Глава 12. Изготовление лакированных предметов

Искусство изготовления изделий из лака в Японии относится к самым древним временам, и наряду с практически всеми остальными ремеслами в этой стране его могли завезти из Кореи или Китая. Но сами японцы признают изобретение большинства прижившихся у них производственных процессов за корейцами. Утверждение, будто «японцы ничего не изобретают, зато доводят до совершенства все, что попадается им на глаза», полностью подтверждается произведениями из лака этой страны. Китайцы конечно же изготавливают лакированные товары, но в Японии это ремесло доведено до совершенства, неведомого больше нигде. Действительно, некоторые произведения в стиле низкой рельефной резьбы сработаны с удивительной изысканностью.

Прискорбно, что мы так мало знаем о Корее, ведь японцы утверждают, что китайцы, а также они сами позаимствовали многие свои ремесла у корейцев. Признаюсь, что не обладаю глубокими знаниями о традиционном искусстве и ремеслах корейцев. И даже те скромные сведения, что мне известны, я почерпнул из коллекции экспонатов, которые видел во дворце микадо в Киото, где находится комната, полная сокровищ, привезенных великим полководцем Японии, повторно завоевавшим Корею в конце XVI века. То есть от некоторых предметов, предлагаемых лучшими продавцами антикварных вещей Киото и Токио, до редких образцов керамики, отыскавших свой путь в Европу из этой загадочной страны.

Насколько я мог убедиться лично, большинство предметов, привезенных из Кореи, оказываются изделиями китайского производства, и их в свое время ввезли в эту страну. Хотя такой вывод противоречит уверенности японцев в том, что китайцы переняли многие свои технологии производства и определенные стили орнамента у населения Корейского полуострова. Как бы то ни было, на территорию Кореи иноземцев не пускают, и у нас не получится проследить зарождение ремесел в этой стране. Следовательно, остается только ждать своего коммодора Перри, чтобы он открыл для нас Корею, как Мэтью Кэлбрейт Перри сделал в свое время относительно Японии. Тем не менее бесспорный факт состоит в том, что когда-то японцы поддерживали оживленные связи с корейцами и что между этими двумя странами шла бойкая торговля. Действительно, из Кореи или через Корею в Японию пришла цивилизация, существующая уже несколько сотен лет. Однако в Японии я не видел ни одного лакового изделия, которое можно было бы определенно считать изготовленным в Корее.

В коллекции предметов старины, принадлежащей микадо и хранящейся в Наре, находятся известные лакированные предметы, которым, как это достоверно известно, больше тысячи лет. И во дворце города Киото хранится много старинных изделий такого свойства, и что важно, дата изготовления которых указана в документах. Причем примерно 600 лет тому назад японское искусство находилось в состоянии, которое можно считать зачаточным. В этот древний период японской истории одаренным художникам заказывали рисунки на лакированных предметах, и для изготовления таких товаров они весьма широко применяли краски приглушенных тонов.

Уровень мастерства японских ремесленников в те времена еще не достиг того совершенства, каким он стал позже; тем не менее художественное качество их работы осталось непревзойденным до сих пор. Лет триста тому назад сами мастера лаковых изделий занялись украшением предметов, покрытых многочисленными слоями лака. И тогда же они вышли на высочайший уровень владения своим ремеслом, который считается отличительной особенностью лучших лаковых товаров приблизительно до момента, наступившего лет сто тому назад.

На протяжении этого периода протяженностью в два столетия в изготовлении лаковых изделий применялось не так уж много цветов лака, зато их щедро украшали золотом. А для украшения такого конкретного вида изделий, где применяется эффект матового золота, мастера стали применять авантюрины и мозаичное золото, а также изобрели и довели до совершенства нанесение по трафарету барельефа.

Прекраснейшие с точки зрения обработки лака как художественного материала произведения японские мастера изготовили в XVII и XVIII веках, однако не следует считать, будто приблизительно в 1800 году случился внезапный спад в сфере производства лаковых изделий. С тех пор появлялись на свет новые мастера, которых следует считать большими специалистами в своем деле, доведенном до уровня искусства. И я полагаю, что в наше время изготавливаются произведения, не уступающие по тонкости работы лучшим образцам тех двух великих столетий расцвета лакового производства, хотя на протяжении нескольких лет все-таки наблюдался спад в этом виде искусства.

На последней Парижской международной промышленной ярмарке агент по продаже товаров из Иокогамы Тёгоро представлял большую ширму, выглядевшую во всех отношениях произведением непревзойденного художественного мастерства. Наряду с великолепно исполненной листвой, вырезанной уверенной рукой по безукоризненно нанесенному лаку, к ширме мастер прикрепил цветы лотоса из жемчуга и соцветия глицинии из мелких полированных раковин мидии, что в совокупности с резьбой по лаку вызвало восторг зрителей от восприятия шедевра в целом. Данное произведение считается одним из изумительнейших изделий, когда-либо сработанных резчиками по лаку. Продали его за несколько сотен фунтов стерлингов, и эта ширма достойна того, чтобы к ней относились как к произведению искусства, вещи, заслуживающей восхищения и трепетного предохранения от повреждения наряду с живописью великих художников.

Мне никак не удается отвязаться от мысли о том, что мы в Англии безмерно завышаем художественную ценность картин. Многие из нас, кто завешивает стены своих жилищ дорого обошедшимися им картинами, едва ли обладают еще какими-нибудь предметами высокого художественного достоинства. Вазы на каминной полке, ваза в середине обеденного стола (состоящая из нескольких ярусов), безделушки в кабинетах и сервиз для послеобеденного чая выглядят одинаково нелепыми и нарочитыми. Люди, дома которых обставлены в такой кичливой манере, конечно же мало что смыслят в настоящей красоте. Тот, кто восхищается предметами, приятными на вид, понимает красоту каждого из предметов, его окружающих, и всех их в целом.

Отборные изделия из лака выглядят чуть ли не самыми изысканными предметами украшения гостиной и с художественной точки зрения превосходят любые старинные вещи, в настоящее время вошедшие в моду у коллекционеров. Некоторые экземпляры на самом деле настолько безупречно сработаны, настолько богато украшены, настолько тщательно исполнены их детали, а исполнение представляется настолько трепетным, что они послужат великолепным дополнением к обстановке любого будуара нашей страны. А нежная гладкость их поверхности практически безупречнее поверхности самого хрупкого фарфора.

Однако эксклюзивные изделия, о которых я веду здесь речь, изготавливались отнюдь не с оглядкой на их потенциальную денежную стоимость. Как и практически все остальные красивые предметы, которые раньше производили в Японии, они создавались для использования каким-нибудь даймё в быту или в качестве подарков его друзьям.

В просторной усадьбе даймё наряду с ее владельцем и его родственниками проживали многочисленные стражники и ремесленники, питавшиеся и одевавшиеся за счет вельможи, которому они служили. Ремесленники, обеспечиваемые всем необходимым для их жизни, ни о чем не беспокоились и не переживали никаких неприятностей, им даже не требовалось денег за свой труд. Все их потребности полностью удовлетворялись в условиях, созданных в усадьбе господина. Цель и смысл их жизни заключались в том, чтобы угождать своему господину, и любой ремесленник прекрасно осознавал, что свои честолюбивые помыслы он может потешить исключительно через изготовление совершенного по красоте изделия. Мысль о какой-либо спешке ему даже не приходила на ум. Никто никого в Японии на работе не подгонял, поэтому единственное желание подневольного ремесленника состояло в сотворении самого совершенного произведения, доступного человеку. Созданные в таких условиях предметы отличаются непередаваемым очарованием.

Несколько лет тому назад лакированные предметы высочайшего качества можно было приобрести буквально за смешные суммы денег. Однако теперь такие предметы старинной работы пользуются громадным спросом среди самих японцев, а также граждан с утонченным вкусом из Англии, Франции и Америки, поэтому они становятся одновременно и большой редкостью, и дорогим товаром. Старинные лакированные предметы в Японии теперь стали настолько ценны, что такие изделия покупают в Лондоне и возвращают в страну их производства, чтобы продать снова.

В Иокогаме за шкатулку размером 15 на 15 см, изготовленную якобы в конце XVII века, у меня потребовали сумму, равную ста английским фунтам стерлингов, а леди Паркес поведала мне, что ее приятель отдал за один прекрасный образец лакового искусства столько золота, сколько этот образец весил. Японцы высоко ценят лакированные предметы не только за изысканность их художественного оформления, а еще и за особое качество лака. О нем они судят по большому счету по сопротивляемости лака механическому воздействию. На замечательной горе Коя-Сан жрец храма, в котором мы останавливались, подарил мне небольшой поднос, покрытый старинным красным лаком. По мне, этот подарок выглядел далеким от совершенства изделием, так как его поверхность была не очень гладкой, на ней просматривались волокна дерева и следы от кисти, а в нескольких местах красный лак стерся и проступил черный фон. Увидев этот поднос, Исидасан, прекрасно разбиравшийся в лаке, постучал по нему ногтем, а после этого заговорил о прекрасном качестве проверенного им лака. На мой вопрос, в чем заключается достоинство лака, он ответил, что в его твердости. И к тому же сообщил о том, что простой лак легко поцарапать, а вот лак высочайшего качества поддается механическому воздействию только при приложении значительного усилия.

Вскоре после того, как Исида-сан выступил со своим заявлением, его слова получили подтверждение, причем способом, к которому я не был готов. Среди прочих предметов я приобрел лакированный котелок неземной красоты, изготовленный 80 лет назад величайшим мастером своего дела, предки которого на протяжении восьми поколений занимались данным ремеслом, и попросил упаковщика товара обращаться с моей покупкой самым аккуратным образом. Представьте себе мое состояние, когда я увидел, что мой распрекрасный котелок наполнен старыми гвоздями и каким-то железным хламом! Я возмутился, потом вытряхнул из котелка весь мусор, аккуратно протер его изнутри. При этом чувствовал себя так, как, образно говоря, должен чувствовать себя пес, у которого сломался хвост. Упаковщику я приказал завернуть мою покупку в несколько слоев мягкой бумаги и положить в коробку подходящего размера.

Я ушел из лавки и через час возвратился, чтобы проверить, как упаковщик выполняет мое распоряжение, а главное – как он понял мои запреты. К огромному моему возмущению и раздражению, я увидел свой любимый котелок снова наполненным гвоздями и металлоломом. Меня переполнял праведный гнев на несчастного слугу. Издав рык британского льва, сопровождаемый жестами, которых сам от себя не ожидал, я обрушил на опешившего упаковщика массу обвинений. Когда мой гнев несколько улегся, несчастная жертва моего эмоционального порицания спокойно проговорил: «Не надо заставлять меня перекладывать содержимое вашей покупки в емкости попроще, потому что, если я вас послушаюсь, они все обдерутся; а ваш котелок покрыт прочнейшим лаком, который не царапается». Должен признаться, что он оказался прав, и я не могу теперь найти следов на стенках своего чудесного котелка, которые напоминали бы о грубом с ним обращении.

Когда я писал эту книгу, передо мною на столе находилось два или три изделия из лака, возраст которых установлен достаточно точно, поэтому чтобы помочь моим читателям представить себе, насколько это только возможно, возраст таких работ, я опишу их во всех деталях. Вот шкатулка, изготовленная около 500 лет назад, то есть еще до того времени, когда мастер по лаку стал сам декорировать свои работы узором. На нее нанесен рисунок, выполненный исключительно «пунктирным» или «рваным» золотым контуром и состоящий из круглого орнамента (один из которых в виде традиционно изображаемой птицы с раздвоенным языком пламени над головой), облаков, листьев по пять штук, обычных гранатов и напоминающих коралл завитков орнамента, причем некоторые из них заполнены маленькими рисунками ромбиков. Фон выполнен черным лаком, а насыщение «заполнено» тускло-красной, тускло-оливковой краской и чистой охрой. Но сначала наносился контур, и заполнение цветными красками совпадает с ним не везде.

А вот еще поднос, относящийся к тому же периоду истории, и орнаментом он украшен того же самого класса, но качество исполнения на этот раз значительно ниже, и приложил к нему руку совсем другой ремесленник. По форме этот поднос выполнен в виде квадрата со срезанными углами, рисованный орнамент на нем занимает только центральный круг, тогда как по краям находится низкопрофильный фигурный барельеф. Внешне эта модельная вещь и по текстуре, и по характеру исполнения напоминает штампованную кожу. Произведения того периода, о которых идет речь, считаются далекими от совершенства, но одновременно в их замысле и его исполнении заключаются большие достоинства, которые настоящий художник не может не оценить по справедливости.

Теперь давайте обратим внимание на шкатулку с письменными принадлежностями, время ее изготовления относят на окончание XVI столетия. Ее длина 23,5 см, ширина 22 см и глубина 5 см. Шкатулка снабжена выступающей с краев крышкой. Она покрыта по бокам черным лаком с орнаментом в виде редких облаков, а скошенные края крышки сияют жемчужным напылением. Сверху на крышке находится композиция из шести полос бумаги, натянутых на двух связанных вместе нитях, но лицевая и тыльная полосы сложены по центру наискосок. Ширина всех этих полос составляет 4 см, а длина – около 18 см; причем эти полоски, обозначающие бумагу, на самом деле изготовлены из металла. Поверхность первой полосы – серебряная, украшенная облаками, а оборотная сторона у нее – позолоченная. Позолоченная поверхность тоже украшена нарисованными облаками. Вторая и третья полосы – жемчужного цвета. Одна из них украшена изображением воды и гербом в форме тележного колеса, а на второй полосе изображены ломаные рисунки ромба. На внутренней стороне крышки находится точно такой же набор бумажных полос, только здесь одна из них покрыта лаком цвета авантюрина, а на двух золотых полосках рисунок в жемчужных тонах.

Все-таки странно, что при наличии в них элементов безвкусицы эти предметы выглядят утонченными и законченными по замыслу, чем обладают очень немногие плоды труда европейцев. Если мастер вольно обращается с позолотой, обычно получается мишурный эффект. А если он вставляет в узор жемчуг, неизменно возникает ощущение пошлости. Но когда за дело берутся японцы, блестящая поверхность перламутровой раковины на предмете, украшением которого она служит, используется для достижения гармонии настолько искусно, что совсем не раздражает глаз.

Последняя достойная упоминания работа представляет собой доведенную до совершенства шкатулку типа той, что японцы высокого положения в обществе подставляют под голову во время сна. Мы вместо нее подкладываем подушку. Этот предмет отличается изяществом исполнения. И украшен он узором, состоящим из мелких золотых ромбиков, выполненным на черном фоне. Тут и там разбросаны по поверхности ромбовидного узора шкатулки геральдические знаки, составляющие герб сёгуна. В некоторых случаях герб изображается полностью из золота, тогда как иногда встречается герб с серебряными деталями, так как цвет в японской геральдике не играет никакой роли. Эти гербы и некоторые фрагменты геометрического узора снабжены рельефным золотым контуром. В целом же отделка данного изделия выглядит однозначно совершенной. Этой шкатулке более ста лет, и она считается прекрасным образцом лакового изделия, сработанного в конце XVIII века.

На некоторых образцах данного периода японской истории, а также более раннего времени мы находим побеги цветов, исполненные в стиле барельефа с тщательностью, сравнимой с изображением на английском шиллинге. Однако я даже не собираюсь приводить описание таких работ, так как никакими словами не передать сколь-нибудь точное представление о построении орнамента.

Сорт лака, раньше изготавливавшийся в Японии (в городке Вадзима провинции Ното) при могущественном князе по имени Кага, ценится очень высоко. Обычно ему придавали черный цвет, но особенность заключается в том, что его украшали с помощью эффекта царапин, получавшегося в результате втирания в лак золота. Передо мной стоят две старинные шкатулки, изготовленные при даймё Кага и украшенные именно таким способом. Они выглядят очень красивыми. Шкатулки покрыты орнаментом из тщательнейшим образом нарисованной изящной травы под названием сузуки. Этим растением восхищаются образованные японцы, и это один из семи почитаемых осенних цветов страны.

В Японии осталось совсем немного образцов лаковых изделий данного стиля. По правде сказать, я не припомню, чтобы видел такие изделия, кроме тех, что имеются в моей личной коллекции. Жалкие подобия таких товаров тем не менее все еще изготавливают в Японии, причем как с золотом, так и без него. Одно из мест их современного производства находится в деревне Курое-Мура под городом Вакаяма. Но изделия здешнего производства никакой художественной ценности не представляют. Кое-какие сходные товары к тому же изготавливают в Осаке.

Существовал еще один вид лака, изобретенный мастером по имени Рицуо, изделия которого стали наиболее известны. А жил он лет двести тому назад. Этот человек творил лаковые шкатулки с рельефным орнаментом целиком черного цвета, отличавшиеся поразительным сходством с предметами, вырезанными из черного янтаря. Это изделие выглядит подражанием старинным китайским лаковым творениям. Передо мной находится образец плода китайского труда, изготовленный в 1573 году нашей эры.

Рицуо к тому же украшал рельефными фигурами рукоятки вееров, а также изготавливал емкости в форме раковины, которым придавал вид изделий из железа. Он еще с помощью лака наносил инкрустацию на чашки с вазами и тоже придавал их поверхности подобие железа. Мне неизвестно, производился ли «железный лак» до Рицуо, но сведений о том, что он был изобретателем такого стиля посуды, тоже не существует, или их еще не удалось отыскать.

Кое-какие работы этого великого мастера добрались до нашей страны. Но большую часть произведений, попавших на территорию Англии, изготовил современный мастер Икеда Дзесин. Он не только перенял стиль своего предшественника, но еще и занялся изготовлением подделок под старинную работу. Он даже преуспел в фальсификации трещин и сколов на новоделах, выдаваемых за старину.

Еще один вид изделий, высоко ценимых в Японии, отличается тяжелыми кусками свинца, вставленными в материал таким способом, что они выступают над поверхностью лака. Обычно для украшения таких работ используется определенный объем золотого декора, а также выступающих свинцовых деталей, причем на некоторых образцах таких изделий некоторые свинцовые выпуклости покрываются толстым слоем полированного золота. На взгляд английского эстета, свинцовые детали декора выглядят грубовато, зато японцев восхищает противопоставление этого обычного металла с красивой поверхностью.

Еще один вид лакированных изделий, отличающихся высочайшим совершенством и замечательными свойствами, можно сравнить с резными красными лаковыми шкатулками. Причем теми, что числятся среди наиболее интересных китайских произведений такого рода. Но данные японские изделия после нанесения на них лака не украшают резьбой. При этом многие сохранившиеся образцы, изготовленные великим мастером своего дела, жившим в Токио, выглядят просто очаровательно. Ведь поверхность таких изделий покрыта мелким геометрическим орнаментом или сафьяновой на ощупь текстурой, небольшими облаками, обычными птицами, орнаментом в виде завитков, а медальоны, расположенные на них, как правило, изготовлены с большой тщательностью и чувством. Некоторые из медальонов сработаны весьма изящно, и их элементы выполнены виртуозно, практически так же, как резьба по лаку в Китае.

У всех образцов этого изделия, которые мне показали, грунтовка нанесена матовым лаком, и выглядит она так, будто ее тщательно присыпали бурым дымным порохом, тогда как все выступающие над поверхностью детали, причем изготовлены они прекрасно, покрыты черным лаком и отполированы. Такие изделия в некоторой степени напоминают произведения знаменитого Рицуо. Но грунтовка произведений, о которых мы сейчас ведем речь, выполнена в виде геометрического или «инструментального» орнамента с утопленными поверхностями припудренного вида. А ведь работы Рицуо, украшенные рельефным орнаментом, насколько мне известно, всегда покрыты гладкой грунтовкой, и они намного больше напоминают простую работу по черному янтарю, чем любые другие виды изделий из лака.

Как эти старинные изделия изготавливали, я достоверно не узнал, но существующее производство в том виде, как оно налажено в Токио, состоит в аккуратной резьбе по дереву, а потом в нанесении на эти резные заготовки (какой бы тонкой ни была на них резьба) одного или нескольких слоев лака.

Я также обнаружил грубую работу такого свойства, выполненную из толстой, напоминающей шкуру зверя бумаги, из которой вырезали узоры и наклеивали их на дерево. А прикрепив вырезанный орнамент к поверхности шкатулок или подносов, изделие затем покрывали лаком. Но такие изделия обладают минимальной художественной ценностью, и особого интереса они не представляют.

Помимо уже упомянутых в Японии насчитывается множество стилей работы по лаку, и мастеров, изобретавших своеобразные стили лакированных изделий, тоже вполне хватает. Для меня представляется невыполнимой задачей даже попытка назвать всех их поименно, так как редко кому из прославленных японских художников удалось создать свой собственный шедевр, который потом не повторили бы его коллеги. И нетренированный человек не может отличить на глаз подделки от настоящих произведений. Разумеется, без сравнения оригиналов с подделками никто не научится отличать одно от другого.

По всей Японии встречается масса лакированных изделий самого разного достоинства, которые производят во многих уголках этой страны. Мастер из Киото по имени Сюнсай в настоящее время прославился изготовлением черных лакированных чайников, которые используются во время проведения чайной церемонии (тя-но-ю). Черную лакированную посуду с дерзким багряным орнаментом делают в Киото, а своеобразные вещицы, отличающиеся тем, что на их поверхность поочередно наносят несколько слоев лака разного цвета, а потом вырезают замысловатую глубокую бороздку, чтобы открыть все разноцветные слои, – в Осаке.

Забавные шкатулки из дерева, покрытые сверху прекрасным корзиночным плетением (наподобие того, которым покрывают чашечки для саке из тончайшего фарфора), а также украшенные прекрасной рельефной резьбой по лаку, иногда изготавливают в городе Суруга. Но такие прекрасные образцы, как нам представляются, изначально пришли с островов Рюкю. Удивительно, что такой красивый рисунок и тщательное воспроизведение образа создается посредством лака на грубой шершавой грунтовке! Мне показывали образцы такого вида изделий с орнаментом, нанесенным на них, не уступающим по красоте всем виденным мною работам мастеров остальных стран мира.

Маленькие подносы, вырезанные из дерева, добытого из болотной трясины, можно увидеть в Японии повсюду. Их поверхность украшают небольшими цветами, покрытыми золотым лаком. Все такие изделия я считаю сравнительно современными. Более старинные образцы обладают своими достоинствами, а эти, теперь уже поступившие на английский рынок, представляют собой ширпотреб, и они не заслуживают нашего интереса.

Лакированные изделия производят во многих уголках Японии, а самые красивые делают в Киото. Однако превосходные образцы поступают как раз в Токио. После переезда императорского двора из Киото производство художественных произведений из этого чудесного материала сосредоточилось в основном в нынешней столице Японии.

Ведя речь о японском производстве лакированных изделий, не следует упускать из виду тот факт, что лак в этой стране наносится на предметы по многим причинам, о которых мы абсолютно ничего не знаем. Так, лаком покрывают полы в крупных храмах, и их поверхность становится такой же блестящей, как у чайного подноса; их полихроматический эффект достигается за счет добавления в лак пигментов.

Часть лакированных панелей на стенах этих храмов имеет громадные размеры, и резьба, так часто встречающаяся в замкнутых пространствах храма, выполнена в крупных деталях уверенной рукой. При этом все фрагменты резной панели самым тщательным образом покрыты лаком. Такие большие объемы использования лака у нас в Англии практически не встречаются. Относительно мест, где изготавливаются лакированные изделия, мы уже упоминали, что лучшие из них производятся в Токио и Киото, а в районах Айдзу и Этидзэн от их изготовления практически отказались, зато лакированные товары производят в провинции Дэва.

Лакированные изделия изготавливают в обычных домашних условиях, а не в каком-то специальном цехе или на мануфактуре. Мастера сидят на коленях на устланном циновками полу, как будто отдыхают в жилой части дома, а не занимаются полезным доходным делом. Тем не менее комната, в которой им занимаются, выглядит предельно чистой, без малейших следов пыли.

Лак практически всегда наносят на древесину, а не на бумагу, как зачастую ошибочно думают. Так сложилось, что об изделиях из лакированного папье-маше в Японии знают очень мало и их изготавливают лишь в одном небольшом районе. Подносы из папье-маше обычно украшают фигурками, и их качество всегда невысокое. Мне известно только об одной партии таких товаров, прибывших в Англию. И из нескольких партий, отправленных из Японии, только три или четыре достигли нашей страны в целости и сохранности, так как изготовлены эти товары из очень хрупкого материала. Существует немного очень мелких и деликатных «подносов» всего лишь несколько дюймов в поперечнике, сработанных в Токио из нескольких листов бумаги, склеенных вместе. Но вообще-то говоря, все качественные японские лакированные товары имеют деревянную основу.

Процесс изготовления чашки или миски, какой бы тонкой ни были ее стенки, начинается с заготовки из куска совершенно сухого дерева мягкой породы. Затем его устанавливают в токарный станок и начинают вращать. Однако этот станок пускают не на постоянное вращение в одном направлении. Его шпиндель сначала вращается в одном направлении, а затем – в противоположном (рис. 168).

После придания заготовке необходимой формы на токарном станке мастер-лакировщик проводит тщательный его осмотр. При обнаружении изъяна мастер с помощью того же лака, используемого в качестве клея, ликвидирует их кусочком тонкой волокнистой бумаги или полностью обклеивает заготовку этим материалом. Следующий шаг процесса изготовления лакированного изделия заключается в нанесении на будущий сосуд слоя грунтовочного лака. Именно в первый слой лака добавляют глиняную пыль или немного земляной пудры, предназначенные для придания ему твердости. Затем наносят новый слой лака и тщательно его притирают. Если поверхность изделия предстоит подвергнуть значительному механическому воздействию, в лак добавляют глиняную пыль или каменный порошок. При получении заказа на изделие высочайшего качества перед нанесением орнамента его покрывают одиннадцатью слоями лака. Нанесение слоев лака тоже дело весьма хитрое. После того как изделие покроют двумя или тремя слоями лака, содержащего специальные присадки, наступает очередь слоев лака качеством попроще, в который могут добавлять, а могут и не добавлять цветной пигмент, но в нем не содержатся присадки, использовавшиеся в нижних слоях лака.

Рис. 168. Японский токарный станок

После нанесения последних слоев лака поверхность изделия шлифуют твердым древесным углем до достижения безупречно гладкой поверхности. Окончательную полировку производят большим куском мягкого древесного угля, постоянно увлажняемого, как и кусок твердого угля. Затем изделие полируют пеплом рога оленя.

Узор, который предстоит нанести на изделие, рисуют на листе волокнистой и достаточно эластичной бумаги. И этот рисунок наносится тонким контуром лаком, теперь используемым в качестве краски. Рисунок узора особым способом переносится на изделие, которое предстоит разукрасить. Бумагу с рисунком узора располагают по месту в соответствии с кривизной поверхности и простым нажатием руки переносят узор на поверхность изделия. Затем бумагу осторожно отклеивают от сосуда или любого другого предмета, на который предстоит нанести узор. Но чтобы при этом лак легко отстал от бумаги, ее предварительно необходимо нагреть.

Такой прием перенесения изображения с одного предмета на другой напоминает метод, при помощи которого в Европе «перепечатывают» рисунки на гончарные изделия.

После успешного переноса изображения, если для узора предусматривается золотой контур, сведенную линию поднимают тонкой волосяной кистью с лаком, служащим клеевой грунтовкой для позолоты. Когда эта нанесенная лаком линия подсохнет, на нее с ложки стряхивают тончайшую золотую пудру. Часть золотой пудры пристает к липкой поверхности, а остающаяся пудра возвращается в блюдце, в котором хранится золото. Этот золотой порошок имеет сероватый оттенок, но после полировки приобретает свой обычный благородный желтый цвет.

Следует отметить, что на изысканные образцы лакированных изделий наносится золото двух или трех видов. Иногда встречаются золотые покрытия большой площади и яркого блеска, тогда как чаще наблюдаются мелкие фрагменты матового золота.

Более тусклый блеск получается в том случае, когда золотая пудра наносится на поверхность наполовину высохшего лака. А яркие покрытия получаются из сусального золота толщиной с лист писчей бумаги.

В ответ на просьбу продемонстрировать мне порядок выполнения мозаичной работы мастер взял листок сусального золота величиной 2,5 на 0,8 см (рис. 169а). Он поместил его на выгнутый кусок бамбука, заранее подвергнутый чернению (рис. 170a). Затем прикрепил его в нужном месте с помощью куска полупрозрачной бумаги, которую привязал ниткой к выгнутому бамбуку (рис. 170б). Острым ножом (на рис. 170в показано его лезвие) разрезал листок золота. Но поскольку верхний край листка мастер загнул за край бамбука, полученные полоски золота оставались прикрепленными к бамбуку (рис. 169б). Раскраивая листок сусального золота, мастер порезал и бумагу. Этот небольшой листок золота мастер освободил от бамбуковой чурки, к которой его привязал. На выгнутой поверхности бамбука он удерживал его большим и указательным пальцами в удобном для себя положении. Тем же самым ножом мастер начал резать полоски золота на квадратики (рис. 169в). Нарезанные крошки благородного металла он аккуратно стряхивал в черное блюдце. Затем эти элементы мозаики наклеиваются на лакированную поверхность следующим образом.

Часть из них стряхивают в маленький черный поднос со слегка приподнятыми краями, в котором их раскладывают как можно дальше друг от друга (рис. 170 г). С помощью заостренной палочки, которую держит в правой руке, мастер по одному подхватывает золотые квадратики (рис. 170д) с подноса (который удерживает в левой руке посредством ремешка наподобие того, как наш позолотчик пользуется своей подушкой) и прикладывает их к липкой лакированной поверхности. Обычно получается так, что эти мелкие квадратики светлого золота крепятся к поверхности, обработанной золотой пудрой. Однако в некоторых случаях из этих мельчайших кусочков сусального золота складывают изображения цветов, а иногда точно так же используются мелкие квадратики серебра.

Рис. 169

Рис. 170

Передо мной на письменном столе стоит коробочка для лекарств, украшенная несколькими побегами травы сузуки и каких-то зонтичных растений. Ее особенность заключается в том, что каждая головка цветка (которых здесь множество) состоит из сотен мелких золотых кубиков мозаики. Эти кубики приклеены настолько плотно друг к другу, что на первый взгляд все соцветия зонтичных растений представляют собой целостный грубоватый рисунок из золота.

На этой коробочке для лекарств размером 3,25 дюйма на 2,25 дюйма (8 на 6 см) изображено 59 головок цветов. Несложные математические вычисления позволяют определить, что на каждое из этих соцветий пошло приблизительно 600 кубиков мозаики, а следовательно, больше 35 тысяч на весь орнамент коробочки.

Но это еще не все: цветочки травы сузуки украшены этими же кубиками, наклеенными вплотную друг к другу. Таким образом, их общее количество (на коробочке для лекарств) должно быть очень большим. Обладанием данным оригинальным маленьким изделием я обязан мистеру Вакаи, с которым завел знакомство в Японии, а потом получил возможность возобновить его на своей родине, которую он посетил некоторое время тому назад.

Когда я наблюдал за процессом изготовления лакированных изделий в Японии, мне показали пожилого мастера, придававшего иллюзию облаков на поверхности ларца, обещавшего в конечном счете стать настоящим произведением художественного искусства. Рядом с ним располагался лист бумаги размером приблизительно 45 на 45 см, на котором стояло множество маленьких блюдец – примерно двенадцать или больше. Во всех этих блюдцах находилась золотая или жемчужная пудра, золото всевозможных оттенков и мозаика различной толщины. Поперек каждого из блюдец лежала тростинка с внутренним диаметром приблизительно 0,5 см. Все эти тростинки имели у основания косой срез, а поверх диагонального отверстия был приклеен кусочек ткани. Как мне показалось, шелковой (рис. 171).

Эта ткань служила в качестве своеобразного сита, а в трубках находилась золотая пыль, жемчужный порошок или цветной пигмент. В зависимости от величины ячеек сита просеиваемый через него порошок был тонким или несколько более крупным. Некоторые ткани были настолько плотными, что через них проходили только неразличимые человеческим глазом мельчайшие частицы вещества.

Рис. 171

Если требовалось затенить тот или иной фрагмент предмета, применялась тростинка с прикрепленной к ней тканью одновременно редкой и плотной структуры. Мастер держал ее в руке, как мы держим перьевую ручку для письма. Безымянным пальцем тростинке придавался вибрирующий импульс. В результате из нее на липкий лак высыпалась тончайшая пыль, и ею обозначался край нужного облака. Затем из другой тростинки вытряхивали порошок с частичками крупнее, затем можно было добавить краски, когда требовался оттенок с золотым отливом.

По золоту, каким бы способом оно ни наносилось, накладывался как минимум один слой лака, если только изделие не предназначалось для самой широкой публики. Последний слой лака заполнял промежутки между частицами золота или жемчуга, а также любого иного материала, использовавшегося для нанесения орнамента. После нанесения последнего слоя лака готовый предмет передавали женщине, чтобы она отполировала его маленьким куском древесного угля, который периодически правила на камне для сохранения его рабочей плоскости.

Полировочный древесный уголь получают из древесины различных пород, и его образцы отличаются твердостью. Уголь более твердый используется для полирования первого слоя, а сорта помягче – для всех последующих. Процесс полирования изделия, когда ему придается высшее качество, выполняется настолько тщательно, что остается только лак, заполняющий промежутки между частицами золота, а весь остальной самым аккуратным образом удаляется. После завершения полировки на поверхности лакированного изделия остаются один или два тонких слоя лака, отполированных с помощью древесного угля. Окончательный блеск наводится пеплом оленьего рога с помощью мягкой кожаной тряпицы.

Рельефный орнамент получается посредством использования лака, смешанного с красной окисью железа. Для получения «высокого рельефа» такую смесь сначала грубо наносят с помощью шпателя и кисти. Повторным нанесением рисунка орнамента мастер постепенно добивается требуемой ему формы. Утонченность формы достигается мастерской полировкой с помощью мелких удлиненных кусочков древесного угля. Все приличные рельефные орнаменты получаются за счет повторного нанесения рисунка и его полировки, а не резьбы того или иного рода. Таким способом изготавливаются самые тонкие и нежные орнаменты.

После доведения за счет такой работы орнамента до требуемой формы его элементы можно раскрасить или покрыть позолотой. К тому же их могут сначала покрыть цветным пигментом и потом посыпать золотой или серебряной пылью. В последнем случае краски проявятся через слой порошка и приобретут приглушенный мерцающий оттенок.

Лак высушивают, поместив готовое изделие в прохладный шкаф, который моют непосредственно перед тем, как поместить в него лакированную вещь. Кто-то может сказать, что лак во влажной атмосфере не высохнет, а я уверен в том, что повышенная влажность создается для предотвращения растрескивания лакированной поверхности, что, как мне кажется, случится, если этот процесс осуществлять на сухом воздухе. Шкаф для сушки на одной из главных фабрик в Токио находился в углу рабочего помещения. Шириной он был 1,5 м, высотой 0,9 м и глубиной 0,45 м. Внутри имелись квадратные полки из деревянных планок, которые каждое утро смачивали водой. Лак в такой камере подвергался сушке от восьми до одиннадцати часов.

В случае изделий ширпотреба поверхность лакированных товаров полируется горелым оленьим рогом или мягкой кожей, и затем прямо по лаку наносится рисунок с позолотой, и защитным слоем лака этот рисунок не покрывается.

Инкрустацию лакированных изделий перламутром японские мастера выполняют практически так же, как наши ремесленники украшают предметы из папье-маше, за исключением некоторых незначительных деталей. Кусочки перламутра, из которых выкладывается мозаика, нарезаются очень тонкими пластинками. Перед тем как приступать к инкрустации изделия перламутром, на лист бумаги наносится рисунок нужного орнамента; затем он переносится на шкатулку, предназначенную для украшения этим орнаментом. После этого чешуйки перламутра выкладываются на детали орнамента, которым по замыслу художника следует придать перламутровый блеск. Мастер обводит контуры орнамента по разложенным в нужных местах перламутровым чешуйкам. После этого их убирают.

Острейшим ножом в форме долота перламутру придаются нужные очертания, и его выправленные чешуйки наклеивают с помощью лака на соответствующие места. Как только мастер расклеивает перламутр по местам, всю поверхность шкатулки покрывают несколькими слоями лака, под которыми полностью скрывается инкрустация. Гладкость поверхности восстанавливается полировкой, и тут снова проявляется перламутр, но теперь он находится на одном уровне с общей поверхностью изделия. На эту поверхность снова переносят рисунок орнамента, совмещая его при этом с чешуйками перламутра таким образом, чтобы они заняли положенные им места. Декоративные работы с нанесением позолоты и цветных красок проводятся в порядке, описанном выше.

Лак представляет собой вещество, внешне во многом напоминающее патоку или растворенный шеллак, и по цвету он тоже похож на эти вещества, хотя иногда имеет оттенок бледнее и темнее. Во многих отношениях лак приближается по свойствам к гуттаперче и подобным ей веществам. Он устойчив к воздействию горячей воды и кислот. Следовательно, вещества, применяемые в кулинарии, повредить лакированное покрытие не могут.

В жидком состоянии лак опасен, как очень едкое вещество. И если даже одна капля лака попадает на кожу, он разъедает плоть до самой кости, и на этом месте появляется рана. Даже после посещения фабрики, где применяется лак, некоторые люди страдают приступом аллергии.

Существует множество технологий изготовления лакированных изделий, на которых в настоящем исследовании мы не имеем возможности подробнее остановиться. Да и знаменитые мастера хранят свои секреты. Скажем только, что для придания лакированной поверхности нужного цвета к лаку примешивают определенные пигменты, а для получения желаемого оттенка очень часто используют растительные красители. Характер изготовленной вещи и уровень ее совершенства во многом зависят от качества используемого лака и способа его нанесения.

Исходный лак представляет собой вязкую жидкость серо-коричневого цвета, которая после высыхания на воздухе образует на покрытой ею поверхности защитную пленку, своего рода «шкуру». Собрав с дерева особой породы, лаку дают отстояться. При этом наиболее качественная фракция лака поднимается, а примеси – оседают, так что для отделения добротного материала требуется всего лишь его сцедить. Но для тонкой очистки лак фильтруют через хлопчатобумажную ткань или пористую бумагу. Затем его взбалтывают на свежем воздухе, за счет чего повышается его насыщение кислородом, и одновременно из него уходят излишки воды, а сам он приобретает искрящийся темный цвет.

Обычно лаковое покрытие доводят до совершенства шлифовкой и окончательной полировкой. Но после применения э-но-абура – масла, выгоняемого из растения периллы базиликовой, лак по мере высыхания сам по себе приобретает глянец и блеск.

В этом случае высохший слой лака выглядит блестящим, прозрачным и нежно-желтым, а в результате добавления сока незрелой хурмы под названием гуммигут или других растительных красок обогащаются его оттенки. Декоративность изделия также достигается методом морения его поверхности перед лакированием вместо изменения качества самого лака.

Черный лак (по-японски называемый роиро-уруси) получают путем взбалтывания лака-сырца под открытым небом в течение двух или трех дней, а также добавления в него небольшого количества воды, насыщенной железом или железом с дубильной кислотой. Лак в этом случае имеет самый насыщенный черный цвет, и добавление в него воды считается обязательным требованием для обеспечения его максимального блеска.

Точно так же, как кое-кто из европейских художников перед живописанием черного платья «грунтует» свое произведение красной краской, придающей богатство черному тону, некоторые японские мастера-лакировщики добавляют в черный лак известные только им красители в расчете на придание ожидаемому цвету «нового качества». Если лак становится слишком густым для применения, его разбавляют небольшим количеством камфары.

Во всех случаях, когда требуется обеспечить сцепление с поверхностью золота, серебра или пигментов, используется лак, путем добавления масла преобразованный в глазурь.

Пластичность, вследствие которой изделие приобретает вид тисненой поверхности или другие декоративные свойства, придается лаку путем добавления молотых бобов или белка куриных яиц. В процессе выдавливания и заполнения вмятин достигается эффект мраморного покрытия, по-японски называемый цугару-нури, при этом тисненая поверхность сначала покрывается фольгой, а потом уже последними слоями лака. Образцы подобных изделий в Англии встречаются весьма редко, да и в Японии их не скоро отыщешь. Существует еще одна разновидность лака под названием вакаса-нури, получаемая сходным способом.

Лаковые изделия в префектуре Акита изготавливают методом глянцевания лаком, в который добавляют немного квасцов, наносимым на деревянную поверхность или плоский бамбук, предварительно покрытый грунтом. Лучшие изделия изготавливают на джонках в море, чтобы на них не попала пыль.

Изделия более простые изготавливают несколькими способами. При нанесении грунтовки на предмет можно отказаться от покрытия лаком в два или три слоя, но экономия на прочном покрытии оборачивается принесением в жертву долговечности товара. Рельефный узор удешевляется за счет использования мастики из рисовой муки. Однако такое изделие пропускает воду и практически бесполезно в хозяйстве. Во всех странах выпускают настоящие товары и их подделки. Если украшенные орнаментом изделия кто-то соберется производить по дешевке с приданием им видимости качественной работы, в своем деле ему придется прибегать к махинациям, заслуживающим всеобщее осуждение.

Дерево токсикодендрон лаковый, или сумах ядовитый, из которого добывают лак, на территории Японии и Китая распространено достаточно широко, но лак японского производства считается лучшим на всем Азиатском континенте. Любопытно, что лаковое дерево дает не только лак, но еще и воск, извлекаемый из его семян.

Деревья породы лаконосного сумаха разделяются по половому признаку, и семена дают только женские деревья данной породы. Сумах иногда вырастает до высоты 10–12 м, но лак с них собирают, когда такие деревья достигнут возраста пяти – восьми лет. По этой причине высокие лаконосные деревья в Японии встречаются редко, кроме тех случаев, где их выращивают на семена и, следовательно, для производства из них воска. Такие деревья достигают весьма преклонного возраста.

Сумах обычно выращивают из семян, но можно размножать растения и обрезками корня. Корень срубленного сумаха делят на части, а потом высаживают в грунт точно так же, как мы высеваем картофель. В положенное природой время эти «посадки» выбрасывают проростки, и из них развивается новое растение. Поскольку лишь немногие высаженные корни сумаха дают проростки, предпочтительным становится воспроизведение растений семенами.

Речь идет об одном из редких известных случаев, когда из корня дерева появляются побочные ростки. Как правило, ни одно растение не обладает способностью к появлению у него почек или веток ниже «линии почки»; но ботаникам известны несколько растений, обладающих таким редким качеством, и одним из них считается сумах ядовитый.

Качество лака по большому счету зависит от особенностей почвы, на котором растет лаконосное дерево. Если почва для него благоприятная, тогда через четыре или пять лет окружность ствола дерева вырастает до 18 см.

Для сбора лака в удобном месте со ствола дерева снимают кору, а затем специальным ножом на стволе делается надрез. Сок начинает медленно сочиться из надреза, и его собирают со ствола плоским железным инструментом. Такая процедура достаточно продолжительна, так как дерево надрезается всего лишь один раз в день, а затем в течение четырех дней его не трогают. Одно и то же дерево надрезают несколько раз, и первый рез делают у основания ствола, а каждый последующий – выше предыдущего, удаляясь от комля.

Когда ствол дерева покрывается надрезами от самого комля и до макушки, его срубают. Но лак можно добыть из веток уже срубленного дерева. С этой целью их режут на куски длиной примерно 75 см, стягивают в пучки диаметром по 45 см, а потом вымачивают в воде 10–20 дней. Затем их разрезают вдоль, чтобы наружу вышел лак, который собирают методом соскабливания.

Сбор лака начинается летом и заканчивается в октябре. Собранный в начале и в конце сезона лак считается очень качественным, но самый лучший получается в середине этого периода. Лак первого сорта по-японски называется «хен», а второго – «урагаки». Лак третьего и четвертого сортов особой ценности не представляет.

Жители районов, где из семян сумаха ядовитого добывают воск, лак из его женских растений никогда раньше не собирали, так как опасались вызвать задержку роста дерева. В последние годы они, однако, этим делом все-таки занялись. Но при этом они не режут деревья, выращенные для сбора воска, так же как мужские деревья, которые предназначаются исключительно для сбора лака. Надрезы на стволе делаются только на расстоянии 15–18 см друг от друга, а не практически вплотную, как на мужских деревьях.

Существует дикорастущий токсикодендрон горный. Своими цветами и листьями он напоминает лаконосный сумах окультуренного сорта. Токсикодендрон дает очень мало лака и поэтому представляет незначительную ценность как лаконосное дерево, хотя из его семян можно добыть значительное количество воска. Можно назвать еще и третье растение, дающее лак, под названием лаконосный виноград, но из него можно добыть еще меньше лака, чем из токсидендрона горного. Культурный лаконос выращивают главным образом в восточной части Японии – в провинциях Этидзэн, Ямато, Ёсино, Ивасиро, Аидзи, Удзен, Ёнедзава, Могами, Ямагата, Намбо и Фукудзу. В провинциях, названных первыми, лак добывался с древнейших времен, и продукция этих провинций пользуется очень высоким спросом, но высочайшее качество принадлежит товару из провинции Ёсино.

Лак отличается по цене в зависимости от его возраста и происхождения, и 350 ме (120 ме = 1 фунт) там, где его собрали, как правило, стоят один доллар (приблизительно четыре шиллинга и два пенса). 8000 ме составляют один баррель. Древесина лаконосного сумаха ядовитого отличается большой твердостью и тонкими волокнами. Она находит самое широкое применение в хозяйстве, и особенно в изготовлении буев для рыболовных сетей на сардин. Мелкие ветви идут на сооружение заборов и отопление.