104.
(Вьетнам, Лас-Вегас, Лос-Анджелес, Бей-Сент-Луис, кубинские территориальные воды, 11 апреля — 3 декабря 1967 года)
Больше солдат: прибывающих, воюющих, погибающих.
Больше бомбардировок, наземных рейдов, партизан.
Во Вьетнаме — партизаны. Дома — мятежи. Весь мир сошел с ума. Войны становилось БОЛЬШЕ, чем бизнеса, и Уэйн знал об этом.
Меньше территории, прибылей, потенциала.
Команде теперь приходилось делиться лабораторией с людьми из Канлао. Зачем? Ведь товар Канлао шел в Европу. А их товар — в Вегас. Такое вот распределение.
Дела у команды шли хорошо. Дела у Канлао — великолепно. Чувствуете разницу? Война определяет БОЛЬШЕ, чем бизнес. Противоречие, однако.
Ужесточились условия торговли. Им запретили сбывать товар в западном Вегасе. Значит, о расширении речи не шло.
Пит обменивался со Стэнтоном письмами — раз в месяц. Пит молил его: позволь нам РАСШИРЯТЬСЯ. Из Вегаса — в Эл-Эй и Фриско. У нас есть лагерь «Тигр». Рабы, которые выращивают мак. Поля, на которых он растет, — мно-о-о-ого полей. Мы можем расширить бизнес и заработать гораздо, гораздо больше. И прибыли команды вырастут многократно.
Стэнтон сказал: нет. Уэйн слышал, каким тоном это произносилось. Странным и непонятным. Пит хочет БОЛЬШЕГО — Стэнтон просит сбавить обороты. Назовем это рассогласованием.
Уэйну тоже хотелось большего. Он ездил на восток. Видел там много чего. Солдат, которые курили «травку» и глотали «колеса», стало намного больше. Это означало, что им страшно. А порошок убивал страх. Скоро они это узнают. Уэйн чувствовал это.
Война щекотала ему нервы. Война гремела и разрасталась. А бизнес команды стал его напрягать. Ему все надоело.
Кубинские поездки, сорок с лишним, никаких морских баталий. Скучно и бесперспективно. Так что вся эта история — всего лишь липучка для мух. Вот Пит и увяз в ней и прилип. И Флэш тоже. Они постоянно жужжали о Кубе. Лопатили старье. Повстанцы, коммуняки и неизбежный «принцип домино».
Боб страдал тем же. Вел он себя престранно. Уже много недель как. Дерганый был, озабоченный, напуганный — и в то же самое время необычно возбужденный.
И Боб прилип. Куба — та еще приманка. Зыбучие пески. Клей.
Пит ударил Уэйна. Тот знал за что. Пит извинился. Нервы у него самого стали ни к черту. Барби сбежала. Да и сама команда была точно в ссылке.
Питу нужно больше. Пит разочарован. Стэнтон превысил свои полномочия. Пит застрял на одном месте, ему мешали развернуться. Так что запал у него запросто мог закончиться.
Пит и Барби заключили мирный договор. Который предполагал запрет на поездки. Вьетнам — вето. Вот Пит и застрял — в рамках того самого договора. И планировал действовать в обход. Он полетит в Сайгон, нажмет на Стэнтона и потребует расширения. И тот подмигнет, улыбнется и успокоит его.
Войны становится больше, а бизнеса — меньше. А его отца — ЕЩЕ больше. Теперь они стали на равных. Общались больше как друзья. Конечно, до такого друга, как Пит, отцу было далеко.
Пит ищет БОЛЬШЕГО. Расширить рынок и увеличить прибыли. И его отец тоже желает расти. Он бросает печатать расистские листовки, на чем теряет немаленькую сумму. Пит находит лишь разочарование. А Уэйн-старший — знакомится с Диком Никсоном.
Пит корешается с пушерами, сидит за пультом в диспетчерской своего такси. Он по уши увяз в липкой приманке. Его отец играет в гольф и стреляет по тарелочкам. И пьет с Диком Никсоном.
Он работал на этих совсем непохожих друг на друга людей. Родной отец и названый старший брат. Он влюбился в женщину отца — и любил жену брата. Сам же жил один. То, что сделал Уэнделл с Линетт, не шло у него из головы. Он избегал женщин. По большей части Барби. Во всяком случае, до известных событий.
Он ее ударил. Она схватилась за нож. И сбежала — от него и Пита. Ухватилась за эту войну. И через это излила свою желчь. Злость на Пита, его работу, на жизнь бок о бок с мафией.
Она бросила употреблять наркотики и уехала в другую жизнь. Чистую и честную. Ей удалось вырваться из липкого плена. Теперь она точно знала, кого любит, а кого ненавидит. И растеряла большую часть своего шарма. Тем больше он ее любил. Тем меньше его к ней тянуло. Факел влечения с шипением погас.
И к Дженис он тоже остыл. Это длилось уже 20 лет. Он трахнул ее в отместку за Даллас. И выпутался из этого — а ей пришлось расплачиваться за двоих.
Она все еще хромала, мучалась судорогами и спазмами. В Вегасе он часто видел ее — с Уордом и одну. Иногда она замечала, что он за ней наблюдает. И непременно улыбалась и махала рукой. Посылала воздушные поцелуи.
И он вспоминал, как ждал, что она промелькнет в окне, и как подглядывал в приоткрытую дверь ее комнаты.
Теперь ей было сорок шесть. Ему самому — тридцать три. Бедра ее странно выгибались теперь — хромота не могла не сказаться на ее походке. Интересно, насколько она сейчас может раздвинуть ноги?
Надо снова разжечь факел. Гляди, как горит. Зацени причинно-следственные связи. Ты снова ее хочешь — потому что ты вернулся к отцу.
Рутина — письма с угрозами. Изучаем ненависть — как она работает, о чем она говорит.
Папаша сказал: я формирую базу данных. Тягаю сведения у ФБР. Отслеживаю общественное недовольство. Прощупываю его пульс. Теперь оно превратилось в объект изучения.
Уэйн-старший говорил красиво. Отвлеченные фразы. Расплывчатые сравнения. Уэйн понимал: он тебя учит. Ненависть надо читать — бессмысленная ненависть глупа и непродуктивна.
Он мотался в Сайгон, в Вашингтон и обратно. Перехватывал почту, вскрывал письма. Крал письма, размножал на мимеографе, снимал с них отпечатки пальцев — ничего. Применял нингидрин — все равно обнаруживал лишь отдельные фрагменты. Зато выучил Азбуку Ненависти:
Г — гнев. Б — боязнь. И — идиотия. Т — тупой. С — смехотворный. О — оправданный.
Цветные смеялись над законом и сеяли хаос. И плодили безумие. И те, кто писал эти письма, прекрасно знали об этом. Как и его отец. Как и он сам. Те, кто это писал, жили, чтобы ненавидеть. Это — неправильно. Вот где настоящее безумие. Те, кто ненавидел, пускали под откос прежде всего собственные жизни. Питались хаосом. Иными словами, копировали тех, кого так ненавидели.
Д — дебил. В — возмутительный. А — агрессия.
Он усваивал уроки. Полный курс ненависти от Уэйна Тедроу-старшего. И попутно искал Уэнделла Дерфи.
Мотался в южные штаты, совершал вылазки на Кубу с командой; рыскал по Комптону, Уиллоубруку и Уоттсу.
Наблюдал за неграми. Негры — за ним. Он оставался спокойным и сохранял хладнокровие. Ибо знал Азбуку Ненависти. Уэнделл же как сквозь землю провалился. Уэнделл, где ты? Я тебя ненавижу. Я убью тебя. И никакая ненависть меня не остановит.
Надо ненавидеть с умом — как отец. У — уравновешенный. X — храбрый и хладнокровный.
Он перехватывал письма. Копил ненависть и улавливал безумие.
Странно. Однажды он прижал неплательщика — в конце прошлого года. Недоумка звали Сирхан Сирхан. У него в номере он нашел письма с угрозами. Адресованные лично сенатору Кеннеди. У этих писем были точно такие же пометки на полях.
Сплошь заглавные буквы и нытье про головные боли, гной и сионских вредителей. Сирхан брызжет пеной. Его ненависть глупа. Он безумен.
Не надо. Это непродуктивно. Глупо. Это, в конце концов, безумие.
Надо ненавидеть с умом. Учись у моего папаши. И у меня.
