Глава тринадцатая
Следующие два часа я провел в аэропорту Ла-Гуардия, делая различные запросы. Самолет, который перенес Перно на север, значился как рейс 07, и стюардессой этого рейса была девушка по имени Жанет Росс. Она оказалась тоненькой, хорошенькой и уверенной в себе. Жанет припомнила, что самолет сделал вынужденную посадку в Северной Каролине, большинство пассажиров занервничали и настаивали, чтобы остаток пути совершить на поезде. Осталось только восемь человек, и ей казалось, что она узнает каждого из них.
Потом я добрался до офиса администрации «Сазерн Эйруэйс» и получил список пассажиров, которые долетели-таки тем рейсом до Нью-Йорка. Я пролистал его на обратном пути в Драммонд. Двух женщин пришлось исключить немедленно, как и Джеймса и Иви Перно, так что оставалось четыре фамилии. Двое из них проживали в Квинс, и можно было предполагать, что не станут они ловить машину до Манхэттена. Но из оставшихся двух мужчин — Кеннета Таунера и Джорджа Гакстона — пропавшим пассажиром могли оказаться оба.
Когда я вывалился из такси у своего дома, уже почти стемнело. Я вошел в холл, и Дульси, такая очаровательная в леопардовом жакете и без шляпки на блестящих волосах, бросилась мне навстречу и взяла меня за руку. Ее улыбка осветила мрачный зал не хуже факела. Мы направились к лифту так, будто проделывали это уже сотни раз.
Когда мы вышли, она остановила меня в холле, повернула лицом и взглянула встревоженными глазами:
— Я тревожилась за тебя, Скотт. Твой сумасшедший бизнес, этот телефон — все эти разговоры о мужчине по имени Фергус — я знала, что-то не так, и…
Я обнял ее и поцеловал. Она страстно прильнула ко мне и выдохнула:
— Ладно, все в порядке. Это имело какое-то особенное значение?
— Твой звонок спас мне жизнь, — сказал я. — Один парень считает, что я его посадил, и вот он явился в офис, накачанный дурью по уши, и хотел меня пристрелить. Когда ты позвонила, это помогло мне его перехитрить.
Она разволновалась и дотронулась до моей щеки.
— Эти царапины, Скотт. Похоже, ты пытался соблазнить неприступную аллигаторшу.
Я оскалился и рассказал ей про Ольгу.
— Ну, — прошептала она, — хоть позволь мне промыть их, пока ты не заразился бешенством.
Не успели мы зажечь свет в гостиной, как обнаружили валяющего на диване спящего Боба Камбро и на полу возле его руки — бутылку «Хеннеси Пять Звезд».
Дульси покачала головой:
— Надо разбудить его и покормить. Он же не сможет существовать на спиртовой диете.
Она проводила меня в ванную и без лишней скромности смотрела, пока я раздевался до талии и намыливал лицо.
Я сказал:
— Спасибо, что сегодня утром очистила мой офис от репортеров и дала возможность Кэссиди немного поработать.
— Не думай об этом, — беззаботно откликнулась она. — Ты увидишь, что от меня всегда много толку. Длинными зимними вечерами, и дождливым днем, и когда тебе захочется кофе в постель…
— Звучит чертовски привлекательно, — промямлил я, скребя лезвием по подбородку.
— И у меня экстраординарные способности к дедукции. Если ты только мне доверишься… — она умолкла. — Ты немного пропустил. Полиция что-нибудь делает, или ты один работаешь над этим?
— Полиция работает, — кивнул я. — Немного мозгами, немного своими дубинками. Но не хочу недооценивать силы закона и правопорядка нашего города. Они нашли парня Вирны в ее квартире и арестовали. Окружной прокурор задумал показательный процесс, но сдается мне, я его переубедил. А парень нанял меня своим адвокатом.
— Он виновен?
— Сомневаюсь.
— А кто?
— Армянин по фамилии Тикисян, что живет в «Уолдорфе».
Она усмехнулась:
— Извини. У тебя было только двадцать четыре часа. Я даже не думала, что ты будешь настолько хорош.
Зазвонил телефон, она выбежала поднять трубку, тут же вернулась и сказала, что на проводе Нолан. Я вытер руки и прошел в гостиную:
— Привет, лейтенант.
— Ты когда-нибудь бываешь у себя в офисе? — недовольно спросил он.
— Случается. Что стряслось?
— Тебе это понравится, Джордан. Твой дорогой друг Гарри Дан улизнул.
Я стоял неподвижно, вцепившись в трубку. Мне нужно было, чтобы Дан пробыл в камере по меньшей мере два дня.
— Как так вышло?
— Все эта демократия, — фыркнул Нолан. — Я не могу держать парня в одиночке. Дан прибыл на предварительное слушание, был назначен залог, пришел парень и оплатил его.
— Кто этот добрый самаритянин? — поинтересовался я.
— Крупная шишка среди подонков, известный как Джанейро — Стив Джанейро. Слышал о нем?
— А что, должен?
— Может быть. Он крепкий орешек. Джанейро выполняет случайную работу для парня, о котором ты наверняка слышал. Некий мистер Лео Арним.
На скулах заиграли желваки, но я ничего не сказал.
— Да, — устало признал Нолан, — знаю, о чем ты думаешь. Лео Арним владеет «Волшебной лампой», и недавно оплаканная Вирна Форд работала на него. Есть ли связь? Может, это ниточка? Как Дан укладывается в общую картину?
— Не знаю, — вздохнул я. — Не знаю. И мне это ни капельки не нравится.
— Ну, я думал, тебе стоит это знать. Пока, — и он отключился.
Я медленно опустил трубку и почувствовал, как на виске пульсирует жилка. Я стоял неподвижно, крепко сцепив зубы.
Дульси наблюдала за мной.
— Если поговорить об этом, поможет? — мягко спросила она.
Я покачала головой, отбрасывая все прочь.
— Девочка, мы сегодня идем гулять. Будем танцевать в кабачке «Волшебная лампа».
Она кивнула, быстро сообразив, что что-то затевается.
— Я готова. Одевайся, я разбужу Боба.
Я зашел в спальню и влез в свежее белье. А потом в голубой костюм, белую рубашку и гранатовый галстук. Ощущение было такое, будто на мне висел револьвер 45-го калибра и небольшой арсенал крупнокалиберных пистолетов.
Когда я снова вышел в гостиную, Дульси в полной растерянности стояла над Бобом. Он все так же спал.
— Я не могу его разбудить, — пожаловалась она. — Его пушками не поднимешь.
Я нашел в баре бутылку спиртного, поднес ее вплотную к его уху и с громким хлопком вытащил пробку. Боб сразу сел, не моргнув и глазом.
— Двойной бренди, — просипел он. — И живо!
— Бросай ломать комедию, — сказал я. — Освежись, мы идем гулять.
— Время кушать, — добавила Дульси.
Он широко зевнул:
— Куда идем, ребята?
— В горячее местечко под названием «Волшебная лампа».
Он соединил брови в неровную линию. И одарил меня долгим настойчивым взглядом. Потом встал, вытирая руки о ляжки.
— Разве не в этом заведении когда-то танцевала Вирна Форд?
— Оно самое. Знаешь, кто им управляет?
Он пожал плечами, все еще странно меня разглядывая.
— Джентльмен по имени Лео Арним, — сказал я. — Я сегодня днем посадил одного малого под замок за попытку меня убить, а этот самый Арним вызволил его из тюрьмы. Хотелось бы осмотреть его притон и перекинуться с ним парой слов.
Боб кивнул:
— Ладно, пошли.
Мы вышли на улицу.
За обманчивым фасадом непримечательной внешности один пролет вниз — и «Волшебная лампа» уже пульсировала бешеным возбуждением. Ее атмосфера арабских ночей имела все атрибуты, созданные для выкачивания из клиентов денег — от разодетых в мешковатые панталоны и красные кушаки с кинжалами официантов до бронзовых ламп, укрепленных вдоль стен и извергающих клубы серого дыма. Все это здесь, в подвале нью-йоркского дома, выглядело фальшивее, чем улыбка ростовщика.
За танцплощадкой величиной не больше портсигара ютился маленький, зато шумный оркестр. Зал был нашпигован девицами с пустыми лицами, размалеванными, как куклы и скучающими, как глухонемые на лекции. Здесь были толстяки, которым не предоставлялось ни малейшего другого шанса поразвлечься с девочкой. Алкоголь из бочки и спертый воздух, хриплый смех и бесстыдная румба. Это был клуб Лео Арнима. Именно здесь Вирна Форд ночами демонстрировала свои таланты.
Главный официант во фраке с фалдами посмотрел на нас поверх носа и покачал головой. Боб сунул банкноту в его протянутую руку, и покачивание непостижимым образом превратилось в подобострастный кивок. Щелчок пальцами — и пара официантов втиснули среди других еще один столик.
Нет такого волшебства джина из лампы Алладина, которого не могла бы повторить холодная наличность.
Смуглый официант с мраморными глазами, вдавленным внутрь лицом и недобро перекошенным ртом подошел к нам, встряхнул салфетку и кивнул.
Я заказал «бурбон» себе, «дюбонне» Дульси, а Боб для себя — бутылку «Наполеона». За соседним столиком двое упившихся вдрызг кавалеров возбужденно спорили насчет девушки в вульгарном вечернем платье, которое открывало сзади спину пониже хвоста, а спереди свободный вырез просматривался до пупка.
Боб был покорен. Он пожирал ее плотоядным взглядом и пускал слюни.
— Посмотри на эту куколку? Похоже, я влюбляюсь.
— Держись подальше, — предупредил я. — Те пьянчужки как раз ее делят.
Дульси сказала:
— Ты дурно воспитан. Ранний закат не менее прекрасен. Тебе следует развивать эстетическое чувство, Роберт.
— Как-нибудь в другое время, — ответил он.
Дульси огляделась по сторонам и слегка пожала плечами:
— У меня мурашки от этого места. Несмотря на все шумное веселье, здесь есть что-то зловещее.
— А по мне — так золотые копи, — возразил я.
Боб кивнул:
— Вот-вот. Полюбуйся на притон, до стропил напиханный людьми, которые дерутся, чтобы выкинуть свое состояние. Здесь делают деньги. Если у тебя есть свободная наличность, позволь мне вложить ее за тебя, сын мой. Эта страна виновна в величайшем индустриальном буме за всю историю. Ты только понаблюдай за рынком и посмотри, что происходит.
— Смотри сам, — сказала Дульси. — Скотту нужно следить за мной.
— Ты обнажаешь свое сердце, маленькая девочка.
— Все верно, — кивнул я. — Замечательное сердце. Потанцуем, Дульси?
Она кивнула и встала, и мы протолкались на площадку.
— Пусть нас раздавят до смерти, — сказал я, — но не могу придумать другого способа заполучить тебя в объятия прямо сейчас.
— Умереть в твоих руках, — прошептала она. — Как здорово!
Она спрятала лоб мне под подбородок и придвинулась ближе:
— Видишь, как компактно я вписываюсь?
Это было прекрасно. Мы танцевали, и я сказал:
— Забавно, но даже ударные звучат неплохо, когда танцуешь с тобой.
— Спасибо, милый. Это действительно комплимент.
Кто-то толкнул нас, прижав Дульси ко мне плотнее, и я захотел его поблагодарить.
— Я тебе нравлюсь? — неожиданно спросила она.
— Очень.
— Пообещай?
— Все, что угодно.
— Будь осторожен, Скотт. Я боюсь. Мне здесь не нравится. Я боюсь за тебя.
— Ничего тут со мной не случится, — заверил я. — Я выполняю задание, и если получу много денег, собираюсь свозить тебя на Бермуды.
— В одной каюте?
— Угу.
— Вы мне делаете предложение, сэр?
— Я вам предлагаю работу.
— Нужны рекомендации? Я почти четыре года работала наложницей халифа Багдадского.
— Эта работа продлиться чуть дольше, — сказал я. — Скажем, почти всю жизнь.
Она помолчала. Глаза затянулись дымкой.
— Медовый месяц на Бермудах… А мы едва знаем друг друга.
— Я знал тебя всю свою жизнь, — сказал я. — Когда я вдруг вижу желанную добычу, то понимаю, что именно это и требовалось.
Я крутанул ее и сразу бросил танцевать. Я кое-что увидел. У стойки бара со стаканом в руке угрюмо сидел Гарри Дан. Я извинился перед Дульси, отвел ее к столику и медленно направился к бару. Опустившись на стул возле Дана, я небрежно бросил:
— На этот раз срок был недолгим, верно, Гарри?
Он резко обернулся. Глаза его сузились и стали жесткими. Он напряженно выдавил:
— Оставь меня в покое, Джордан. Отвали.
— Припомни, Гарри. Я оказал тебе сегодня немалую услугу.
— Чего ты хочешь — чтобы я тебя поцеловал?
— Мне нужна информация, — сказал я.
Он коротко невесело хмыкнул и молча уставился в свой стакан.
— Посмотри вот с какой стороны, Гарри. У меня остался твой пистолет с твоими отпечатками. Я могу изменить показания. Ты знаешь, что за этим последует.
Он облизал губы, но глаз не поднял.
Я не отставал:
— Ты сегодня был накачан наркотиками, Гарри. Ты не знал, что ты делал. Я дал тебе шанс. Я не сказал полиции, что ты вооружен…
Перед нами появился бармен, и я указал на стакан Дана.
— Дважды то же самое.
Бармен отошел и завозился с шейкером. Я продолжил:
— Я задам тебе несколько вопросов, Гарри, и хочу услышать ответ.
Он настороженно поднял глаза.
— Ты знаешь девушку, которая здесь танцевала? — спросил я.
— Какую из них?
— Блондинку. Вирну Форд.
Его глаза вспыхнули.
— Куколку, которая отдала концы в твоей квартире? — он пожал плечами. — Я видел ее здесь. Но не знал ее достаточно хорошо, чтобы ущипнуть за задницу и спокойно уйти.
Ладно, пусть так.
— У меня есть приятели в управлении, — сказал я. — Они мне сказали, что залог за тебя уплатил тип по имени Стив Джанейро. Поговаривают, что он вроде как работает на Лео Арнима.
Он поставил стакан и взглянул на меня:
— И что дальше?
— Я гадаю, насколько хорошо ты знаешь Арнима. Он несколько не твоего круга.
Дан поднял руку и скрестил два пальца:
— Мы приятели, видишь, как эти. Мы вместе выросли. И делили камеру на двоих.
— Подозреваю, ты в Синг-Синге не раз помянул мое имя.
— Ага, — слабо улыбнулся он. — Я много о тебе думал, Джордан. Слишком мало было о чем еще думать.
— И ты поклялся, что разделаешься со мной, когда выйдет срок.
— Я попытался, разве не так? — прорычал он.
Бармен толкнул два полных стакана по полированной стойке. Дан осушил свой одним глотком. Я последовал его примеру. И почувствовал себя глотателем мечей. Лео Арним, должно быть, разбавлял свое спиртное керосином. Я посмотрел на Дана. Мне не нравилась его история. Его претензия на дружбу с Лео Арнимом звучала не слишком правдиво.
Я небрежно бросил:
— Говорили, с наркотой дела стали плохи. Где достал вчерашнюю дурь?
Он застыл. Челюсть отвисла, он бросил на меня быстрый испуганный взгляд. Потом без единого слова соскользнул со стула, поспешил к маленькой двери за оркестром и исчез за ней.
