103.
(Лас-Вегас, Лос-Анджелес, Вашингтон, Новый Орлеан, Мехико, 4 ноября — 3 декабря 1967 года)
«Дезерт инн», «Пески», «Кастауэйс». На подходе «Фронтир».
Теперь навар перевозят не-мормоны. Прежние курьеры попали за решетку.
Литтел планировал и действовал. Мафия была неугомонна: подкупы, шантаж. Прошло четыре года. Теперь Вегас принадлежит графу Дракуле. Теперь у него — целое графство.
Три казино есть. Осталось еще прилично. На очереди — восемь. Дракула покупает Вегас. Дракула теперь здесь хозяин — чисто номинально, конечно.
Мафия ликует. Мафиози возносят хвалу Литтелу. Они нанимают Уэйна-старшего. Тот развернулся на славу. И принялся нанимать работников: мормонов для «Дезерт инн», «Кастауэйс» и «Песков», уборщиков — с санкции Хьюза — по трудовым книжкам.
Еще отели на продажу — значит, еще мормоны на работу. Дракула получает подписанные бумаги и славу. А мафия получает денежку.
Литтел обратился к мафиози, и те согласились: давайте пока не будем снимать навар. Пускай высохнут чернила на договорах, граф переедет в новые владения и утихнет шумиха. Тогда мы свое и получим. Заполним пустоты. Просверлим дырочку в денежном трубопроводе Дракулы.
Литтел сказал: все готово. Я насчитал шестьдесят одного бизнесмена — все они должники пенсионного фонда. Так что их вполне можно использовать. Так что они вполне созрели. Пора взять навар. Надо будет прикарманить бизнес и перенаправить прибыль на строительство казино за границей.
На бумаге план смотрелся заманчиво. Для него он был спасением. Ключиком к долгожданной отставке.
Отпустите меня. Не могу больше. Мне страшно. Граф пугал его. Он говорил о «паблик рилейшнз». Об открытости финансовых операций.
Пусть мой имидж улучшится. Я проведу ревизию моей бухгалтерии. А потом — опубликую истинные данные. Не надо. Я крал. Не хочу, чтобы все узнали про мою «десятину».
Отпустите меня. Я устал. И с личной жизнью у меня — полный швах. Когда я занимаюсь любовью с Дженис, я мечтаю о Джейн.
Дженис нашла работу. Купила себе магазинчик одежды для игры в гольф. Располагался он в отеле «Пески».
Она устраивала показательные тренировки на закрытом поле. Скоро завоевала репутацию отличного тренера. Тоже крепко ругала себя, как это делала Барби. У нее появились постоянные клиенты. И деньги.
Она все еще хромала и страдала от судорог и спазмов. Стала меньше пить и выпендриваться. Перестала рассказывать ему сплетни. Словом, избавилась от семейства Тедроу окончательно. Выросла, словом.
Он спал с Дженис — и с Джейн. Забитой до смерти дубинкой, расстрелянной, истекшей кровью.
Отправьте меня в отставку. Я выбился из сил. Сон приносит мне мучения. Даже ненавидеть я разучился.
Он работал с Уэйном-старшим. Они торговались. Уэйн-старший рассуждал об имидже. Черт возьми — то, как ты выглядишь в глазах общества, имеет значение. В баню расистские листовки. Я знаком с Диком Никсоном!
Уэйн-старший разглагольствовал про имидж. Говорил о переменах. Про операцию «Черный кролик» — ни звука. Он делал свое дело и держал слово.
Старик Тедроу встречался с Диком Никсоном. И по возвращении сказал: Дик станет баллотироваться. Он согласен посовещаться с вами, ибо Дику нужны ваши деньги.
Литтел позвонил Дракуле. Тот согласился. Сказал, что выплатит свой процент. Тогда Литтел позвонил мафии. Мафиози завопили и возликовали.
Дик любит деньги. Дик готов раздавать «милости». Так говорит мистер Тедроу. Он станет баллотироваться на этот пост, завоюет популярность избирателей, выиграет первый тур. Выставит кандидатуру. И встретится с Литтелом.
Отправьте меня в отставку. Я выбился из сил. Я ненавижу Уэйна-старшего и «скользкого Дика». Я люблю Бобби. Мне нравится его юный секретарь.
Во время поездки в Вашингтон он встречался с Полом Горвицем. Снова передал ему бумаги из досье Джейн. Снова перепечатал сведения на машинке, снова заложил Бобби второстепенных мафиози.
Всего встреч с Полом было четыре. Четыре пакета. Пол благоговел. Передал ему слова Бобби — на его босса сведения произвели должное впечатление. Они формировали базу данных, проверяли каждый факт и цифру, но обнародовать пока не спешили.
Пол сказал: наша сделка остается в силе. Компромат мы придержим до конца 1968 года. Может, Бобби выставит свою кандидатуру, а Джонсон уйдет в отставку. Давайте ждать шестьдесят восьмого.
Он встречался с Полом. Играл манерного южанина. Фальшивая борода, тягучий выговор. Говорили о политике. Он лгал — сочинял байки о своей жизни в штате Миссисипи.
Школа в Де-Кальбе. Либеральные ценности. Южная аристократия. Ку-клукс-клан вывел его из себя. Он переехал на север. Аристократ в изгнании.
Пол слушал байки за ужином. Он одинок, стар и обожает Бобби.
Отпустите меня. Я устал. Я мечтаю.
Он был в разъездах — по работе. Регулярно отсылал чеки на адрес Конференции. Проверял, нет ли за ним хвостов. Когда обнаруживал, пытался отвлечь внимание агентов.
Он понял: слежка точечная, ведется раз в десять дней. И начал действовать в соответствии с этим новым знанием. Девять дней отдыха, один день напряженного внимания. Так и живем.
Мистер Гувер не звонил. Синий Кролик тоже. Он ставил жучки по инструкциям агентов. Сам Синий Кролик точно испарился. Ни пакетов с указаниями, ни сдержанных похвал, ни благодарностей, ни «добро пожаловать обратно».
Его это пугало. Ибо означало, что операция вышла на новый уровень.
Раз в месяц он встречался с Бейярдом Растином. Они обедали в Вашингтоне. Бейярд рассказал ему, что чуть не дал повод себя шантажировать — видел бы ты, что творилось!
Бейярд поведал подробности. Про зеркала и микрофоны. Про то, что ему подослали мальчика. Почерк напоминает Фредди Оташа и Пита Б.
Пит скорбел. От него ушла Барби. Вот и пустился во все тяжкие. Литтел попробовал было расспросить Фредди Т. Тот молчал как рыба. Лишь сказал: у меня есть работа — ее дал Фред О.
Не спрашивай Пита. Он мог подтвердить: да, это я пытался подложить ему мальчика.
Отпустите меня. Мне страшно. Меня пугают собственные друзья.
Он встретился с Бейярдом. Тот много говорил. Мол, Мартин пугает меня. Он строит и строит планы. Таких грандиозных у него еще не было. Наживет себе еще больше врагов.
Забастовки квартиросъемщиков, марши и сходки бедноты, ересь проповедей.
Литтел слушал и вспоминал: а ведь Лайл Холли это предвидел.
Бейярду тоже было страшно. Мартин точно с цепи сорвался. Изрыгал злобу. Его планы приведут общество в шок. Он строит все новые и новые. Противники Мартина еще больше озлобятся. И его триумфы пойдут насмарку. Зато будут новые всплески недовольства. И ересь, не имеющая никакого отношения к здравому смыслу.
Литтел представил себе картину: настоящий Мартин Лютер, 1532 год. Европа в огне. Папа и сам Мартин. Старый мир трещит по швам.
Отпустите меня. Я хочу смотреть на все со стороны. Стать пассивным наблюдателем.
Джимми Хоффа в тюрьме. Я и дальше стану подавать апелляции. Отпустите меня в отставку. Я до смерти наездился по чертовой стране. Пожалуйста, отпустите.
Он летал на юг — в Мехико. Четыре раза — четыре встречи с Сэмом Джи. Они говорили о колонизации Мексики. Сэм рассказывал о своих поездках.
Он объездил всю Центральную Америку. И страны Карибского бассейна. С переводчиками и деньгами. Пообщался с диктаторами и марионетками, а также с лидерами тамошних повстанцев.
Выполнял всю тяжелую работу. Закладывал, так сказать, фундамент. Сеял семена. Сэм говорил: мне нравятся ваши убеждения. Я их разделяю — значит, мы братья. Вот вам немного денег. Будет еще. Скоро я свяжусь с вами.
И раздавал подачки. И тем и этим, — пусть себе будут и бунты, и репрессии, — а иначе казино не построишь.
Пустите меня. В самолетах меня тошнит. От сигаретного дыма в казино — тянет блевать. И Пит тоже хочет на покой. Он тоже устал. Его работа меня угнетает. Я не одобряю ее. Но кто я такой, чтобы осуждать? Лицемер.
Пит продавал дурь и управлялся в конторе такси и отеле-казино. У Пита были Куба и Вьетнам. Двухстороннее помешательство. Он скучал по Вьетнаму. Пуще того — по Барби. Она заставляла его возвращаться домой. Вот он и прекратил свое безумие.
Оставался дома. Или пускался в разъезды. Приезжал к Барби. Куда-то в дыру, в Висконсин.
Ему звонили и Пит и Барби. Он слышал две версии того, что там творилось. Вегас и Спарта — Пит живет ожиданием — возвращается разочарованным. Работает. Прославляет войну. И позволяет себе расслабиться. Барби разносит посетителям мясное рагу, войну ненавидит и от дурных привычек давно избавилась.
Любовный застой. Две версии — его и ее.
Отпустите Пита на покой. Пусть его место займет Уэйн.
Питу снились кошмары. Он рассказывал о них: Бетти Макдональд, петля на перекрытии. Он видел реальную картину. А сам Уорд — нет. Ему было еще хуже.
Джейн Фентресс — Арден Брин-Брювик-Смит-Котс. Зарезана, забита дубинкой или бейсбольной битой.
Картины все время менялись. Неизменным оставалось лишь звуковое сопровождение: письмо мистера Гувера, адресованное доктору Кингу.
«Какой жуткий фарс», «единственный выход», «обязательства».
Отпустите меня. Я постараюсь остановиться. Правда, не факт, что получится.
