Да, скифы – мы

Из новейших авторов, работающих в парадигме традиционализма, наиболее заметен историк Александр Елисеев, главный редактор интернет-портала Правая. ру, где и было опубликовано большинство его текстов на гиперборейскую тематику.

Как и большинство традиционалистов, Елисеев основывает свою концепцию на критике Модерна, вестернизации и линейного прогрессизма, в частности, выступая против навязываемой на протяжении многих веков эллиноцентрической схемы, согласно которой вся древняя история представляется своего рода лесенкой, ведущей от тьмы первобытной дикости до сияющих высот античности. «Античность как бы находится в центре, и сам античный мир считается некоей вершиной, на которую сумели взобраться древние. Взобраться – с тем, чтобы в дальнейшем покорить еще одну вершину и создать европейскую (романо-германскую) цивилизацию – самую прекрасную и передовую».

В угоду эллиноцентричной схеме умышленно «забываются» высокоразвитые индоевропейские цивилизации Чатал-Хююка (Анатолия, VIII–VII тыс. до н. э.), Винчи (Северные Балканы, VI–V тыс. до н. э.) и др. Наибольший интерес для Елисеева представляет в этом ряду Скифская держава.

Этот народ до сих пор представляется в литературе сборищем «варварских», едва ли не «первобытных» племен, населявших в прошлом территории Украины, Молдавии, Южной России, Казахстана и части Сибири. Между тем, даже по описаниям самих греков, скифы представляли собой народ с развитой материальной культурой и государственностью.

Историческая наука твердо стоит на позициях антикоцентризма, однако, сама античная традиция знала о том, что Скифия древнее не только Рима и Эллады, но и Египта. Римский историк Гней Помпей Трог утверждал: «Скифское племя всегда считалось самым древним, хотя между скифами и египтянами долго был спор о древности происхождения…. Скифы одержали верх над египтянами и всегда казались народом более древнего происхождения».

Предания о скифах входят в самые архаичные греческие мифы, такие, как миф об изобретении земледелия, лука, технологии выплавки меди и др. Скифы обладали и собственной национальной литературой и историей. Диоген Лаэртский рассказывает о написанных скифским мудрецом Анахарсисом стихах в 800 строк «об обычаях скифских и эллинских в простоте жизни и в войне» (D. L. I 8). Лукиан Самосатский сообщает о скифских исторических летописях, записанных на медной доске (Luc. Тох. 6). И если скифские памятники письменности до нас не дошли, то, по Елисееву, «вероятнее всего, их просто от нас скрывают, всячески пиаря "блестящую античность"».

Среди самих греков отчетлива тенденция идеализировать скифов – прежде всего, как людей, не испорченных цивилизацией, живущих в простоте и правде. Здесь скифы сближаются с гипербореями, как их представляла античная традиция.

Александр Елисеев пишет, что античные авторы прямо отождествляли скифов с «волшебным» народом гипербореев, однако сам же считает это отождествление некорректным: «Маловероятно наличие в античное время такого народа, как гипербореи. Действительно, вряд ли тогда могли жить люди, не ведающие печали и не подверженные смерти от старости, а ведь именно такими качествами наделяли гипербореев античные авторы. Качества эти больше подходят жителям Золотого века, который разные традиции считали временем изначального могущества, близкого к райскому.

Описывая чудесную жизнь гипербореев, их воздушные полеты и медные дожди, эллины определенным образом преодолевали тоску по человеческому совершенству, утерянному "во время оно", приписывая это совершенство якобы реально существующему северному народу. А вот то, что с этим народом теснее всего связывали именно скифов – весьма показательно».

Елисеев приводит весьма подробный исторический обзор народов, населявших Приднепровье и Северное Причерноморье, начиная с древнейшей и могущественной Среднестоговской культуры, которая сложилась в середине V тыс. до н. э. в лесостепях между Днепром и Доном. Эта культура была связана с Юго-Восточной языковой зоной (иначе «Сатэм»), сложившейся еще в период индоевропейского единства, к которой принадлежали предки славян и индоиранцев, а также балтов, армян, тохар и анатолийцев. (Другая языковая зона – Северо-Западная («Кентум») состояла из будущих германцев, кельтов, италийцев и греков). Индоевропейцы Среднестоговской культуры и были, по словам исследователя, изначальными, самыми первыми скифами.

Долгие этнические процессы (описание их мы опускаем, отсылая читателя к первоисточнику) в результате привели к доминированию в данном регионе во времена написания Геродотом своей «Истории» племен, однозначно определяемых Елисеевым как славянские. «Геродотова Скифия, конечно же, могло быть только славянским государством, – пишет он. – Славяне-сколоты доминировали в военно-политическом и экономическом отношении. Лишь славянское Приднепровье имеет право претендовать на роль этнического "ядра", цементирующего всю имперскую многонациональную систему, известную как Скифия».

Самым мощным племенем сколотов были паралаты, в которых Елисеев опознает полян, само название которых связывается как со словом «поле» (что согласуется с данными Геродота о наличии у днепровских праславян-сколотов высокоэффективного земледелия), так и словом «полник», которое обозначало исполина, великана («Исполин – это существо, которое символизирует наличие некоей полноты человеческого могущества, дарованной Богом. В русской космогонии, как и в космогонии других индоевропейцев, Первочеловек изображен великаном»). Автор замечает также, что поле – это еще и поле битвы (именно «во широком поле» сходились рати противников), и «в высшей степени характерно, что индоарийское слово "кшатрий" ("аристократ", "воин" – ср. с "кшатра" – "сила", "мощь") этимологически связано с такими словами как "кшетра" ("поле") и "кшатрам" ("надел, полученный воином")».

Очень важным Елисеев считает и то, что этимология слова «поляне» может быть возведена к слову «полюс» (как это уже осуществлялось в средневековой «Великопольской хронике»). Корректна

эта этимология или нет, но она подчеркивает нордическую природу полян, также именовавшихся борисфенитами – от реки Борисфен (ныне Днепр), в свою очередь, названной по имени Борея, бога северного ветра (паралаты-палы-спалеи-спалы-поляне, по мысли Елисеева, суть не кто иные, как борисфениты-бореи-борусы-бораны).

Нордическое имя полян-боресфенитов-бореев говорит не просто о том, что они живут на севере. Север здесь, скорее, – понятие сакральной географии. «Указание на какую-либо сторону света вовсе не обязательно должно означать реальное географическое расположение (хотя северяне и находились севернее многих других славян). Оно может указывать на отождествление какого-то народа с самим архетипом Севера, Норда. Эллины ведь не случайно связывали далеко не самых северных днепрян с Бореем. Также не случайно было и отождествлением скифов с гиперборейцами. Приднепровье и Скифия (Сколотия) рассматривались здесь как некие символические проекции изначальной северной страны – Гипербореи. Для человека традиционного общества само расположение в материальном пространстве было не главным, на первом месте находилось расположение в мистической, духовной вселенной. И тут важнее всего было наличие сходства с некими изначальными, сакральными реалиями».

Таким образом, скифы Борисфена выступали для греков как народ, который сохранил память о своей далекой священной прародине, изначальной сакральной Империи Золотого века. Само ее название – Гиперборея – говорит о том, что греки ощущали ее неотмирность. Александр Елисеев полемизирует в этом моменте с апостолом традиционализма Рене Геноном, который считал (как нами уже было показано в предыдущих главах), что имя «Гиперборея» стало употребляться греками лишь тогда, когда они уже утратили смысл этого древнейшего названия, происходящего от корня bor – «вепрь», а стало быть, лучше использовать термин «Борея». По Елисееву, эллины использовали понятие «Гиперборея» совершенно сознательно, указав приставкой «гипер» на сакральность Севера, общую для всех индоевропейцев:

«Когда Золотой век окончился, Гиперборея исчезла с плана видимой нами (физической) реальности. Символически это выражалось в нашествии льдов, которые ныне сковывают Арктиду. Ледяная толща скрывает некоторое внутреннее измерение, в котором расположен земной "рай". Греки населяли этот рай гипербореями – людьми Золотого века. Собственно говоря, приставка "гипер" нужна была греками для того, чтобы указать на запредельность некогда утерянной священной страны. "За Бореем" – это нужно понимать не только географически, но и символически. Это означает, что гипербореи обитают на Севере, причем именно на внутреннем, сокрытом Севере, который есть полюс духовной мощи. А видимый нами Северный полюс есть его материальный символ. Он символизирует обуздание водной стихии, ведь лед фиксирует сверхподвижную, ликвидную воду, символизирующую хаос».

«"За Бореем" – это нужно понимать не только географически, но и символически. Это означает, что гипербореи обитают на Севере, причем именно на внутреннем, сокрытом Севере, который есть полюс духовной мощи. А видимый нами Северный полюс есть его материальный символ».

Елисеева удивляет, что эллинофилия свойственна и нам, русским – несмотря на то, что Запад традиционно отказывает «русским варварам» в том, чтобы считаться наследниками «демократической Греции». Между тем, у нас есть все основания кардинально изменить вектор самоидентификации.

Отождествление русов со скифами стало общим местом еще у византийских авторов. Скифия («Скуфь») выступает как синонимичное обозначение «Русьской земли» и в Повести временных лет (XI–XII вв.) Но в Новое время по мере вестернизации России скифы стали восприниматься как народ чуждый. «Автор оригинального и обширного исторического труда "Скифская история" (1692 г.) Андрей Иванович Лызлов, фактически, называет скифами предков татар и турок, с которыми борются "россиане" вместе с другими европейскими народами, – пишет исследователь «скифского вопроса» в русской литературе Илья Бражников. – Стремление "растождествиться" с "дикими" скифами просматривается у всех "русских европейцев" XVII–XVIII вв. – вплоть до Н.М. Карамзина».

По словам Елисеева, навязав русским пренебрежительное и даже враждебное отношение к собственным предкам, Запад осуществил успешную «историческую диверсию» (одну из многих!), которая явилась продолжением уходящего в глубь веков древнейшего разделения индоевропейского мира на «Сатэм» и «Кентум», которым наследовали, соответственно, Скифия и Россия и, с другой стороны, Рим, Эллада и Европа. «Именно это архетипическое разделение и дало начало великому противостоянию, которое длилось (и длится!) тысячи лет, то тлея, то разгораясь».