Войти в систему
Войти с помощью соц. сетей:
Максима прервал звонок. От голоса, который он услышал, перехватило дыхание. Юлия!
– Слышал новость? – воскликнула она.
– Новостей на свете много.
– Это насчет моего покровителя…
– Получил очередное повышение? – с бьющимся сердцем пошутил Максим.
– Он убит!
– Вот как? – Пантелеев постарался вложить в свои слова максимальную степень удивления. – И кто его так, бедолагу?
– Следствие только началось. Но я могу сказать точно.
– Правда?..
– Конкуренты. Он старался проникнуть во многие прибыльные сферы бизнеса, даже в те, которые ему никогда не принадлежали.
– Тогда ты права.
– Плевать! Главное, что я теперь свободна. И у меня контракт на новую роль. Через неделю начинаются съемки.
– Здорово! – воскликнул Максим.
– У тебя все в порядке?
– Да.
– Я боялась, как бы он чего-нибудь не узнал. Ты вчера не позвонил…
– Я ждал твоего звонка.
– Можешь приехать?
Максим, сразу вспомнив о своем еще не зажившем лице, соврал:
– Я в командировке. Но завтра должен вернуться. В крайнем случае, послезавтра.
– Сразу позвони!
– Обещаю! Кстати, знаешь, чем я сейчас занят?.. Заканчиваю сказку, где будут действовать амазонки. Потом предложу ее для экранизации и настою на том, чтобы главная женская роль досталась тебе.
– Спасибо, – рассмеялась Юлия. – Тогда стану ждать и тебя, и твое новое творение.
Закончив разговор с Юлией, Максим всерьез задумался. Слишком много людей видело, как они с Ягайло заходили в дом Политика. Однако старик уверяет, что бояться нечего. Дай-то Бог!.. Но что, если он ошибается? Как тогда Максиму разговаривать с полицией? Как объяснять свой приход туда?
«А что объяснять? Он хотел поработать со мной как с творческой личностью, предлагал условия сотрудничества. А так его дел я не знаю. Ничего не видел и не слышал.
Рукопись у меня. Каким образом старик успел ее захватить?!..»
Вспоминая о тех минутах, Максим снова был готов ужасаться и… хохотать. Совсем не жаль этих людей. Но каков старик! Нет, если он предупредил, что можно быть спокойным, ему нельзя не верить.
В сознании Максима вдруг промелькнул Заброшенный Город из второй сказки и убийца с чудесным голосом. Он тоже с кем-то заключил договор… Это намек для самого Максима?..
Но тут зазвонил телефон, и приятный женский голос спросил:
– Максим Иванович Пантелеев?
– Да.
– Меня зовут Аида Шульц. Работаю на «Мосфильме». Вы в курсе того, что по вашей сказке «Странствия Колобка» уже готов сценарий?
– Прекрасно! Жду договор.
– Ситуация несколько изменилась. Мы будем снимать этот фильм в содружестве с американскими партнерами.
– Очень хорошо, – сказал пораженный Максим. – Кстати, у меня есть еще одна сказка. Интереснее первой…
– Так давайте ее нам, давайте!
Теперь Максим до некоторой степени был даже благодарен Политику. Без него он бы не решился просить вторую сказку.
Но надо хотя бы дочитать ее до конца. На чем он остановился?
«…Очнулся Владимир в какой-то хижине, руки и ноги были связаны. Он попытался высвободиться, призывая развязать его. В хижину вошла спортивного вида девушка с огненно-рыжими волосами и лицом удивительной красоты: зеленые глаза, небольшой рот, тонкий прямой нос, сверкающие ряды белых зубов. Владимир решил, что с таким ангелом он обязательно договорится, и вежливо поздоровался. Однако в ответ услышал:
– Очнулся, проклятый шпион?
– Шпион? – удивился Владимир.
– Выходит, просто так заявился в наши края? Ради забавы?
– Подождите, пождите, – начал было царевич, однако амазонка резко оборвала:
– И чего вам, мужикам, неймется? Так и лезете сюда!
В хижине появилась еще одна девушка, которая что-то прошептала рыжеволосой. Та выслушала, нахмурилась и кивком приказала ей удалиться. Затем снова посмотрела на Владимира и произнесла:
– Твой конь отказывается нам повиноваться.
– Он повинуется только мне. И как хозяину, и как другу.
– Но если он и дальше будет продолжать себя так же вести, нам придется его убить… Смотри, как сразу дернулся. Дорожишь им?!
– В чем я перед вами виноват? – в сердцах выкрикнул Владимир.
– Хотя бы в том, что родился мужчиной. Мужчина – это ошибка природы. Злое, себялюбивое существо, стремящееся повелевать всем и вся. Уже не животное, но еще не человек… Я тебя быстро приведу в нужное состояние покорности. Знаешь, что для начала сделаю? Подвешу вниз головой и буду поджаривать пятки.
Чем больше злобы она из себя изливала, тем все более совершенней казалась ее красота. «Как злобному зверю удалось отыскать себе такую ангельскую оболочку?» Впрочем, сейчас надо думать о другом: как спастись самому и помочь Бурану?
– Я посол, – сказал царевич. – С нами так не обращаются.
Однако и этот аргумент не возымел никакого действия.
– Не знаю, кто и зачем тебя прислал, – ухмыльнулась рыжеволосая.
– Для того, чтобы установить между нашими странами дипломатические отношения.
– В таком случае нужно было отправить к нам женщину.
– Да, но дорога сюда слишком опасная. И мы не знали, что мужчины вызывают у вас такое неприятие.
– Не боготворить же их! Я вообще не понимаю, зачем нам с кем-то устанавливать какие-то отношения? Так и скажу Синеглазке.
В этот момент еще одна девушка вошла в хижину. Владимир тихонько ахнул: она была похожа на рыжеволосую, как две капли воды. Только волосы у нее иные – цвета спелой пшеницы. Девушка с любопытством и… болью посмотрела на Владимира.
– Вот сестра, – заявила рыжеволосая. – Хочу подвесить его вниз головой и начать поджаривать пятки.
– Зачем, Златовласка?
– Утверждает, будто его прислало какое-то Хреново государство дипломатию с нами выстраивать. Только я ни капельки не верю.
– А вдруг не врет?
– Легковерная ты, Любава. Зачем к нам лезут разные авантюристы? Во-первых, они охотятся за нашими прекрасными женщинами, чтобы потом отправить их в кухонное рабство. Во-вторых, им нужны молодильные яблоки и живая вода. Так что он пришел либо за одним, либо за другим. Вот и выясним: зачем?
– Мне почему-то его жалко, – вздохнула Любава. – Симпатичный до ужаса…
– Да, ничего, – согласилась Златовласка. – Может, сделать ему операцию по перемене пола?
– Ой, не надо! – застонал Владимир.
– Дурень, радуйся, если уговорю Совет пойти на это. Жив останешься. Из ошибки природы превратишься в ее лучшее творение.
– Разреши, сестра, задать ему вопрос? – молвила Любава. – Стихи сочиняешь?
– Стихи? – удивился Владимир. – Вообще-то я – поэт.
– Здорово! – обрадовалась Любава, а Златовласка нахмурилась:
– Чего задумала, сестренка?
– Помнишь, что должно случиться через два дня?
– Еще бы! День рождения Синеглазки.
– Пусть он сочинит ей поздравление в стихах. Еще лучше – сонет.
– Глупости!
– Почему? Ни ты, ни я не обладаем поэтическим даром.
– Мысль неплохая, – подумав, согласилась Златовласка. И пленнику: – Сможешь?
– Постараюсь.
– Не «постараюсь», а «смогу». От этого зависит твоя дальнейшая судьба.
Последнее замечание осложняло дело. Владимир-то считал себя поэтом, а что думали другие?.. Но тут его освободили от веревок, принесли перо и чернильницу.
– Дерзай! – бросила Златовласка. – И помни: мы рядом.
– Муза слишком ревнива, – возразил царевич. – Она требует полного одиночества.
– Плевала я на желания твоей музы.
– Раз он так говорит, давай подождем его снаружи, – попросила Любава. Златовласка поворчала, но согласилась.
Оставшись один, Владимир залихватски написал несколько строк. Но поскольку от уровня творчества зависела его судьба, решил критически прочитать написанное. Ой-ой-ой! За подобный «шедевр» ему не только пятки поджарят, а живьем на костре сожгут.
Надо попробовать еще раз… Совсем плохо.
Время летело так стремительно, словно кто-то его специально подгонял. Глобальные мысли так и не рождались; вместо них получалось что-то маленькое и невзрачное. Доходя до бумаги, оно еще более серело, превращаясь в такого уродца, что невольно хотелось плеваться.
Это его конец!..»
Пантелеев изумленно впился глазами в строчки. Он узнал свою историю. Тот, кто реально написал сказку, точно издевался над бездарностью Максима. Даже читать расхотелось! Но… некая Аида Шульц уже позвонила, а Юлия ждет роли.
Остается вздохнуть и продолжить… Кстати, как герой вышел из положения?
«…И тут он вспомнил о неизвестном английском поэте, сонеты которого ему недавно прислали. Он запомнил там одно посвящение. Попробовал воспроизвести его. Вот то, что нужно!
И он быстро написал на листке:
“Ее глаза на звезды не похожи,
Нельзя уста кораллами назвать,
Не белоснежна плеч открытых кожа,
И черной проволокой вьется прядь.
С дамасской розой, алой или белой,
Нельзя сравнить оттенок этих щек.
А тело пахнет так, как пахнет тело,
Не как фиалки нежный лепесток.
Ты не найдешь в ней совершенных линий,
Особенного света на челе.
Не знаю я, как шествуют богини,
Но милая ступает по земле.
И все ж она уступит тем едва ли,
Кого в сравненьях пышных оболгали” (В. Шекспир. Сонет 130. – Прим. авт.).
Владимир окликнул сестер. Те тут же явились и стали его первыми слушателями. Требовался вердикт. Незадачливый «поэт» попросил не судить его строго.
Девушки некоторое время молчали. Потом в один голос заявили:
– Шедеврально!
– Только у Синеглазки не черные волосы, а русые, – спохватилась Златовласка.
– Давайте поменяем одно слово, – предложила Любава. – И русой проволокой вьется прядь.
– Русой проволоки не бывает, – заявила сестра. – Пусть поэт подумает над этой строчкой.
«Хорошо сказано, – выругался про себя Владимир. – Именно эта строчка может все испортить».
– Подобные откровения к поэту приходят только раз, – заявил он. – Следующих придется ждать очень долго.
– Придется подождать, – пожала плечами Златовласка.
– Что, если не успеем?..
– Сестра, – вмешалась Любава. – Какие точно у Синеглазки волосы?
– Русые.
– Не русые, а темно-русые. В нашем деле один тон значения не сыграет.
– Пожалуй, – согласилась Златовласка. – Поэта пока освободим, но будет он под нашим постоянным присмотром.
Любава вышла из хижины последней. Она успела шепнуть пленнику:
– Сделала для тебя все, что смогла.
Это были два дня кошмара. Умеющий выбираться из любых передряг, Владимир почувствовал: здесь это не удастся. Столько охраны вокруг! Если он и мог выйти из хижины, то лишь в присутствии конвоира, которая провожала его даже по нужде. Одно неуклюжее движение – и на царевича был наставлен арбалет. О чем-то беседовать с ней было бессмысленно и опасно. Поэтому он предпочитал молчать.
Хорошо, что за эти два дня он не видел злобной красавицы с рыжими волосами. Насколько же сестры разнятся между собой внутренне. Любава ему сильно нравилась. Повстречай он ее не в царстве Амазонок, а любом другом месте, наверняка бы посватался.
Однако было за эти два дня и счастливое событие – встреча с Бураном. Как они оба радовались, хотя их разделяла перегородка. Владимир говорил ему ласковые слова, а Буран фыркал и фыркал…
Но вот сестры возвратились со дня рождения Синеглазки. Впервые Владимир услышал от рыжеволосой ведьмы скупую похвалу в свой адрес. Вечером того же дня случилось неожиданное.
Златовласка пришла к нему в хижину и напрямик спросила:
– Хочешь выйти отсюда?
– У вас хорошо, но дома лучше, – дипломатично ответил Владимир.
– Выполнишь одну мою просьбу – помогу. И даже провожу до границы царства.
– Что я должен сделать?
– На мечах сражаешься?
– У себя был одним из лучших.
– Не трепись почем зря. Покажешь мне свое искусство.
– Покажу. Только зачем?
– Через три дня у нас состязание. Мы переоденем тебя женщиной, выйдешь против Синеглазки и победишь ее.
– И она согласится со мной сразиться?
– Уже пустили слух, что к нам из одной восточной страны приезжает боец, равной которой нет в мире. Синеглазка заинтересовалась.
– Зачем это тебе надо? – повторил Владимир.
– Раз прошу, значит надо, – отрезала Златовласка.
Однако царевич почувствовал, что в его руках появляется козырь. Поэтому не спешил с ответом.
– Право, не знаю…
– Я не просто помогу тебе уйти, – продолжала соблазнять его рыжеволосая ведьма. – Но еще дам на дорогу молодильных яблок и живой воды.
Стараясь не выдать волнения, Владимир лениво произнес:
– А зачем они мне?
– Как зачем?! Именно благодаря этим яблокам мы живем гораздо дольше обычных людей. Сорокалетняя женщина у нас выглядит на двадцать.
– Мне бы малость подумать.
– Соглашайся или… извини, в живых тебя не оставлю.
Златовласка произнесла это столь решительно, что сомнений в правоте ее слов не оставалось. Владимир горько вздохнул:
– Согласен.
– Отлично. Сегодня отдыхай, а завтра покажешь, на что ты способен.
Она ушла, оставив Владимира одного. Что-то нехорошее задумала ведьма…
Царевич долго не мог уснуть, все ворочался на своем твердом, узком топчане. Когда же веки его, наконец, сомкнулись, над ухом раздался тревожный голос.
– Проснись, Володя!
Это была Любава, которая тут же приложила палец к губам:
– Молчи и слушай! Вздумаешь что спросить, сделай это тихо-тихо. Не дай Бог, услышит сестра.
Итак, она просила тебя, переодевшись женщиной, сразиться с Синеглазкой?
Владимир кивнул, а Любава продолжала:
– Для тебя это смерти подобно.
– Я неплохо сражаюсь.
– Какая разница, как ты сражаешься. Во-первых, перед Синеглазкой не устоишь и нескольких секунд. Только главное не в этом.
– А в чем? – шепнул юноша.
– Отвечу, если прежде ответишь мне. Смог бы ты полюбить Любаву?
– Смог бы! – честно признался Владимир. – Да я уже влюблен в тебя. Сколько видел девушек в нашем мире, но подобной красоты не встречал.
– Не знаю, каков он, ваш мир? – задумчиво произнесла Любава. – Наш – суров сверх меры. Живем в землянках или в таких вот маленьких хижинах. Утром – тренировки, потом лекции, где нам объясняют, что все народы против нас, потому что только мы вознесли женщину на должный пьедестал. И снова тренировки – по конкретному ведению боя: нас учат, как безжалостнее убивать врагов, чтобы в сердца остальных вселился ужас.
Мы едим яблоки, которые помогают нам стать моложе, красивее. Только для кого нам блистать красотой? Вот мы и говорим друг другу бессмысленные комплименты. Женщина-воин, лишенная любви и ласки, уже не женщина.
– Я давно хотел спросить…
– Тсс! Еще тише.
– …Как вы размножаетесь?
– Раньше мы совершали набеги на селения, отлавливали красивых самцов, затем убивали их за ненадобностью. Потом добывать самцов становилось тяжелее: против нас ополчились целые государства. В боях мы теряли лучших дочерей. А какой трагедией было рождение мальчика! Приходилось сбрасывать его в пропасть…
Владимир вздрогнул: «Так поступают те, у кого на первом месте материнский инстинкт?!»
– …Еще мать Синеглазки дружила с обществом Белых Магов, уверяющих, что только они обладают таинственными знаниями древности. Она умоляла их помочь в сложившейся ситуации. И те пошли навстречу: подарили аппарат, вырабатывающий мужскую сперму. Теперь самцы для воспроизводства нам больше не требовались, и производить мы стали исключительно девочек.
Потом мы получили от Магов еще один усовершенствованный подарок: амазонка больше не беременеет. У нас есть центры, где в специальных капсулах производят на свет малышек. В детали производства я не вникала, но все они рождаются красивенькими, здоровенькими и послушненькими.
– Чудеса! – разинул рот царевич. – Только зачем это нужно?
– Синеглазка говорит, что беременность женщины притупляет в ней ощущение воина…
Вот из этого мира я и хочу сбежать. Бежим вместе? Я приведу двух рысаков, одним из которых будет твой Буран. Если все сделаем правильно, то уже через несколько часов окажемся на границе. Главное – добраться до моста. Сестры его переходят только при исключительных обстоятельствах.
Ты не можешь не принять мое предложение. Знаешь, почему тебя хотят переодеть женщиной и выставить на бой с Синеглазкой? Если выяснится, что царица сражалась с мужчиной – с низшим существом, ее ждет позор, от какого не отмоешься.
– А зачем это твоей сестре?
– Есть группа женщин, которые хотят убрать Синеглазку и посадить на трон ее конкурентку. Златовласка среди них.
Владимир не представлял, насколько можно верить Любаве. Но, она права, иного выхода у него нет. Однако оставалась еще одна проблема…
– Не могу я с тобой бежать сегодня. Я внук царя, Любава, а дедушка очень болен. Ему необходимы молодильные яблоки.
– Хорошо, специально для тебя добуду несколько штук… Не волнуйся, этого хватит надолго.
– Еще хотел спросить тебя про живую воду. Говорят, она открывает человеку глаза на истину?! Но если вы ее пьете, почему для вас она закрыта?
– Сначала истину надо постичь. Для того человеку и дана свобода воли.
– А живая вода?..
– Она только помогает тебе утвердить в жизни то, что ты сам считаешь истиной. Твой конкретный помощник в делах, не более.
– То есть она может попасть и к тиранам, и к преступникам, и тогда ее действие для людей губительно?
– Вот ты и ответил… Ладно, будет тебе живая вода. Надеюсь, ты ее используешь для благого.
Завтра делай все, что потребует Златовласка. Вечером не смыкай глаз…
И Любава бесшумно удалилась.
Владимир не подвел. Он показал свое мастерство бойца и безропотно позволил переодевать себя в женскую одежду. День сменил вечер, за ним пожаловала ночь. Ему оставалось ждать…
Время давно отстучало положенные сроки, а от Любавы – ни слуху ни духу. Вновь возникли подозрения, что его провели, как мальчишку. «Да я и есть мальчишка!»
Когда надежда умерла окончательно, в проеме хижины возникла Любава:
– Извини, задержалась. Ждала, когда подействует снотворное, которое я подсыпала в бокал сестры и ее сподвижниц. Едем!
– А яблоки?
– Тебе нужны они или я?
– Лично мне – ты. А вот деду не помешало бы сбросить с десяток или более годков.
– Все у меня, – улыбнулась Любава. – В путь!
Ночь окружала их удивительно спокойной тишиной, однако Любава несколько раз придерживала своего рысака, прислушивалась, затем снова задавала такой темп, что Владимир еле поспевал за ней.
Внезапно девушка остановилась и огляделась:
– Все слишком гладко. И это мне не нравится.
Владимир не стал ничего уточнять. Она знает лучше.
– Видишь, где заканчивается лес? Там – пропасть и мост через нее.
И вновь сумасшедшая гонка в темноте. Спасение рядом! Однако у самой опушки леса их… поджидал женский отряд во главе с Златовлаской.
– Хотела меня провести, сестра? Только я хитрее. Я сразу почувствовала неладное, поэтому никто не пил твоего вина. Пропасть рядом. Если мы вас сейчас туда сбросим, никто и никогда не обнаружит трупов двух сумасшедших влюбленных.
Владимир схватился за рукоять меча, готовый до конца стоять за свою возлюбленную. Златовласка лишь рассмеялась:
– Не смеши. Может, у себя в царстве ты и впрямь лучший боец. Но здесь – никто. Любая из нас не оставит от тебя мокрого места.
– Стой, Владимир! – сказала Любава. – Дай мне поговорить с сестрой с глазу на глаз.
– Я не веду бесед с предателями.
– Сделай для меня исключение. Мы родились еще в то время, когда нас вынашивала одна мать.
– Хорошо, – после некоторых раздумий согласилась Златовласка. – Потолкуем. Девочки, а вы пока следите за беглецом.
Сестры отъехали на некоторое расстояние. Златовласка ехидно поинтересовалась:
– Надеешься на снисхождение?
– Почему ты такая жестокая?
– А какой мне быть по отношению к предателю? Пыталась помочь бежать чужаку, который потом раструбит о нас на всех перекрестках.
– Он ничего не расскажет.
– Откуда ты знаешь?
– Мы возьмем с него слово.
– Веришь слову мужчины?
– Я ручаюсь за него!
– О, как ты влюбилась! Недаром Синеглазка предостерегает от этого страшного чувства.
– Отпусти нас. Обещаю, что и я никогда никому не расскажу о твоем участии в заговоре против царицы.
– Рассказам никто не верит. Нужны доказательства. У тебя они есть?
– А нужны ли они? Не выступай против царицы, сестра. Тебя и единомышленниц раздавят. Тебе не тягаться с Синеглазкой. И зачем вам ненужные распри? У вас одни цели, одни идеалы. Пусть просветлит твой ум живая вода…
А меня отпусти. Отпусти в тот мир, где я хочу быть счастливой, ибо иду в него с человеком, которого люблю.
– Ты всегда говорила, что более всего любишь меня, – голос Златовласки вдруг задрожал. – Выходит, его сильнее?
– Да, – призналась Любава. – То – другая любовь.
– Хорошо, – после некоторого размышления ответила Златовласка. – Давай к остальным.
Владимир по-прежнему находился в окружении девиц с нацеленными на него копьями. Когда сестры вернулись, он понял: их с Любавой судьба решилась. Но как?
– Владимир, – сказала Златовласка. – Клянешься сохранить в тайне все, что видел и слышал здесь?
– Клянусь! – ответил царевич.
– Тогда я отпускаю тебя со своей сестрой. Но коль нарушишь клятву или обидишь Любаву, тебе не жить! Одна из наших сестер все равно разыщет тебя и убьет. От амазонок спасения нет!
Златовласка обнялась с сестрой, кивнула девушкам, и они унеслись прочь.
Владимир и Любава стояли перед висячим мостом. Предстояла трудная дорога домой.
Они миновали Заброшенный Город, который уже перестал быть логовом смерти, но еще не сделался символом жизни. Дальше путь лежал по пыльным дорогам зоны Золотых Степей. До Рус Городища – рукой подать.
И тут им наперерез выскочил умолявший о помощи худой человек в лохмотьях. Узнав Владимира, закричал:
– Братец, это ты?
– Василий?! Что случилось?
– Сбежал от местных бандитов… Ты-то как?!
– Возвращаюсь к деду. Невеста моя – Любава.
– Значит, достал эти яблоки?
– Достал.
– Каким образом?
– Потом расскажу. Сейчас надо подумать о твоей безопасности. И о внешнем виде… Коня тоже увели?
– Увели. Разреши, сяду позади тебя?
– Прыгай, – крикнул Владимир.
Если бы он в эту минуту посмотрел на Любаву, то заметил бы в ее глазах огонек недоверия к Василию. Однако вслух девушка не проронила ни слова.
Они проехали еще чуть-чуть, и тут… из-за деревьев выскочил разбойничий отряд – человек пятнадцать. В тот же миг за спиной Владимира послышался душераздирающий крик…
– Василий вытащил нож и уже собирался ударить тебя в шею, – успела шепнуть Любава. – Пришлось его мечом…
Тем временем бандиты взяли путешественников в кольцо. Один крикнул:
– Гога, они в ловушке. Похоже, в наших руках не только царский внучок, но и бесценные яблоки! Теперь денежки потекут к нам рекой.
Гога появился последним. Он еле держался в седле, однако самоуверенным выглядел до крайности. Но, увидев Любаву, забыл про все сокровища на свете…
– Какая дэвушка! – он несколько раз прищелкнул язычком. – Это нэш главный приз!
Он протянул к ней свою большую волосатую руку и… Все произошло стремительно. Никто не успел ничего понять, даже Владимир, готовый сражаться с ним насмерть. Меч в руках амазонки сверкнул со скоростью молнии! Гога вылетел из седла и упал у ног Любавы. Однако вожделенный взгляд его уже мертвых глаз все еще был устремлен на свою прекрасную убийцу.
Бандиты остолбенели, потом бросились на путников. Владимир отбивал все атаки, но еще более поражала Любава, рубившая врагов, как капусту.
Они бы выстояли, но к бандитам из леса спешило подкрепление. Силы были не равны. И тут… оглушительный хлопок. Затем еще один и еще. Бандиты падали как подкошенные. Они не знали, кто это, за какие грехи их поражают насмерть, но с криками ужаса поспешили скрыться.
Владимир увидел Охотника, который подъехал к нему и сказал:
– Я предупреждал, что наша встреча окажется не последней.
Царевич представил свою невесту.
– Похоже, ты нашел, что хотел, – улыбнулся Охотник.
– Да. А как дела в Рус Городище?
– Казино закрыли. Пусть будет меньше доходов, зато не появится очередной Черный Гога.
Любаву заинтересовало новое оружие. Даже сейчас, покинув сестер, она думала о них, попросила достать для всех партию ружей. Охотник грустно ответил:
– Я уже говорил Владимиру, что скоро от этих вещиц не будет миру спасения.
Потом по его настоятельной просьбе Владимир с невестой отдохнули немного в Рус Городище и двинулись дальше.
Первое, о чем они узнали, прибыв домой: Несменяемый умер, и после долгих дебатов в руководстве страны, как ни странно, возобладали разумные силы, предложившие избрать царем Владимира. Он спросил у Любавы:
– Что мне делать?
– Умойся живой водой.
И сразу у Владимира на многое открылись глаза. Он не просто стал царем, а настоящим хозяином своей земли!
Для процветания государства нужны были два главных условия. И он их выполнил. Изгнал всех мудрецов Ага Сера, успевших заразить народ болезнью процента и уже опутавших с помощью своей шакальей хитрости верховную власть. (Кстати, сам Ага Сер удрал еще до возвращения Владимира.) И второе: помня историю Рус Городища, Владимир стремился осчастливить не только приближенную знать, но и весь народ в целом.
Вот потому и любили его.
Долго они царствовали с Любавой, а когда чувствовали, что наступает старость, съедали по яблочку. И жизнь шла по кругу.
Но все равно наступило время сойти со сцены. Как они жили в полной гармонии друг с другом, так и умерли в один день…»
Войти с помощью соц. сетей: