Несмотря на то что многие думают, будто гендер берет начало в биологической сущности человека, степень убежденности в этом варьируется. Важно ли, насколько склонен тот или иной человек к эссенциализму в гендерных вопросах? Думают ли те, кто убежден в биологическом происхождении гендера, о мужчинах и женщинах иначе, чем люди, не так в этом уверенные? Возьмем, к примеру, некоторые высказывания скандально известного радиоведущего, консерватора Раша Лимбо. Однажды он комментировал передачу CBS, в которой обсуждалось, что женщины усваивают некоторые лекарства иначе, чем мужчины. Ведущий посетовал на попытки феминисток доказать, что гендерных различий не существует: «Они говорят, что нет никакой разницы между мужчинами и женщинами… Мы могли бы превратить женщин в суровых мужиков, если бы воспитали их должным образом. Как вы думаете, что стоит за стремлением поставить женщин на руководящие места в корпорациях? Они начали заменять мужчин – и где теперь мужчины, где теперь вся наша культура? Она обабивается все больше и больше». Лимбо явно придерживается того мнения, что мужчины и женщины фундаментально отличаются друг от друга и что любые попытки уменьшить различия между гендерными ролями не принесут ничего, кроме проблем. Но вместе с рассуждениями о гендере как сущности Лимбо активно высказывался и в отношении женщин в целом. Как ведущий, он зарабатывает на том, что говорит провокационные и оскорбительные вещи. Наверное, из этих обидных высказываний наибольший эффект возымели его сексистские и женоненавистнические комментарии. Например, Лимбо назвал матерей-одиночек спермоприемниками и заявил, что женщинам нельзя быть присяжными, когда на скамье обвиняемых мужик. В ответ на аргументы Сандры Флюк в пользу государственной поддержки контрацепции ведущий назвал ее шлюхой и проституткой. Совпадение ли, что Лимбо высказывается в духе гендерного эссенциализма и делает сексистские комментарии?

Что происходит, когда люди думают о гендере скорее как о проистекающем из неизменной сущности? Например, в одном исследовании немецких студентов опрашивали, насколько они согласны с утверждениями о том, что гены определяют различные аспекты жизни. Предлагались такие высказывания, как «я думаю, что различия в поведении мужчин и женщин в основном заложены в генах». Этим же студентам дали опросник, с помощью которого определяли степень отрицания дискриминации женщин. Там были пункты наподобие «в последние годы государство и новостные каналы демонстрируют большую обеспокоенность притеснением женщин, чем требуется исходя из реального опыта среднестатистической женщины». Результаты показали, что чем больше студенты верили в то, что гены определяют человеческое поведение, тем более вероятным было наличие у них сексистских взглядов. Другие исследования показали, что мужчины, которые демонстрировали сексистские взгляды, особенно часто придерживались биологических теорий различий между полами. По-видимому, думая, будто разница между полами имеет только генетическую причину, они убеждали себя в том, что женщины никогда не смогут сместить их с привилегированных позиций. Подобным образом ученые в другом исследовании спрашивали американских студенток, насколько они согласны с утверждениями вроде «гендер больше определяется природой, чем социализацией». Они также должны были указать, сколькими стереотипными женскими чертами, по собственному мнению, обладают (такими, как мягкая манера общения, покорность, чувствительность и способность к сочувствию). Чем сильнее студентки связывали гендер с биологией, тем больше соответствовали стереотипным представлениям о женственности. Поэтому люди, считающие, что гендер имеет биологическую основу, с большей вероятностью верят в то, что женщины и мужчины действительно различаются. И не считают необходимым заботиться о том, чтобы к женщинам относились так же, как к мужчинам.

Схожим образом обсуждение биологической разницы между полами может влиять на то, что мы думаем о мужчинах и женщинах. Рассмотрим случай, происшедший с одним из наиболее влиятельных людей в США. На конференции по увеличению этнического и гендерного разнообразия в науке в январе 2005 года бывший министр финансов США, в то время президент Гарвардского университета Лоуренс Саммерс высказал ряд гипотез о том, почему на позициях постоянных профессоров точных наук и инженерии так мало женщин. Одну из гипотез Саммерс назвал «неприглядной правдой». Она звучала так: «Мое основное предположение, которое может показаться провокационным… заключается в том, что существуют врожденные различия в способностях к этим областям между мужчинами и женщинами». Помимо этого, Саммерс сказал, что «человеческий ум имеет тенденцию ухватываться за теорию социализации всегда, когда только можно, а она часто неверна». По его мнению, не дискриминация или другой тип социализации являются основной причиной, по которой так мало женщин занимается точными науками и инженерией. Просто меньше вероятность того, что женщина родится с достаточно высокими способностями к науке и математике, чтобы стать выдающимся ученым в этих областях.

В разреженном воздухе эгалитаризма и либерализма, характерных для академической среды, эти слова спровоцировали нечто вроде ядерной цепной реакции. Сразу же раздались яростные обвинения в сексизме и непрофессиональности, а через два месяца факультет наук и искусств Гарвардского университета выразил недоверие Саммерсу. Это наверняка внесло свой вклад в его решение о добровольной отставке год спустя.

Но вы можете спросить вслед за защитниками Саммерса: что плохого в том, чтобы задать интересный и совершенно правомерный научный вопрос? Есть ли врожденные различия между полами, которые приводят к явной диспропорции мужчин и женщин среди выдающихся ученых и инженеров? Может быть, Саммерс просто высказал гипотезу, которая может быть хорошей темой для исследования? Если он был неправ, склоняясь к эссенциализму, то почему ученые не собрали данные для опровержения этих представлений? Ведь если мы серьезно хотим понять источники гендерного неравенства в науке, не следует ли учитывать все факторы вне зависимости от того, насколько они провокационны? Это лучший путь к пониманию и возможному решению проблемы, говори мы не о таком политизированном вопросе. Едва ли кто-нибудь потеряет свою работу после предложения изучить, влияют ли врожденные способности, скажем, на различные стратегии добывания пищи у самок и самцов фруктовых мушек.

Но люди не фруктовые мушки, и их исследование может сильно влиять на их поведение. Идея о том, что врожденные различия между способностями полов могут объяснить, почему женщин-физиков сравнительно мало, сильно резонирует с эссенциалистскими предубеждениями. Люди верят, что мужчины и женщины различаются в своей биологической сущности. И стремятся сначала изучить эту «сущность», чтобы затем объяснить причины научных успехов представителей одного пола в противоположность другому. Теоретически возможно, что любая разница между полами, в том числе успехи в науке, может иметь биологическую основу. Но свидетельства в пользу того, что половые различия в науке и математике коренятся в биологических различиях, слишком противоречивы, чтобы с уверенностью поддержать Саммерса. Впрочем, еще большая проблема лежит в нашем искаженном понимании работы генов. Если люди думают, что разная биологическая сущность полов ведет к различиям в успехах в точных науках, они также наверняка будут считать этот разрыв естественным и неизменным. Отсюда, скорее всего, последует вывод, что ничего нельзя поделать и необходимо принять как данность преобладание мужчин в точных науках.

На самом деле, бывают и худшие последствия столкновения с подобными доводами. Рассмотрим исследование, проведенное социальными психологами Клодом Стилом и Джошуа Аронсоном. Они дали белым и темнокожим студентам Стэнфордского университета очень сложное задание, включающее вопросы к устному вступительному экзамену в аспирантуру, на которые в среднем могут правильно ответить только 30 % учащихся. Студенты проходили тест в двух различных ситуациях. Половина испытуемых просто отвечала на вопросы. Устный тест на проверку академических способностей при подсчете баллов показал, что все студенты отвечали одинаково хорошо. Другая половина испытуемых экзаменовалась таким же образом, но с одним отличием – вначале они должны были указать свою расу. В этой группе разница была значительной: белые студенты ответили правильно на вдвое больше вопросов, чем темнокожие. Что произошло? Что за коварный вопрос о расовой принадлежности? Почему, всего лишь задав его, можно так сильно повлиять на результаты теста?

Стил и Аронсон впервые обнаружили социопсихологический феномен угрозы подтверждения стереотипа. Люди как существа социальные осознают, что другие видят их определенным образом. Мы принадлежим к группам, о которых у окружающих сложилось определенное упрощенное представление. Все отдают себе отчет в существовании таких образов. Вы можете сами не верить в эти стереотипы, но вы все равно о них знаете. Исследование Стила и Аронсона показывает: независимо от того, согласны мы с такими представлениями о своей группе или нет, простое осознание их существования может повлиять на наши успехи. Если попросить американца перечислить стереотипы о темнокожих, в которые верят другие, одним из них будет то, что афроамериканцы не так умны, как их белые сограждане. К этому допущению мы вернемся и оспорим его в главе 7. Даже те темнокожие студенты Стэнфордского университета, которые своими академическими успехами всю жизнь опровергали это поверхностное мнение, все равно в курсе него. И подвержены его влиянию, если им о нем напомнить. Угроза подтверждения стереотипа – это тревога по поводу того, что вы в данной ситуации можете повести себя в русле негативного стереотипа о группе, к которой принадлежите. Как только эта тревога провоцируется, запускается цепочка психологических механизмов, в результате чего человек начинает чувствовать давление стереотипа. Под влиянием угрозы подтверждения отрицательного мнения о группе люди испытывают стресс. Они начинают пристальнее следить за тем, что делают. Пытаются подавить возникающие негативные мысли и напомнить себе о том, что они не подходят под эти стереотипы. Способность концентрироваться на задании ухудшается, и люди отвлекаются от основной задачи. По сути, они начинают действовать согласно стереотипам. Угроза подтверждения стереотипа – одна из наиболее популярных и хорошо исследованных тем в социальной психологии. Этот феномен характерен практически для всех групп, по отношению к которым есть негативные предубеждения. Например, память пожилых людей станет слабее, если им напомнить об их возрасте. Белые спортсмены будут показывать худшие результаты, если их навести на мысль, что они белые. Женщины получат более низкие баллы на тестах по математике, если им напомнить об их гендерной принадлежности.

Мы вместе с моим аспирантом Иланом Дар-Нимродом пришли к следующему выводу. Причина, по которой угроза подтверждения стереотипа так коварна, в том, что такие поверхностные мнения о группах часто кажутся неизбежными из-за сущностей, якобы лежащих в их основе. Эти базовые единицы считаются неизменными и основополагающими частями личности всех, кто их разделяет. Так же должно происходить и со стереотипами, связанными с подобными сущностями. Если женщины в математике хуже, чем мужчины, из-за природы гендера, ни одна из них не избежит влияния этого представления. Ведь всем им присуща эта женская сущность.

Для того чтобы проверить эту идею, мы провели исследование среди канадских студенток. Им сообщили, что мы исследуем факторы, влияющие на результаты вступительных экзаменов в магистратуру по нескольким дисциплинам. Испытания состояли из очень сложной математической и словесной части. В первой половине теста были задания для определения уровня знания математики. Далее им давался вербальный тест, включавший задание на понимание текста. В нем-то и заключалась суть нашего эксперимента. Каждая студентка читала текст, похожий на статью из газеты, описывающую какое-то научное исследование. Потом она отвечала на вопросы на понимание этой информации. На самом деле в исследовании не было ни одной настоящей статьи. Мы сочинили их сами, дабы повлиять на то, что участницы эксперимента будут думать о гендере и математике. Первая часть студенток, сформированная случайным образом, получила статью о воздействии «математических генов». Там описывалось, что ученые недавно нашли эти гены в Y-хромосоме. Следовательно, их могли иметь только мужчины. В статье также говорилось, что результаты у мужчин в математических тестах на 5 % лучше, чем у женщин, и что наличие математических генов объясняет эту разницу. Вторая группа прочитала статью о влиянии социализации на математические знания. В ней говорилось: ученые выяснили, что учителя обучают мальчиков математике иначе, нежели девочек. Именно разница в стиле преподавания объясняет, почему мужчины на 5 % лучше проявляют себя в тестах по математике. Последняя треть студенток ознакомилась с материалом об отсутствии половых различий в математике. Эта группа читала статью об обширном исследовании всей существующей литературы по теме, в результате которого выяснилось, что нет никаких половых различий в математике. Подчеркнем: все эти статьи полностью выдуманные, и в них не было ни доли правды. В конце эксперимента мы рассказали об этом всем участницам и объяснили его цель.

После того как испытуемые закончили читать статью и ответили на другие вопросы устной части экзамена, они выполнили второй тест по математике. Здесь мы получили те же результаты, что и в предыдущих исследованиях угрозы подтверждения стереотипа. Когда студентки из первой группы пытались решить трудные математические задачи, то думали о том, что у них нет математических генов. Стереотип о женщинах и математике оказался для этих участниц непреодолимым. Они выполнили второй тест по математике значительно хуже. В свою очередь, студентки из второй группы, читавшие о том, что разные успехи в математике у двух полов – результат различий в стиле преподавания, решили второй тест не хуже, чем первый. На них не подействовала угроза подтверждения стереотипа, хотя они, как и студентки из первой группы, читали о том, что мужчины в математике на 5 % лучше женщин. То есть, если человек думает, что представления о его группе обусловлены внешними, а не внутренними факторами, то понимает: они не часть его сущности. Поэтому можно действовать вопреки этим предубеждениям. Но что, если стереотип базируется на ваших генах и, таким образом, является составляющей вашей сущности? Что ж, от генов так просто не спрячешься.

Результаты этих исследований, как кажется, оправдывают критиков Лоуренса Саммерса, поскольку демонстрируют: некоторые идеи могут иметь нежелательные последствия. Только лишь высказав генетическую гипотезу того, почему женщин так мало в науке и инженерии, Саммерс вполне мог увеличить гендерное неравенство. Но что нам делать с этим знанием? С одной стороны, мы можем улучшить успехи женщин в математике, просто рассказав, что половые различия – результат социализации, а не генетики. Но вспомним, что наше исследование опиралось на выдуманные факты. Точно известно, что женщин в высших эшелонах точных наук намного меньше, чем мужчин, и ярые споры о настоящих причинах этой диспропорции в настоящее время продолжаются. Теоретически можно заявить, что все половые различия в академических успехах – результат социальных факторов, и таким образом уменьшить неравенство. Но это не тот путь, по которому может пойти наука. Мы не знаем заранее, какими будут результаты наших экспериментов. Нет никакого правила, обязывающего природу действовать в рамках политкорректности. Возможно, биологические различия между мужчинами и женщинами действительно влияют на математические способности, но на данный момент достаточных доказательств этого нет.