Гиперборея как предмет академической науки

Разумеется, как тема античной мифологии Гиперборея изучалась и классической наукой. Надо сказать, что греческие древности обратили на себя внимание представителей науки довольно поздно – лишь во второй половине XVIII в.; до этого времени ученый интерес к античности в основном ограничивался Древним Римом. «Поворот к грекам» произошел, прежде всего, благодаря Иоганну Винкельману, основоположнику научной истории искусств, провозгласившему в своей знаменитой «Истории искусства древности» (1764 г.) превосходство греческого искусства над искусством других народов.

Фундаментальных произведений, посвященных легендарной северной стране, в академической науке не появилось (если не считать довольно крупный пассаж в книге Лосева «Античная мифология в ее историческом развитии»), однако отдельные вопросы, связанные с гиперборейской проблематикой, были изучены вполне обстоятельно.

Фундаментальных произведений, посвященных Гиперборее, в академической науке не появилось, однако отдельные вопросы, связанные с ней, были изучены вполне обстоятельно.

Интерес, в частности, представляла традиционно занимающая важное место в изучении общеисторического процесса проблема географической принадлежности северных народов в «Аримаспее», ставшей источником Геродота, а также у более поздних авторов.

Диапазон локализации гипербореев у исследователей этой проблемы оказался чрезвычайно широк.

Так, Жозеф де Гинь, Вильгельм Томашек и Джеймс Болтон отождествили аристеевских гипербореев с китайцами. Карл Краут называл их предками грузин и мингрелов и локализовал их в Закавказье. Лев Ельницкий был склонен, отождествляя Рипейские горы с Кавказом, искать гиперборейцев на восточном побережье Каспийского моря. Игорь Пьянков счел прототипами гиперборейцев «лесные племена Сибири».

Борис Рыбаков, напоминая, что «название "гиперборейцы" является не именем народа, а нарицательным обозначением: "самые северные"», а таковые по мере расширения ойкумены все время менялись, утверждает однозначно, что гиперборейцы Геродота – это «живущие у моря северные соседи западной части праславян, т. е. прибалтийские племена I тысячелетия до н. э., область которых начиналась почти сразу за Вислой на восток и тянулась широкой полосой в глубь Восточной Европы вплоть до бассейна Оки и Клязьмы». С «областями от Северо-Восточной Европы до Зауралья» связывали народы «Аримаспеи» индолог Григорий Бонгард-Левин и иранист Эдвин Грантовский.

Книга Бонгард-Левина и Грантовского «От Скифии до Индии» (1974, 2-е изд. 1983 г.), посвященная происхождению древнеарийских племен, стала значительной вехой в истории гиперборейского вопроса. Одной из центральных тем книги стал т. н. «северный цикл» мифологических и космологических представлений индоиранцев, отразивший реалии арктической зоны (Полярная звезда в зените, северное сияние, полярные день и ночь, Северный Ледовитый океан – «Молочное море» за великими горами и т. д.) и совпадающий с греческими описаниями Гипербореи. Подвергнув критике устаревшую еще в начале XX в. концепцию Уоррена-Тилака об арктической прародине, Бонгард-Левин и Грантовский приходят к выводу, что «северный цикл» – не есть некое архетипическое воспоминание об общем индоевропейском прошлом. Основываясь на современных данных археологии, лингвистики, этнографии, авторы устанавливают, что древние греки получили знания о Крайнем Севере от скифов, принадлежавших, в свою очередь, к более общей индоарийской традиции. Но и в этой традиции северные сюжеты являются элементом привнесенным, а именно – от финно-угорских племен, с которыми арийцы в течение длительного периода находились в тесных контактах. «Некоторые из таких… мотивов, казалось бы, можно рассматривать лишь как типологически сходные, но и здесь имеются факты, говорящие о непосредственной связи сюжетов данного круга. На это указывают детальные совпадения в целом ряде характерных представлений и мифологических образов, а также принципиально важные лингвистические свидетельства: соответствия слов, связанных с этим кругом представлений, в различных финно-угорских и индоиранских языках (обозначение мифического "моря", "ветра" и имени персонифицированного Северного ветра, "горы" и названия священных гор, экстатического средства, с помощью которого, в частности, жрецы совершали "полеты" на священные горы и Северный океан). Так предки индоиранских племен "познакомились" со священными северными горами, Северным океаном, "полярными" явлениями. Тем же путем много позже общеарийской эпохи "северные" сюжеты скифской мифологической традиции продолжали дополняться сведениями о "полярных" областях». Установив источник гиперборейских сюжетов, авторы делают важный вывод о наиболее вероятном расположении индоевропейской прародины, обнаруживая ее в областях юго-восточной Европы – от Днепра до Урала.

Согласно Бонгард-Левину и Грантовскому, сюжеты «северного цикла» привнесены в древнегреческую традицию от скифов, а к скифам попали от финно-угорских племен, с которыми арийцы долгое время находились в тесных контактах.

Гипербореев искали также на Урале, Алтае, Тянь-Шане, во Фракии, Македонии, Осетии, на Дунае, в Скандинавии, Великобритании, на Балтике, на Крите. Основательный анализ концепций географической принадлежности Гипербореи содержится в работе Аристида Доватура, Дмитрия Каллистова, Ирины Шишовой «Народы нашей страны в "Истории" Геродота» (1982 г.), где также предлагается новая терминология, различающая дельфийскую и делосскую версии гиперборейского мифа, о чем уже рассказывали выше. Дельфийская версия «создала представление о гипербореях как о счастливом и святом народе, наделенном всеми мыслимыми добродетелями и идеальными качествами, проводящем веселую и беззаботную жизнь, не требующую трудов», Делосская версия «связана с совершенно реальной культовой практикой: посылкой сельскохозяйственных даров на Делос».

Другой круг вопросов, связанных с гиперборейцами, касался происхождения культа Аполлона. О том, что он не является исконно греческим, религиоведы начали говорить еще в середине XIX в. После публикации в начале XX в. ряда работ Ульриха фон Виламовица-Мёллендорфа, наиболее влиятельной стала гипотеза о малоазийском происхождении златовласого бога; с ней согласен и Алексей Лосев. По другой гипотезе, поддержанной, в частности, Юрием Откупщиковым, корни культа Аполлона нужно искать на Севере – в Гиперборее и Фракии. О зарождении аполлонического культа «в Юго-Восточной Европе на стыке племен греко-македоно-фригийской общности с племенами древнеевропейского ареала», прежде всего, предками германцев, пишут Леонид Гиндин и Вадим Цымбурский, подчеркивая, что хетто-лувийской Анатолии этот бог «вполне чужд». Соответствие по многим признакам между Аполлоном и древнеславянскими божествами находит академик Борис Рыбаков.

Обстоятельное исследование вопроса связи темы Гипербореи с культом Аполлона содержится в книге А. Ф. Лосева «Античная мифология в ее историческом развитии», где также исследуется сущность мифологического сознания.

Значительные результаты были получены классическими филологами и историками философии в области изучения античных свидетельств о Гиперборее. Наиболее полная и до сих пор не утратившая научного значения коллекция фрагментов была собрана российским филологом Василием Латышевым («Известия древних писателей, греческих и латинских, о Скифии и Кавказе», 1893–1906 гг.).

Наследию Аристея и Абариса был посвящен ряд важных исследований, обобщивших все существующие о них сведения и содержащие их глубокую философскую и культурно-историческую интерпретацию. Среди них выделяется монография Джеймса Болтона, а также работы Дмитрия Щеглова, Игоря Пьянкова, Евгения Круглова и др.

Фрагменты Аристея и Абариса опубликовал Андрей Лебедев. Значительную ценность представляет собрание фрагментов Гекатея Абдерского, подготовленное Александром Подосиновым.

Новые открытия в области антропологии и этнографии позволили расширить контекст толкований учений мыслителей, связавших греческую традицию с Севером, в т. ч., постулируя определяющее влияние на целый ряд греческих мыслителей, провидцев и чудотворцев уральско-сибирского шаманизма.

Кроме того, тема Гипербореи разрабатывалась такими выдающимися учеными, как Август Моммзен, Феликс Якоби, Вальтер Отто, Янош Харматта, Рихард Хенниг, Мартин Уэст и др.; интерес к ней не утрачивается и сегодня. Классическая филология, история и философия не стоят на месте, и, думается, мы еще станем свидетелями потрясающих открытий в этой области.