Эхо затерянных миров
Победившая безграмотность страна жадно читала, отдавая предпочтение, что неудивительно, литературе легкого жанра. «Мать» Горького и «Цемент» Гладкова – это, безусловно, замечательно, но под одеялом с фонариком подростки читали не их, а приключения и фантастику. Их сюжеты нередко заимствовались авторами из сообщений в прессе о сенсационных научных находках.
Подобные последствия имела и публикация в петроградской «Красной газете» сообщения о найденных экспедицией Варченко реликтах древнейших культур. Сюжет о затерянных на дальнем Севере остатках загадочной цивилизации стал основой научно-фантастических произведений Андрея Платонова («Эфирный тракт», 1927 г.), Льва Гумилевского («Страна гипербореев», 1927 г.) и др.
Известный популяризатор науки и плодовитый автор серии ЖЗЛ, Гумилевский впервые донес данные, полученные экспедицией Варченко в Русской Лапландии, до широкого читателя, и впервые же связал их с античными представлениями о Гиперборее. (Заметим, кстати, что сам Варченко топоним «Гиперборея», насколько известно, не употреблял.)
Повествуя о гипербореях, встреченных героями рассказа в глубине Кольского полуострова, Гумилевский в занимательной форме оперирует сведениями, почерпнутыми у Диодора Сицилийского. Сюда относятся и шарообразный храм в прекрасной роще, посвященной богу Апуллу (Аполлону – ?), и неприхотливый быт жителей «затерянного мира», и их основное занятие – игра на кифарах.
Герои рассказа Льва Гумилевского встречают в Русской Лапландии прячущихся от цивилизации гипербореев.
Илл. В. Голицына к публикации в журнале «Всемирный следопыт»
Огромную популярность приобрел роман знаменитого геолога Владимира Обручева «Земля Санникова», впервые опубликованный в 1926 г. В нем рассказывалось об экспедиции к таинственной теплой земле, лежащей далеко в Ледовитом океане, где по преданию, нашло себе приют исчезнувшее племя онкилонов. Гипотеза о существовании севернее Новосибирских островов «острова-призрака», куда весной отправляются перелетные птицы, была выдвинута еще в начале XIX в. Неустанный популяризатор науки, академик Обручев возродил интерес к таинственной земле, обратившись к жанру научной фантастики.
В описании Земли Санникова, которую посчастливилось обнаружить героям книги, угадывается все та же легендарная Гиперборея – благодатный оазис посреди белого безмолвия, где живут люди, не испорченные западной моралью и товарно-денежными отношениями. Судьба онкилонов и их страны осталась неизвестной – герои спешно покинули ее, спасаясь от землетрясения. В конце книги автор, однако, делится надеждами: «Может быть, кто-нибудь из молодых читателей, сделавшись полярным летчиком, поставит себе задачей решить загадку Земли Санникова, откроет ее под пеленой тумана среди льдов, спустится на нее, обследует и поведает нам, что эта земля представляет в настоящее время».
«На дне долины ярко зеленели лужайки, сверкали зеркала озер».
Герои романа «Земля Санникова» на подступах к затерянному миру онкилонов.
Илл. Л. Владимирского к изданию 1953 г.
В те годы таинственным мирам и исчезнувшим цивилизациям посвящалось немало фантастических произведений, где часто рисовались утопические картины первобытного коммунизма. То, что еще только предстояло построить в молодой советской стране, оказывается, уже когда-то существовало и, возможно, существует и сейчас в далеких неведомых землях.
«Золотой век» советской фантастики продлился недолго. Уже в начале 1930-х гг. начинается кампания против подобных литературных утопий. Если в 1920-е гг. выходило до 25 книг в год, то в 1931 г. выходит всего 4 книги. В 1933–1934 гг. – ни одной. В стране, провозгласившей победу социализма, любые романы, рисующие идеальное общество в не настоящем, а в отдаленном будущем, стали считаться ересью: «Они дерзко утверждали, что сегодняшний день – еще не вершина, не идеал, но все еще путь. Это и искоренялось».
Утопии, некогда питавшие революцию, стали попросту опасны: утопия враждебна тоталитаризму потому, что она думает о будущем как об альтернативе настоящему. Утопия – это проект, проброс в будущее, поиск путей к совершенствованию мира, который носитель утопического сознания рассматривает не только в его данности, но и с позиции долженствующего. По замечанию Карла Манхейма, утопичное сознание не просто ориентируется на факторы, трансцендентные бытию, но и рассчитывает на уничтожение существующей структуры бытия.
Не исчезнув вовсе, фантастика пришла в соответствие с т. н. концепцией «ближнего прицела», сформулированной в 1930-х гг. Александром Беляевым и видящей цель научной фантастики лишь в изображении достижений науки в самом недалеком будущем – через несколько лет: «Советская научная фантастика должна развиваться, используя указания И.В. Сталина о полезащитных лесных полосах, о продвижении субтропических цитрусовых культур на Север».
На время забытая, тема «затерянных миров» не исчезла вовсе. Уже в 1950-е гг. она вернулась к массовому читателю, а в 1970-1980-х годах советское общество захлестнул буквально культ фантастики. Нигде и никогда в мире ее столько не издавалось. Искренняя благодарность советским фантастам за наше счастливое детство!
