Хорошей книге – хорошая рецензия!

Вынесенный в заглавие книги артикль The подчеркивает не только исключительные вокальные данные и высочайший профессионализм героя, но и его личность, то особое место, которое он занимает в современной российской музыке.

Вроде бы проходит по рок-ведомству, не раз брал под защиту юных гонимых рок-н-ролльщиков, со многими из рок-звезд приятельствует, но при этом стоит как бы чуть в стороне.

Рамки рок-канона (как, впрочем, и любого канона) ему явно узки.

Еще одна отличительная черта Маэстро: социальная составляющая и Искусство с большой буквы у него пребывают в удивительной гармонии.

Как написано было: «Рок-поэзия – это протест изначально, однако этот посыл не должен становиться деструкцией музыкальной гармонии».

Градский в любом фрагменте остался КОМПОЗИТОРОМ и ПОЭТОМ. В этом его уникальность, в этом его власть. При этом биография певца от бога и профессионала высочайшей пробы меньше всего напоминает заумную и сухую академическую штудию. Наоборот: книжка получилась веселая и разухабистая, т. е. очень даже рок-н-ролльная. Чего стоит одно фото с сигареткой на обложке или подзаголовок «Насравший в вечность» (изначально это должно было стать заглавием, но потом хлесткую фразу убрали подальше от ранимого читательского взора).

Столь же своеобразен сам рассказ об АБГ, который местами заметно расходится с привычным его образом. Узнаваемые темные очки и «The Голос» у всех на виду и на слуху.

А в книге читатель найдет то, что обычно сокрыто от постороннего взгляда и лишь изредка проступает в интервью.

Маэстро остается собой и в малом, и в большом – будь то фирменные котлеты «От Градского» или его уверенно и спокойно декларируемое самомнение, к слову, совершенно обоснованное и сочетающееся со здоровой самоиронией.

Среди множества открытий, поджидающих читателя в книге, отметим придуманные певцом слова «журналюга», «совок», а также его публицистику.

Константин Ищенко, «Ровесник», июнь 2013

О книге «The Голос»

Перед тем, как начать читать эту книгу, решил вспомнить, когда впервые услышал песни Александра Градского…

Давно это было, но точно помню, что первой была песня «Синий лес», которую Александр исполнял в составе своей теперь уже легендарной группы «Скоморохи» в одной из программ радиостанции «Юность». Была такая станция в 70-х годах, которая вещала в вечернее время на волнах главного радио. Потом были песни «Жил-был я», «Испания», рок-опера «Муха-цокотуха»… Талант Градского уже тогда был очевиден, и голос поражал своей силой и диапазоном. Потом он вел, кажется, еженедельную (или ежемесячную?) программу «Хит-парад» на той же станции, в которой часто звучали неизвестные широкой аудитории песни… Еще позднее был ошеломительный успех фильма А. Кончаловского «Романс о влюбленных» с музыкой Градского (Киндинов плюс Коренева в главных ролях). Дальше – диск «Стадион» с целым цветником знаменитых артистов – от Пугачевой до Камбуровой и Ярмольника. Дальше за творчеством Градского уже не следил, переключив внимание на других талантливых. Благо их тогда появилось множество.

Какие песни в исполнении Градского для меня лучшие? Пожалуй, самые известные – «Как молоды мы были», «Песня о друге» и «Южная прощальная».

Не могу не отметить, что книга матерого журналиста Евгения Додолева читается очень легко (особенно первая половина) и, что называется, «держит». Это ее главное достоинство. Удачны структура, верстка, шрифт… Много любопытных фотографий. С первых строчек понимаешь, что автор давно лично знаком с героем книги и располагает многими интересными фактами не только творческой, но и личной жизни Александра Градского. Уже в самом начале в разделе «От автора» Додолев подчеркивает незаурядность своего героя и его весомую роль в карьере многих знаменитых сегодня музыкантов. И делает это словами самого Градского: «По моей инициативе лауреатами Госпремии стали Игорь Бутман, Елена Камбурова, Давид Тухманов… Изумительной Изабелле Юрьевой "пробил" Премию президента… Как-то давно мы с Левой Лещенко неплохо выпили, и он сказал: "Если бы тебя много показывали, мы все должны были бы застрелиться"».

После показа по ТВ «придуманного голландцами и обкатанного в Европе» шоу «Голос», «раскрученности» А. Градского в телеэфире могут позавидовать даже «короли попсы» Киркоров и Басков.

В своей книге Е. Додолев год за годом прослеживает творческий и жизненный путь Александра Борисовича. Много интересных откровений. Вот, к примеру, объяснение его любви к темным очкам:

«Сначала в этом было подражание – мне очень нравился актер Збигнев Цибульский, а он был в темных очках. Вдобавок у меня с семи лет сильная близорукость. И потом есть одна интересная вещь – когда ты смотришь отсюда, изнутри, то изображение ненамного темнее, оно почти такое же. То есть ты-то видишь все, а твои глаза не видны. Мне, наверное, всегда хотелось отгородиться от других людей».

По-журналистски смачно Додолев подробно описывает как, где и в какой связи Градский первым придумал сленговые слова «совок» и «журналюга». А также как родились известные строчки:

 

«Да, мы не ждали перемен,

И вам их тоже не дождаться.

Но надо, братцы, удержаться

От пустословия арен

И просто самовыражаться,

Не ожидая перемен».

 

Кроме творческой биографии, много места в книге уделяется взаимоотношениям Градского с властями, его умению ладить со всеми.

Вот что говорит на эту тему Александр Борисович:

– Вопрос не в том, что якобы боюсь поссориться с начальством. Многие из тех, кто сейчас рулит в правительстве и ездит на работу в Кремль, когда-то пробирались на наши с Андрюшей Макаревичем концерты через окна туалетов. Это факт. Речь не об индульгенции или охранной грамоте, скорее о возможности спокойно жить и работать… Повторяю, лично у меня нет поводов для протеста… Зачем зря жужжать, если ты не пчела?

Чуть дальше Александр Градский объясняет, почему мысль об эмиграции никогда не приходила ему в голову:

– Зарубежная публика всегда принимала меня хорошо, однако идеи уехать у меня никогда не было. Если бы была, я бы уехал. Но для меня наличие корней имеет большое значение: уезжаешь, а корни из чужой почвы не подпитываются. Вот и получается, что наша жизнь, бедная и неухоженная, мне милее, чем все, что я видел за границей.

Замечу, что этот ответ очень похож на то, что говорили на эту тему В. Высоцкий и Б. Гребенщиков.

Много места в книге уделяется бытовой стороне жизни гения (именно так именует музыканта Додолев). Сколько и какие были жены, сколько и от кого детей, как решает жилищные вопросы («Буду покупать детям квартиры. Метров по сто двадцать каждому»).

Короче, книга получилась очень содержательной и крайне любопытной со многих точек зрения.

В заключение несколько ложек дегтя (как говаривал герой известного фильма, «Надо, Федя! Надо!»).

Первое. Когда пишешь книгу об известном человеке, есть большой соблазн, пользуясь случаем, подчеркнуть и собственную незаурядность и неслучайность появления в этом бренном мире. Как правило, авторы таких книг публикуют ненароком одну-две фотографии «себя любимого» в компании со своим героем. Евгений Додолев оказался «слаб» в этом отношении и опубликовал аж шесть (!) своих фото (это не считая множества мелких бытовых деталей книги, таких как «мы с женой тем вечером просто бухали у Александр-Борисыча дома»).

Второе. Автор просто в восторге от Первого телеканала и от К. Эрнста лично («на Первом есть "шеф" от бога»). Кстати, недавно и А. Макаревич назвал этот канал примером «качественного телевидения». На фоне того, что оба не скрывают давнюю дружбу с генеральным продюсером, такие откровения вполне объяснимы. Мелькание Андрея Вадимыча и Александра Борисовича на Первом не оставляет сомнений в том, что эта любовь носит подозрительно взаимный характер. Нам остается лишь завидовать. А также смириться с тем, что целыми днями вынуждены смотреть на первой кнопке то игру в «поженимся», то в «миллионера» с узким кругом одних и тех же лиц, то всероссийское обсуждение событий на овощной базе и яйцеклетки Пугачевой, то двухсерийную мыльную оперу с семейством Александра Малинина в главной роли, то плачущих цыган на груди суперведущего неутомимого (и неугомонного) Андрея Малахова.

Что делать, вполне возможно, мы с Евгением Додолевым по-разному воспринимаем пошлость.

Третье. Как-то Чехова спросили о том, почему в его книгах нет крепких выражений, с которыми каждому приходится сталкиваться в жизни. «Это ниже моего достоинства», – ответил великий писатель, который избегал мат не только в творчестве. (Не будем здесь говорить о христианстве, которое, мягко говоря, осуждает сквернословие в любых его проявлениях.) О том, что нецензурные выражения не ниже достоинства Е. Додолева и А. Градского, читателю разъясняется на нескольких страницах книги. Причем подробно, подводя под это дело некую теоретическую базу. Зачем это надо было делать, мне совершенно не понятно.

А книгу все-таки почитайте. Рекомендую.

Сергей Горцев, proza.ru, 1 ноября 2013