«Вах, вах, вах — бедная госпожа Силка!» — только это, почти по-грузински, и сумел произнести я после убытия Мины. «Ну и рожа у Мины!» — не могла успокоиться жена. «Так она же вверх тормашками стояла!» — пояснил я. «А вот и сама жертва!» — передала жена мне трубку. «Доктор, это я, Кокиш! Представляете, доктор, что эта свинья — старый импотент сделал!». — «Догадываюсь». — «Он ко мне пришёл, забрал все драгоцености на сумму несколько тысяч евро! Даже те забрал, которые мне другие дарили! Ничего не сумел…..! Выспался, “нахрапел”, посидел в туалете, напился, надавал мне по морде, а затем стал названивать джоггеру: “Твою пр……у, — сказал, — использовал! Хочешь с ней поговорить, она здесь — у меня!” А я джоггеру: “Не верь ему, он импотент ничего не сумел!” За это он опять мне по роже надавал и ушёл! Вот я и осталась без дохода, ничего не заработала, ещё и своё заработанное отдала! И джоггера, наверное, обидела? Не видела его после этого! А этот, опять предлагает встретиться, извиняться, говорит, будет: “В этот раз, — сказал, — точно дам: и то, что забрал, отдам, и ещё добавлю!” Что делать, доктор?!». — «Хотите ещё по мордасам получить?!». — «Нет, нет, доктор, не хочу!». — «Хотите, чтобы джоггер вас бросил? Если ещё не бросил!». — «Нет, не хочу, значит, не идти к нему, доктор?». — «Куда идти?». — «Ну он, в этот раз, предложил в ресторане встретиться, через пол часа встреча!». — «А вы где?». — «У ресторана!». — «Значит, вы согласились?!». — «Если вы скажете “нет”, я быстро уйду, его ещё нет!». — «Бегите! Иначе я не смогу вам помочь, и никто не сможет!». — «Спасибо, доктор, побежала!».

«Вот пр…….ка! — подытожила жена. — Вот тебя уже старый импотент зовёт!». — «Алекс, хорошо, что ты здесь, посоветуй! Только что позвонила Кокиш: “Не могу, — говорит, — с тобою увидеться на прощание! — и плачет: — Я тебя боюсь!” — говорит. В чём дело, Алекс?! Как это понять?! Только что хотела, а сейчас не хочет! Что с ней случилось?! Как, думаешь?! Хотелось с ней попрощаться, она уезжает! Хотелось на прощание ей пожелать, кое-какие подарочки ей приготовил, деньги! Я ей сказал: “Трусливая пр……ка, чего боишься?! Я что — дурак, в тюрьму сесть из-за тебя?!” Она говорит: “Боюсь, извини”, — и бросила трубку. Ладно, не хочет, тогда я с её “новым” поговорю по телефону! Я узнал его номер телефона! Расскажу ему, как она предана ему! Я, знаешь, Алекс, чего боюсь?! Боюсь, что Клизман придёт на наш праздник! Через неделю у нас, ведь, гуляния! И она перед пациентами начнёт меня позорить! И может, даже и с Кокиш прийти — этого я очень боюсь! Женщины ведь, знаешь, мстительные! А Клизман, мне вчера как раз позвонила и, ни с того ни с сего, ляпнула: “Чего, — говорит, — старый пердун, к Кокиш пристаёшь! Я приду, — сказала, — и тебе твои вонючие остатки волос повырываю!” Что вдруг она мне позвонила, и ещё на “ты”?! Я с ней никогда не был на “ты”! Она грубая и вульгарная, и я её боюсь! Завтра приходи в конференц-зал на проводы Дегенколба. Он, видите ли, захотел от себя устроить проводы, а я ему запретил! Лучше я сам ему устрою! Кто он такой, чтобы устраивать в моей клинике проводы?! Он, представляешь, что натворил — дерьмо! Китайца к себе в гости домой пригласил, и там его кормил, угощал! Устроил, видите ли, семейный праздник — Scheiße! (говно!). Кто такой китаец, чтобы его в гости приглашать к себе домой! Хочешь его накормить, отведи в столовую! Я бы китайца к себе домой, ни за что…! Этот китаец мне, честно говоря, вообще, не нравится! Он не восточный человек! И учти, Алекс, я всегда на твоей стороне!».

«Что хотел старый перверз! Будем, наконец, работать! — поджидала меня жена в бюро. — Ах ты, сволочь! Опять Кокиш!». — «Доктор, спасибо! Я уже у дома джоггера, что ему сказать?». — «Скажите, что если были бы хороши для Шнауцера, то он бы ему не позвонил! Что цель Шнауцера — вас поссорить! Он, понятно, хочет вас вернуть, и пусть джоггер не поддаётся на провокации! Пусть, вообще, не берёт трубку, если Шнауцер звонит, и не разговаривает с ним! Если будет приставать, пусть в полицию обращается!». — «А, если он будет ко мне приставать, доктор, что делать? Он мне угрожал!». — «Тоже в полицию! Он уже мог бы давно отсидеть, и даже успеть на свободу выйти, за то, что вам по мордасам надавал!». — «Спасибо, доктор, я завтра уезжаю! Чу, чу, чу!».

«Ну что, звать больного?». — «Зови! — порадовал я, наконец, жену. — А завтра будем провожать “в последний путь” незабвенного Дегенколба — многогранную, благородную, интеллектуальную личность, любителя “Янь — Инь”!».

Ну вот и больной! Кто бы мог подумать — Дупик! Давно не держал в руках его трусливый пульс! «Всё нормально было до сегодня?» — поинтересовался у Дупика. «Я, доктор, с того света пришёл!». — «Ну, и как там?». — «Вначале было хорошо». — «Где, на том свете?!». — «Нет, после лечения у вас! Затем — стресс на работе! Хотел к вам, но времени не было! Появились перебои в сердце. Пошёл к кардиологу, а тот сказал: “всё нормально”. Затем, через неделю, пришёл домой с болями в животе, груди! Жена на машине отвезла в клинику! И уже там, через пять минут — остановка сердца. Спасло то, что это в клинике случилось! Реанимировали, затем ночью повторилось! Опять реанимировали, поставили стент! На третий день, домой пошёл. Затем три месяца в реабилитации, затем — курорт! Сейчас неплохо, и решил ходить к вам постоянно! Ходил бы без перерыва, уверен, не было бы инфаркта и клинической смерти!». — «Помните что-нибудь? Какие-нибудь картины, как их изображают: туннель, встречи с умершими родственниками?». — «Ничего не помню, и не видел — очнулся в палате!».

«Спасибо, доктор», — сказал в конце сеанса спокойный, равнодушный Дупик, забыв спросить «а что пульс говорит». «Как тебе Дупик?». — «Смерть закалила! — согласился я. — Исчез, как бы, страх умереть! Вот и смысл поговорки: “Горбатого исправит могила, а упрямого дубина”! Именно могила эффективно избавляет от пороков! А ученые считали, что это неизлечимо и лечить неполиткорректно! Таблетками и даже дубиной не лечится, а могилой — глянь какой чудесный результат! За такое сообщение Нобель положен, но нам, уверен, не дадут — ещё и обругают!».

«А вот, и долгожданная Мина!». — «Больных, нет?». — «Пока, нет». — «Что вам господин Шнауцер сказал? Мне его как-то жалко! Чувствуется, Кокиш ему “Herz gebrochen” (сердце разбила)!». — «Почему не по-древнееврейски сказали?!». — «Это не мой “Muttersprache” (материнский — родной язык)!». — «А “Herz gebrochen?!”». — «Вы знаете, я говорю по-немецки уже лучше, чем по-русски!». — «Зачем, по-русски! Вы же урождённая “ошанка”! Как “по-ошански”: сердце разбила? Неужели “Herz gebrochen”?!». — «Завтра, знаете, будет Abschiedsfeier (праздник прощания) по Дегенколбу! — как ни в чём не бывало продолжила Мина на «мутершпрахе» — родном немецком языке! — Придёте?». — «Конечно, gerne (охотно)! — в тон ей пообещал я. — Я люблю проводы великих людей!». — «Да, точно! — согласилась Мина. — Жалко, конечно, что Дегенколб уходит. На кого он Пусбас оставляет?! На этого Цаплика противного! Они так с Гудрун хорошо дружили против Цаплика! Кто теперь ей будет Rücken stärken (спину укреплять — усиливать человека)? Мне как-то всех жалко!». — «Не плачь, девчонка, пройдут дожди! Дегенколб вернется, ты только жди!» — вырвалось по-глупому у меня. «Не поняла, что вы сказали?! Это кто такой, Дегенколб?!». — «Это я про нового, вместо умершего!». — «А как его звать, вы уже знаете?!». — «Вскоре все узнаем». — «Ты с ней напрасно шутишь, она шуток не понимает», — напомнила жена.

Мина и Шнауцер не обманули, в 12 часов следующего дня Trauerfeier (торжественные проводы покойника) по «убиенному» Дегенколбу шли полным ходом! И «покойник» тоже речь толкнул: «Очень жалко, — сказал он, — не довелось все планы претворить (при жизни), — сообщил убиенный, — но всё равно счастлив, что имел честь познакомиться с великой личностью нашего времени Шнауцером!». Затем господин Шнауцер — «Петя-Барбос», как мы с женой его про себя величали, великодушно простил нерадивого! Больше желающих выступить не было, поэтому быстро перешли к закуске — суши по-китайски. Исполнителем, как оказалось, был др. Китай Фу! Таким образом, он отблагодарил своего «Pate» (наставника)! Cуши мы с женой не стали есть, чтобы не стать похожим на президента Украины Ющенко! А всё остальное было довольно вкусно и питательно! Хорошо подкрепились и пожелали Дегенколбу удачи в дальнейшем его трудовом пути, как всегда делают немцы, отказывая тебе в трудоустройстве! Я тоже размягчился от выпитого и съеденного и, как всем до него в таких случаях, чтобы как-то успокоить неудачника пообещал сотрудничество и уверенность, что ещё не раз увидимся, чем чувствовалось, удивил Дегенколба. «Умное удивление» тут же отпечаталось на его низко-узком лобике. Он ведь знал о намерениях Шнауцера избавиться от нас с женой, при первой же возможности! Он ведь — Дегенколб для этого и нашёл китайца Фу по заказу Шнауцера! Мог бы ещё и больше удивить и испугать Дегенколба, если б точно ему изобразил и повторил слова Шнауцера, обращённые к нему примерно полгода назад: «Найди мне китайца, чтобы я мог выгнать “этого”, доказать ему, что он не лучший! Найди китайца, к которому перебегут от “этого” все больные! Я тогда посмеюсь над ним! Докажу ему какой он “лучший”! Найди мне оригинала-китайца, но недорого, а я тебя за это отблагодарю, будешь 5 % получать за каждого амбулаторного больного у китайца! Не беда, что китаец без образования и не будет иметь права работать в Германии, будем его работу через “этого” оформлять! А он, как ведущий врач, будет за всё отвечать!».

«Ах, вот оно что! — сам себе объяснил я задумку Шнауцера, и сразу после «похорон» Дегенколба пошел за ним в его «ещё пока» бюро! Закрыл за собой дверь и уверенным тоном сказал: — Да, вот что! Мне необходимо резюме доктора Фу, копии его документов, образования, где работал, характеристики! Мне же придётся за него нести ответственность, так считает Шнауцер! Мне необходимо все о нем знать, чтобы оправдаться в случае его ошибок в работе! Пойдёмте, пока вы здесь, я посмотрю резюме и тут же вам все верну! Пойдёмте сейчас, у меня мало времени — пять минут, а затем пациенты!». Дегенколб безвольно за мной поплёлся! Зашли в его «ещё пока» кабинет, ключи-то у него заберут после проводов! Дегенколб выдал мне из шкафа «папку Фу»! Быстро её открыв, я как бы вспомнил, что больные меня уже ждут: «Я посмотрю все у себя в кабинете и через 10 минут она будет у вас в вашей деловой ячейке!» — сказал я и, уходя, прихватил с собой «папку Фу», оставив Дегенколба в растерянности. «Возьми, быстро скопируй папку этого Фу и положи оригинал в ячейку Дегенколба! — попросил я жену. — А после работы её изучим! Никогда не буду пропускать проводы врагов, они в такие минуты наиболее милы, полезны и доступны! “папка Фу” — хорошее приобретение в нашем положении! Врага нужно знать со всех сторон!».

Через пару минут жена вручила мне копию «папки Фу», и не выдержав до конца работы, я её тут же зачитал со своими комментариями: «Итак, папка “доцента доктора Китай Фу”, по определению “профессора” Шнауцера Пети: “Маленький Фу начал свою трудовую и творческую деятельность в детском саду!”». — «Ему повезло, что немцы лишены чувства юмора», — прервала жена своим замечанием моё чтение. Но я продолжил: «Затем, уже юный Фу, окончил школу! Затем, уже зрелый Фу, пять лет учился китайской медицине! Затем, два года западной медицине учился уже “перезрелый” Фу! Как видим, у него нормальное, обычное в Китае, образование по китайской медицине! Но вот то, что он врач и доктор медицины — враньё! Никакой ученой степени у него не было, и нет! Это Шнауцер придумал для рекламы! Ага, вот и Германия, “разрешение на работу врачом по китайской медицине в праксисе доктора Лисицки”. Через пол года доктор Лисицки (Лисицкий — по-русски) его нагнал! По немецким законам он не врач! Петя дёшево, говорит, его купил! В Зигхайме были такие же, но дорогие из Китая, результаты были хуже, чем у меня, “казанца”, окончившего казанский ГИДУВ. Самое главное, он не имеет права работать в немецкой клинике врачом! Посмотрим, как далеко зайдёт наглость Пети и жадность! Что будем делать? Сообщим немецким властям? — задал я самому себе риторический вопрос, и самому себе ответил: — Нет! Немецкому “командованию” не сообщим! Немецкое командование и без нас за всем следит, тем более его данные будут в Интернете! Меня же не один раз трепали: или я имею право работать в Германии, или я имею право врачом работать, хотя у меня уже все немецкие документы были в отделе здравоохранения и врачебной палате! Уверен, что некоторые из “коллег” на меня постоянно стучали, хотели услужить! Но мы это не умеем, а вот Пете сейчас сообщу, что всё знаю, секретов от меня у него нет! Все документы засняты! Карты “рваного очка Пети” — “крапленые”! Предупрежу, если что, как кобра: “не приближайся”! Конечно, он это проигнорирует! Но у нас выход: уходить, или попробовать выстоять в этом “антисионистском” заговоре — Берлин-Пекин “Немец с китайцем — братья на век!” — И Москва была с Пекином, а нам терять нечего — никого позади! Вставай страна “не огромная”!». — «Почему никого позади?! — возразила жена. — Мина уже здесь!».

«Я видела, вы общались с Дегенколбом на его Abschiedsfeier! Прекрасный человек и такой высокий!». — «Действительно длинный! — согласился я. — Как говорят хохлы: “Вэлыкый до нэба, та дурный як трэба!”». — «Ах, эти хохлы из Крыжополя! А как вам доктор Фу?». — «Очень даже Фу!» — вновь согласился я. «И такой улыбчивый!» — поддержала Мина. «Бойся улыбчивых!» — почти по Бруно Ясинскому бросил я Мине. «Не поняла», — как всегда, не поняла Мина. Пришлось пояснить: «“Серьёзные тебя могут только убить, а улыбчивые будут при этом ещё и улыбаться! Это при их улыбчивом участии происходят все подлости в мире!” — сказал Бруно Ясинский». — «Какой Бруно?! — вновь не поняла Мина. — Ладно, побегу, потом забегу». — «Как, думаешь, будет Фу себя вести после ухода Дегенколба?» — спросила жена. «Его теперь будет опекать Цаплик по поручению Шнауцера?» — предположил я. «Он сам нуждается в постороннем уходе», — засомневалась жена. «Правильно, но это особой роли не играет! Для нас ничего не изменилось. Хотя положительно уже то, что ушёл любимец толпы Дегенколб! Ориентируйся по Мине — она любит того, кого толпа любит! И камень трусливо бросит в того, в кого толпа бросает!». — «Думаешь, китайца толпа полюбит?». — «Нет, но им интересно будет наблюдать, как нас с пьедестала сталкивает, спихивает Шнауцер! Поэтому лучше нелюбимый толпой Цаплик, чтобы не всё нам “досталось”, чем любимец Дегенколб!». — «А, кто его любил? Только Гудрун и Мина!». — «Правильно, но это самые активные враги на данный момент! А Цаплика, зато никто не любит!». — «Думаешь, нас удастся “стащить” или “выпихнуть”?». — «Я тебе сколько раз уже говорил, пока здоровы — нет! А вот, в дерьмо окунёмся — в такой грязный кювет! И сон мне в эту ночь приснился». — «Какой?!» — встревожилась жена. — «Мы с тобой догоняем какой-то товарный поезд, успели почти на ходу влететь, впрыгнуть в него! А там — внутри, разруха, грязь, холод, неуютно и неизвестно, куда он катит!». — «И что, это означает?». — «То, что уже сказал: в грязи, но катим вперёд! Ладно, давай — вкатывай больную! Посмотрим, что дальше будет! Скучно не будет, но главное здоровье, и чтобы нам не очень мешали работать».

«Как самочувствие?» — поинтересовалась жена у пациентки, которая у нас второй раз: головные боли, депрессия. «Скорее — агрессия! — понял я. — Не может уничтожить того, кого хотела бы! Вот и депрессия от этого!». — «А это, что за “паучок” у вас в ухе?!» — спросил я, хотя и так уже всё понял. На правом ухе у больной стояла круглая иголочка, замаскированная как будто паутинкой. И я иногда ставлю такие иголочки на ушах на одну неделю, заклеенные пластырем: при избыточном весе, от курения, наркозависимости, от бессонницы. «Это мне доктор Фу поставил сегодня!» — «порадовала» меня больная. «Вы что, ходите и ко мне, и к нему на иглоукалывание?!». — «Нет, я у него Чигонг делаю, а он сказал прийти ещё и на иглоукалывание. Я ему сказала, что у вас лечусь, а он: “Ничего, я тоже добавлю для укрепления почек, у вас почки слабые — мало энергии!” Я ему: “Почки у меня здоровые!” — а он: “Я по пульсу определяю — пульс плохой!”».

«Ну, что будем делать?» — огорчилась жена. «Пойду, поговорю с “хунвэйбиновцем”!». — «Может, со Шнауцером?» — предложила жена. «Нет, с ним я уже не один раз говорил! Это от него исходит! Я ведь с ним договорился: Фу берёт амбулаторных больных, а мы стационарных! И он, если хочет, делает для него специальную рекламу! Его идея была “оригинала” иметь, чтобы дополнительных больных привлечь, заманить извне на оригинальные глаза! Не в его, казалось бы, интересах забирать у нас стационарных больных и просто передать их китайцу! Но, как видишь, он это делает, т. е. его цель оторвать у нас больных! Хочет мне доказать, что больные бегут к Фу! Развенчать меня, как специалиста! Доказать Кокиш и себе, а главное мне, что я не лучший! Мы ведь об этом уже не раз говорили! Это означает, что со Шнауцером говорить бесполезно! Он этого и хочет, чтобы я просил, уговаривал его, а он будет соглашаться, но китайцу скажет: Ещё больше переманивай больных! Будь активным! Докажи, что ты лучше! Ты — оригинал и сделай, чтобы больные к тебе убежали, тогда я выгоню этих “русских”! Фу, конечно, и сам по себе подлый! Но сам, думаю, не решился бы это делать, а делает и слушает, что ему Шнауцер говорит! Попробую ему объяснить, что не в его интересах работать против меня, если он хочет сам спокойно работать. Шнауцер меня тоже настраивал против бывшего главврача, сказал: “Займёшь его место!” — Но я же не пошёл у него на поводу!». — «Что же ты меряешь всех с собой! — возмутилась жена. — Ты меня удивляешь!».

«Приветствую вас, херр Фу!» — обратился, как к немцу, я к «доктору — Китай», который не теряя времени оживлённо переговаривался с банщицей (Bademeisterin — по-немецки) фрау Гертрудой Штро (Гертруда Солома — по-русски), Мининой подружкой. «Приду к вам поколоться!» — успела пообещать «солома» китайцу и осеклась, увидев меня. Она не один раз прибегала к нам с болями в спине, и бесплатно избавлялась от болей за два — три сеанса! Фу изобразил китайское дружелюбие в стиле: «Немец с китайцем — братья на век»! Поняв, что я по его душу пришёл, Фу предложил мне пойти в столовую беседовать! «В его “кормушку”! — понял я. — Шнауцер там его прикармливает! А, значит, там его дом!». Сели за свободный столик — ему милый! Только сейчас, имел удовольствие его разглядеть — типичный учитель из казахского аула на пенсии, заслуженном отдыхе: нудный, задрипанный, средних размеров, круглолицый, но не толстый и не худой. «Будет работать — быстро наберёт убойный вес! Столовую любит!» — понял я и сказал: «Я предлагаю вам поделить сферу влияния! Я работаю со стационарными больными, а вы с амбулаторными! — по его попытке округлить глаза понял, не врубился! — Я лечу стационарных больных, вы — амбулаторных!» — упростил я его задачу осмыслить. «Кроме того, что не умный, так ещё и “оригинал”! Хотя тоже 15 лет в Германии жил, но говорит почти по-китайски, наверное, “мандаринское” произношение?!» — отметил я. И его понять было сложно! И он никак не понимал, что я от него хочу! «Warum (почему)?!» — спросил Фу. «Чтобы не мешать друг другу работать, чтобы не толкаться локтями!» — объяснил я. «Warum?!» — так же тупо переспросил он. «Ну, вы ведь не психолог и не работали в психосоматике!». — «Warum?!» — ещё больше сузил глазки Фу. «Я так хочу! Иначе будет война!» — уже по-советски предупредил я КНР. «Gut, gut!» — тут же понял бывший младший брат. «Произошло все-таки узнавание старшего брата! — решил, было, я. И, чтобы удостовериться, что это так, повторил: — Я буду, значит, стационарных больных лечить, а вы амбулаторных!». — «Gut! — повторил Фу. — Хотя херр Шнауцер сказал всех брать!». — «Шнауцер хочет, чтобы была война!» — как бывшему брату по соцлагерю, хотя и меньшому, объяснил я. «Warum?!» — вновь взялся китаец за своё «warum». «Ну, хорошо, договорились!» — протянул я руку китайцу.

«Договорился?» — «молча», как всегда при больных, глазами спросила жена. «Он не будет придерживаться правил приличия! Но я не дурацкая Россия, которая верит китайцам!». — «Что будем делать?». — «Будем сионскими мудрецами, хотя с удовольствием стал бы японским самураем!». — «Нам придётся вести войну на несколько фронтов?» — спросила жена. «Нет, на одном — германском против Шнауцера, все остальные — сателлиты! Хотя китаец, и сам по себе тоже будет активно гадить! Во-первых, он по природе говнючий! Во-вторых, будет стараться доказать Шнауцеру, что он лучший что Шнауцер от него и требует. А Шнауцер думает, что будет получать “половое удовлетворение” от игры “а ну-ка, мальчики”».

«Девочка Мина уже здесь», — объявила жена без восторга. «störe (мешаю)? — спросила риторически «германка» Мина, и решительно протиснулась мимо больного. — Гертруда сказала, что вы херра Фу куда-то увели!». — «И что, вернулся?». — «Да, только не такой весёлый, как обычно, сказала Гетруда! Он ведь очень весёлый!». — «А, кто такая Гертруда?». — «Ну, как же! Это же фрау Штро — Bademeisterin (банщица)! Так о чём вы говорили с Фу?». — «Сказал ему: Фу! Фу!». — «Как так?». — «У вас что, не было собаки в доме?». — «Знаете, многие больные хотят к нему! И у меня спрашивают, можно ли к доктору Хина Фу? Я, конечно, всем говорю, что вы тоже хороший врач, но они все к нему хотят! Их тоже можно понять — он же оригинал! Господин Шнауцер, как я узнала, ему поручил большую презентацию сделать на нашем Maifest (майском празднике). Вы придёте? Господин Шнауцер ему здесь большое будущее готовит!». — «Он каждый май это готовит». — «Как?! Доктор Фу ведь только месяц у нас!». — «Конечно, но в прошлом мае была фрау доктор Фу!». — «Это кто?». — «Как, кто? Фрау Вонибергер! Фу-фу-фу! Фэ-фэ-фэ!». — «Ах да, я уже ее забыла! Она бедная, недолго пробыла у нас! Ладно, я побегу. Как это всё интересно! Что будет! Если что узнаю — прибегу!». — «Пойдём на этот Fest (праздник)?» — спросила жена.

Католический Fest, приуроченный к «поездке» Христоса по небу — Christi Himmelfahrt, а у Шнауцера день встречи с оригиналом Фу — его прибытии, как манна небесная ему с неба свалился, начался в 10 часов утра. Как и обычно, гремела музыка! В этот раз, из-за отсутствия Кокиш, играл немецкий бэнд, а не русскоязычный. Кокиш находила русских «лабухов», а так всё было, как обычно. Не считая, что на одного китайца прибавилось в буде! «Ощущение такое, что здесь много китайцев стало!» — заметила жена. «Их всегда много, даже если мало, но мало не бывает!» — согласился я. Завидев нас, Фу деланно приветливо раскланялся: «Wie gehtґs (как дела)?» — точно, как его хозяин Шнауцер, спросил доктор Хина Фу, похожий на учителя начальных классов из Джамбула. «Und selbst?» (а у самого-то, как дела)?» — вместо ответа, как его хозяин-немец, спросил я у Фу. «Mir geht immer gut (у меня всегда дела хороши)!» — стараясь уж совсем походить на хозяина-немца, издал гортанно слуга «Фу! Какой вонючий Фу! — подытожила жена. — Ответил, как будто воздух испортил!». — «Никогда не спрашивай у жопы, как дела?» — философски заметил я. «Кто это сказал?» — понравилось жене. «Ты же слышала, что я!». — «Звучит, как заповедь!» — решила жена. «Пойдём дальше, ещё не дошли до своего кабинета, а сколько впечатлений!». Наш кабинет — наша крепость! Проскочить к нам не так просто, табличка: «Тихо и не мешать!» — на двери, заставляет всех остановиться, кроме Мины, конечно.

«Что новенького? — тут же доказала нам это Мина. — Доктор Фу будет через пол часа свои энергетические способности показывать! Пойдёте?». — «Мы уже спросили у него, как дела». — «И что он ответил? Вы как-то всё загадками, тайнами говорите! Но я тоже не пойду смотреть, пойду в столовую — там вкусные Kuchen (пирожные) будут, пойдёмте!». — «Нет, мы начнём с гриля. Пойдём за грилем», — предложил я жене, и тут же наткнулись на Шнауцера с его высушенной, сутулой сестрой. «А, вот и Алекс», — представил ей меня Шнауцер, хотя я в представлении не нуждался. И мы её знали, и она по её недоброму виду знала от Шнауцера, какие мы несговорчивые хитрецы! Целый год, к счастью, её не видели, с того последнего «феста» с Вонибергер! Хорошо присушила её Кокиш! «Работу Фу на Алекса будем записывать! — с надеждой, сообщил ей Шнауцер, чтобы увидеть мою реакцию. — А Алекс будет за это 10 % получать! Правда, Алекс?». Я молча кивнул. «Вот видишь!» — обрадовался Шнауцер. Но его сутулая сестра недоверчиво скорчилась. Заручившись моим «молчанием», Петя отправился произносить стандартную речь о достижениях в клинике. В этот раз главным достижением был Фу! Шнауцер взял в руки микрофон, как «попа — звезда»! Обслуга скомандовала лабухам: «Замри!».

«Дорогие пациенты и гости, бывшие пациенты! — прозвучало, как: «сумасшедшие и бывшие сумасшедшие», — Мы, как всегда, все здесь собрались и, как всегда, у меня есть для вас хорошие новости! В этот раз эта хорошая новость зовётся — доктор Хина Фу!» — «Китайский Фу, фу, фу — доктор», — вслух для жены перевёл я, от чего вздрогнули рядом с нами стоящие немцы, русская речь, как выстрел, на них действует. «Я глубоко рад, — продолжал Шнауцер, переходя на свой скрипучий крысиный дискант, — наконец, осуществилась моя давняя мечта иметь у себя оригинала — китайского оригинала! Доктор Хина Фу опытный специалист, доцент, почти профессор, мастер Чи-гонга! Сегодня вы сами сможете убедиться в его мастерстве, он для всех желающих будет там, на лужайке, свою энергию демонстрировать, Чи называется, как я понял. У тех, у кого её недостаток — добавит, у кого избыток — отберёт! Расценки его, пожалуйста, выложены в приёмной (рецептион)! Как видите, дорогие гости, мы постоянно развиваемся, переходим на всё новые высокие орбиты! Всё выше и выше “Attacke, Attacke, Attacke!” — мой девиз. На Новый Год, я вам торжественно обещаю: в новом нашем центре для него уже есть название “Китайский Эдем (Китайский рай)” — Paradise, на рождество будут Gänse gegessen (гуси поедаться)! У нас будут знаменитости со всего мира оздоравливаться, ну и все вы за скромную плату! Geiz ist geil (скупость свята)! Итак, дорогие гости, greifen Sie zu (расхватывайте — хватайте всё)! Доктор Хина Фу к вашим услугам! Вы у нас сможете также хороший “имбис” получить!». — «Получить Imbiß (получить по зубам)!» — перевёл я дословное значение жене и рядом стоящим немцам. «К вашему Genuss(у) (наслаждению): мясо гриль, Kuchen (пирожные), напитки и музыканты! — добавил Петя и скомандовал музыкантам: — schon los (давай начинай)!» — и музыка вновь пошла. Стараясь не смотреть в мою сторону, Шнауцер поплёлся к себе, надев на свою рожу «дежурный оскал» — улыбку. Его горбатая сестра, поплелась за китайцем на лужайку, где уже собралось до 10 зевак. Доктор Фу занялся с ними «рукоприкладством» — энергию отбирать! «Вы куда?» — подскочила Мина. «У нас шесть амбулаторных больных», — остановила Мину жена. «Позвоните, когда освободитесь!» — не отставала Мина. «Обязательно», — пообещали мы. «Ну, что скажешь?» — спросила жена. «Сука-Шнауцер! Достойная тема для романа “Германия двумя и одним глазом сионского мудреца!”». — «Ну и юмор у тебя!» — укорила жена за моё подтрунивание над своей одноглазостью — потерей зрения в этом домике! «Главное, чтобы хуже не было! — успокоил я жену. — Меня жизнь как будто научила, бурно не реагировать! И на китайца не надо бурно реагировать! И на Шнауцера не надо реагировать! Китайца он любит и нам назло, и из-за его дешевизны! Но ему пришлось на него потратиться, чтобы его раскрутить, и ещё больше придётся! Одни китайские глаза, как он рассчитывал, не привлекут толпы немцев лечиться!». — «Эти рассуждения я уже слышала, ты повторяешься», — нетерпеливо отметила жена. «Это я не для тебя, я рассуждаю вслух, говорю сам с собой. А ты не все слушай или мне придётся выкопать ямку в земле и туда говорить свои секреты. Ты ошибаешься, думая, что я говорю одно и то же! Ситуация постоянно меняется, вчера не было китайца, сегодня он есть — ситуация изменилась. Когда я мыслю вслух, мне легче принимать решения, понять явление, поставить ему диагноз, только тогда знаю, как действовать и я так делал всегда! Это ты от меня тоже уже слышала, но я не всегда тебе говорю, а чаще себе! Мысли вслух успокаивают и настраивают на правильные действия. Я разобрался в Шнауцере и Кокиш, поэтому никогда не впадал в умиление даже тогда, когда они что-либо полезное для нас делали. Врагов надо последовательно ослаблять! Как только они укрепятся или ты ослабеешь, они начнут или продолжат тебе вредить! Кто тебя ненавидит, реагирует на твои промахи, а не на твои праведные поступки! То, что Израиль набрал африканцев, их кормит и лечит, мир пока молчит, но как только Израиль попробует кого-то из них выгнать, поднимется шум! Арабам можно всё, но им нельзя на это ответить! А от тебя мне только и нужно — делать вид что слушаешь и иногда даже встревать! Это мне иногда помогает думать!». — «Спасибо за высокую оценку моей роли!» — раздраженно бросила жена. «Извини, я переборщил, и многое несправедливо выразил! Меня, бывает, заносит! Знаю, что лишнее говорю, но тяжело остановиться! — признал я свой недостаток. — Для нас главное сохранить спокойствие и единство, не раздражаться друг на друга! Есть, кому бить морду — враг не дремлет! Это в Израиле бараны и козлы скрещивают рога друг с другом, не замечая, что гиены подкрадываются всё ближе и ближе!». — «Это я тоже слышала», — рассмеялась жена. «А ты ещё раз послушай! — по фильму «Брат» отреагировал я. — Просто то, что человека волнует, он склонен повторять! Давай, подумаем, как себя вести в новой ситуации». — «Как и до сих пор», — решила жена.

«Ладно, давай больных». — «Раньше, я! — вклинилась Мина. — Только что, была на лужайке! Сестра херра Шнауцера alles macht mit (делает, как китаец)! От доктора Хина Фу, чувствуется, большая энергия исходит!». — «Добивает аж сюда!» — принюхался и согласился я. «Да, вы чувствуете?! — порадовалась за «доктора хина» Мина. — Действительно, чувствуете?!». — «Конечно, поэтому и окна закрыли!». Мина непонимающе посмотрела на окна, но продолжила: «Херр Шнауцер пригласил, оказывается, много корреспондентов, и все они Фу снимают! Но всё-таки и он не прав, что ни разу вас не упомянул! Вы же тоже ТКМ! И даже, как и я Leiter (руководитель)! Но и его тоже можно понять, он делает рекламу Фу! А что вы будете делать?». — «Дегазацию проводить!». — «Какую дегазацию?». — «Чтобы Фу-Фу-Фу не было!». — «Думаете, удастся его убрать?». — «Нет, но его “Фу” нейтрализовать постараюсь!». — «Ой, как интересно! Что будет?! Ладно, побегу Kuchen (пирожные) есть! Если, что узнаю — прибегу!». В конце празднества, по традиции, с женой друг друга сфотографировали на фоне поедания Kuchen у нас в кабинете! Фото назвали: «А мы всё ещё тута — здеся!». На следующий день вся клиника жила в атмосфере «Фу»! Все указатели, стрелки и объявления на дверях, стенах — указывали в направлении кабинета доктора Хина Фу! Появились также стопки с его портретами, и расценками: «что, почем у Фу стоит»! Шнауцер приготовился яйца золотые получать! Было ясно, он велел Фу: «Всех больных хватай — всех, которые согласятся! Активно вырывай у них больных! Поставь их перед фактом: больные к вам не хотят! Больные хотят к китайцу!».

«Мы ощущаем нацизм в маленьких масштабах, нацизм местного значения в Германии наших дней! Это модель нацизма: жестокость, лживость, лицемерие, ханжество, притворство, вероломность — есть исполнители и даже пособники! Не хватает только политической системы, но она придет с распадом Европы! Тогда вместо: “У Алекса не лечиться!” — придет указ: “У евреев не лечиться!”. А пока Шнауцер скажет: “Что делать, Алекс! Больные к нему хотят, он лучше, он оригинал!” Я тебе всё время говорил — придёт оригинал, и ты будешь, не нужен! Хочешь работать — выполняй другую работу! — объяснил я ситуацию жене, и поставил свой диагноз: — Шнауцер приготовился и деньги косить, и удовольствие получить — мне доказать, что я не дотягиваю до врача ТКМ!». — «А как это лечить?» — спросила жена, перейдя на мой язык. «Делать так, чтобы больные к нему не убегали!». — «Ага, попробуй сделать, чтобы больные к нему не бежали! Они не сами бегут, их к нему гонят! Смотри! — показала жена на следующий день лечебные планы больных. — Смотри, что они придумали — все больные назначены к Фу на так называемую вводную беседу “Введение в китайскую медицину”! Этот “доцент” с тремя классами образования им будет лекцию полтора часа читать!». — «Ну ясно, Шнауцер решил агрессивно вырывать у нас больных! С другой стороны, он не уверен, что только одна реклама китайцу принесёт победу в деле “отрывания” у нас больных! А так, все пройдут через “чары Фу”, и тому удастся убедить больных лечиться у него, а не у нас!» — уточнил я «диагноз Шнауцеру».

«Ты куда?!» — испугалась за меня жена. «Поговорю с Петей!». — «Прими лекарство от давления!». — «А, заходи, Алекс, как у тебя дела?». — «Петя, твои надежды, что все больные убегут к “оригиналу”, провалились! Ты не уверен в его успехе!». — «Это почему, Алекс?!». — «Ты надеялся, что как только он появится в клинике — толпы будут к нему!». — «Будут, Алекс! Будут!». — «Нет, Петя! Их нет — этих куч больных! Поэтому ты решил просто нахально уламывать больных идти к нему!». — «Нет, Алекс, больные сами к нему идут!» — разозлился Петя. «Не сами, ты все указатели, все стрелки направил в его комнату! Портреты его, проспекты о его мнимых “заслугах” лежат на каждом столике в вестибюле! Нет никаких указателей, стрелок, что есть я, пока ещё ведущий врач! А сейчас ты пошёл ещё дальше: со всеми больными он проводит агитационные беседы, убеждает у него лечиться! Ты, Петя, нарушил закон о конкуренции, не говоря уже о том, что создал дурацкую конкуренцию внутри клиники! Если хочешь настоящую конкуренцию, я тебе помогу! Я организую рядом свой праксис, тогда это будет настоящая конкуренция! Тогда ты увидишь, у кого больные будут!». — «Успокойся, Алекс, я же на твоей стороне, и ты это знаешь! Я знаю, что ты лучший, поэтому тебе нечего бояться!». — «Ты, Петя, считаешь меня за дурака?!». — «Нет Алекс, ты не дурак…!» — как бы с сожалением произнёс Петя. «Если бы это было так, Петя, то ты просто бы наблюдал или амбулаторные больные к нему побегут, как ты рассчитывал! А ты разрушаешь стационарное отделение! Ты стационарных больных от меня отрываешь, ты разрушаешь мой концепт, который я семь лет создавал! Этот концепт хорошо работает, больные довольны, им помогает, а ты в “бутике поместил блошиный рынок”! Ты сбиваешь с толку больных! Больные, которые сюда приходят, и без того, не хотят китайскую медицину! Примерно 80 % больных уже амбулаторно получали китайскую медицину! Они отказываются при первом обследовании от китайской медицины. Говорят: болело, не помогло, хуже стало! Они соглашаются на один пробный сеанс и только затем ходят ко мне. Мне приходится всем доказывать, что я не такой врач, как у них дома! Сейчас, Петя, больше врачей по китайской медицине, чем пациентов! Такие китайцы, как этот и даже лучше, на каждой улице имеют праксис! И к ним не ходят больные! А ты создаёшь этому рекламу, которую он не заслужил! Ты из него порнозвезду сделал! Он ещё ничем не доказал, и не докажет, что умеет работать!». — «А я докажу, Алекс! Я тебе всё докажу! У него будет много больных!». — «Ты, Петя, разрушаешь клинику!». — «Это моя клиника, Алекс, моя!». — «Да, ты именно свою клинику разрушаешь!». — «Это моё дело, Алекс!». — «Он, Петя, никчемный!». — «Это почему?!». — «Это я уже вижу, он ничего не смыслит в ТКМ! Он на ушах ставит иглы в одни и те же точки всем больным, так не бывает в ТКМ! Кроме того, он не смыслит ничего в классической китайской медицине, иначе постеснялся бы в один день со мной у одного и того же больного ставить иглы! Я работаю по одним принципам, а он по своим, и не понимает, что создаёт путаницу?! Или, скорее всего, умышленно, специально её создаёт! В любом случае, он несерьёзный специалист! Он халтурщик!». — «Если так будет, тогда я его выгоню, Алекс!». — «Ты, Петя, лишил меня желания работать! У меня нет никакого желания у тебя работать!». — «Ах, Алекс, успокойся, — перепуганно, но притворно миролюбиво произнёс Петя, — я не знал, что он ставит иглы больным! Ания, зайди-ка ко мне! — по телефону позвал Шнауцер секретаршу Анию! — Позови-ка ко мне этого Фу, он у меня сейчас получит! Что придумал, мерзавец, иглы ставить всем больным! Хорошо, Алекс, я на твоей стороне! Я всегда, и ты знаешь это, был на твоей стороне!» — протянул лапу Шнауцер.

«Ну что?» — тревожно посмотрела жена. «Пока работаем, — не успокоил я, ни её, ни себя, — заведи больного».

«Садитесь! — указал я больному на кресло. — Вы вчера поступили!». Больной согласился. «Я ведущий врач — завотделением ТКМ, а это врач из моего отделения, — указал я на жену. Больной и с этим согласился. — Наша клиника работает интегрально: сочетает, совмещает научные методы лечения с альтернативными, — больной и с этим согласился, и кивнул головой. — Я так же врач по внутренней медицине и психотерапии, поэтому моя задача, как ведущего врача, совместить эти методы. За 27 лет работы в области китайской медицины, я пришёл к выводу, что у больных с душевными проблемами, а этим как раз и страдают больные в нашей клинике, к сожалению, иглы недостаточно помогают! Они действуют в основном на уровне тела, а не души! Это китайцы вам скажут, что всё могут! Нет такого метода, который всё бы мог! Если бы китайская медицина всё могла, то не развилась бы западная — научная медицина! Когда китаец сам болеет, то бежит к врачу западной — научной медицины! — на этот справедливый довод, наш больной громко рассмеялся! — Поэтому, — продолжил я, — в своей практике я совмещаю китайскую медицину с гипнозом, который дополняет этот пробел китайской медицины! Фрейд работал с гипнозом! Гипноз введён в научную медицину немецким врачом Францем Месмером в 18 веке! — решил я также приятное земляку Франца Месмера сделать. — Итак, что вас беспокоит? С чем пришли в клинику?». — «У меня депрессия и страхи», — сообщил больной.

«Молодец!» — похвалила жена. «Что делать! Сейчас наша задача — развенчать халтурную ТКМ — традиционную китайскую медицину: ТКМ — фу! Гипноз — основа всего! Чтобы нас вытеснить, Шнауцеру придётся брать ещё, как минимум, одного гипнотизёра, который будет ходить за “Фу” и гипнотизировать!». — «Да ещё третьего, который умел бы с больными, как ты разговаривать!» — добавила жена. «И ещё для каждого по жене, как ты!» — уточнил я.