Войти в систему
Войти с помощью соц. сетей:
Очередной гость (вопрос с сайта KP. RU):
– Прочла обе части «Трубача» и с нетерпением жду продолжения. Хоть намекните, удастся ли отстоять «Ипокренина», и кто был прототипом великой Ласунской? Я почему-то так и вижу Людмилу Гурченко.
– Ласунская – это собирательный образ. Здесь действительно есть и от Целиковской, и от Людмилы Гурченко, и от Любови Орловой. А битвы за «Ипокренина» закончится самым неожиданным образом. Большинство развязок удивят читателей. Возможно, возмутят… Впрочем, парадоксальность развязок – мой фирменный прием, но он не надуманный и соответствует нашей странной жизни.
– Юрий Михайлович, на этом история «Гипсового трубача» завершена?
– Да – окончательно и бесповоротно. Пользуясь случаем, хочу принести свои извинения читателям. Сначала я обещал, что третья часть выйдет в 2010 году, потом в 2011-м… Но управился вот только в 2012-м. Третья часть по объему почти равна двум предыдущим. Это несколько оправдывает мою медлительность. Но я ведь не графоман с букеровским дипломом, я профессионал и не привык выпускать текст, требующий доработки. Мечтаю сделать еще одну, общую, редакцию «серьезно исправленную и смешно дополненную». Ведь роман писался без малого десять лет, выходил кусками, составил полторы тысячи страниц – и, конечно, накопились некоторые неточности, за которые заранее приношу извинения.
– Почему у вас на обложке Фантомас в пионерском галстуке?
– Это соответствует содержанию романа. Почти все герои оказались совсем не теми людьми, которыми читатели узнали их на первых страница романа… Но, в отличие от создателей знаменитого Фантомаса, я маски все-таки сорвал, что соответствует традициям отечественной словесности.
– Когда «Гипсовый трубач-3» появится в книжных магазинах?
– 19-го апреля.
– Юрий Михайлович, вы сейчас над чем ударно трудитесь после «Гипсового трубача», и что еще выйдет из-под вашего пера? Я имею в виду не только книги, но и кино, театр…
– Во-первых, сейчас с большим успехом во МХАТе имени Горького идет инсценировка моего романа «Грибной царь». Скоро покажут по телевизору 6-серийный фильм, тоже по «Грибному царю», там в главной роли Александр Галибин. Очень хороший, на мой взгляд фильм, интересный. Советую! Кроме того, запустился в производство 4-серийный фильм по моей повести «Апофегей», которую в свое время называли и культовой, и знаковой, как хотите. Ставить его будет Станислав Митин. Он 20 лет терпеливо этого ждал. А еще я хочу написать историческую повесть (только не падайте) из жизни Сталина.
– Она будет в духе «Гипсового трубача»?
– Думаю, нет. В том, что мы знаем о времени Сталина из художественной литературы, правды не больше, чем в фильмах про ковбоев. «Дети Арбата» – это всего лишь «Кортик» наоборот. Очень хочется поспорить…
Автор «Гипсового трубача» в прямом эфире радио и ТВ «КП» презентовал третью, заключительную часть своего знаменитого романа, а потом поговорил «за жизнь»…
… Мы выбрали «Опасные руки» – так называется одна из глав нового романа Юрия Полякова – чтобы прочитать выдержки в прямом эфире. Но перед самой передачей писатель остановился на другой главе – «Слезонепробиваемом жилете». Этот отрывок он и стал читать сам – с выражением, в сопровождении тревожной музыки…
– Юрий Михайлович, а образ «слезонепробиваемые жилеты» – это касается только правосудия или всего чиновничьего класса?
– А это уж читатели пусть сами делают выводы. Хотя лично я склоняюсь ко второму…
– Антибюрократические романы, фильмы, спектакли по вашим произведениям выходят уже три десятка лет миллионными тиражами, а бюрократов меньше почему-то не становится…
– С бюрократией боролись гиганты, не мне чета. И Салтыков-Щедрин, и Лев Толстой, и Алексей Островский, Михаил Булгаков, Ильф с Петровым… И при советской власти серьезные книжки об этом выходили.
– … Может, это писатель и драматург Поляков сейчас недорабатывает где-то?
– Писатель и драматург Поляков – обычный человек. Аживучесть – главная особенность бюрократии, потому что без нее нельзя. Когда надо управлять большой системой, всегда возникает класс людей, которые «осуществляют руководство» и имеет больше других. Вспомните хотя бы Иосифа Прекрасного! Отличный был топ-менеджер у фараона, а родню-то всю пристроил… Не случайно в середине 20-х большевики, спохватившись ввели так называемый партмаксимум. Представьте себе: гражданская война закончилась, люди на совесть сражались, гибли под пулями, от тифа и так далее. И вдруг эти вчерашние тифозные герои, кто уцелел, возглавив заводы и наркоматы, положили себе такие оклады, что народ зароптал. Мол, зачем эксплуататоров свергали? Большевики, люди неглупые, установили планку – больше ни-ни, а то на вилы поднимут. И сегодняшняя жизнь очень мне напоминает ситуацию 20-х годов прошлого века.
Только вот «едросминимума» что-то не видно! Есть и еще одна параллель. Например, такой диалог: «Вон предрик Петрович-то совсем оборзел, проворовался, развратничает – с секретаршами в бане парится, самогон глушит. Надо бы его снять и – в ОГПУ». – «Надо бы, но мы с ним вместе Перекоп брали…»
– То есть, спустя почти век, то же самое мы видим и сегодня?
– Абсолютно! И герои баррикад 1991 года мгновенно превратились в таких хапуг, что диву даешься. Вспомните, какие оклады себе положили честные завлабы, после 91-го став членами советов директоров. За тещами в Америку самолеты гоняли…
– Стало быть, и сегодняшние «перспективные революционеры», которых мы видим на площадях, а теперь уже на ТВ, если придут к власти, тоже превратятся в хапуг?
– Разумеется. За редчайшим исключением. А эти исключения будут выдавлены из системы. Ибо революции вершат именем народа, но во имя личных интересов.
– Ну а что вы, собственно, предлагаете для того, чтобы пробить «слезонепробиваемые жилеты» бюрократов?
– Как это ни банально звучит – надо отладить систему ответственности: превысил – понизили, украл – сел и т. д. И конечно, пора разобраться с кадрами. «Перекопское братство» нынешних руководителей ведет страну к катастрофе. С этим надо заканчивать. Если человек явно не тянет, если после его руководства сыплются плотины и рушатся заводы, почему он несменяем? Как можно быстрее надо начать оздоровление государственного аппарата. Это одна и та же колода карт – лоснящаяся от жира. Кого еще должны изнасиловать бутылкой, чтобы у нас сменился руководящий состав МВД? Кому еще на голову должен упасть спутник, чтобы поменять ситуация в Роскосмосе? А председатель Верховного суда Лебедев, сидящий на своем месте с 89-го года, это что-то вроде забытого, но весьма преуспевшего Фирса. Даже при советской власти, при застое, такого застоя кадров не было. Это какой-то общегосударственный простатит, прости господи! Где свежие лица? Куда делись те, что выросли и получили государственный опыт за минувшие 20 лет? Растворились?
– А, может быть, их просто выжили?
– Кого-то выжили, кто-то понял: если ты прежде думаешь о Родине, ты – белая ворона. Понял и полетел…
– Но то, что вы предлагаете – это из области теории… Вы хотя бы на страницах своих произведений можете победить наших бюрократов, их коррупцию? Чтобы ваш герой-коррупционер расплакался, что ли, что он такой гад, раскаялся.
– У меня, например, бюрократ раскаялся.
– Но ведь только в третьей части!
– Раскаялся и построил храм на территории, оттяпанной у стариков.
– Он сначала оттяпал, а потом раскаялся? Если серьезно говорить, что должно государство сделать, чтобы они, раскаявшись, вернули награбленное? Вы же писатель, вы раскайте их по-настоящему!
– Раскаяние – это внутренние усилия души. Я знаю людей, которые перед смертью очень жалели о том, что они творили в 1990-е годы, сколачивая первичный капитал буквально на крови… В Царствии Божьем с «брегетом» не ходят. Должна быть неотвратимость наказания. Вы вспомните «Всю королевскую рать» Уоррена, великий роман! Там судья один раз в жизни вынес нечестный приговор и обеспечил себя на всю жизнь. И это так его изнутри жгло, что он застрелился, когда все всплыло. Он просто не мог дальше жить.
– Ага, дождетесь такого в жизни от наших живучих бюрократов-коррупционеров…
– Пусть живут – я писатель и человек не кровожадный. Но маски и «слезонепробиваемые жилеты» с них пора снимать. Многих надо снимать с должности. Хотя сделать это будет очень непросто…
– А если ударить по коррупции митингом?
– Или петтингом… Митинги – нормальная форма существования в демократическом государстве, да и в недемократическом. Если людям есть, ради чего выйти на улицы, есть что сказать, – пусть выходят.
– А не слишком ли часто все эти митинги у нас проходят?
– Часто. Очень часто. Но ведь наш социум расшатывают специально. В верхах есть «партия расшатывания». В это вовлечены многие люди, особенно молодые, некоторые искренне, втемную, другие – корыстно, третьи из нелюбви к стране проживания. Это было всегда. Кстати, история не знает случая, чтобы революционеры свергали какой-либо политический строй без помощи внешних сил. То, что сейчас происходит в арабском мире, – там помощь в виде бомб. У нас это была интервенция – в 20-е годы прошлого века. В 1991-м – явная информационно-финансовая организационная поддержка. Вспомним, сколько у Чубайса было американских советчиков. Я против этого. Я за самостоятельное развитие страны.
– Вопрос с сайта. Татьяна спрашивает: «Почему никто из публичных людей в дискуссиях с оппозицией не обращает внимания на то, что она ярится по поводу нечестной игры государства, а себе в удовольствии пользоваться „краплеными картами“ не отказывает?»
– Мне вообще-то, как они ярятся, смешно. Когда расстреливали парламент в 1993-м, они не ярились, когда в 1996-м практически обманули народ с результатами выборов, никто из этих же людей не ярился. И вдруг те же люди, которые абсолютно спокойно смотрели на все эти вещи, на выборы с обсчетом (меня самого обсчитали в 97-м году на выборах в Мосгордуму) вдруг все они взъярились. Их что – в розетку включили? В какую? Хотелось бы знать… И потом – чем вы возмущаетесь, господа болотные? Нынешним устройством жизни, нашей «демонархией»? Так это ж вы всё и сляпали! Это вы, либеральные журналисты, своим авторитетом покрывали полное отсутствие подлинного либерализма. Что же вы теперь хотите? Если вы 20 лет закрывали глаза на все злоупотребления, откуда же сейчас возьмется у нас настоящая демократия? Вы ее, господа журналисты, прожрали на устричных балах, которые устраивали олигархи. Да, тогда вы боялись, что придут красно-коричневые, потом – что придут коричнево-красные, потом вы еще чего-то боялись. Теперь вы вроде ничего не боитесь, а поздно, дубровские!
– После выборов, после митингов ситуация в России как-то стабилизируется? Начнем ли мы наконец работать?
– Должны. От этого будущее страны зависит. Если обещания, заявленные властью, не будут peaлизованы, общество пойдет вразнос… Вода дырочку уже нашла – это я о протестных настроениях – и будет устремляться туда со страшной силой. Если власть думает, что вот поговорили о пересмотре итогов приватизации, о хотя бы частичном возвращении украденного, и забыли… Ничего подобного! Это все помнят. Если наши олигархи будут продолжать демонстрировать презрение к той стране, где они кормятся, содержать зарубежные футбольные клубы и вкладывать в развитие образовательной системы США, болото превратится в наводнение. У нас чудовищная депрофессионализация власти. Какая-то школьная олимпиада. Какой-нибудь секретарь заштатного райкома при Советской власти соображал лучше, чем теперь иной министр. На уме у многих один бизнес, как голые девки в голове солдата срочной службы. У нас не идеологи, а постмодернисты-любители. Нельзя разговаривать с народом, как с «несмышленым» – он давно повзрослел, он 20 лет прожил при какой-никакой демократии, имея широкий доступ к информации. Есть с чем сравнить. Люди поездили, посмотрели мир. А им втюхивают агитки 1991 года, которые и тогда-то действовали только на нервную творческую тусовку. Я уверен, что тот же «несистемный оппозиционер» Сергей Удальцов, если его приставить к нормальному делу, с его энергией – он может свернуть горы.
– Предлагаете назначить его министром?
– А что? Вы помните министров «гайдаровского кабинета»? Удальцов в сравнении с ними – гигант мысли и воли! У нас нет системы подготовки кадров. Над президентской тысячей потешаются сами «тысячники». Вчера человек бумажки носил, сегодня уже добывающей отраслью или областью руководит. А образование у него бухгалтерское или заочно-юридическое. Если такие вещи происходят на третий, на четвертый год революции, когда высший класс почти весь эмигрировал, можно понять. Но молодая Совдепия уже к середине 30-х годов обеспечила себя собственными кадрами… И какими! Промышленность во время войны за Урал в недели перебросили и боевую технику для фронта выпускали. А сейчас, через 20 лет после капиталистической революции, мы ставим вопрос о том, что нет квалифицированных рабочих, инженер чертеж прочесть не может. А откуда они возьмутся, молодые технари, если в колледжах, которые раньше назывались ПТУ теперь салоны типа «Вселенной кожи» или «Галактики унитазов»? Об этом думать кто должен! Писатель? Нет, чиновник! А он думает о том, куда лучше слетать на уикенд – на Канары или Мальдивы. Непростая, конечно, дилемма, но к судьбе страны отношения не имеет. Ведь квалифицированные рабочие клонами пока не размножаются. Как, впрочем, и компетентные министры.
– Поляков на вид вроде добрый писатель. А почитаешь вас, послушаешь, – оказывается, вы – злой!
– Да, я злой писатель, потому что многое из того, что происходит в России, меня не устраивает, даже бесит. Например: страна думает одно, а телевизор говорит другое. Если в стране 90 процентов людей мыслят национально и консервативно, почему телевизор набит интернационал-либералами, как старый тюфяк клопами? Иногда прихожу на ТВ и чувствую себя как человек правильной ориентации, случайно заглянувший в гейский бар. И они на меня так же смотрят: «И чего зашел? Так без тебя хорошо было!»
– Вам проще, вы на канале «Культура».
– К сожалению, наше информационное пространство не отражает настроений большинства, более того – идет упорное насильственное перекодирование национального сознания. Я много езжу по России, особенно на премьеры своих спектаклей. Недавно был в Самаре, подошла ко мне женщина – учительница: «Можно я вас поцелую?» – «А за что?» Она говорит: «А то я слушаю некоторых ведущих на нашем ТВ, и думаю, что я сошла с ума. Потому что все они говорят одно, а я думаю совсем по-другому. Сейчас вас послушала и поняла: нет, не сошла… Так вот, надо, чтобы у зрителей не было ощущения, что они сошли с ума. Нельзя, чтобы у нас ТВ состояло только из людей, проповедующих „двухпаспортный либерализм“».
– Это словосочетание только что родилось или вы его использовали уже?
– Нет, только что…
– Хотите их призвать к патриотизму?
– Они патриоты, только других стран. А российский патриотизм у нас, наверное, лет пять как легализовали. Прежде его вообще было стыдно упоминать. Помню, когда я приходил в 90-е годы на телевидение, мне говорили с удивлением: «Да вы что, патриот, что ли?» Я отвечал: «Да, я патриот». – «Да ладно, вы же умный человек». Вот такая установочка была от Березовского-Гусинского. Они далече, а дело их живет! Попытки сейчас создать общественное телевидение – это лукавство. Потому что одни подразумевают под общественным телевидением эфирный центр по нравственной реабилитации общества. А другие готовят неприкасаемый телештаб будущих потрясений.
– Да ладно…
– Вот вам и ладно. Я ходил на слушанья в Думу. Такое впечатление, что пришли две компании, одни собираются строить крематорий, другие – детский сад. И все хотят денег от государства…
– А чего вы по всей стране-то сейчас колесите – что там такое ваше ставят?
– «Одноклассников»
– Я смотрел – страшный спектакль…
– Невеселый. Потому что про жизнь. Может, это смешно звучит, а, может, грустно – в некоторых театрах подрезают социальную критику.
– Это как?
– Убрали из текста фразу, где героиня говорит: «Наш губернатор хапуга, выгнали его наконец». А ей отвечают: «Ну да, министром в Москву перевели».
– А я-то думаю – почему у нас сейчас так быстро губернаторский корпус обновляется? Вон оно в чем дело!
– В половине спектаклей (а сейчас моих «Одноклассников» поставили уже во многих театрах России) этой фразы нет…
– Но ведь это же цензура! А в Москве, в театре Российской армии, где идут «Одноклассники», про губернатора-хапугу не вырезали?
– Нет… (Смеется) И вот я еще заметил интересный момент. Вещи же у меня достаточно политически ехидные.
– Да уж…
– Одно время зрители больше реагировали на семейно-бытовые темы в спектаклях. И в «Контрольном выстреле», и в «Одноклассниках», и в «Козленке». Кто с кем интимничает, кто, чего… И вдруг я начал замечать года три назад – все больше стали реагировать на социальные проблемы, на политические оценки и шпильки. Начинают аплодировать, когда герои говорят что-то острое про власть… У меня в «Гипсовом трубаче» тоже много про власть…
– Например.
– Прочтете – узнаете! А такая реакция публики – это своего рода лакмусовая бумажка, которая показывает: социальное напряжение в обществе нарастает. И я это чувствую…
– Его можно как-то снять, или уменьшить, это напряжение?
– Мне бы очень этого хотелось, потому-то я и стал доверенным лицом Владимира Путина на выборах президента.
– Это известно.
– Я искренне убежден, что Путин начал демонтаж «ельцинского монстра», построенного на обломках советской цивилизации, и его исторический долг – завершить эту миссию. Путин давно покончил с позорными козыревскими (во времена Бориса Ельцина был такой глава МИД России – Андрей Козырев. – А. Г.) поддавками. Он восстановил во многом управляемость России, потому что страна шла к распаду на княжества. Обуздал частично хамства олигархата: начали они нести Родине яйца Фаберже. Но социальные последствия безумных реформ – жуткое расслоение – не преодолены. Нет культурной политики, наши министры культуры похожи на дирижеров без оркестра. Нет продуманной национальной политики. Подумайте только: в России, где живут 170 наций и народностей, нет министерства национальностей. Это то же самое, как если бы не было Газпрома в нашей стране, которая добывает газ – тем и кормится. А проблема русского народа? Сколько можно делать вид, что русский народ – это не этнос, со своими целями и смыслами, а просто 100 миллионов пьющих индивидуумов? Ими никто специально не занимается. И колонны националистов на площадях среди протестующих – это сигнал. Плохо это может закончиться… Путин правильно сказал: не троньте русского мужика, он долго запрягает, но быстро ездит, и мало никому не покажется. Русские должны иметь такие же конституционные механизмы самореализации, как и остальные этносы России. В этом залог прочной федерации! К чему, кстати, и призывает выступившая на авансцену русская национальная элита – нормально выстроить отношения, перевести эти проблемы в этно-культурологическую и законодательную плоскость. Русский вопрос, конечно, не такой трепетный, как еврейский, но и к нему надо бережно относиться.
– Я так понял, что писатель Поляков неисправим. И в своих произведениях, и в публичных суждениях вы по-прежнему поднимаете проблемы морали и нравственности. Зачем? Разве эта тема сейчас неустарела?
– Когда мораль устареет, мир умрет. А у меня профессия такая – нравственность защищать.
Войти с помощью соц. сетей: