-сюда, пока не поместил их всех в надежное место. Никто бы их здесь не нашел, ни одна живая душа. Ничего другого в его планы не входило. О последствиях он не думал. Но все пошло не так. Гомер вернул баранов в овчарню, и он на всю жизнь приобрел урок, о котором уже никогда не забудет.

Первый огонек стал проблескивать в темноте, паря над лугом. Затем появился второй и третий. Затаив дыхание, Никола лег на землю. Мелкие огоньки теперь пританцовывали и порхали, то появляясь, то исчезая за ветвями и листвой. Однажды поздним вечером его привела сюда, на гору, его мать, Мария Антония. Она хотела показать сыну, как меняется пейзаж в зависимости от точки, где находится смотрящий. И именно так она стерла из его памяти те ужасные воспоминания, что связывали его с этим местом – о бедных барашках, запертых в овчарне отца, и его неудачной попытке спасти их, – и подарила новые, приятные.

– Это души лесных фей Янас, мама?

– Да, это то, что от них осталось, Никола. Раньше они летали вокруг большого дерева, там их домики.

Ему нравилось слушать мамины истории, она рассказывала о древних народах, что прибывали с моря, о воинах и каменных башнях.

Ее неожиданная смерть подкосила их. Каждый член семьи Гримальди по-своему переживал эту боль. Никола часто спрашивал себя, как бы сложилась их жизнь, если бы Мария Антония была еще жива.

Он отснял несколько фотографий. С каждым мигом огоньки светились все ярче. Они собирались в стайки и, словно маленькие звездочки, освещали подлесок. Он почувствовал удовлетворение, к нему пришла безмятежность.

Осознание настигло его неожиданно. В том вакууме, в тишине, когда вечер сменился ночью, Никола понял, что за последние дни его жизнь кардинально поменялась. Не только из-за Анжелики. Он был достаточно честен, чтобы признать это. Она всего лишь напомнила ему о прошлом. Еще до того выбора, который изменил всю его жизнь.

Он приподнялся и сделал еще несколько фотографий. Затем присел и спиной прислонился к стволу дерева. Эти фото и еще те, что он отснял в деревне и у дерева с пчелами – все это было неплохим материалом. Он задумался, достаточно ли этого, чтобы остановить Клаудио.

Послышался шелест, Никола насторожился. И тут он увидел ее: она шагала по траве в полной тишине, лунный свет серебрился на ее платье. Если есть еще кто-то, кто знает это место, то это только она, Анжелика. Сначала он решил не двигаться с места и понаблюдать за ней, как только что наблюдал за светлячками. Наверное, и она бы этого хотела. Но от этой мысли ему стало не по себе. Он поднялся и дождался, пока она сама обнаружит его в темноте.

– Это я.

Анжелика вздрогнула и фыркнула.

– Черт побери, Никола! Ты напугал меня!

В ответ он лишь улыбнулся.

– Как так выходит, что мы с тобой встречаемся в самых немыслимых местах?

Анжелика стояла чуть в отдалении. Он понял, что она еще не решила, остаться или уйти. Но даже не столько это раздражало Николу. Он сердился оттого, сколь сильным было его желание. Он хотел, чтобы она осталась.

Она подошла к нему поближе и села рядом. Как ни в чем не бывало. Неужели все так просто? Достаточно просто очень сильно чего-то захотеть и оно непременно сбудется? Он печально улыбнулся. Нет, недостаточно.

– Думаю, кроме нас мало кто знает о танце светлячков. В конце концов, это место, где прошло наше детство. Вполне естественно, что мы здесь и встретились, не находишь?

Анжелика улыбнулась и взглянула на насекомых, которые кружились в воздухе, догоняя друг дружку.

С чего это она вдруг с ним так любезна?

Он ответил ей далеко не сразу. Сначала он прикрыл глаза и насладился моментом.

– Я и забыл.

Она глубоко вздохнула и кивнула.

– Я тоже многое забыла.

– Наверное, неважные вещи.

Она тихонько засмеялась.

– Разные. На самом деле важность, как и все остальное, – вопрос точки зрения. Ты сам это говорил. – Она замолчала. – А ты что забыл, Никола?

Все. Абсолютно все. И вдруг все стало так, как прежде. Он хотел сказать ей об этом, хотел, чтобы она знала.

– Когда ты уезжала, я только и мог что наблюдать, как ты отправляешься в путь.

– Мы были еще совсем детьми. Что бы ты мог сделать?

– Дай мне закончить. – Он глубоко вздохнул. – Я чувствовал полное бессилие. Все вышло из-под моего контроля. Все шло не так, как я хотел. Я осознал, что от меня ничего не зависит.

Это Анжелика понимала. Потому что испытывала то же самое, когда уезжала с Сардинии.

– И я решил все изменить. Стал приглядываться к Клаудио и к моему отцу. У них была власть, они устанавливали порядки и были у руля. Я тоже хотел иметь такую власть и мощь. Поэтому все бросил и отправился в Милан. Я хотел учиться в том же университете, что и Клаудио.

– И у тебя не вышло?

– Как раз наоборот. Я стал лучшим на курсе. Мне предложили рабочий контракт, когда я был еще стажером.

Анжелика не могла понять, почему в его голосе сквозила такая печаль. На самом деле, когда она увидела его в темноте, выражение его лица, складка губ и грустный взгляд поразили ее до глубины души. Словно вечерний сумрак вывел наружу всю печаль Николы. Было что-то, что она не могла уловить, что ускользало от нее. Как она раньше этого не замечала? Но ведь даже в тот момент он фонтанировал болью. Первым ее желанием было прикоснуться к нему. Она знала, что жесты помогают там, где слова бессильны. Именно поэтому не любила ни прикасаться к кому-то, ни чтобы прикасались к ней. Но пальцы сами потянулись к нему, чувствуя, что ему необходима помощь. Она не спеша вытянула вперед руку, и это движение говорило лучше слов. Глаза их на секунду встретились, и он отпрянул.

– Стать лучшим – не это ли и было твоей целью? Это должно было принести тебе удовлетворение, разве не так?

Он резко обернулся к ней, в глазах пылал огонь.

– Ты понятия не имеешь, о чем говоришь, Анжелика. – Никола перешел на сдавленный шепот. Он теребил пальцами фотоаппарат, уставившись в пустоту. – Знаешь, в чем мне не было равных? Знаешь, чем я зарабатывал на жизнь? – Но он не стал дожидаться ее ответа. Он хотел произнести это, хотел, чтобы она узнала, чтобы она знала о нем все. – Я растаптывал людей, их мечты, их надежды.

– Что ты такое несешь?

Он рассмеялся и взглянул на светлячков, которые продолжали кружиться в танце. Но в тот момент, глядя на них, он не испытывал никаких эмоций. Ему было все равно.

– Компания, на которую я работал, скупала небольшие предприятия, фирмы, торговые точки. Я изучал сметы, выявлял нарушения, дыры, случаи растраты. И вмешивался.

– Не вижу здесь ничего криминального.

– Я увольнял людей, – еле слышно сказал он.

У Анжелики мурашки побежали по коже. Они всегда все воспринимали одинаково. Еще до того, как они осознали это и иначе взглянули друг на друга, став взрослыми, они уже смотрели на мир одинаково, слышали одни и те же звуки, испытывали те же эмоции, и это объединяло их.

Поэтому она сразу заметила охватившее Николу отчаяние. И почувствовала то же, что он. Именно тогда она узнала о нем больше, чем когда-либо прежде.

– А потом?

Никола вздрогнул. Он не ожидал такого вопроса.

– Одна женщина попросила меня пересмотреть мое решение, она умоляла. Ее бросил муж, и у нее не было других источников дохода кроме мизерных алиментов. Двое детей. Но она больше была не нужна нам… нашей компании. Ее навыки больше не могли нам пригодиться. Она, как и еще несколько человек, висела на нас мертвым грузом и тащила бюджет в минус. – На его лице проявилось напряжение. Казалось, что он высечен из камня. – Сначала я отправил ее в кассу взаимопомощи, а затем, по прошествии необходимого срока, уволил. – Он замолчал, потер глаза ладонями и продолжил: – При этом я нашел ей другое место. Но когда я заговорил об этом, она и слушать не стала. Она попыталась покончить с собой прямо на моих глазах.

Анжелики с трудом сдержала себя, чтобы не прикоснуться к нему. Она знала, что он не позволит. Он не хотел, чтобы его жалели. Хотел лишь презрения.

– Что ты имеешь в виду, что нашел ей другое место?

– Это минимум, что я мог для нее сделать. Она была одинока, с двумя детьми на руках.

Она слегка встревожилась. Когда Никола взглянул на нее, фактически требуя от нее обвинительного заключения, она вздернула брови.

– Ты рассчитывал, что я сейчас убегу в расстроенных чувствах? Что больше и словом с тобой не обмолвлюсь? – Она покачала головой и вздохнула: – Наверное, мне стоит обидеться.

– Анжелика, ты поняла вообще, о чем я? По моей вине та женщина чуть не убила себя.

– И поэтому ты все бросил и вернулся на Сардинию?

Никола медлил с ответом, поднял глаза к уже почерневшему небу, будто пытался подобрать нужные слова.

– Нет. Все бросить меня подвигло совсем иное. А именно: что я добился ровно того, чего и желал. – Он рассмеялся. Затем, когда этот пронзительный, лишенный радости звук стих, он снова провел ладонями по глазам. – У меня была власть, я добился успеха, я принимал решения, контролировал процессы и людей. Стал таким же, как мой отец и Клаудио.

– А потом?

– А потом я познал великую истину. Мне это все не нравилось. Люди боялись меня, понимаешь?

Между ними повисла пауза. Когда они замолчали, звуки леса показались почти оглушающими.

– Я стал ненавидеть каждый взгляд, каждый комплимент, каждое слово. А потом и сам себя стал презирать. Мои действия приводили к ужасным последствиям.

Ночные звери стали выползать из своих нор. Совсем рядом с ними прошмыгнул заяц.

– Яя говорила так: не ошибается тот, кто ничего не делает. И еще: кто смотрит – тот и говорит. Ты к какой категории себя относишь?

Никола ответил, хотя и не сразу.

– Маргарита была очень мудрой женщиной.

Он поднялся и направился к лесу.

Вот и все. Анжелика поняла, что разговор, который объединил их снова, когда показалось, будто все стало как раньше, уже завершен. Она тоже встала и пошла следом. Они вместе спустились по холму, не проронив ни слова. Анжелика увидела, что «Маэстрале» пришвартован недалеко от пристани.

– Все еще ночуешь на яхте?

– В доме родителей я делаю ремонт.

– Ты решил, чем займешься в дальнейшем?

Никола повернул шею, обнажив мускулы.

– Да. Я останусь в Аббадульке.

Ей надоело, что он разговаривает с ней в таком тоне. Она поджала губы.

– Твой брат затевает проект по строительству туристического комплекса?

– У него свои планы.

Вдруг дистанция между ними снова превратилась в непробиваемую стену.

– Он совершает непоправимую ошибку.

Никола внимательно посмотрел Анжелике в глаза. Он подошел поближе и остановился перед ней.

– Не все видят мир твоими глазами. Ты другая.

Он протянул руку, кончиками пальцев коснулся ее лица. Но затем его рука опустилась вниз.

– Мне пора, – произнесла она, сделав шаг назад.

– Да, конечно.

Он посмотрел, как она гневно и горделиво поднимается по тропинке, затем закинул рюкзак на плечо, пересек пристань и поднялся на «Маэстрале».