Глава шестнадцатая
Мне нужно было добраться до Мэта Грауфорда раньше, чем это сделает полиция. Во-первых потому, что прокуратура раскопала какие-то данные, связанные с ним или его братом, а во-вторых, ретивый Мэгоуэн вполне мог упечь Грауфорда в каталажку, лишив меня тем самым возможности получить какую-либо информацию.
Грауфорд жил на 23-ей Западной улице в старом районе Челси, в одном из огромных старых домов, что занимают целый квартал и выглядят довольно мрачно. Дверь мне открыл сам Мэтью. Вид у него был всклокоченный: мятая фланелевая рубашка, такие же мятые брюки и тапочки на босу ногу. Он оглядел меня, пригладил ладонью растрепанные волосы и довольно недружелюбно спросил:
— Какого черта Вы сюда приперлись?
— Мне необходимо с Вами поговорить, мистер Грауфорд.
Он смерил меня презрительным взглядом:
— Мне с Вами разговаривать не о чем, мистер адвокат убийц. Убирайтесь отсюда сами, пока я не спустил Вас с лестницы.
— Сэр, я понимаю Ваше горе и, поверьте, от всей души вам сочувствую…
— Я не нуждаюсь в Вашем сочувствии! Говорю Вам — убирайтесь!
— Мне просто необходимо с Вами поговорить! Я не отниму у Вас много времени.
— О чем Вы хотите говорить?
— О Вашем брате.
— Мой брат мертв, человек, который его убил — тоже. Нам не о чем говорить.
— Полиция думает иначе.
— При чем тут полиция?
— Позвольте мне войти. Я все объясню.
— Ладно, — проворчал он, делая шаг в сторону, — только предупреждаю — у меня мало времени.
— У Вас его еще меньше, чем Вы думаете.
— Что это значит?
— Это значит, что полиция получила ордер на Ваш арест.
— Им что, делать нечего?
— Отчего же? Все слышали, как Вы угрожали Хаммонду, есть свидетели Вашего поведения в зале суда и, наконец, у Вас есть мотив. Вполне достаточно для обвинительного акта. Говорю Вам как юрист.
— Чепуху Вы говорите! — Он вдруг посмотрел на меня с подозрением. — А может быть, это Вам нужны подобные измышления? Ваш дружок угробил моего брата, а Вы решили добраться до меня? Не выйдет! Убирайтесь отсюда!
— Выслушайте меня!..
Но он, не говоря ни слова, ухватил меня за руку, вытолкнул на лестничную площадку и захлопнул дверь перед моим носом.
Я с остервенением нажал на звонок, но за дверью стояла тишина.
Ослепленный горем, этот человек был глух к любым доводам. Мое имя, имя Тоби являлись для него синонимами зла. Нужно было время, чтобы пробиться сквозь эту озлобленность, но времени у меня как раз и не было.
Послышалось гудение лифта, кабина остановилась и на площадку вышли двое. Один из них был мне знаком. Именно он посетил сначала меня, а потом Лорда. Он уставился на меня, как на привидение.
— Будь я проклят! — пробурчал он. — Опять!
— В чем дело, Клайн? — спросил его попутчик.
— Будь я проклят! — повторил Клайн. — У этого типа, должно быть, реактивный двигатель в штанах! Я встречаю его всюду, куда не пойду. Сколько же у Вас клиентов, мистер адвокат?
— Теперь — двое. Сидней Лорд и Мэтью Грауфорд.
Он посмотрел на меня с явным недоверием, но ничего не сказал. Подошел к двери и нажал кнопку звонка. Но за дверью было тихо.
Он позвонил еще раз, потом еще.
Внезапно дверь распахнулась и показался разгневанный Грауфорд.
— Я же предупредил вас, Джордан, чтобы Вы держались от меня подальше! Видно, придется мне хорошенько Вас проучить… — тут, наконец, он заметил, что я не один, усмехнулся и спросил:
— Кого это Вы с собой притащили?
— Полиция! Детектив Клайн, — полисмен шагнул вперед и протянул Грауфорду постановление суда. — Вы Мэтью Грауфорд?
— Я. Что дальше?
— Вы поедете с нами.
— Да катитесь вы к… — Мэтью в довольно образных выражениях разъяснил куда, по его мнению, им следовало катиться, и хотел уже снова захлопнуть дверь, но полицейский успел поставить ногу.
— Не заставляйте нас применять силу, мистер Грауфорд, — сказал Клайн, поглаживая ладонью то место, где под пиджаком оттопыривалась кобура. — Без Вас мы не уедем, так что давайте без ненужного шума.
Грауфорд облизнул губы, обвел взглядом полицейских, сообразил, что упираться выйдет себе дороже и отступил в прихожую.
— Ладно, господа, можете войти. — Потом посмотрел на меня и добавил: — Входите и Вы, Джордан.
Большая гостиная, куда он нас провел, была светлой и обставленной со вкусом. Темная мебель гармонировала со стенами, окрашенными в пастельные тона, несколькими яркими картинами и деревянными статуэтками, сделанными где-то в Африке. Но не тех подделок, которыми завалены лавки в негритянских кварталах, а подлинными — изготовленными истинными умельцами.
— В бумаге, которую Вы мне показали, что-то написано о проведении осмотра помещения. Это что, обыск?
— Да. — Клайн был по-прежнему немногословен.
— Может быть, вы скажете, что именно рассчитываете найти? Я мог бы помочь.
— Ничего, мы сами.
— Что ж, господа, приступайте.
Мэт демонстративно выдвинул на середину комнаты массивное кресло, уселся, закинув ногу на ногу, и принялся раскачивать тапочком.
Клайн с напарником работали профессионально, почти бесшумно передвигаясь по квартире, и через полчаса не осталось ни одного уголка, куда бы они не заглянули.
Интересно, что они собирались здесь найти? Оружие? Но это же чепуха. Только сумасшедший станет прятать орудие убийства у себя дома, а Грауфорд был кем угодно, только не сумасшедшим. Внезапно напарник Клайна, до того тихо копошившийся в недрах здоровенного письменного стола, приглушенно вскрикнул и отпрянул. В руке у него поблескивал пистолет, направленный на Грауфорда.
Да, они были настоящими профессионалами, а наблюдать за работой мастеров всегда приятно, даже если это полицейские.
Я не успел глазом моргнуть, как на запястьях Мэта защелкнули наручники, а сам он оказался выдернутым из кресла и повернутым лицом к стене.
— Что ты там увидел? — спросил Клайн, осторожно подходя к столу. — Гремучую змею?
— Сам посмотри, — ответил напарник, не отводя настороженного взгляда от Грауфорда. — В ящике.
Клайн запустил руку в стол и вынул… пистолет. Осторожно держа двумя пальцами за ствол, он поднес его к глазам и удовлетворенно хмыкнул.
— Да погодите вы, — Грауфорд повернулся и тут же в бок ему уперся ствол. — Дайте мне сказать…
— Расскажете в прокуратуре.
Я подошел к Клайну и тоже посмотрел на оружие. Может быть, мне следовало помолчать и предоставить событиям развиваться своим чередом, тем самым сквитавшись с Мэтью Грауфордом за его хамское поведение, но вместо этого я сказал:
— По-моему, господа, вы слегка поторопились.
— Что он там бормочет? — прохрипел полисмен, продолжая тыкать пистолетом в бок Грауфорда.
— Это не то оружие, которое вам нужно, — продолжал я.
— Это автоматический «люгер», причем девятимиллиметровый, а Хаммонда застрелили из револьвера 32-го калибра. Когда вы притащите этот пистолет своему начальству, оно устроит вам хорошую головомойку за глупость.
Клайн посмотрел на пистолет, потом на меня, наморщил лоб, что говорило о напряженной работе мысли и, откашлявшись, обратился к Грауфорду.
— Это Ваш пистолет?
— Мой. Я же пытался вам объяснить!
— Откуда он у вас? Вы его купили? Где? Когда?
— Я его не покупал. Это трофейное оружие. Досталось мне от немецкого офицера.
— У вас есть разрешение?
— Нет, но…
— Прошу вас только отвечать на вопросы. Значит, разрешения у вас нет?
— Нет. Но я же хочу объяснить…
— Нас не интересуют объяснения. Вы владеете оружием незаконно. Все, что Вы хотите сказать, скажете окружному прокурору. Думаю, Вам все же придется проехаться с нами.
— Зачем?
— Для дачи объяснений.
— Клайн, — вмешался я. — Подойдите-ка сюда. — Я поманил его к окну. — У вас что, плохо со зрением? Из этого пистолета даже спичечный коробок не пробить. Посмотрите сами — видите, боек спилен, а затвор сломан. Для того чтобы хранить подобный экземпляр, разрешения не нужно. — Я повернулся к Мэтью. — Скажите, когда пистолет был приведен в негодность?
— Давно.
— А точнее?
— После войны, когда проводили регистрацию трофейного оружия. Многие привезли с собой такие штуки. Полиция обратилась к нам с просьбой — либо сдать его, либо привести в негодность.
Напарник Клайна оставил наконец Грауфорда в покое и тоже принялся рассматривать пистолет.
— Да, — пробормотал он сконфужено, — игрушка. Благодарю Вас, сэр. Вы были правы — над нами бы смеялся весь участок.
— Ладно, оставим это, — отмахнулся я от его неуклюжих извинений. — В конце концов это ваша работа. Будем считать, что произошло досадное недоразумение. Просто следующий раз будьте повнимательней. Кстати, не пора ли вам избавить мистера Грауфорда от браслетов?
— Да, конечно! — Полицейский отомкнул наручники и сунул их в карман. — Прошу прощения, сэр, — он смущенно улыбнулся. — Надеюсь, других трофеев у Вас нет?
— Нет, — хмуро буркнул Мэт, растирая запястья.
— Тогда, с Вашего разрешения, мы продолжим, — он обвел взглядом комнату. — Нам осталось совсем немного.
— Валяйте.
Через десять минут они закончили и без лишних слов убрались из квартиры.
Все это время Грауфорд сидел в кресле, что-то напряженно обдумывая. Когда полицейские ушли, он запер за ними дверь и обратился ко мне:
— Приношу Вам свои извинения, Джордан. Может быть, глоток виски?
Артачиться не стоило — ничто не сближает людей так быстро, как совместная выпивка. Поэтому я сказал:
— С удовольствием, Мэт. А джина у вас не найдется?
— Найдем. Отчего не найти? — он направился к бару и принялся звенеть посудой. Потом вернулся.
— Благодарю Вас, — он протянул мне стакан, — Вы меня здорово выручили.
— Ерунда, — отмахнулся я, принимая стакан, — потеряли бы немного больше времени, и все. Недоразумение так или иначе разрешилось бы. В прокуратуре Вас подержали бы для острастки с часок и все равно выпустили. Так что я только ускорил процедуру.
— Хваткие парни эти копы, — рассмеялся он, направляясь к бару за второй порцией, — я ничего не успел сообразить — хлоп и уже браслеты на руках… Вам добавить?
— Спасибо. Мне достаточно. Хорошая у Вас квартира, — заметил я, потягивая из стакана.
— Неплохая. Мы жили здесь вдвоем… с Полом. — Он посмотрел на меня в упор, глотнул бренди и спросил: — Скажите, Джордан, с какой стати полиция привязалась ко мне? Пытаются навесить на меня убийство Хаммонда?
— Не совсем так, Мэт. Вы должны их понять — есть труп, а убийцы нет. Они обязаны проверить все версии. В случае с Вами они считают, что у Вас был повод ухлопать Тоби. Им за это платят.
— Хм, — он покачал головой, и лицо его снова приобрело хмурое выражение. — В случае со мной пусть не рассчитывают на сотрудничество.
— Почему?
— Потому! — отрезал он. — Я-то не стану лить по нему слезы. На мой взгляд, он получил то, что заслужил.
Я ничего не ответил, просто продолжал медленно потягивать из стакана. Он некоторое время тоже молчал, разглядывая меня из-под нахмуренных бровей, потом поставил стакан на пол и пробурчал:
— Я согласен сотрудничать с Вами, Джордан. Вы сказали, что хотели поговорить со мной о брате. Валяйте, говорите.
— Что Вы можете сказать по поводу отношений Пола и Лин Харлоу?
— Пол любил ее, — вздохнул он. — Вы его не знали. Пол был на редкость серьезным, целеустремленным парнем. Любое дело он всегда доводил до конца, он просто не умел поступать иначе — характер. В отношениях с Лин он вел себя так же. Она занимала все его мысли. Я видел это. Это чувствовали все: коллеги по работе, друзья, знакомые. Целеустремленность была отличительной чертой его характера. К сожалению, в этой истории столь сильные чувства проявлял только Пол. Нет, я не хочу сказать, что Лин не обращала на него внимания! Вовсе нет. Она с радостью встречалась ним, они проводили вместе достаточно времени и, мне так казалось, со временем ее симпатия могла бы перерасти в нечто более серьезное. Так мы думали — я и Пол. Но появился Маккей, и все полетело к черту…
Мэт угрюмо замолчал, уставившись невидящими глазами куда-то в пространство. Он взял стакан, отхлебнул и снова заговорил:
— Лин как подменили. Она перестала отвечать на телефонные звонки, избегала встреч, а если и виделась с Полом — вела себя так, будто прошлой жизни не существовало вовсе. Он не мог ничего понять. Пытался поговорить с ней, но она всячески его избегала. Мне было больно видеть страдания брата. Я пробовал поговорить с ним, хотел, чтобы он выкинул эту историю из головы, забыл Лин. Я даже пробовал знакомить его с другими женщинами — приглашал их к нам, устраивал вечеринки… Все впустую! Знаете, что делал Пол в таких случаях? Он улыбался и уходил к себе в комнату. Однажды я подглядел за ним. Он сидел перед ее портретом и просто смотрел, а на глазах были слезы. Для него во всем мире существовала только одна женщина — Лин. Вот как это было, — он вздохнул и снова потянулся к стакану.
— Случай действительно неординарный, — заметил я. — Обычно мужчины не так сильно переживают разрыв с любимыми. Скорее это можно сказать о женщинах.
— И о моем брате.
— Ваш брат, по крайней мере, пытался как-то изменить ситуацию, пытался бороться.
— Что Вы хотите сказать?
— Да полно Вам, Мэт! Будто не знаете? Пол собирал информацию о Маккее. Он узнал о том, что тот женат.
— Он делал это исключительно в интересах Лин! — запальчиво возразил Мэт. — Не хотел, чтобы она страдала. Пол говорил, что ее холодность по отношению к нему — только маска, защитная раковина, в которую она пряталась.
— Пряталась? От кого?
— Наверное, от себя самой, — он пожал плечами. — Пол это чувствовал, вот почему он и стал собирать материал на Маккея. Он хотел защитить Лин.
— Расскажите-ка мне об этом подробно.
— Ну, всего я Вам рассказать не могу — сам не знаю. Пол во всем, что касалось лично его, был человеком скрытным. Видите ли, у Харлоу он занимался всеми операциями, проводимыми Маккеем через компанию, а при такой работе требуется известная деликатность. Брат был очень щепетильным человеком во всем, что касалось его профессиональной деятельности. Он чувствовал себя в известной степени виноватым в ущемлении интересов клиента, но ничего не мог с собой поделать — любовь к Лин была сильнее.
— Пол занимался этим сам?
— Вы имеете в виду сбор информации?
— Да.
— Нет. Он нанял частного детектива.
— Вы не знаете, кого именно? Из какого агентства?
Мэт покачал головой:
— Нет. Он никогда не говорил об этом. Просто я догадался.
— Но должны же быть какие-то сообщения, которые Пол получал от них, отчеты детектива, счета…
— Я их не видел.
— Вы просматривали его бумаги?
— Только те, которые лежат дома.
— А на работе?
— Вряд ли он стал бы хранить подобные документы там. Скорей всего, если что-то похожее и есть, оно может находиться в его личном сейфе.
— Пол оставил завещание?
— Вряд ли. Он был слишком молод, чтобы задумываться о смерти.
К сожалению, — подумал я про себя.
— Может быть, завещание тоже находится в сейфе? Вместе с отчетами детективов. Нужно проверить.
— Ладно, давайте проверим. Завтра Вас устроит? Я нашел ключ в столе Пола.
— Для этого Вам потребуется разрешение суда. Вы об этом знаете?
Он развел руками:
— Понимаете, Джордан, я — архитектор и мало что смыслю в подобного рода вещах. Что мне нужно сделать?
— Обратиться в суд с официальным заявлением.
Некоторое время он что-то напряженно обдумывал, шевеля губами, то вытягивая их в трубочку, то нервно облизывая. Затем, словно приняв решение, посмотрел на меня.
— Вы заставили меня изменить мнение о Вас, Джордан. Я на Вас не злюсь. С другой стороны, Вы больше не являетесь адвокатом Хаммонда, уж его бы я не простил! Так вот, не согласились бы Вы представлять мои интересы?
У меня не было никаких оснований для отказа. Кроме того, нужно было подумать о Кэссиди — у нее испортился телевизор, и мой секретарь пребывала в отвратительном расположении духа, шипя на всех, как рассерженная гадюка. Новый клиент означал новый гонорар, и это должно было оказать на нее благотворное действие.
— Хорошо, — сказал я. — Завтра с утра я займусь Вашим делом. Где мне Вас найти — нужно будет Ваше присутствие. Бумаги, формальности, доверенность и так далее…
— Позвоните. Я буду дома.
— В таком случае разрешите откланяться и поблагодарить за джин.
— Не стоит. Итак, до завтра. — Он протянул мне руку.
— До завтра, Мэт.
Он проводил меня до двери, кивнул на прощание и вернулся в квартиру.
Свет у меня в квартире был выключен, и мне пришлось пробираться в гостиную наощупь. Нашарив на стене выключатель, я нажал на кнопку. На диване лежала аккуратная стопка чистого белья, моя пижама и шотландский плед, который я очень любил. Дверь в спальню была плотно закрыта. Я не стал проверять, заперлась ли Викки на ключ, тихонько прошел на кухню, достал из холодильника пакет молока, налил полный стакан и выпил. Принял душ, переоделся, закурил и растянулся на диване. Пылающий кончик сигареты светился передо мной в темноте и помогал обдумывать события прошедшего дня.
Мои размышления были прерваны телефонным звонком. Слетев с дивана, я бросился к трезвонившему аппарату и придушил его подушкой.
Репортеры, наверное, — устало подумал я. — К дьяволу их! Завтра мне все равно придется с ними встретиться, а сегодня пусть катятся ко всем чертям. Докурив сигарету, я вернулся на диван и постарался уснуть, но из этой затеи ничего не вышло. Что-то не давало мне расслабиться, и я никак не мог сообразить, что именно. Во всяком случае ни к Тоби, ни к Мэту Грауфорду это отношения не имело.
Внезапно я понял — это был слабый аромат духов Викки. И исходил он от моей подушки.
Заснуть мне удалось лишь через час.
