«Современная цифровая образовательная среда» как форма идейной колонизации

В одном из своих выступлений форсайтер Д. Песков заявил: «Если говорить об образовании – школьном, университетском, любом – нужно держать в уме несколько вещей. Нет ни одного элемента образовательного процесса, который нельзя было бы радикально изменить за счёт использования данных. Все существующие элементы устарели».

В другом месте, задавшись вопросом «Сколько у нас сегодня в стране настоящих университетов?», он ответил: «Я не знаю ни одного. Когда мы научимся создавать университеты так, чтобы они были соразмерны задачам времени, можно будет поговорить о будущем образовании».

Эти высказывания – всего лишь отражение того радикального взгляда на трансформацию высшей школы, который изложен в двух версиях форсайт-проекта «Образование 2030», подготовленных АСИ и МШУ «Сколково» по лекалам проектов ведущих игроков мирового образовательного рынка.

Корни этих проектов уходят в документы «Римского клуба» и в программы ЮНЕСКО по формированию системы глобального образования, важную роль в разработке которых сыграл пропагандист ценностей «Нью Эйдж» Роберт Мюллер, в течение 40 лет пребывавший на посту заместителя Генерального секретаря ООН. Общие требования к мировой системе образования были согласованы сначала с Декларацией тысячелетия ООН (8 целей), рассчитанной на 2000–2015 гг., а теперь – с ооновской Повесткой дня до 2030 г., включающей в себя 17 целей устойчивого развития (ЦУР), в достижении которых образование (цель 4) имеет решающее значение.

В США систему образования всегда понимали как рынок образовательных услуг. Соответственно с переходом к неолиберальной перестройке в 1980-х годах ведущие американские мозговые центры поставили задачу создать единое глобальное образовательное пространство, на котором ведущими игроками стали университеты США, тесно связанные с американским разведывательным сообществом. Главным инструментом встраивания в эту систему и европейских, и российских университетов явилась Болонская система, ставшая с помощью ЮНЕСКО образцом для создания мирового рынка образования и исследований. Она предполагает не только стандартизацию программ, методик и оценок, но и внедрение качественно новых базисных принципов, исходящих из «глобального духовного видения», соответствующих ньюэйджевской системе ценностей.

С переходом к цифровой революции в руках указанных игроков появился другой мощный инструмент, коим стало дистанционное, или онлайн обучение, самой широко применяемой формой которого являются МООК – массовые открытые онлайн-курсы. Они локализованы в интернете, имеют продуманные программы, промежуточные задания, тесты и итоговую аттестацию. В силу своей дистанционности и массовости они требуют большей временной гибкости, ограничены во времени и используют систему дедлайнов (определённых предельных сроков).

Появились эти курсы ещё в 2006 г., но по-настоящему популярными стали в 2012 г., когда были запущены проекты крупнейших американских МООК-платформ: Coursera – на базе Стэнфордского университета и при участии Принстонского, Мэрилендского и других университетов (23 млн. пользователей), Академия Хана – при участии Google и фонда Гейтса (15 млн.), EdX – на базе Массачусетского технологического и Гарвардского университетов (10 млн.), Udacity – на базе Стэнфордского университета и при участии Технологического института Джорджии, Google др. (4 млн.).

МООК имеют хорошо проработанные платформы, которые позволяют оснастить учебный процесс всеми необходимыми инструментами, требуют серьёзных технических разработок и больших финансовых вложений. Вместе с тем эти курсы очень доходны. Некоммерческие курсы (такие, как EdX) берут плату за сертификаты. А коммерческие (такие, как Udacity и Coursera), помимо платы за сертификаты, предлагают также платные услуги потенциальным работодателям, позволяя им находить лучших студентов и предлагать им работу. Некоторые курсы также включают в себя участие студентов в реальных проектах по теме курса, которые исходят от тех или иных организаций, и берут плату со студентов за курсы и тренинги, организуемые по конкретному запросу. Кроме того, есть коммерческие организации, которые хотят разместить тот или иной курс на правах рекламы, за что также берутся деньги.

Внедрение новых технологий меняет и требования к «строящемуся» глобальному образовательному пространству, которое мыслится как глобальный рынок образовательных услуг. Его главными характеристиками являются следующие.

Во-первых, в условиях быстрой смены технологий и экономической неопределённости требуются работники, обученные под узкий круг задач, и обладающие максимальной гибкостью и способные работать в разных культурах и разных технологических средах. Это требует внедрения моделей сквозного обучения на протяжении всей жизни, позволяющих постоянно переобучать и доучивать персонал в соответствии с меняющимся кругом задач.

Во-вторых, цифровые технологии меняют способы, которыми создаются и передаются знания и формируются навыки, процесс оценки и управление учебными учреждениями. Эти технологии транснациональны и транскультурны, доступны для любых слоёв общества и могут проникать в любые организации и семьи, невзирая на политические, этические и религиозные различия.

В-третьих, всё более активными становятся новые образовательные решения в виде технологических стартапов, которые оцениваются инвесторами как одно из наиболее перспективных направлений. В условиях постоянного дорожания традиционного обучения возникают новые, более гибкие игроки, создающие альтернативные системы, перетягивающие на себя процессы подготовки и не регулируемые национальными правительствами. Всё более активными становятся венчурные компании и крупные корпорации, образовательная деятельность которых обусловлена коммерческим интересом в связи с распространением МООК. То есть наряду и вне традиционной системы образования возникает новый транснациональный рынок, который начинает замещать первый и вносить новые стандарты, так же как Facebook устанавливает новые стандарты общения в сети.

Революционный эффект МООК для системы образования был хорошо описан исследователями

Л. Юань и С. Пауэллом, которые назвали их подрывными инновациями. Дело в том, что их внедрение приводит к таким изменениям в бизнес-среде, которые угрожают существующим традиционным моделям высшего образования. В силу этого университеты с целью расширения доступа, маркетинга и продвижения своего учебного заведения перестраиваются и обращаются к онлайн обучению как к стратегическому выбору, при этом не имея чёткого понимания того, к чему ведёт открытое образование. Между тем МООК в корне меняет высшее образование, ломая весь традиционный образовательный и педагогический процесс.

И тут нужно выделить важный аспект, связанный с тем, что МООК имеют и идейную мотивацию. В основе их лежат идеалы открытого образования, основанные, в свою очередь, на концепции «открытого общества». Поскольку именно американские университеты создавали первые проекты открытого образования, их идеология и определяет два педагогических направления в МООК. Ими являются бихевиористское (системное изучение поведения) и коннекционистское (основанное на подходах в области искусственного интеллекта и когнитивных наук) направления. Первое делает упор на индивидуализированный подход, позволяющий студентам находить альтернативные «маршруты» обучения, а второе – на совместное обучение группы единомышленников, относительно свободных от университетских ограничений. Последнее открывает простор для нетрадиционных форм обучения и подходов, основанных на нуждах обучающихся, при которых студенты учатся друг у друга. Студенты могут создавать онлайн-сообщества краудсорсинга – так называется процесс привлечения к решению проблем инновационной деятельности широкого круга лиц для использования их творческих способностей и знаний по типу субподрядной работы на добровольных началах. Он решает все проблемы путём создания сетей и распространения знаний, невозможных в обычных аудиториях. Так, Массачусетский технологический институт использует МООК как экспериментальное предприятие, пользующееся опытом других учреждений.

В результате применения МООК происходит такое воздействие на сознание обучающихся, которое можно сравнить с формированием «тоннеля реальности». С одной стороны, человек ощущает себя в «глобальном измерении», в мире «без границ». С другой стороны, его видение мира сужается до определённых стереотипов, так как сознание формируется под потребности конкретных заказчиков «образовательного продукта».

Все эти инновационные методы обучения, естественно, несовместимы с сохранением педагогических принципов обучения, сложившихся в традиционных высших учебных заведениях, что особенно касается богатейшего опыта русской высшей школы. Поэтому форсайтер Д. Песков и заявил, что у нас нет ни одного «настоящего университета», и именно поэтому конечной целью реализации форсайт-проекта «Образование 2030» обозначены «слом/ликвидация традиционных образовательных систем».

Данный форсайт-проект имеет зарубежное происхождение и представляет собой кальку с инновационной американской образовательной модели, поэтому и верифицировался он зарубежными экспертами, в частности, американской транснациональной корпорацией Cisco – мировым лидером в области сетевых технологий, предназначенных для интернета.

Ключевые положения проекта следующие:

• дифференциация обучения, при котором вузы делятся на три группы: «университет для миллиарда» – многопользовательные онлайн-курсы, международная сеть профессиональных личных контактов, возможности встраивания в международный рынок, традиционные вузы и, наконец, университет для одного – предельная индивидуализация обучения. То есть среди вузов будут лидеры, середняки и отстающие;

• элитарность присутственного обучения, работа на локальный заказ, практикоориенти-рованность обучения, государственная поддержка фундаментального образования, которое будет не для всех;

• тотальная прозрачность вузовского образования и прозрачность его результатов, которых требует конкурентная борьба, поэтому нужна «оторванность» итоговых экзаменов от вузов по принципу внешнего аудита. В целях обеспечения той же прозрачности необходимо ввести электронные дипломы с фиксацией всех работ и экзаменов в электронном виде, а в перспективе – создание профилей компетенций, которые заменят трудовые книжки;

• геймификация, то есть признание игры в качестве нормы и образа жизни; игра массово включается в образовательные курсы, проекты и экзамены; города будущего также будут выглядеть как большой игровой тренажёр;

• основным драйвером развития в сфере образования становится распространение глобальных производственных и управленческих стандартов и наднациональных моделей квалификации и компетенций;

В связи с последним стоит привести заявление одного из авторов указанного форсайт-проекта П. Лукши в ходе презентации проекта «Глобальное будущее образование»: «Любой тренд в области образования сегодня затрагивает все страны и является глобальным вызовом для всех. Рассуждения о том, что образование в России уникально, губительны для конкурентного потенциала нашей страны на мировом рынке».

Рассмотрим, как реализуется и к чему ведёт в России внедрение дистанционного, или онлайн обучения.

В Москве стартовал….

Одним из главных механизмов, продвигающих у нас электронное образование, стали конференции Edcrunch, собирающие ведущих мировых экспертов в области образования и распространяющие новые образовательные технологии – в первую очередь МООК. Первая такая конференция прошла в Москве ещё в октябре 2014 г. по инициативе НИТУ МИСиС (Московского института стали и сплавов), интернет-журнала Edutainme.ru и центра «Цифровой октябрь», руководители которого называют себя исключительно по-английски «Digital October». Здесь собрали преподавателей из школ и вузов, создателей стартапов, предпринимателей и чиновников от образования для обмена практическим опытом в области новых образовательных медиа-технологий. В ней участвовали и основательница Coursera Дафна Коллер, и президент платформы EdX Анант Агарвал, и специалист из Microsoft. Наставляя российских ректоров и преподавателей, они, в частности, объяснили, что преподаватели больше не являются источником знаний для своих студентов и что их новая функция – это быть модератором, поддерживающим обучение”.

На конференции Edcrunch 2015 г., собранной также на площадке НИТУ МИСиС, присутствовали уже практически все мировые ведущие эксперты в области современного онлайн образования и создатели мировых и национальных образовательных платформ – Coursera, EdX, Global Learning, The Global Education and Leadership Foundation, XuetangX и др. Главным событием на ней стал запуск российской Национальной платформы открытого образования (НПОО), представляя которую, форсайтер П. Лукша «разъяснил» присутствующим, как устроен этот мир, заявив, что в «новом ландшафте» глобальный уровень становится действительно значимым. Глобальные образовательные платформы начинают играть критически важную роль, а национальный уровень образования всё чаще будет обнаруживать, что он посредник или тот, кто мешает прогрессу. Уже сейчас те функции, что держат на себе образовательные институты, готовы брать другие провайдеры, чтобы «распаковать» систему.

Что касается представленной платформы, то она была инициирована НИУ ВШЭ вместе с 7 другими ведущими вузами России (МФТИ, УрФУ, МГУ, МИСиС, ИТМО, СПбГУ и СПбПУ), а работал над ней с 2014 г. Совет по открытому образованию, в который, наряду с представителями указанных вузов, вошли представители Рособрнадзора и Минобрнауки РФ (а председателем был бывший министр Д. Ливанов). В апреле 2015 г. указанные вузы учредили Ассоциацию «Национальная платформа открытого образования», которая стала публиковать разработанные ее членами онлайн-курсы, содействовать внедрению международных стандартов и устанавливать собственные требования к качеству онлайн-курсов.

Показательно, что в этот проект вошли главным образом вузы проекта 5-100-20 (5 вузов должны войти в сотню рейтинга ведущих вузов мира к 2020 г.), которые уже подверглись серьёзной трансформации в соответствии со стандартами американского образования.

Главная задача участников данной платформы, как её изложил один из пионеров онлайн образования в России, основатель сервиса otus.ru Д. Волошин, – это обеспечить единый подход к оценке содержания и качества образовательных программ, а также стандартизацию технологий онлайн обучения. Но, как мы понимаем, в результате этого произойдёт такая унификация обучения (с единой терминологией, терминологическим аппаратом, модульностью, асинхронностью, визуальными эффектами и пр.), которая и не снилась советской высшей школе. А определять основные стандарты будет узкий круг ангажированных представителей руководства указанных вузов, что неизбежно открывает путь к произволу и субъективизму. Авторы проекта при этом открыто признают, что главным заказчиком выступает работодатель: «Многим работодателям не интересно, что вы закончили. Важен ваш практический опыт, а не бумажка.

Чтобы получить работу вам как слушателю важно пройти курс и научиться тем компетенциям, которые заинтересовали бы руководство компании».

Негативно на качестве обучения скажется крайняя примитивизация самой формы обучения, при которой вместо полноценной 45-минутной лекции вводятся адаптированные онлайн уроки, разбитые на фрагменты по 6-10 минут, при которых аудиторию постоянно активируют на работу на форумах. Эксперты проекта признают: «Современное онлайн образование имеет больше общего с формированием сообществ в социальных сетях, чем с работой у доски».

Другая задача – это оценка самих результатов обучения. Для этого НПОО опробовала инструмент «прокторинга» (то есть удалённого отслеживания поведения испытуемого во время сдачи экзамена), при котором специальный сотрудник осуществляет мониторинг прохождения теста студентом с помощью веб-камеры. Как заявил Волошин, «у такой формы сдачи экзамена большие перспективы: мы убираем субъективный фактор экзаменатора, а развитие биометрических датчиков позволяет в перспективе иметь инструмент абсолютно независимой и объективной оценки результатов обучения студентов». В реальности же такой «прокторинг» – это чистой воды формализация и профанация всего процесса обучения, который превращается в систему тренинга, при которой плодятся недоучки и «люди одной кнопки».

Ещё одна деталь – есть массовые примитивные онлайн-курсы, а есть высококачественные курсы ведущих мировых вузов и компаний на платформах Coursera, EdX, Udemy и т. д., которые уже несколько лет присутствуют на российском рынке.

Параллельно с данным проектом на его основе тихо, без обсуждения, был разработан главный проект онлайн обучения – «Современная цифровая образовательная среда», или СЦОС. Паспорт его был утверждён президиумом Совета при президенте РФ по стратегическому развитию и приоритетным проектам 25 октября 2016 г. Заказчиком проекта выступило Минобрнауки (уже при министре О. Васильевой), а куратором – зампредправительства О. Голодец. Кроме Минобрнауки в качестве ключевых участников проекта были указаны Минкомсвязи, органы исполнительной власти (федеральные и субъектов федерации), образовательные организации, «Национальная платформа открытого образования» и АНО «Институт развития интернета».

Реализация проекта рассчитана на период с ноября 2016 г. по 2025 г. – напомним, что это тот самый год, когда, в соответствии с Форсайтом «Образование 2030» должен произойти «слом» традиционных образовательных систем. Содержанием его является создание к 2018 г. условий для непрерывного образования за счёт развития цифрового образовательного пространства, которое позволит довести число обучающихся с помощью онлайн-курсов к 2020 г. до 6 млн., а к 2025 г. – до 11 млн. человек. Результатом его должно стать создание информационного ресурса (портала) для всех категорий граждан, который будет обеспечивать доступ к онлайн-курсам для всех уровней образования и будет интегрирован с Единой системой идентификации и аутентификации (ЕСИА). Там же спланировано обеспечить хранение и передачу в электронном виде информации о всех образовательных достижениях – так называемое цифровое портфолио, что собирались обеспечить за счёт государственной информационной системы «Контингент обучающихся». Спланировано также принять соответствующие нормативные акты, обучить не менее 10 тысяч преподавателей и экспертов, создать и поддержать 3500 онлайн-курсов за счёт средств, привлечённых из разных источников. Среди этих источников – средства образовательных организаций, заинтересованных органов исполнительной власти субъектов РФ и частных инвесторов.

Что касается «Контингента», напомним, что «дорожную карту» этого проекта правительство РФ утвердило в феврале 2015 г., а вовлечено в него было несколько федеральных министерств, при этом ответственным числилось Минкомсвязи, а нормативно-методическое сопровождение должно было обеспечить Минобрнауки. Они планировали создать систему учёта контингента обучающихся всех уровней по основным образовательным и дополнительным общеобразовательным программам, которая должна была объединить сведения о них, хранящиеся в различных ведомствах. Предполагалось частично соединить информационные системы, взяв сведения из ЗАГСа (сведения о рождении ребёнка], органов ФМС (сведения о месте регистрации и гражданстве], Пенсионного фонда (СНИЛС], электронного дневника учащегося, который у каждой школы пока что свой (сведения об успеваемости школьника] и базы вуза (информацию о сданных экзаменах и прослушанных курсах].

Закон о создании ГИС «Контингент» был принят Государственной Думой в декабре 2016 г. Однако он вызвал резкую критику со стороны родительской общественности, которая оценила систему как готовый централизованный механизм ювенального контроля, так как изначально предполагалось вносить в неё сведения о здоровье, положении дел в семье, составе семьи, местах работы отца и матери, отношениях в семье школьника и т. д. В итоге закон не был подписан президентом, не прошёл согласительный процесс в парламенте и был окончательно отклонён в мае 2018 г. Но авторы проекта нашли другой, более эффективный путь достижения своих целей.

В том же месяце в Москве прошла очередная конференция Edcrunch, организатором которой наряду с МИСиС выступил и «Рыбаков Фонд»’. Данный фонд, вошедший в 2016 г. в топ-9 частных благотворительных фондов России (по версии журнала «Огонёк»], был создан в 2015 г. российским предпринимателем, венчурным инвестором, совладельцем корпорации «ТехноНИКОЛЬ» (среди 200 крупнейших частных компаний России] Игорем Рыбаковым, который вошёл в 2018 г., по версии журнала Forbes, в список богатейших людей России.

На этой конференции состоялась, наконец, уже открытая презентация приоритетного проекта «Современная цифровая образовательная среда» (СЦОС], в ходе которой были изложены его основные задачи, содержащиеся в указанном выше паспорте 2016 г. Как заявила президент «Рыбаков Фонда» Е. Ульянова, проект этот очень масштабный, и, хотя из федерального бюджета на него будет выделено около 1,3 миллиарда рублей, без привлечения общественных институтов государству осилить его практически невозможно, даже если прибавить усилия вузов, школ и учащихся. Поэтому важно вовлечь в этот процесс не только бизнес, но и фонды, и «Рыбаков Фонд» может стать центром интеграции. То есть, обратим внимание, частному фонду в процессе цифровизации образования уделяется ключевая роль.

Также было заявлено о создании информационного ресурса, позволяющего по принципу «одного окна» формировать индивидуальную траекторию обучения, и системы цифровых портфолио (исполнитель – Университет ИТМО). Предполагается создать систему оценки качества онлайн-курсов (исполнитель – УрФУ), организовать информационное сопровождение проекта (исполнитель – НИТУ «МИСиС»), повысить квалификации в области применения современных образовательных технологий (исполнители – 10 ведущих университетов России, в том числе Томский государственный университет, Дальневосточный государственный университет, МГУ имени М.В. Ломоносова и другие).

Электронный ресурс «одного окна» заработал в начале 2018 г., это интернет-портал, в реестре которого собраны онлайн-курсы для всех уровней образования, где у каждого пользователя имеется персональное цифровое портфолио. Запущена система оценки, экспертизы и рейтингования онлайн-курсов. Структура «одного окна» разрабатывается при участии Национального центра электронного образования – специализированного дочернего предприятия Национального центра информатизации, входящего в Госкорпорацию Ростех.

Фактически, СЦОС воспроизводит главную цель проекта «Образование 2030», заключающуюся в ликвидации традиционной образовательной системы, вместо которой она и вводится. В ней будут информационные стандарты для интеграции различных платформ и сервисов с информационными системами образовательных организаций, единые

средства идентификации и аутентификации обучающихся и типовые программные решения с открытыми исходными кодами, обеспечивающими достоверную оценку результатов обучения, реализацию симуляторов, тренажёров, виртуальных лабораторий и т. д. Студенты и преподаватели смогут осваивать онлайн-курсы как часть основных профессиональных образовательных программ с последующим зачётом результатов обучения. Работодатели также смогут участвовать в процессе разработки цифрового контента.

Итак, мы видим, что «цифровое образовательное пространство» имеет две составляющие – дистанционное обучение с заданными и заниженными стандартами, нивелирующее обучающихся, и полный контроль за обучающимся с помощью цифрового портфолио, делающего их абсолютно прозрачными для работодателей.

Внедрять этот проект стали тихо, не афишируя. К 2016 г. на «Национальной платформе открытого образования» было размещено более 90 курсов, а число зарегистрированных слушателей превысило 120 тысяч человек. В 2017 г. эти цифры составляли соответственно 231 и 400 тысяч. Распространению идей об электронном образовании и утверждению горизонтальных связей на глобальном уровне способствовали и конференции Edcrunch, прошедшие в Москве в 2016, 2017 гг. и собравшие тысячи гостей – представителей бизнеса и педагогов, перед которыми в качестве менторов выступили российские и зарубежные специалисты по инновационным образовательным технологиям.