Глава десятая
В четверг утром я нашел Кэссиди сражающейся с пишущей машинкой. Я знал, что ее окрыляло: она сердилась, что я не рассказал ей в подробностях о деле Данэма, она прочитала все в газетах.
Я немного послушал трескотню машинки и подошел к ней.
— Если ты злишься на меня, не вымещай это на «ремингтоне». Мы вложили в машинку пару сотен баксов.
Без комментариев.
— Ты хочешь, чтобы я бросил парня на съедение волкам?
Ноль внимания.
Только одним способом я мог привлечь ее внимание. Я взял шляпу и пальто и пошел к дверям.
— Ты куда?
— Ухожу.
— Ты только что пришел, здесь куча дел. Апелляция Бассета, дело Форлангера…
— Ты сама их продиктуешь, — сказал я. — У тебя стилистика лучше моей.
Она взорвалась:
— Как только ты влезаешь в криминальное дело, то сразу бросаешь все остальные. А я думала, что у нас будет высококлассная гражданская практика.
— Так и будет.
— Как? Бросаясь на защиту очередного убийцы?
— Поправка — предполагаемого убийцы. Человек считается невиновным, пока его вина не доказана. Этот случай кажется полиции простым, потому что у них предубеждение против сложных. Но все время поступают новые данные. Тебе нравится корпоративное право? Ну вот, у меня кое-что есть, но пока я не могу сказать об этом. Держись за меня, дорогая, мы на пороге большого бизнеса.
Она оттаяла:
— Где сейчас наш клиент?
— Где-то прячется. Если мы избавим его от обвинений, то сорвем недурной куш.
— Лучше начинай собирать улики.
— Нам потребуется нечто большее, может, замена Данэму.
— Какие кандидатуры?
— Любые из тех, кто замешан.
— Например?
— Сестра убитой, миссис Пристин. Хороший мотив, десять миллионов.
— Но это же ее родная кровь, — запротестовала Кэссиди.
— Деньги гуще, чем кровь.
— Не для всех.
— Именно так. Что это за люди? Потребуется несколько месяцев, чтобы это выяснить, а делу всего два дня.
— Кто еще?
— Подруга Данэма, Фэй Стэнтон. Она знала, что Клайд унаследует кучу денег.
Кэссиди подумала:
— Звучит логично.
— Но вряд ли она настолько умна.
— Почему бы нет?
Я хихикнул:
— Потому что она блондинка.
Кэссиди фыркнула:
— Цвет волос не имеет отношения к мозгам. Я видела эту девушку и считаю ее умной. Не говори мне о женщинах, я сама женщина.
Я оставил эту фразу без комментариев.
— А как насчет мужчин? Стивен Мур, например.
— Ее жених?
— Да. Может, он уличил ее в обмане. Ты не считаешь деньги мотивом, так вот тебе ревность.
— Он любил ее.
— От любви до ненависти один шаг. Помнишь, в прошлом году было дело, когда человек застал свою жену.
— Мне не интересно, — отрезала она. У Кэссиди в жилах текла кровь квакеров. — Какие еще есть подозреваемые?
— Несколько. Джентльмен по имени Джордж Цицерон, партнер Линды по «Экспорт инкорпорейтед», против которого наш Сиксто Аллагас подал жалобу.
Но Кэссиди не читала этого.
— Ты рассказал лейтенанту Нолану?
— Еще нет.
— Но это его работа, Скотт. Ты утаиваешь улики…
— Пожалуйста, — взмолился я. — Мы еще не закончили с подозреваемыми, и нельзя исключать Адама Пристина. Он может вступить в наследство через жену.
У него был еще один повод. Контроль над «Лейзинг индастриз». Пристин был женат на племяннице босса, и его не так легко было спихнуть. Хотя Гордон Б. Де Витт действовал осторожно, Пристин, возможно, кое-что услышал. Если он узнал, что Линда собирается продавать акции…
— В чем дело? — спросила Кэссиди.
— Просто думаю. Предположим, что Пристин знал о намерении Линды выйти замуж. Кто мог ему сказать? Ни Стивен Мур, ни Линда, ни Клайд Данэм. А кто еще знал?
— Скажи мне.
— Некий Эл Уорд, менеджер по персоналу на фабрике в Джерси. Я вот подумал…
— Почему же ты не выяснишь?
— Придется. Если все это всплывет в суде, факт, что Пристин знал о намерениях Линды, может пригодиться.
Я вспомнил, Клайд сказал мне о том, что Стивен Мур узнал Игоря Романоффа на фабрике в Джерси, и решил поднести к запалу спичку. Я попросил Кэссиди связаться с манхэттенским офисом «Лейзинг индастриз». Понадобилось десять минут, чтобы миновать кордоны секретарей и услышать в трубке голос Пристина.
— Кто это? — спросил он.
— Скотт Джордан.
— Что Вам надо?
— Просто подумал, что Вам будет интересно: Игорь Романофф работает на фабрике в Джерси.
Он переспросил медленно и отчетливо:
— Что Вы сказали?
Я повторил.
В трубке раздались сердитые гудки. Я все еще держал в руках шляпу и пальто. Я помахал Кэссиди и вышел, но за дверью едва не столкнулся со Сьюзен Данэм. Она была не так проворна и поэтому врезалась в меня, мне даже пришлось вернуть ее в вертикальное положение. На мгновение она была в моих объятиях. Наконец я неохотно отпустил ее.
— Эй! — воскликнула она. — Прежде чем завернуть за угол, надо сигналить.
— Вы превысили скорость, — ответил я.
Она заметила мое пальто и перестала улыбаться.
— Вы уходите?
— Да, мэм.
— Но мне казалось, мы назначили встречу.
Я не сказал ей, что забыл об этом, зато сказал:
— В правилах не говорится, что встреча должна быть статичной. Можно поговорить в моей машине. Хотите?
— А куда мы едем?
— В Нью-Джерси. Я уколол Адама Пристина и хочу понаблюдать за его реакцией. И еще у меня маленькое дельце к менеджеру по персоналу.
Она согласилась, и я повел ее к лифту. Она, очевидно, хорошо выспалась, лицо утратило напряженность и выглядело почти умиротворенным. Мы спустились к парковке. Служитель вывел «бьюик», и мы поехали к Вест-сайд Хайвэй.
Возле Кэнал-стрит мне пришлось уплатить пятьдесят центов. Я кивнул на полицейского, собирающего плату за проезд.
— Купите один из этих домиков, и вам не о чем беспокоиться.
Она засмеялась:
— Да, хороший бизнес.
— Вы когда-нибудь стояли в воскресной пробке?
— Конечно.
Не желая перекрикивать гул тоннеля, мы замолчали. Но я осознавал ее присутствие рядом. Мы выехали на Фулэски Хайвэй. Сьюзен молча смотрела в окно на промышленный пейзаж. Унылые здания и высокие дымовые трубы. В Джерси существовал льготный налог для промышленности. Вокруг стоял характерный запах, вы могли почуять фабрику за милю. Если бы тут летал косоглазый или слепой бомбардировщик, он бы не промахнулся.
Я украдкой посмотрел на Сьюзен. Она о чем-то размышляла.
— Прекратите, — сказал я, — вы себя изводите.
— Да. Когда я думаю о Клайде, который где-то прячется и неизвестно чем питается, как загнанное животное… Это негуманно.
— Знаю, — сказал я. — Но мы пока ничем помочь ему не можем. Расскажите мне о нем, какой ему поставили диагноз в армейском госпитале?
— Сотрясение мозга.
— Сейчас он в порядке?
— Иногда бывают головные боли, но не так часто. Я знаю, о чем вы думаете, но это не так.
— А о чем я думаю?
— Что у него могут быть периоды, когда он не помнит, что делал.
— Это вы так решили, не я, — мягко сказал я. — У меня тоже бывают головные боли, но это от моей профессии. — Я сменил тему. — Вы хотели что-то обсудить со мной?
— Да. — Она что-то достала из кошелька и вложила мне в руку. — Я чуть не забыла.
— А что это?
— Пять сотен долларов. Я знаю, адвокаты всегда просят залог.
— Разве я просил?
— Нет, но Вы не можете работать даром.
— Я объявлю свой залог позднее, — сказал я, — уберите.
— Нет. — Она покраснела. — И там, где я это взяла, есть еще. У меня хорошая работа.
— А почему Вы сегодня не работаете?
— Мой босс отпускает меня, когда мне надо.
Я почувствовал ревность.
— У Вас, должно быть, большое влияние на него. А он… он вас ценит?
Она улыбнулась:
— Мистер Пастернак толстый, лысый, обожает жену и шестерых детей.
— А чем он занимается?
— «Миледи Фрокс», по двенадцать девяносто пять оптом. Я делаю дизайн, а он производит. Мистер Пастернак считает меня лучшим дизайнером, он готов удочерить меня.
— Я его не виню. — Я увидел дорожный знак и повернул.
Мы съехали с шоссе и направились на восток. Через полмили мы увидели группу зданий, расположенных на нескольких акрах болотистой земли.
— Вот и приехали, — сказал я.
— Какое все огромное! — Она была поражена.
— Ну, не такое огромное, как фабрика в Делавэре.
Но в самом деле, здесь все было огромное и приятное глазу. Четыре здания из красного кирпича стояли на зеленой траве. Их стены покрывал плющ, а окна сверкали на солнце. Вдалеке виднелась заасфальтированная парковка, и на ней великая американская мечта, символ успеха — разноцветные сверкающие машины. Я нашел свободное место и выключил зажигание.
— Какие у вас планы? — спросила Сьюзен.
— Пойду попробую что-нибудь узнать.
— А я могу помочь?
— Да, — сказал я и указал через дорогу. — Видите это кафе? Выпейте там кофе и подождите меня.
— Хорошо, мистер Джордан.
— Меня зовут Скотт, повторите.
— Скотт.
— Умница. Я постараюсь побыстрее обернуться.
