Глава 7

Книга: Сборник "Унесенный ветром" [8 книг]

— Привет, Лен, — притормозил я рядом с секретаршей, красавицей-брюнеткой, полиглотом и в целом отличным работником.

— Добрый день, Сакурай-сан, — улыбнулась она в ответ.

— Позови-ка мне Святова и Беркутова, — попросил ее. Войдя к себе, обошел стол и плюхнулся в кресло. Все-таки тесновато здесь. Кабинет хоть и не предназначен для пускания пыли в глаза, но две стопки документов на полу… Надо хоть полки какие повесить. А кстати, что там у меня? Может, уже можно что-то выкинуть?

Явившиеся на приглашение мужчины застали меня сидящим на корточках рядом с двумя поваленными башнями документов, которые теперь, кажется, действительно придется серьезно перебрать.

— Привет, шеф, — хмыкнул Святов.

— Кхм, — поднялся я и, придвинув ногой к стене разбросанные папки, направился к своему креслу.

— День добрый, — кивнул Беркутов.

— Добрый, — ответил я им, садясь за стол. — Как добрались, Евгений Евгенич?

— Без проблем, — кивнул он мне.

— Сергеич, ты Евгень Евгеничу рассказывал, как мы тут поживали?

— Вкратце, — кивнул Святов.

— Ну и отлично, пересказывать, значит, не буду. Тогда давайте вы, Евгень Евгенич: что, как. Тоже вкратце.

— С чего бы начать? — задумался Беркутов. — Что ж… Кхм. Для начала давай все же остановимся на Жень-Жене. Ну или как-то попроще. Я все же не настолько стар, да и ты тут высшая власть. Ну а по теме — все, что мы решили брать с собой, уместилось в один контейнер и стоит сейчас в порту, но это так, мелочи. Тебе ведь неинтересен список автоматов, пистолетов…

— А зенитка? — перебил я его.

— Марк-38? — уточнил он. — И что ты докопался до этого старья?

— Почему сразу докопался? — отвел я на мгновение взгляд. — Раритет, прикольно же.

Раритет раритетом, а меня в прошлом мире такая штука однажды чуть на тот свет не отправила.

— Ее мы тоже привезли, в том же контейнере. Так вот, с ручным… и не очень оружием и личными вещами мы разобрались, думаю. МПД плывут отдельно и, насколько я знаю, будут здесь через пару дней. Все остальное имущество моего отряда сейчас активно распродается парочкой моих знакомых. Кстати, вертолет еще не продали, и если что…

Как рассказывал Беркутов, их наемный отряд вложил немало сил в вертолет, которым владел, и продавать его мужикам было откровенно жаль.

— Нет, — покачал я головой. — Слишком геморно, Жень-Жень. И сама перевозка из страны в страну, и местные законы… — Я даже слегка скривился. — Не знаю, как у вас в России, а в Японии с летающей техникой все не просто — она тут четко разделена на военную и гражданскую. Очень четко, — повторил я. — Если взять любую пассажирскую вертушку, в нее вон плюнь, и она развалится. Нормальные вертолеты могут иметь только аристократы, но в этом случае имеют место быть ограничения на применение. Короче, российский Ми-8ТВ слишком «крепкий», даже если снять с него все вооружение. Могут и не пропустить. Да, скорей всего, и не пропустят. Боевые роботы можно купить относительно просто, МПД вообще как пирожки расходятся, а вот со всем, что летает и может стрелять, — уточнил я, — тут проблема.

— Да вроде частных аэродромов в Японии полно, насколько я знаю, — заметил удивленно Беркутов.

— Так их и проверяют постоянно, — откликнулся Святое. — Опять же транспорт-то там гражданский.

— А еще девяносто процентов под аристократами ходят, — добавил я.

— И? Что делать? — спросил Беркутов. — Что-то вы не сильно расстроены.

— Хех, а что расстраиваться-то? — усмехнулся я. — Модернизировать местные вертолеты никто не запрещает.

— Это суррогат, — заметил Жень-Жень. — Все равно хрень получится.

— На то и расчет у правительства, — подтвердил я. — Но нам пока много и не надо.

— Да и техники, которых ты привез, ни фига не новички, — вставил Святов. — Думаю, они и из местных вертушек что-нибудь да сварганят.

— Хм, эти, пожалуй, могут, — согласился Беркутов. — Ладно, тогда продолжу, — вздохнул он напоказ. — Что касается личного состава. В общем и целом все, как и предполагалось: тридцать восемь человек пехоты, четыре Ветерана, остальные Воины. Из них два снайпера, подрывник и хакер. Тяжелых пехотинцев двенадцать человек, но повторюсь — по-настоящему они свою силу могут показать только с МПД.

— Да-да, — отмахнулся я, — помню. Будут тебе МПД. С Антиповым ты оказался прав, он сейчас со своими людьми оформляет увольнение из рядов армии и через несколько дней будет здесь.

— А новых МПД у тебя, как я понял, нет, — вздохнул Беркутов.

— Ну не все же сразу. У меня, знаешь, какие дни загруженные были?

— Представляю, — покосился мужчина на Святова. — Но я быстрей вернуться не мог.

— Я тебя и не виню ни в чем, — пожал я плечами в ответ. — Сами справились.

— Да, — покачал он с какой-то горечью головой. — Сами.

— Что-то не так? — решил я уточнить. A-то как-то не в тему он сейчас взгрустнул. Победили же.

— Это он Розова Виталия Алексеевича вспомнил, — вздохнул Святов. — У нас во время войны с Вятовыми была похожая ситуация, только там не два Учителя было, а два Мастера. В итоге Розарио пришлось заманивать их и подрывать вместе с собой. Так мы командира четвертой тысячи и потеряли.

— Нам бы твои мозги, парень, да в той войне, — резко выдохнул Жень-Жень, — может, и не проиграли бы.

— Ерунду говоришь, — нахмурился я. — Мы тот план всем миром придумывали.

Мне хоть и лестно немного, но он должен реально оценивать своего командира.

— Пусть так, — бросил он быстрый взгляд на Святова. — Замнем для ясности.

— Замнем, — глянул я в ту же сторону. Что там Сергеич про меня наплел, блин? — По поводу МПД — я буду решать вопрос в ближайшее время.

Мог бы и раньше начать, но увы мне, я тупо забыл, что среди людей Беркутова будут тяжелые пехотинцы. Каюсь, грешен.

— Принято, — кивнул Жень-Жень. — Дальше у нас идут техники, — продолжил он. — Тут мне несколько повезло — на переезд согласилось чуть больше, чем я рассчитывал, так что тридцать семь человек я с собой привез. Плюс пятеро, что уже здесь, — тут он явно замялся и, проведя рукой по ежику волос, все-таки решил высказаться: — Такое дело, шеф, эти сорок два человека далеко не всё, что можно прибрать к рукам, просто они лучшие. Профи высочайшего класса, готовые руководители от команды в несколько десятков человек до целых отделов. Причем я ручаюсь: каждый из них умеет работать руками, а не только руководить. Однако кроме них на родине сидят десятки простых работяг, они пригодились бы. Грамотные, прошедшие войну спецы, которые позволят тебе не только иметь техников, а создавать профильные команды. Боевые роботы, мобильные доспехи, МПД, те же вертолеты, у всего этого, как ни крути, специфика различная. Наши… суперпрофи, — усмехнулся мужчина, — конечно, справятся, но без профи обыкновенных их потенциал не будет полностью раскрыт.

Я даже похлопал несколько раз после того, как Беркутов замолчал.

— Ну ты задвинул агиткампанию, — усмехнулся я. — А то, что мне столько техников просто девать некуда, ты учел? Их же будет лишь слегка меньше, чем все мои наличные боевые силы.

На самом деле я сейчас просто немного издевался на Жень-Женем. Если Боков не оплошает, а что-то говорит мне, что не оплошает, лишний техперсонал не помешает. В конце концов, они сами себя обеспечивать и будут. И себя, и свои семьи. Если бы не его предложение, я бы сейчас активно размышлял над тем, нужно ли мне столько техников, а так…

— Да ладно тебе, шеф, — влез Святов, — никогда не поверю, что ты не найдешь, как их применить.

— Вопрос спорный, — хмыкнул я в ответ, — но вам сейчас просто повезло, и работа для них найдется. Да только благодарить нужно Бокова, а не меня.

— Вот ведь ушлый тип, — улыбнулся и покачал головой Сергеич.

— Лучше бы ты мне военных с таким жаром искал, — произнес я, качнув головой. — Ладно, что там дальше?

— Военных я тоже ищу, — заметил Беркутов, — но они к нынешнему моменту нашли куда приткнуться. Далеко не все удачно, и рады своему положению немногие, но хоть что-то. Переезжать на другой край света — это, знаешь ли, то еще решение. В любом случае за ситуацией я поглядываю, и если вдруг что, ты об этом узнаешь первым, — и помолчав пару секунд, давая мне вставить слово, если вдруг захочу, продолжил: — С техниками, значит, закончили. Дальше у нас идут четыре пилота шагающей техники. Пилоты, как я и говорил ранее, универсалы, так что им хоть мобильный доспех, хоть боевой робот, все поровну. Я рекомендую три средних МД и один легкий БР.

— Там видно будет, — произнеся. — Выбирать, боюсь, придется из того, что есть, а не из того, что хочется. Что-то хорошее, увы, достать не так-то просто.

— Понимаю, — покивал задумчиво Беркутов. — Плюс ограничение в восемьдесят тонн.

— Ну… — поерзал я в кресле, — с этим я разбираюсь.

— Но ты же сам говорил, — не понял Беркутов. — Что тут сделаешь, если твоей фирме можно иметь лишь столько?

— Тут все непросто, — вздохнул я. — Это у Шидотэмору лимит в восемьдесят тонн, но у меня еще есть Ямасита-Корп. Там примерно такой же лимит. Если эти фирмы сливать, общий тоннаж по закону выходит меньше ста шестидесяти тонн. Если не сливать, придется крутиться, все ж таки владелец у обоих фирм один. Но! — Я аж палец вверх поднял. — Владелец тот несовершеннолетний и фирмами всё по тому же закону не владеет.

— Через два года тебе это может аукнуться, — заметил Беркутов.

— Вот потому я и в раздумьях до сих пор, — откинулся я на кресле и уставился в потолок. — Просматриваю по вечерам своды законов, может, и есть лазейка. А, ну да, — оторвался я от потолка. — Я ж тут недавно верфь прикупил, так что и ее лимит в копилку, — и помолчав немного, все же высказался: — Или рисковать и раскидывать пакеты акций так, чтобы быть владельцем только чего-то одного.

— Ой, темнишь ты, шеф, — высказался Святов. — Пилотов-то всего четыре, и ты знал, что больше их не будет. Так к чему все эти размышления? Или…

— Нет, — прервал я его. — С пилотами все по-прежнему. Просто… ну… — не смог я с ходу подобрать слова. — Работаю по всем направлениям. Если есть такая тема, почему бы и не обдумать? Лишние лимиты тоннажа для техники не помешают.

— Жадность тебя просто обуревает, шеф, вот что я хочу сказать.

— Пусть так, и что? — посмотрел я на него. — Главное, не рисковать. И хватит, замяли тему, — махнул я рукой. — Хотя чуть позже мы к этому вернемся, мне тут кое-какая информация попалась… мы это еще обсудим. Все только намечается, но есть ненулевая вероятность того, что через годик поедем воевать в Малайзию.

— Умеешь ты огорошить… — почесал бровь Святов.

— А то ж, — ухмыльнулся я. — Ладно, это все позже, а сейчас давай, Жень-Жень, заканчивай. Что там у тебя осталось?

— Собственно, по данной теме все. А нет, стоп. Сбил ты меня с мысли, парень. Так, — потер он лоб, собираясь с мыслями. — С нами приехали чуть более двухсот человек гражданских, это семьи бойцов, и ими заняться надо прямо сейчас. Пока мы все по гостиницам сидим, но сам понимаешь, люди в новый дом приехали, а гостиницы… — недоговорил он. — Плюс к ним на родине триста семей гражданских специалистов, это около девяти сотен человек, сидят на чемоданах и ждут отмашки на переезд.

— С этим, насколько я знаю, у нас все в порядке. Надо только уточнить у Мамору. Сегодня займусь. Сразу и с вашими семьями разберемся, и с теми, что в России сейчас.

— Спасибо, — кивнул Беркутов.

— Да ладно, — удивился я слегка. — Давно ж договорились.

— Это, конечно, да, — ответил Беркутов осторожно. — Но бывает всякое.

— Постараюсь, чтобы у меня «всякого» было поменьше, — хмыкнул я в ответ на его слова.

— Что ж, тогда с этим разобрались, — произнес Жень-Жень. — Кстати, среди тех, кто еще не приехал, есть несколько инженеров. Хороших, насколько я знаю. Без понятия, насколько они тебе нужны, но советую присмотреться к ним. Клан Дорин специализировался на разработке и продаже МПД, думаю, даже в Японии о парочке из них слышали.

— Например? — заинтересовался я.

— Мм… линейку «Гранитов» наши сделали. СПД-16 и СПД-16у стояли на вооружении императорской армии. «Каратель», но про этот МПД ты вряд ли слышал.

— Это стопятка который? — удивился я. — Слышал, как не слышать. Антипов с таким служит… уже служил, наверное.

— Получилось настолько хорошо, что после уничтожения клана правительство прибрало к рукам все права на него, — произнес он довольным тоном.

— Ты чему радуешься-то?

— Тому, что не нашим аристократишкам все досталось, — ответил он мне. — С «Гранита» они до сих пор деньги стригут, и хоть чем-нибудь помогли бы остальным.

— Ясненько. — не, ну а что мне еще оставалось на это ответить? Не гнать же пафосно-воодушевляющую хрень? — Что ж, обязательно к ним присмотрюсь.

Только вот куда их деть? Чтобы инженеры показали себя во всей красе, им нужны условия, где работать, с чем работать и с кем работать. Простые, пусть и опытные техники — это несколько иное, инженерам они не помощники. Тут, как ни крути, полноценное конструкторское бюро нужно, а где я его возьму?

— А эти твои инженеры, — произнес задумчиво Святов, — над «Вскрывателем», часом, не работали?

— Они не мои, а наши, — чуть скривился Беркутов. — И нет, не в курсе.

— Что за «Вскрыватель»? — полюбопытствовал я.

— СПДП-2м, — ответил Сергеич. — Он же средний пехотный доспех прорыва, вторая модель, модернизированный. Правда, в глаза я видел только базовую модель, но говорят, в начале войны несколько аристо получили «два М» в свое пользование.

— У Сергея, среднего сына, был такой МПД, — добавил Беркутов. — Андрей был Мастером, ему МПД только мешал бы, а Виталий Васильевич и вовсе был Виртуозом.

— Андрей — это наследник? — уточнил я.

— Да, — ответили одновременно мужчины. После чего переглянулись и оба хмыкнули.

— Так что за штука такая?

На что оба, опять же одновременно, пожали плечами.

— Базовая модель была просто сказкой, — взял слово Жень-Жень. — Дорогой только.

— И старой, — влез Святов.

— И все равно дорогой, — покосился на него Беркутов. — Все телохранители Дориных использовали эти МПД, спецназ гвардии, аристократы других родов. Кому требовалось. ТТХ сейчас тебе уже никто не скажет, но что точно известно, так это броня, как у тяжелых МПД, и мобильность, как у средних. Про модернизированную версию и вовсе молчу. Разве что с броней и мобильностью, думаю, у них все было как минимум не хуже. На продажу они, как понимаешь, не выставлялись.

— И инженеры… — начал я.

— Очень сильно сомневаюсь, — прервал меня Беркутов. — Там же целое КБ над ними работало, какой шанс, что эти четверо были среди десятка, работавшего над СПДП-2м?

Занятно.

— И сколько в том КБ всего народу было?

— Да под пару сотен одних только инженеров, — дернул плечом Жень-Жень.

Какие интересные познания для командира первой тысячи Воинов клана. Не Рода даже. Спрашивать, не спрашивать? Давить, не давить? Ладно, подождем пока. В конце концов, вреда для себя не вижу, наоборот — все сюда тянет мужик. И техников, и инженеров, и гражданских немерено. Не забыть бы глянуть список, кто там есть кто.

— Я так понимаю, всех выживших инженеров расхватали?

— Почти всех, как видишь, — подтвердил Беркутов.

— А эти? — не мог не спросить я.

— Ну… — замялся он. — Просто по статистике кто-то из инженеров должен был включить гордость и гонор, заявив, что служит только Дориным. Вот они и оказались теми самыми. Да только… — все пытался подобрать он слова, — за десять лет жизни впроголодь, знаешь ли, любая гордость будет подточена. А их отказы вначале аристократы не забыли. Эти типы вообще обиды с трудом забывают.

И правильно делают, как по мне.

— Что ж, давай закончим с этим, а то чувствую себя, как в магазине да без денег — все хочется, а купить не могу. С личным составом ты закончил?

— Мм… почти, — и замолчал. — Тут такое дело… видишь ли… в общем, — собрался с духом Беркутов, — вместе со мной приехал боец ранга Мастер, и он хочет обговорить с тобой условия работы, а в перспективе и вступление в твой род, — выпалил он на одном дыхании.

Ну ни хрена ж себе!

— И? Откуда столько сомнений? — спросил я, опасаясь какого-нибудь облома, как оно в жизни и бывает. Не, ну серьезно, такие подарки — да без подвоха? — Вроде хорошая же новость.

— С одной стороны, — почесал он себе макушку. — А с другой, этот тип ушел из другого рода для этого.

Оу! Променять службу роду на родине ради неявных перспектив в Японии? И как он, черт возьми, умудрился уйти? Плюнул на присягу и клятвы?

— Заинтриговал, — качнул я головой, улыбнувшись. — Рассказывай, что там да как.

И поелозил в кресле, принимая такой вид, чтобы всем желающим было сразу видно, что мне, в общем-то, плевать, будет ли у меня Мастер или нет.

— Щукин Антон Геннадьевич, — заговорил Беркутов и был тут же прерван.

— Щукин?! — Было заметно, что Святов действительно сильно удивлен. — Но он же погиб при Байкале.

— Шестьдесят пять лет, холост, детей не имеет, — покосившись на Сергеича, продолжил Беркутов. И немного помолчав, дополнил: — Точнее, вдовец. Сын и два внука погибли на войне. На том самом Байкале.

— А как же…

— Сергеич, — поморщился я, — дай человеку договорить. Успеешь вопросы задать.

На что Жень-Жень просто кивнул и продолжил:

— Как я уже сказал, Мастер, использует стихию огня. Человек он в целом добродушный, но заскоки бывают. Характер у него вообще… своеобразный, приверженец золотой середины, если так можно выразиться. У врагов ищет достойные черты, у друзей наоборот. Считает, что вдаваться в крайности нельзя. Несмотря на возраст, человек он…

— С шилом в заднице, — вставил Святов. — Если, конечно, не изменился с тех пор, как я его знал.

— Нет, не изменился, — хмыкнул Беркутов. — Мой предшественник на посту заместителя, а потом и командира первой тысячи.

Хотел я прервать его в этот момент и спросить, куда же ушел Щукин со своей должности, да подумал, что до этого еще дойдет.

— После окончания войны, полного окончания, — уточнил он, — Щукин не нашел ничего лучшего, как принять предложение главы рода Тюниных. Антон… не так предвзят, как я, — выдавил из себя Беркутов, — и посчитал, что Тюнины… достойны, — аж скривился Жень-Жень. — Он, как и всегда, посчитал, что нельзя судить на основе своих эмоций, что все не так просто, что… да и с главой рода он был хорошо знаком. Да вот беда, — с едва заметным злорадством произнес Беркутов, — ошибся. Тюнины оказались ничем не лучше остальных. Я обещал ему не распространяться, сам спросишь, если захочешь, но причина уйти у него была. И, как выяснилось, возможность. Дело в том, что Щукин, оказывается, давал клятву верности не роду, а конкретно его главе, про причины не спрашивай — тут уже сам Антон клялся молчать, соответственно и мне ничего не сказал. В итоге после смерти Михаила Тюнина Щукин стал свободен как ветер в поле. Это, кстати, тоже секрет, но мне разрешено тебе сказать об этом. Сами Тюнины, как ни странно, не знают об этом. Точнее, не знали. Теперь-то в курсе, поди. Ну а о причинах его приезда… — тяжко вздохнул Беркутов. — Тут тебе придется поверить мне на слово. Дело в том, что клановая аристократия в России и Европе, скажем так, прогнила. Есть достойные личности и рода, но в целом все именно так. Род Дориных был воспитан в старых традициях, тут даже не о чести и достоинстве идет речь, хотя и не без этого, конечно, главное — единство. Они в это верили и тянули за собой весь клан. Может, внутри все было и не так радужно, но мы-то были Слугами и Воинами клана. Вне политики. Можно сказать, под личным протекторатом рода Дориных. Потом война, где волей-неволей приходилось сплачиваться. И тут на тебе — все закончилось, Дориных нет, клана нет, зато осталось много чего такого, что хорошо бы прибрать к рукам. Гражданские первые на себе ощутили «сплоченность» клана, — поморщился мужик. — Про них не то чтобы забыли, им прямо сказали валить куда подальше. Нет, видите ли, ресурсов для помощи, да и не принадлежат они роду. Вот и прикинь, каково было старику, который вырос на совсем других принципах. Старику, парень, переключиться на иные принципы, изменить себя еще сложней, чем нам со Святовым.

— Учитывая, что мы и не изменились, — вставил грустный Сергеич.

— Щукин сказал, что хочет вернуть былые времена, — продолжил Беркутов. — Быть частью единого рода. Потому он и встрепенулся, когда узнал, что непримиримый Беркутов, — иронично кхекнул Жень-Жень, — куда-то тащит людей. Узнал, нашел и прицепился как клещ. Я ему, правда, ничего толком и не рассказал, так, чисто техническую информацию — имя твое, возраст, национальность, — потер он лоб. — Тем не менее Щукин выразил желание приехать и поговорить с тобой. К слову, из рода он уже ушел, не факт, что к тебе примкнет, но в Россию уже вряд ли вернется.

— Насколько Тюнины будут… опечалены его уходом? — задал я вопрос.

— Если ты про месть, то забудь, — махнул он рукой. — Ты вообще не при делах, а Антон… — пожевал губами мужчина. — Его небезосновательно считают безбашенным. Щукин вполне может вернуться и, если потребуется, ценой своей жизни выпилить всех неугодных. Но если тебя это волнует, спроси у него сам, ему всяко проще разъяснить этот вопрос.

— Значит, сейчас он в Токио, — пробормотал я, задумавшись.

— Да, — подтвердил Беркутов, хоть это и не вопрос был. — В местном отеле. Что-то там Интерконтиненталь.

— «Ана Интерконтиненталь Токио»? — переспросил я.

— Да, точно, — подтвердил Жень-Жень.

— Ну ты глянь, Сергеич, какой популярный отель.

— Что-то не так? — подобрался Беркутов.

— Не обращай внимания, — усмехнулся Святов. — У нас там пару раз встреча происходила с местным криминальным воротилой. С тем самым, против кого воевали, — пояснил он бывшему командиру.

Так как Беркутов успел даже немного поучаствовать в той авантюре, о которой говорил Святов, он понял.

— Сегодня я к нему уже не поеду, а вот завтра… хотя нет… — Хотя да. Старый немец может и подождать, благо не горит. — А впрочем, завтра можно и встретиться.

Грех жаловаться, конечно, мне с базой повезло, но как же жаль, что она аж за городом. Так бы и к Шмитту успел, и к Щукину.

— Его сюда позвать или сам к нему съездишь? — спросил Беркутов.

Туплю. Зачем русского сюда-то звать?

— Сам, — ответил я. — Вместе с тобой, понятное дело. Сергеич, не хочешь земляка навестить?

— Да мы как-то с ним не очень и знакомы, — пожал плечами мужчина. — Не того полета птица я был.

— Кстати, да, — вспомнил я, — как так получилось, что ты его мертвым считал?

— Да вот как-то так, — ответил он слегка неуверенно. И, глянув на Беркутова, пояснил: — Он же телохранителем Сергея Дорина был, а тот под конец войны последним из рода. Я как-то думал, что Щукин вместе с ним под Байкалом сгинул. Да и не было про него никаких слухов после этого.

Опа, какие откровения.

— Жень-Жень, поясни.

А то фигня получается — господин мертв, а его телохранитель, который должен был быть при нем, жив. Вслух я этого не сказал, но и так все понятно.

— Тут все и просто, и сложно одновременно, — вздохнул Беркутов. — Та история на Байкале случилась, это…

— Я в курсе, что это и где это.

— Да, так вот. В тот день должна была состояться битва за одну из баз Вятовых, и Сергей Дорин находился вместе со штабом, который располагался чуть в стороне от основных сил. Про штаб, точнее его точные координаты, знали всего несколько человек, и я был среди них. Но то, что произошло… — замолчал он, поджав губы. — Мне так и хочется сказать про предательство, но все же склоняюсь к версии, что Битовым просто повезло. Или их разведка оказалась на высоте… одновременно с везением. В общем, вся артиллерия, какая была у противника, отработала четко по штабу. И это учитывая, что был у нас и фальшивый. Очень похоже на… — Сложно ему до сих пор об этом рассказывать, как я посмотрю. — Нет, — помотал он головой, — слишком мало людей знало, и все они… — бормотал он. — Кхм, так вот, — взял он себя в руки. — Вся вражеская артиллерия отработала по штабу. Можешь мне поверить, там творился настоящий ад. А когда я со своими людьми туда прибыл, точнее, все же смог пробиться, от штаба осталась только вспаханная земля и куски тел. Главу… Сергея мы опознали только по частям его МПД. Первый раз Щукину повезло в том, что он все же выжил, второй раз — что мы его смогли найти. Как понимаешь, в первую очередь искали главу или его тело. Так что не чем иным, как везением, это не назовешь. Он, чтоб ты понимал, был на две трети просто закопан в землю. Ну и в третий раз ему повезло, когда мы с парнями смогли скрытно, — выделил он слово, — вывезти его оттуда и поместить в клинику. После смерти Сергея клан официально прекратил существование, но все прекрасно понимали, что Вятовы так просто не отступятся, и такая цель, как оказавшийся в коме Мастер, была бы у них в приоритете. Так что Щукин тот еще везунчик. Три года без сознания, год реабилитации и участие в последней крупномасштабной операции остатков клана Дориных. Святов в это время уже здесь шустрил. И довольно успешно, насколько я знаю.

— В том, что я делал, нет ни чести, ни доблести, — глухо и без эмоций произнес Святов. — Я ведь тебе не говорил, шеф? — поднял он на меня взгляд. — Пятеро детей Вятовых и их матери.

— И их охрана, — попытался поддержать его Беркутов. — Сомневаюсь, что это было легко и просто.

На что Сергеич отвернулся и произнес куда-то в стену:

— Плевать на охрану.

Вот, похоже, и еще одна причина держаться от родины подальше. Ему тупо стыдно. Потому и связь с бывшими соклановцами поддерживал минимальную.

— Кстати, Жень-Жень, — изобразил я очень пристальный взгляд, — ты ведь не предавал Дориных?

— Что-о-о? — протянул мужчина. — Ты… Нет! Ни словом, ни делом. Я всегда был предан клану и роду Дориных! — чуть ли не прошипел Беркутов.

Посверлив его взглядом еще пару секунд, произнес:

— Ну и забудем об этом. Что скажешь про Щукина и шансы на его приобретение? Ты хоть немного, но знаком со мной. Твои предположения?

Попыхтев несколько секунд, он все же выдал:

— Велики. Если не станешь задавать подобные вопросы. Хотя с Щукиным, пожалуй, можешь и задать.

— Не злитесь, Евгений Евгеньевич, — добавил я в голос самую малость просительных интонаций. — Я должен был спросить и увидеть вашу реакцию.

Ведьмаки могут чувствовать ложь, и чем четче ответ, тем яснее понимание. Мне действительно необходимо было задать этот или подобный вопрос. И слава богу, его ответ мне понравился. Четкое ощущение того, что мужик не врет.

— Забыли, — отвернулся он, но через пару секунд, вздохнув, повернулся обратно. — Всё. Я тебя понимаю, и больше не будем об этом. Ну а Щукин сейчас готов пойти к кому угодно, лишь бы был шанс хотя бы на тень прежней жизни. На твоей стороне я и все те, кто пришел вместе со мной. Так что ты для него, можно сказать, самый первый и наиболее вероятный кандидат. Случиться может всякое, но если не будешь перегибать палку и строить из себя избалованного мальчика, считай, он твой.

— Это радует, — пробормотал я. — Значит, завтра к нему и съезжу.

Не думал, что заполучить Мастера будет так легко. Ну, с учетом того, что он вообще появился на горизонте.

— Сакурай-кун.

— Урабэ-сан, — удивленно ответил я на кивок парня.

Дело происходило в столовой, и данный тип умудрился перехватить меня, а заодно и Райдона в тот момент, когда мы шли с подносами к свободному столику.

— Дело в том, Сакурай-кун, — продолжил Иори, — что после нашей последней встречи я, так сказать, затаил на тебя обиду. Ничего серьезного, но буду признателен, если ты примешь мое приглашение на спарринг.

— А что произошло в нашу последнюю встречу? — решил я Уточнить.

— Ты выставил меня в неудобном свете перед почтенной Аматэру-сан, — и, несколько надменно улыбнувшись, добавил: — Признаю, это было элегантно, но немного обидно.

От шельмец шпарит, и не подкопаешься. Вежливо, культурно, неотвратимо. Явно хочет меня избить на том спарринге, но так как наши ранги несопоставимы, подкладывает соломку, чтоб его потом, грубо говоря, не залошили знакомые и не очень знакомые. Вот только вопрос: это он сам решил подкатить или подлизывается к Шине? Впрочем, тут ведь два в одном может быть. Парень вполне мог посчитать, что, подружившись с внучкой главы клана, ее родня может и… добавить гирьку на весы выбора старухи Аматэру. Сомневаюсь, что больше чем гирьку, а уж если даже я сомневаюсь, то Иори и вовсе должен все знать и понимать. Дружба с принцессой клана вообще никому не помешает, а тут вполне конкретный профит.

— Почему бы и не размяться, — произнес я медленно. — После уроков устроит?

— О, вполне. Встретимся у главного входа. Мне ведь не придется тебя искать?

Все-таки не удержался, съязвил. Впрочем, тут и взрослый мог не удержаться, а уж подросток…

— Не волнуйтесь, Урабэ-сан, немного времени я могу для вас выделить.

На мои слова он улыбнулся. Криво.

— Я постараюсь закончить побыстрей, Сакурай-сан, — процедил он.

И коротко кивнув, пошел своей дорогой.

— Знаешь, — подошел поближе Рэй, — что бы ты там ни говорил про свое простолюдинство, но в таких вот пикировках кровь древнего рода Бунъя очень четко показывает, кто есть кто. И не каким-то там Урабэ тявкать на тебя.

— Это кто тебе про мою родню рассказал?

— Отец как-то обмолвился, — пожал он плечами и продолжил путь к столу.

К моему великому сожалению, в главном корпусе школы никаких спортзалов не было, все они находились рядом со стадионами, а это несколько минут ходьбы по территории Дакисюро. Вроде и мелочь, но конкретно сейчас мне хотелось побыстрей разобраться с этим делом. Увы, но как раз побыстрей и не получалось. Встретившись после уроков у главного входа, я, Урабэ и Райдон отправились в спортзал. Один из. Вел Иори, так что небольшую толпу, дожидавшуюся нас у дверей, я воспринял как должное — в конце концов, какое ему удовольствие было избивать меня втайне и чтоб никто не видел? Зайдя в зал, пошел к ближайшим скамейкам, где и скинул школьный пиджак, галстук и ботинки. А вот Иори пропал где-то в раздевалке, и пока он там переодевался, зрителей становилось все больше и больше.

— Мне кажется, — спросил Рэй, — или Урабэ специально тормозит, чтобы людей побольше набралось?

— Да по-любому, — ухмыльнулся я. — О, смотри, Шина с Минэ.

— Да, блин, и сестра приперлась, — поморщился парень.

Стоит отметить, что никто из будущих зрителей к нам не подошел. Ни Шина, что понятно, ни Анеко, ни прибежавшая Мизуки. Можно было бы подумать, что это какая-то их женская заморочка, типа не лезть под руку перед спарринг-боем, но и Вакия, появившийся здесь вместе с Тоётоми и Укитой Мамио, стояли у стены и не подходили. Меня так и подмывало спросить об этом у Райдона, но было бы глуповато спрашивать только теперь. Пришлось изображать понимание и всезнание. Или пофигизм, тут с какой стороны посмотреть.

И вот оно случилось — Урабэ Великолепный явил свой лик недостойным. Одетый в белое спортивное кимоно, Иори наконец вышел из раздевалки. Сделал он это на пару с каким-то парнем, выглядящим лет на четырнадцать и носящим галстук третьего курса.

— Это кто? — тихо спросил я Рэя.

— Без понятия, — ответил он так же. — Пойдем, что ли?

Вместе? Ну ла-адно. И правда, похоже, ритуал какой-то.

Встретились мы ровно на середине зала, баскетбольного, к слову. Зрители к тому моменту уже оккупировали все стены со стороны входа, и их перешептывания доносилось до нас ровным гулом.

— Надеюсь, — начал Иори, — лишние люди тебе не мешают. Не хотелось бы, чтобы ты потом ссылался на смущение от такого количества народа.

Я кинул взгляд на гудящих детишек. Тридцать два человека. Всего-то.

— Не беспокойся, — ответил ему. — Я чуть ли не каждую неделю играю в шахматы с Кояма Кентой. Иногда в го, — добавил я, качнув головой, — но чаще все-таки в шахматы. После жарких баталий с таким, — выделил я слово, — человеком, да когда к нему присоединяется Акено-сан, мне уже многое по барабану. Что десять человек, что тысяча, все едино.

На мои слова парень слегка повел подбородком и поджал губы. Толстенный такой намек на… пусть и не крышу, но на хорошее знакомство с большими людьми. Мол, не ты один тут крут. Бедолаге только и оставалось губы поджимать, в конце концов, не он обедает в семье главы его же клана.

— Значит, — вступил в разговор сопровождающий Урабэ парень, — мы можем надеяться, что с твоей стороны никаких оправданий не последует? Ногу не натер? Пальчик не порезал?

— Мальчик, — тут же ответил Райдон, — тут разговаривают взрослые люди, ну куда ты лезешь?

— Протри глаза, — парень нервно поправил галстук, тот самый, что указывает на его старшинство в два года. — Я старший брат Иори, Урабэ Масакуни. И не тебе…

— Ну протер, — перебил его не пошевелившийся Рэй, — и что? Помолчи лучше.

Райдон просто вкатал своего оппонента в бетон. Любой намек этого Масакуни на возраст сейчас будет звучать как оправдание, а перевод темы — проигрыш в пикировке.

— Такой взрослый и такой бескультурный, — покачал головой Масакуни.

Ладно, признаю, выкрутился. Даже ближе к «уел».

— Всему свое место и время, — заметил я на слова старшего Урабэ. — Здесь и сейчас мужик должен звучать как мужик, а не как мужчинка.

Моя шпилька по поводу его внешности. Не совсем справедливая, если честно, но у нас тут спарринг, походу, уже идет. А учитывая, что гóлоса мы не понижали, зрители с интересом следили за развитием событий.

— Тот, кто ведется на обертку, — вновь подал голос Иори, — очень часто оказывается на самом дне. Но тебе об этом уже не надо беспокоиться.

— Уже? — тут же зацепился я за слово. — Что значит уже, не пояснишь?

Мне даже интересно, как он выкрутится. По факту, его слова не то чтобы глупость, они просто бессмысленны. Обычный пафосный бред. Иори ляпнул, не подумав, крутую фразу, а про смысл-то и забыл. Я даже не буду говорить, что он не может знать много про мою жизнь, в которой дно — это прошлое, так я и в данной ситуации на дне не окажусь. Ну проиграю, и что? Жизнь — борьба. Это философия данного мира. Проиграть сильному сопернику — не позор. Проиграть, когда надо выиграть, вот это другой разговор, пусть даже противник и сильней. Но здесь и сейчас, опять же, я от проигрыша ничего не потеряю. А если проведу бой грамотно, то и выиграю. Короче, пусть попробует отбрехаться. Я даже мешать ему не буду.

— Думаю, пора уже все-таки приступить к спаррингу, — нарушил тишину Райдон. Семь секунд они молчали, в данном формате это уже слишком много.

— Приступим, — выдавил из себя Масакуни.

А ведь старший Урабэ неплохо бился, если бы не его младший брат, который обоих подвел, мог бы и затянуть перебранку. В одно лицо, конечно, порвать нас с Рэем у него не вышло бы, но потянуть подольше мог.

Эх, а в конце концов, один фиг драка. Мог ли я отказаться от боя? Мог, но закончилось бы все так же, только не в спортзале, а за углом школы. Причем никто бы уже не говорил, что Иори избивает более слабого, он бы избивал слабака и труса. Ну ладно, может, и не так все серьезно, но давление на парня в связи с его более высоким рангом было бы меньше. Понимал ли это Иори? О, думается мне, понимал, но и сделать ничего не мог. Давить и запугивать, дабы я отказался от боя, это выставить себя быдло-гопником, чего, как мы видим, он не хочет. А с учетом его притязаний на род Аматэру, еще и не может. Угрожать наедине? Так докажи потом, что действительно на бой вызывал.

Когда Райдон и Масакуни отошли от нас подальше, я подумал, что, в принципе, шанс на победу есть, если Иори, как и многие до него, недооценивает меня великого. Уж не знаю почему, но многие тупо не включают «доспех духа» в начале схватки. Всего-то и надо хорошенько приложить его в челюсть первым ударом. Но, как вы понимаете, это было бы слишком просто.

Отведя в сторону летящий мне в челюсть кулак и почувствовав под пальцами «доспех», сделал подшаг вперед и подсек опорную ногу Иори, одновременно с этим толкая парня плечом. Манёвр с более-менее опытным бойцом моего мира малореальный, на подобной скорости, во всяком случае. Но в этом чистая рукопашка не сильно развита. Бахир, бахир и вновь этот треклятый бахир. В общем, парниша упал. Причем смачно, сразу видно, никто его падать не учил, и если бы не «доспех», правую руку он мог бы и вывихнуть. Я же, не особо раздумывая, зафутболил ему с ноги в голову. Жаль, но Ветерану такой удар… даже не знаю… нипочем, короче. Вот и Урабэ мотнул головой — и через мгновенье снова на ногах. Следующую пару минут парень все осторожничал, не хотел угробить меня с одного удара, но с каждой секундой распалялся все больше и больше. Помогали ему в этом и постоянные падения, которые я ему устраивал. Не забывая пинать. В общем, в какой-то момент я понял, что вот конкретно этот обычный удар, насколько бы хорошо он ни был тренирован, человек просто не в состоянии отвести или даже увернуться. Хотя за счет опыта, пожалуй, увернуться, точнее отшатнуться такой гипотетический человек смог бы, но в моем случае окружающие скорей о каких-нибудь высших силах задумались бы, а не об опыте. Пришлось подставляться.

Резкий и сильный удар бросил меня на пол, пришлось притворяться, уж простите, и пока я делал вид, что поплыл, по ребрам прилетел пинок от Иори. Тоже отнюдь не воинский. Как итог, треснувшее ребро и отправленная в полет тушка ведьмака. И то ребро треснуло только потому, что я лишь слегка укрепил тело. Слегка, это чтоб хоть какие-то следы от побоев остались. Ну и заодно чтобы ребра трескались, а не ломались.

Четыре метра полета — это, я вам скажу, немало. Звучит, может, и не очень, но вы просто для интереса как-нибудь померьте. Так что полет мой обладал задатками эпичности. А этот ушлёпок еще и останавливаться не стал, даже не притормозил. Только мое кувыркание прекратилось, по пострадавшим ребрам прилетел еще один удар, ну хоть не такой сильный, как первый. Правда, сразу после этого меня за шкирку подняли и нанесли два подряд удара, на этот раз кулаком. В живот и печень. Вот эти удары были уже ветеранскими. Я даже начал сильнее укреплять тело. Под конец меня пнули ногой в грудь в стиле незабвенного царя Леонида, отчего я пролетел еще пару метров.

Лежу я такой и думаю: встать, не встать? Как-то неожиданно резко парнишка начал. По идее, можно не вставать, по уму тоже, но мы ведь на публику играем, иначе и затевать все это не стоило. Все для вас, зрители.

— Эй… — сплюнул я на пол, неуверенно поднявшись. — Кое-кто еще на ногах.

Не скажу, что Урабэ после моих слов сильно перекосило, но скривился он точно.

— Это ненадолго, — выдал он, приближаясь.

Пафосный какой мальчик.

Лоу-кик заставил встать на одно колено, после чего, удерживая меня за рубашку, Иори нанес три удара по лицу. Так себе удары, видимо, думал, что мне хватит. Закончил же он классическим тернинг хил-киком, он же задне-обратный удар, прямо мне по носу. Красиво получилось, не спорю, но уж сейчас-то я ему настроение испорчу. Полежу только чутка.

— Эй… — вновь поднялся я на ноги. Даже постарался сделать это более неуверенно, чем в прошлый раз. — Ты куда пошел? — и утерев нос, продемонстрировал ему руку: — Даже крови нет.

Ой, это я, кажется, зря. Щас мне по лицу наприлетает.

— Эй… — поднялся я в третий раз. — Куда ж ты все убежать норовишь?

— Эй… — только и успел я сказать, встав в четвертый раз.

От удара ногой с разбега я пролетел остаток расстояния до стены, нехило так впечатавшись в оную.

Наверное, следовало уже закончить, но я решил, что число четыре не канает.

— Эй… — изобразил я кусок мяса на последнем издыхании. Даже падать не стал, опершись о стену. Впрочем, руки в защитную стойку поднимать тоже не стал. — А ты, похоже, устаешь.

— Да будь ты проклят, тварь! — выкрикнул Иори.

Все-таки переборщил. Надо бы в кратковременное забытье уйти, а то как-то совсем уж фантастически все выглядит. Тут главное вовремя «очнуться», не хочу я что-то в медпункт попадать. Объясняй потом всем, почему так мало повреждений. Ведь как пить дать найдутся заинтересованные. А вот в больнице, где сейчас лежит Шотган, у меня аж трое прикормленных докторов, которые объяснят всем желающим, как мне сильно досталось. Если на них не давить, конечно, но я что-то сомневаюсь, что это придет кому-нибудь в голову. Кому вообще придет в голову этим интересоваться? Вполне возможно, что Кенте или с очень высокой долей вероятности Акено, если тот узнает о случившемся. А он может.

Но это все ерунда, обдуманная мной очень быстро и в фоновом режиме, гораздо больше меня интересовало, не ошибся ли я, доведя Иори до такого состояния. И как бы кто-нибудь не вмешался. Такое тоже возможно, учитывая то остервенение, с которым мутузил меня Урабэ, сначала прижав к стене, а потом, уронив очередным ударом в челюсть, уже на полу. Слава богу, хоть бахиром не усилялся, так бил.

Повезло. В очередной раз. В себя младший Урабэ пришел до того, как кто-либо вмешался. И хорошо, с одной стороны, и офигеть просто, с другой. Будь на моем месте простой парень, скорей всего калекой остался бы, а мог и умереть. Ну ладно, простой парень и не в состоянии довести Иори до подобного — он после первого полета не встал бы.

«Очнулся» я, когда подошедший Рэй начал прощупывать у меня пульс. Тут как раз и Мизуки подбежала, подошли Анеко, Вакия со своей компашкой… староста. Неожиданно. Хм, Шина с Минэ на подходе, что еще более неожиданно.

— Хех, — выдохнул я, ухмыльнувшись Рэю. — Как я его, а? Жаль, сбежал, не дал себя добить.

— Отморозок ты, Син, — ответил Райдон, стоя передо мной на корточках. — Надо тебя до медпункта дотащить.

Девушки просто стояли рядом и молчали, а вот Тоётоми Кен высказался:

— Ты красава, Сакурай, уделал его.

— Согласен с Охаяси-куном, — добавил Вакия, — ты отморозок. Но сработал красиво, не отнять.

— Может, уже в медпункт? — все же подала голос Мизуки.

— Нет, — посмотрел я ей в глаза. — Немного отлежусь и домой. А уж оттуда в больницу съезжу.

— Си-и-ин… — сходу заныла рыжая; видимо, женская чуйка сработала, и она поняла, что логикой меня бить бесполезно.

— Рэй, поможешь? — отвернулся я.

— Си-и-индзи-и-и…

— Она права, Син, ты…

— Домой, Рэй, только домой.

— Ну что, бравый герой, — дошла до нас наконец Шина. — Навоевался? — выдала она слегка презрительно.

— Ши… — начала говорить Мизуки.

— А ведь он всего на год старше тебя, — наклонилась она надо мной. — Бесполезный ты человечек. Даже ударить его толком не смог, — разогнулась она. — Пойдем, Минэ, сходим в кафешку перед клубом.

Вот с-с-с… стерва… Единственные, кто мог ответить Шине, были я, так как обращались ко мне, да Мизуки, по праву родства, но Шина умотала слишком быстро, чтобы найти достойный ответ. Вылила помои, переключилась на Минэ, после чего уже не очень удобно ей что-то предъявлять, так она тут же и ушла. Не кричать же ей в спину, она при этом от кучи ответов может просто отмахнуться. В общем, я не успел ответку придумать, а Мизуки, которая могла выдать что-нибудь чисто на эмоциях и ей бы за это ничего не было, просто впала в ступор. Не часто я ее такой видел, но бывало такое, ситуация не уникальна. Теперь они с Шиной пару месяцев лаяться будут. Остальные же ребята… ну, будь мы в обычной школе, кто-нибудь обязательно ее окликнул или еще как-то вмешался, но мы не в обычной школе.

Едрить-колотить!

— Анеко, — произнес я.

Ноль реакции.

— Рэй, — дрыгнул я ногой, — сестру держи.

— Что? — не понял парень.

— Она сейчас, кажется, сорвется.

Давно я не чувствовал такой незамутненной ненависти, а ведь ведьмак, как вы помните, может чувствовать только по-настоящему сильные эмоции.

— Анеко, — поднялся Райдон. — Сестренка, — приобнял он ее, поворачивая лицом ко мне. Так-то она стояла спиной, вперив взгляд в уходящую Шину. — Успокойся, нельзя действовать сгоряча, сама ведь потом пожалеешь. Давай лучше Синдзи до дома проводим. Или, скорей, дотащим, — попытался он разрядить обстановку. — Заодно глянем, как он живет. Тебе ведь тоже интересно? Мне вот очень.

— Мизуки-сан, — прикрыла девочка глаза, успокаиваясь. — Однажды ваша сестра нарвется, и ей очень сильно повезет, если только на меня.

Глава 8

— Ох, — выдохнул я, аккуратно присаживаясь на диван в гостиной.

Из школы со мной приперлась толпа. Получилось по большому счету случайно или, скорее, по стечению обстоятельств и благодаря маленькой засранке Мизуки.

Изначально была мысль пригласить только Райдона, уж за одного человека, пусть и Охаяси, мне вряд ли что-нибудь выговорили бы, но выходка Шины чем-то задела Анеко, и достаточно сильно, чтобы родной брат без всякой там эмпатии, пусть и урезанной, всполошился и ляпнул девушке, что ей тоже можно. Не критично, если подумать, да и сама Анеко вполне понимает, что такое чужие родовые земли, но я уже тогда начал думать, как бы и ее протащить. Надо было отвечать за слова друга, сказанные сестре, с которой у меня были хорошие отношения, да еще показать главам кланов, что работу посредника я все же выполняю. Хотя последнее — больше отмазка. Чего я не ожидал, так это желания проводить меня и других ребят, собравшихся вокруг моей тушки после боя.

Затык случился на границе квартала, когда поддерживающий меня Рэй, а за нами и все остальные притормозили недалеко от пары мощных ротвейлеров. Псины лежали, как стражи, по обе стороны дороги параллельно друг другу и при нашем приближении повскакивали на лапы. Подростки слегка сникли при виде мохнатых охранников, а я задумался о том, что мы где-то на границах кланового квартала и со мной куча незадокументированных спутников. Хотел уже было подать голос и вежливо все объяснить ребятам, но меня опередила Мизуки:

— Ой, да ладно вам, — махнула она рукой, — не бросятся они на нас. Пойдем уже.

Ну раз дочь наследника клана не против… если б она еще вперед пошла, а не стояла за спиной, но это, видимо, какие-то женские заморочки здешнего мира. Девчонки вообще шли чуть позади нашей мужской компании.

— Мизуки права, местные псы зашуганы мной в достаточной мере, — бросил я на ходу. — Пусть только попробуют тявкнуть.

Тявкать они не тявкали, но следили очень пристально. И пусть «доспех» собаки все равно прокусить не смогли бы, но меньше проблем — меньше суеты. Извиняться потом за чужих псов желания не было.

Первым, кого потеряла наша компания, зайдя в дом, был, как ни странно, Вакия.

— Вау, — подошел он к аквариуму. — Какой чистый цвет.

Я был немного удивлен тем, что парень разбирается в платиновых араванах. Оставив его и дальше разглядывать рыбок, мы всем скопом пошли в гостиную.

— Может, чаю? — услышал я негромкий вопрос Анеко к Мизуки.

— Пошли, — так же тихо ответила она.

Минус две девчонки, отправившиеся на кухню.

Тоётоми тормознул возле книжных полок, которые были заполнены всевозможной литературой по древней истории и археологии. Там же стоял исчерченный карандашом глобус. Наследство родителей. Мамио, который в моем представлении должен был, стеснительно помявшись, сесть в кресло и не отсвечивать, завис возле книжного шкафа. Сначала-то он за Тоётоми шел, но шкаф оказался достаточно близко, чтобы он там что-то заметил. А заметить он мог только подборку по военной технике этого мира. В основном это были книги о боевых роботах и мобильных доспехах, но про стрелковое оружие и МПД тоже хватало. И так, по мелочи, всякого. Это уже моя коллекция.

— Сакурай-кун, — подошла ко мне староста, — я понимаю, что после такого… спарринга продолжать учебу неразумно, но ты мог хотя бы сходить в медпункт, а раз уж не пошел, тебе следует посетить больницу.

— Именно этим я и займусь в ближайшем будущем, — улыбнулся я ей, слегка кивнув. — Приду немного в себя и поеду.

— Ты не понимаешь, как опасно терять время в твоем положении?

— Понимаю, — отчего моя улыбка немного скривилась.

— Тогда почему…

— Староста, — вмешался Райдон и, понизив голос, и продолжил: — Дела вне класса — не ваша компетенция.

— Как скажете, — поджала она губы. — В таком случае я пошла. И, Охаяси-кун, остальное — не моя компетенция, но вас я попрошу не опаздывать завтра на уроки.

— Я благодарен вам за напоминание, староста-сан, — ответил он совершенно спокойно, но только дурак не услышал бы в его словах иронию.

Когда девушка вышла за дверь, я нарушил молчание:

— Как-то ты с ней холодновато.

— Наверное, — вздохнул Рэй. — Но надо же уметь вовремя останавливаться. Ты сам-то как, если серьезно?

— Ну… — покосился я на Тейджо, все еще сюсюкающегося с рыбками, — целители меня поставят на ноги. — За пару дней, — добавил я чуть тише.

Понимающему человеку это о многом говорит. Например, кости за пару дней не срастить.

— А ты крепче, чем я думал, — ответил он мне так же тихо.

— Скажем так, подобного, — выделил я слово, — результата может добиться любой. Хотя нет, насчет девчонок утверждать не возьмусь.

— Это, конечно, интересная тема для разговора, но вряд ли девушки ее оценят.

Как раз в этот момент подошли Мизуки с Анеко и начали выставлять на столик чашки с чаем. Восемь штук.

— А где Имубэ-сан? — спросила Анеко.

— Ушла. Видимо, в свой клуб, — ответил я ей.

— И она права, не стоит прогуливать клубные занятия, но уж на чашку чая у нас время есть. Синдзи, ты ведь посетишь больницу? — резко сменила она тему.

— Несомненно, — кивнул я ей.

— Потрясающе, — пригубил чай Райдон. И с удивлением спросил: — Что это?

— «Желтый монах», — почему-то вздохнула Анеко.

Странно, не помню у себя такого.

— Двадцатилетний «Желтый монах», — поправила ее Мизуки.

— Ничего себе… — вынырнул из-за спины Кен. — Да ты полон сюрпризов, Сакурай-кун.

Я определенно чего-то не понимаю.

— Ну… чай и чай, чего такого-то?

О-о-о… видели бы вы эти взгляды.

— Тейджо, Мамио! — позвал Тоётоми друзей. — Знаешь, Сакурай-кун, «Желтый монах» — это не то, о чем можно сказать «чего такого-то».

— Двадцатилетний «Желтый монах», — вновь встряла Мизуки. — Правильно его мама осквернителем чая называет.

После того как все собрались вокруг столика, мы минут пять наслаждались чаем, перебрасываясь ничего не значащими фразами.

— Все равно не помню у себя никакого «Монаха», — все-таки не выдержал я.

— Он чувствителен к месту хранения, — пояснила Мизуки, — вот маман его и спрятала. Вдруг ситуация, как сейчас, а тебе и гостей угостить нечем.

— У меня есть что предложить гостям. — Я даже слегка возмутился.

Знаете, скептически-ироничный взгляд Мизуки на удивление сильно пробирает.

— И что? — усмехнулась она. — Если его будешь заваривать ты, то… — Она даже головой покачала.

— Неужто все так плохо? — осторожно спросила Анеко.

— Хуже, — припечатала рыжая. — «Осквернителем» его не просто так называют.

— Но прятать чай… — покачал я головой. — А если бы тебя с нами не было?

— Пф, — фыркнула Мизуки и сделала глоток, пряча улыбку. — Хотела бы я посмотреть на лица твоих гостей. Но увы, раз уж я здесь, ничего не поделаешь.

— Злая ты, — уже я сделал глоток.

— Тебе определенно нужна правильная жена, разбирающаяся в теме, — заметил Тоётоми.

— Проще в этой теме самому разобраться, чем жену искать, — возразил я.

— Хм, — практически одновременно выдали Анеко и Мизуки и так же одновременно сделали по глотку.

— Ладно, ты там в больницу не собираешься? — спросила рыжая, ставя чашку на столик.

Самую малость беспардонно, но в пределах разумного. Просто мне сейчас надо сказать, чтобы они в таком случае шли по своим делам, а вот это уже немного невежливо. Благо можно и намекнуть.

— Вот допьем чай, я и позвоню водителю.

— Син, ты лучше сейчас позвони, — заметил Вакия, — а там уж он и подождать может. Да и уйдем мы десять раз, пока машина подъедет.

Все-таки беспокоится народ. Я грешным делом думал, что уболтал ребят, так хорошо мы сидели, но, видимо, не получилось.

Под серьезными взглядами подростков пришлось доставать мобильник и вызывать Васю-тяна. С другой стороны, и правда, почему я ему раньше не набрал?

Через шесть минут подал голос Мамио. Вроде как надо бы и в школу топать — клубы, все дела. Какой правильный ученик. Ребята быстренько собрались и отправились обратно в школу. Я же потопал в душ.

Выйдя из кабинета врача, я шумно выдохнул через нос. Прикормленный доктор оказался не таким уж прикормленным — не обращать внимания на всякие мелочи и помалкивать он был готов, а вот этих самых мелочей самому добавить — сразу несознанку врубил. Бог с ним, пришлось пообещать больше денег, но мужичка уболтал. Главное, он теперь и сам молчать будет, а не только за деньги. Можно сказать, я даже в плюсе где-то. Да и если вдруг что, разговор с ним вести будет попроще.

Пойду своих проверю. Так уж получилось, что именно в этой больнице в свое время оказался Нэмото в тот самый первый раз, ну и всех последующих больных я старался определить сюда. С врачами вон договариваюсь. Четыре Целителя к больнице приписаны. Они, правда, вечно заняты, проще частного нанять, но ведь есть.

Целители — вообще отдельная тема для лекции или даже пары научных трудов. Вроде такие же бахироюзеры, как и все, но практически во всем отличаются. Свои ранги, другое отношение, даже доступ к знаниям совсем иной. Целительство, пожалуй, единственный вид бахира, к которому требуется предрасположенность. Умеешь — здорово, не умеешь — иди Огню обучайся. Все остальные стихии доступны любому, проблема в знаниях. Взять, к примеру, что-нибудь редкое… ну, например, дым. Или звук у фехтовальщиков. Изучить может любой, да вот беда, стихии потому и редкие, что инфу по ним берегут, себя не щадя. А у Целителей наоборот, если можешь — вот тебе знания, вот техники, вот вузы специальные. Что, ты уже Мастер? Ну так держи несколько техник на Виртуоза, чтоб, значит, на ранг мог сдать. Правда, учитывая, что есть целые рода и кланы, специализирующиеся в целительстве, инфа, доступная простолюдину, далеко не полная, точнее, у аристо ее гораздо больше — но у боевых спецов и того нет. Сам, ищи все сам. Друзей заводи, врагов пытай. Хм, забавно, но я только сейчас подумал, что понятия не имею, сколько Целителей в мире, точнее, насколько они редки. Могу только сказать, что проблем с ними никогда не имел, всегда мог найти. Но и о большом количестве тоже речи не идет. Четыре Целителя на больницу — хороший результат, не отличный, но хороший. Обычно их трое. По частникам ничего сказать не могу, но в Малом телефонном справочнике Токио более полутора тысяч телефонов частных Целителей. Много это или мало, не знаю, с остальными городами и тем более странами не сравнивал.

В больнице сейчас лежало шестеро моих людей. Двое были ранены при обороне родового особняка и четверо — при обороне базы. Благодаря тем самым Целителям первые двое почти здоровы, а остальные идут на поправку. Обойдя каждого, засвидетельствовал им свою заботу, после чего направился на этаж выше навестить Шотгана. После атаки на клуб «Ласточка» Хонда так и не вышел из комы, а я, если честно, с тех пор навещал его всего один раз. Стыдно. И страшно. Не знаю, что говорить ему, когда он очнется. Тетя Наташа мертва, защищая, закрыла своим телом его, уже тогда раненного, от осколков гранаты. А ведь у них все к свадьбе шло… Умом понимаю, что если бы не я, то они и не встретились бы, да и бар бы у Шотгана отобрали, но не скажешь же ему это. Эх, скорей бы он в себя пришел, неопределенность его состояния немало нервов мне попортила. Уж лучше сразу все прояснить и во всем разобраться. А слова докторов о том, что он может и не очнуться, выкидываем на фиг.

Из палаты вышел в некотором раздрае. Постояв у двери пару секунд, встряхнулся — нельзя поддаваться депрессии, но, сделав пару шагов к выходу, вновь замер.

Бранд? Да ну, бред. Откуда здесь взяться псу из моего первого мира? Да и эмоции он должен испускать другие. Но как же, черт возьми, похоже на то, что я почувствовал в нашу с ним первую встречу!

Я, наверное, никогда не устану повторять, что ведьмак не эмпат. Точнее эмпат, но сильно урезанный. Наши способности не идут ни в какое сравнение со способностями ведьм. Только очень сильные чужие эмоции доступны для прочтения ведьмаку. Можно сказать, самый пик этих самых эмоций. Соответственно, и длится это недолго, а уж если ты подобное в толпе почувствовал, даже зная направления, сложно сказать, кто источник. Теперь представьте: едете вы такие с семьей по лесной дороге. Слева лес, справа лес, рядом только жена и дочь, вдруг — бац! — огромной силы тоска, обида, обреченность и ни миллиграмма злобы. Кто сможет обвинить меня, что я тогда все-таки остановился? Пес сидел на обочине, и, будучи за рулем, я на него внимания не обратил — мало ли беспризорных и откровенно диких собак? Но когда мимо его глаз проехала очередная машина… короче, я не устоял. Человек вообще к животным относится гораздо добрей, чем к собратьям, а уж если это собака… Только они могут осознавать, что их бросили, и не злиться на хозяина. Люди на такие эмоции не способны.

Почувствовав такое второй раз в жизни, да посреди больницы, где животным вообще-то находиться запрещено, я в очередной раз не удержался. Впрочем, ситуация наверняка другая, пса, ну или другое животное, сюда могли только пронести, вряд ли найдется настолько умная животина, чтобы пробраться сюда самостоятельно. Так что, на всякий случай оглянувшись — мало ли, вдруг ошибся с направлением, я направился к палате через одну от Шотгана. Еще раз оглянувшись, осторожно приоткрыл дверь.

— Оу, ну ни хрена ж себе…

Никаких животных там не было, и это удивило меня гораздо больше, чем живой Итагаки Сейджун. Последний раз я его видел на одном из этажей того небоскреба, с которого мы скинули китайских Учителей, выглядел он тогда как мертвец, коим мы его и посчитали, благо рядышком валялся его хозяин с простреленной головой. Но данный факт — ерунда по сравнению с тем, что человек тоже может фонтанировать собачьими эмоциями. Не, ну серьезно, я был свидетелем стольких возвращений с того света, что меня этим удивить сложно.

Зайдя в палату, пока на меня никто не обращает внимания, осторожно прикрыл дверь. И что же мне с тобой делать, Сейджун? Развернуться и уйти? Оно, конечно, можно и так, но сильные Ветераны на дороге не валяются, а тут нате вам — и сильный, и бесхозный. Хотя… да не, Сверлу голову прострелили. Чудеса встречаются, но не так же часто. Главное, если Сейджун выберет своим новым хозяином меня, будет еще один преданный человек в команде. Причем преданность его не станет даже обсуждаться. Встречался я с подобными людьми. Жили они, правда, после этой встречи недолго, но с одним даже успел завести шапочное знакомство. В общем, Лесник был бы отличным приобретением, если бы не одно но — психолог из меня так себе. За счет жизненного опыта еще могу что-то, но я ж не многомудрым стариком помер, опыта того на сорок лет жизни всего. Да и опыт у Разрушителя тот еще. А Сейджун не пес, его растормошить и привязать к себе будет посложнее. Ай, да ладно, что я теряю-то, в конце концов?

— Удивил ты меня, Лесник, — произнес я, просто чтобы с чего-то начать. — Признаться, думал, что ты мертв. Наверное, и не я один.

И правда, кто еще может быть в курсе? Акеми? Что-то сомневаюсь я. Тогда бы она перевезла его куда подальше — преданные люди нужны не только мне, а Акеми девочка умная. Отдать его в мое пользование? Да вы шутите. С чего бы? Али ей не нужен еще один суперпреданный Ветеран? Так что я, пожалуй, склоняюсь к тому, что про Сейджуна просто забыли, и здесь он оказался случайно. Посчитали мертвым и выкинули из головы, а он возьми да выживи. Если бы конфликт продолжился, про него наверняка бы поинтересовались, а так людей одолевали совсем другие проблемы. Например, чего бы ухватить побольше и подороже. Территорию получше выбить.

— Ты уже в курсе, что Сверло мертв?

Молчит. Глаза закрыты, и вроде как без сознания. Но я в монастырь уйду в тот момент, когда не смогу отличить того, кто в отключке, оттого, кто притворяется. Хотя стоп, чуть фигню не ляпнул вслух. Мужик не притворяется, ему сейчас просто плевать на все. И на мои слова, и на этот мир в целом. Растормошить это тело можно, всего-то и надо начать хаять его бывшего хозяина, но отношение ко мне после этого у него будет… даже предполагать не возьмусь.

— Знаешь, — подошел я к его кровати, по дороге зацепив стул у стены. — Несколько лет назад, — сел я рядом, — у меня была собака. Породистый сильный пес. Попал он ко мне уже будучи взрослым, и мне с трудом представляется, что там с ним произошло до меня. Когда я его нашел, он сидел на обочине дороги и ни на что не реагировал. Грязный, со свалявшейся шерстью, с опущенной мордой. Он не рычал, не гавкал, просто сидел и смотрел в землю. Если взять его за загривок и потянуть за собой, он безропотно пойдет, но стоит только отпустить, он тут же сядет и опустит морду. Абсолютная пассивность. Псу было плевать на мир, на то, что происходит вокруг, на себя самого. Знал бы ты, сколько теорий я выдвинул о его прошлом. А уж сколько мне потребовалось сил, чтобы вернуть его к жизни. Бранд… — сглотнул я ком в горле. — Самое преданное существо, которое было у меня в жизни, — после этих слов я замолчал, обводя взглядом палату. Не знаю, что еще сказать. — Я в курсе, что ты меня слышишь, но сомневаюсь, что притворяешься спящим. Скорей всего тебе просто плевать на все. Этим вы очень похожи с Брандом, когда я его нашел. Про тебя я был не в курсе, так что, можно сказать, тоже нашел. Правда, ты не пес… Считай, что смотреть на потерявших волю к жизни мне просто неприятно. Прихоть. Так что давай, — поднялся я со стула, — приходи в себя. Я еще зайду, поэтому не смей на себя руки накладывать.

Кстати говоря, надеюсь, что не наложит. Буду почаще сюда наведываться, хоть и стыдно, что из-за Лесника, а не из-за Шотгана. Но в случае с последним мне стыдно еще сильней. Вот и причина навещать Хонду чаще.

Выйдя из палаты, пошел узнавать насчет Сейджуна. Как выяснилось, они тут даже не знают его имени, соответственно, никто не оплачивает его лечение. Это значит, что как только мужика немного подлечат, тут же вышвырнут на улицу. Разбираться с оплатой прям тут не стал — тогда ведь придется его настоящее имя сказать, ну или хоть как-то обозначить свой интерес, а насколько это безопасно, я не знал. Отпечатков его пальцев в базе полиции нет, значит не залетал, но опять же всей картины я не знаю. Поручу Таро, делом больше, делом меньше… хех, справится.

Добравшись наконец до машины, покосился на соседнее сиденье, где лежала шкатулка, переданная мне Кагами. Вести серьезные разговоры со старым немцем было рановато, а вот навестить его просто так вполне можно. А и «рановато» — понятие относительное, можно и поинтересоваться, что он вообще думает о Малайзии.

Зайдя обычным шагом в магазин, я слегка притормозил от увиденного. Как-то привык, что за прилавком либо Момодзи, либо сам Джернот Шмитт, а тут тот же Момодзи и некая молодая особа. Причем оба в похожих черно-красных костюмах. Раньше как-то не замечал у Момодзи форменной одежды, всегда он был одет в повседневную, только с фартуком.

— Привет, Момодзи-сан, — поздоровался я.

Девушка еще раньше повернулась ко мне лицом, сложила руки у живота и сделала вежливый поклон. Ничего такого, стандартное действие работников. С Момо же я знаком достаточно долго и… достаточно близко, чтобы он не кланялся по поводу и без. Не подумайте ничего такого, мы не друзья-приятели, просто достаточно близко знакомы.

— Здравствуй, Синдзи-кун, — кивнул он мне в ответ. — Знакомься — моя сестра Танси Аки.

— Сакурай Синдзи, Танси-сан, — вежливо кивнул я.

— Приятно познакомиться, Сакурай-сан, — еще раз поклонилась она.

Лично я уже давно забил на попытки быть как все и отвешивать поклоны направо и налево. Раньше даже казусы из-за этого не раз случались, сейчас-то я не забываю кланяться кому надо. Да и то приходится признавать, что многие считают меня нагловатым или откровенным хамом. Но тут уж ничего не поделаешь, коробит меня от некоторых японских заморочек. Например, от поклонов совершенно незнакомым людям. Или слегка знакомым. Если же не «слегка», то уже и кланяться вроде как не надо. С моей колокольни, само собой. У меня эти прогибы как-то с детства ассоциируются с холопством, а уж на колени встать… Да, в Японии смысловая нагрузка таких действий другая, но уж что есть, то есть.

— А я уж было подумал, что ты девушку нормальную нашел, к себе подтянул, — усмехнулся я после обмена приветствиями.

На что он скривился.

— Когда вам уже надоест шутить на эту тему?

Когда ты в ответ шутить начнешь. Но этого мы со Шмиттом тебе не скажем.

Был тут случай год назад, нашел он себе девушку. Сам я ее не видел, но Момо утверждал, что красавица писаная. И в этом она хороша, и там все здорово, и любим мы друг друга ну вот прям ах! В итоге огнестрельное ранение при попытке ограбления. Догадайтесь, кто грабить пришел? Показательный момент, Момодзи мог и предать нанимателя, а получилось, как в вестернах. Старый немец потом упоминал, что на записи с камер девка минут пять держала на мушке его помощника, пыталась уговорить помочь ей. Только вот не учла, стерва, что даже под дулом пистолета он все равно успеет достать свою пушку и вышибить ей мозги через глаз. Момо хоть и не бахироюзер, но в тире зависает очень часто. Очень. Слава богу, рана несерьезная оказалась, да и вернувшийся из соседнего города Шмитт, немного офигев от ситуации, — а он наслушался про эту богиню, поверьте, побольше моего, — быстренько организовал Целителя, что самому парню было просто не по карману.

Вот с тех пор мы со Шмиттом и тормошим парнишку, чтоб совсем не закис. Может даже не только мы.

— Да теперь уж пока не женишься, — усмехнулся я. — Герр Шмитт дома?

— Ага, — посмотрел он на лестницу, ведущую на второй этаж. — И даже не один. С внуком.

С шестнадцатилетним Нибори я даже встречался однажды. Ничего конкретного сказать про него не могу. Разве что на японца он не сильно тянет, притом, что и бабка и мать у него из этой страны.

— Мм… позовешь? Или мне лучше в другой раз зайти?

Вместо ответа он кинул взгляд на шкатулку в моей левой руке и просто кивнул, отправившись наверх. Вернулся через две минуты и, махнув на лестницу, пригласил:

— Можешь идти. Они там не сильно и заняты. В гостиной сидят.

Ну а сестра Момо за это время не вымолвила ни слова. Просто стояла статуей, изображая идеальную продавщицу. Видимо, все-таки есть какой-то опыт в подобной сфере услуг. Все они там как под копирку.

Открыв дверь в гостиную, очередной раз за сегодня удивился. Слегка так. Дело в том, что парень, сидящий в одном из кресел, был точно не Нибори, а раз Момо сказал, что внук, получается, это Дэн Шмитт, девятнадцатилетний брат Нибори, про которого я только слышал. А слышал я, что он недавно уехал в Германию, дабы прочувствовать, по словам Шмитта, разницу между двумя странами. И, видимо, прочувствовал, раз вернулся так быстро.

— Здравствуйте, герр Шмитт, — улыбнулся я старику. — Шмитт-сан, — легкий поклон парню.

— Здра-а-вствуй, Синдзи, — запнулся он при взгляде на шкатулку в моих руках. — Позволь представить тебе моего старшего внука — Шмитт Дэн, — произнес он его имя-фамилию на японский манер, то есть сначала фамилию, а потом уже имя, тем самым показывая мне, что Дэн, несмотря на деда, больше японец, чем немец.

— Приятно познакомиться, — кивнул я Шмитту-младшему, — Сакурай Синдзи, — и еще один поклон с дежурной улыбкой.

— Аналогично, Сакурай-кун, — встал он и немного поклонился, после чего сел обратно.

— Герр Шмитт, — повернулся я к старику, — у меня сегодня не совсем обычный подарок, — приподнял я руку со шкатулкой. — Сможете отгадать, что это?

И, подойдя к вставшему старику, передал подарок Кагами.

— Хм, — заглянул он в шкатулку. Чуть больше минуты разглядывал содержимое, приближая, отдаляя и принюхиваясь. И вдруг резко поднял голову, глядя на меня. — Неужели?.. — и вновь уткнулся в шкатулку. — Похоже. Нет-нет, — посмотрел он на меня, — предположения есть, но угадать просто на глаз сложновато.

Я припомнил, что мне говорила Кагами. Ничего про «на глаз» там не было.

— Этот чай мне дала Кояма Кагами, — улыбнулся я чуть шире. Все-таки приятно удивлять знакомых. — Специально для вас.

— С чего это такая честь? — спросил он удивленно.

— Да как-то так, — усмехнулся в ответ. — Посмел обмолвиться, что в знаниях о чае вы, возможно, даже ее превзойдете.

— Это, конечно, лестно… что ж, придется постараться и не посрамить гордость семьи Шмиттов. Так заваривать-то можно? — слегка наклонил он голову.

— Конечно, иначе какой смысл мне его сюда тащить было? Кстати, если угадаете, Кагами-сан сказала, что вас ждет кое-какой подарок. А так как чая у нее много… — развел я руками, — сами понимаете. Побороться вам придется не только за гордость.

— Заинтриговал, парень. Заинтриговал, — произнес старик, медленно разглядывая шкатулку. — Подожди здесь, я быстро.

Глядя на почти убегающего из комнаты Шмитта, я думал о том, не испортит ли он чай, не зная его названия, а значит, и способа заварки? А вдруг там какие-то нюансы имеются? Видимо, это еще одна ступень испытания.

— Слышал, ты в Германию ездил, — обратился я к Дэну. Не сидеть же в тишине, пока старика нет. — И как оно там?

— Дед рассказал? — улыбнулся парень. — Любит он поворчать, как там плохо.

— А это не так?

— Ну… — слегка замялся Дэн. — Не так, как рассказывает дед. Если убрать различие культур, — качнул он в сторону головой, — все будет не так страшно. Да, где-то неприятно, но жить и работать можно.

— Хм. А учиться? — поинтересовался я. — Кстати, ты туда работать или учиться уехал?

— А дед не рассказывал? — переспросил Шмитт-младший.

— Да и я как-то не интересовался, — пожал в ответ плечами.

— Учиться, — ответил он, пару секунд помолчав. — Теперь придется заново устраиваться уже здесь, — вздохнул парень под конец.

— То есть, — приподнял я бровь, — ты здесь не в отпуске-каникулах-выходных?

— Нет, — поджал он слегка губы. — Просто я оказался глупей, чем сам о себе думал, и влип в неприятную историю.

— Самокритичненько, — протянул я.

— Врать себе — последнее дело, а врать другим о том, что и так является достоянием общественности, попросту глупо, — произнес он. — Пусть эта общественность и берлинская. Но что там произошло, не расскажу. Стыдно мне.

Довольно откровенно для японца. Если он такой по жизни, то и неудивительно, что парниша встрял там во что-то. Стоп, нет, нельзя судить людей по первому впечатлению.

Шмитт-старший вернулся только через двадцать минут. Девятнадцать с секундами. Все это время мы с Дэном говорили ни о чем. Просто легкая болтовня. Даже погоду в Берлине и Токио зацепили.

— Фух, — поставил поднос с тремя чашками чая старик. — Кагами-сан — страшный человек. Две заварки испортил, прежде чем понял, что к чему. Зато теперь могу дать четкий ответ, — присел он в кресло. — Угощайтесь, что сидите?

Поднявшись и взяв чашку с блюдцем, вернулся обратно в кресло.

— Забавно, — донеслось от Дэна.

Ну, во-первых, чай был желтым, а во-вторых, те темные гранулы, которые я видел в шкатулке, превратились в небольшие пучки белых цветков. Основная масса лежала на дне чашки, но и на поверхности плавало штук десять. Ну да, точно, десять.

— «Эльфийский цветок», он же «Арисанов снег», — просветил нас старший Шмитт. — Чай относительно новый, эксклюзив клана Акэти. Они выпускают всего пять килограммов в год, и до простолюдинов вроде нас ничего не доходит. Я о нем только читал, даже вживую ни разу не видел. Когда осознал, что ко мне в руки попало, чуть инфаркт не схватил… две заварки погибли, — закончил он, горестно покачав головой.

Кагами… и что у нее в башке творится?

— Ты это, Сакурай-кун, заканчивай с такими подарками, — встревоженно смотрел на старика Дэн. — Ты как сам-то, дед? Может…

— Нормально все, — отмахнулся Шмитт. — Успел отойти.

— Как скажешь, — поджал губы парень.

Не понял. Так он не привирал для красного словца? Реально чуть инфаркт не случился?!

— Спокойно, Синдзи, — усмехнулся старик, — все не так страшно. Это Дэн просто слишком заботливый.

Видимо, у меня на лице все написано было. Хотя — без всяких «видимо». Я прям чувствовал, как у меня брови где-то в районе челки сходятся.

— И я его поддерживаю, герр Шмитт, — покачал я головой в ответ.

На что он усмехнулся и сделал еще один глоток.

— А чай на любителя, — заметил старик в никуда. — Но мне нравится.

— Чай как чай, — произнес Дэн.

Неужто собрат? Я тоже ничего особенного про данный напиток сказать не могу.

— Кстати, — вспомнил я, — зачем вам еще одна работница? Будете расширяться?

— Это не мне, — ответил старший из Шмиттов, — это вон оболтусу, — кивнул он на Дэна.

— Не понял, — сознался я через секунду.

— Собираюсь открыть еще один магазин и отдать его Дэну, Аки-тян будет ему там помогать. Ну а пока что пусть здесь опыта набирается.

— Круто, — покивал я парню. — Будет куда энергию приложить, показать, на что способен.

— Знаешь, — скривился Дэн, — из твоих уст это как насмешка звучит.

— Что? — замотал я головой между парнем и его дедом. — Ты о чем?

— Если дед не врет, — вздохнул Дэн, — то ты владелец Шидотэмору, так?

— Ну да, — уже понял я, куда он клонит.

— И добился всего сам, — покачал он головой. — А мне все чуть ли не в подарочной упаковке предоставляют. Даже работницу.

— И? — приподнял я бровь. — Что такого-то?

— А ты не понимаешь? — чуть повысил он тон.

— Дэн, — покачал головой Шмитт.

— Ну владелец, ну сам добился, дальше-то что? — изобразил я иронию. — Шмитт-сан, это ты, кажется, чего-то недопонимаешь. Ради чего, думаешь, работает твоя родня? Твои родители, твой дед. Зачем вообще люди животы надрывают, зарабатывая деньги, репутацию, связи? Ради себя? Так этот этап давно пройден. Вашей семье много столетий, вы уже давно работаете на будущее. Кому, по-твоему, отдаст все, чего добился, твой отец? Мне, что ли? Я не знаю, где ты там наслушался подобных измышлений, но те, кто говорят, что ты ничего не добился сам, забывают, что и твой отец, и твой дед, и твой прадед — все они опирались на ресурсы семьи. И что? Семья Шмиттов — никто, пустое место? По-твоему, вы все ничего из себя не представляете? Да и эти говоруны, как правило, сами пустое место, и звать их никак. Дело ведь не в том, что ты получишь все готовое, а в том, как ты этим всем распорядишься. Тебя послушать, так африканские беспризорники, выживающие с малых лет только своими силами, это сверхлюди, перед которыми мы все должны склониться. Твои предки дали тебе возможность, и тебе же предстоит рвать жилы, чтобы дать возможность своим потомкам. Что тут такого постыдного? Знаешь, сколько раз я поминал своих родителей недобрым словом? Будь уверен, я совсем не прочь был принять их помощь — просто потому, что это родители. Это, черт возьми, их прямая обязанность. Тоже мне, «ничего не сделал». И слава богам, чтоб ты знал! Я бы не хотел, чтоб мои дети прошли через то же, что и я. И плевать с высокой колокольни на всяких говорунов. Простите за выражение. Все мы когда-то начинали с нуля. Ты вот подумай, — вскинулся я после трех секунд тишины. — Подходит к тебе, ну скажем, твой ровесник и говорит, что ты сам ничего не добился, что, мол, ты обязан всем отцу. И что дальше? Если этот умник бедней тебя, то какого черта он лезет? Пусть сам добьется чего-то сначала. Иначе все его заявления голословны. Ну а если он все-таки чего-то добился, то что он в свою очередь будет делать со своими детьми? Пошлет их куда подальше? Заберет богатство в могилу? Сомневаюсь что-то. Опять же получается как-то лицемерненько, — дернул я подбородком. — Даже если ты кичишься своими родителями и их деньгами, даже в этом случае ты уб… п… — дважды сдержал я себя, — плохой человек, но все равно в своем праве.

— Довольно эмоционально и сумбурно, но прямо в точку, — заметил старик, когда я замолчал. — Мы работаем на будущее, и нечего воротить нос от помощи родни. Поверь, Дэн, это немного неприятно, когда твой внук говорит, что все твои труды никому не нужны и бессмысленны.

— Ладно, ладно, усовестили, — отмахнулся он от нас, слегка отвернувшись и махнув рукой. — Поработаю на будущих детей.

— О, кстати… — встрепенулся старик.

— У тебя уже девушка есть? — опередил я его.

Момодзи хорошо, а Момодзи и Дэн еще лучше.

Беркутов ждал меня на первом этаже отеля в небольшом ресторанчике.

— Мог бы и у Щукина меня подождать, — поздоровался я с ним за руку.

— Мне здесь комфортней, — ответил он.

— Надеюсь, — направился я клифту, — ваш конфликт мне не аукнется?

— Между нами нет конфликта, — покачал головой Жень-Жень. — Просто не хотел сидеть с ним неизвестно сколько, дожидаясь тебя. Говорить нам, по сути, не о чем, все уже давно сказано.

Поднявшись на восемнадцатый этаж, нашли номер Щукина и, постучавшись, стали дожидаться хозяина. Дверь открыл внушительного вида старик. Сразу видно, в молодости ему не были чужды штанга и гантели, да и сейчас наверняка занимается. Мясистый нос, надбровные дуги чуть больше обычного, залысина с короткими седыми волосами и густые усы с бородой. Тоже белоснежно-седые. Из одежды — черная рубашка со стоячим воротничком и такие же черные брюки.

— Мелковат, — произнес он, разглядывая меня. — Еще меньше, чем я думал.

У русских это что, национальная фишка — знакомиться со мной подобным образом?

— Зато попасть трудно, — процедил я.

— И не поспоришь, — хмыкнул Щукин. — Проходите, — посторонился он.

Зайдя, само собой, осмотрелся. Ничего так, респектабельно. Попали мы в гостиную, и из нее было всего два выхода — один, по-любому, в спальню, а второй — фиг знает. Усевшись в кресло, на которое махнул Щукин, стал наблюдать, как тот наполняет бокалы у бара. О, и стакан с соком.

— Наверное, стоит представиться по-людски, — протянул мне стакан подошедший старик. — Щукин Антон Геннадьевич, — передал он один из бокалов Беркутову, после чего сел в пустое кресло. — Боец ранга Мастер, стихия огня. Раньше принадлежал клану Дориных, ныне, как ты знаешь, уничтоженному, — замолчав, покрутил он у глаз своим бокалом с чем-то красным, после чего сделал глоток и продолжил: — Занимал должность главы первой тысячи до Беркута, — кивнул он на Жень-Женя, — после чего был назначен телохранителем одного из сыновей главы клана, но, как видишь, не уберег. После окончания войны принес клятву верности главе рода Тюниных, после его смерти свободен, как ветер в поле. Вопросы?

Помолчал раздумывая.

— Чем занимался у Тюниных?

— В основном обучением тех, на кого укажет глава, но по факту всем понемногу.

То есть он не был телохранителем главы и не проморгал второго подопечного. Это радует.

— Есть мысли, кто мог навести на вас артиллерию под Байкалом?

На этот вопрос он ответил не сразу, предварительно глянув на Беркутова и немного подумав.

— Нет. Из тех, кто знал координаты штаба, сейчас в живых только я, Беркут и старейшина рода Симоновых. Тогда он был главой, но смерть двух старших сыновей под той самой артиллерией сильно его подкосила. Он почти сразу после окончания войны… настоящего окончания, — уточнил он, — передал пост своему последнему сыну, а ему тогда чуть больше двадцати было. Беркутов? Не верю, он у нас фанатик, — на что сам Жень-Жень просто фыркнул. — Симонов? Видел бы, во что он превратился после Байкала, тоже не поверил бы. Я? — усмехнулся он. — Ну, как вариант. Правда, немного безумный, но вариант. Мало ли какую я обиду на Серегу затаил. Может, и правда был готов жизнь положить.

— Просто скажи прямо, что это не ты, — изобразил я усталость от его словоблудия.

— Не я, — усмехнулся он в очередной раз, сделав глоток из бокала.

Не врет. Получается, тот самый Симонов? Как-то мне плевать на данный момент.

— Что ж, — покрутил я свой стакан в руке. — Пока вопросов больше нет. Тогда моя очередь рассказывать, так? Хм, — задумался я о том, что можно рассказать. — Сакурай Синдзи, шестнадцать лет. Ранг Ученика в рукопашном и стрелковом бое. В десять лет остался без родителей, которые меня фактически бросили. При помощи соседей, которые меня подкармливали, протянул достаточно, чтобы втереться в доверие к хозяину одного из токийских клубов. На пару смогли поднять популярность этого клуба. Мужик оказался правильный, и в деньгах я особо не нуждался; правда, начал копить на свое дело, и все вернулось как было. Дело я все же открыл. После нескольких перестановок личного состава, пары смертей и кучи нервов все же смог называться хозяином в этой конторе. С тех пор причин для… перестановок не наблюдается. Рассчитываю на герб в ближайшем будущем, насколько ближайшем — не знаю, но до старости ждать не намерен. Могу и сейчас, в принципе, кипеш начать, но тогда, боюсь, вы первые пострадаете.

— Мы сюда приехали не на заднице ровно сидеть, — подал голос Беркутов.

— Зачем ты сюда приехал, я уже не уверен, — склонил голову набок, — а вот гражданские хотят именно этого.

— Кхм, — замялся он.

— Смысл своих планов и чаяний я вам не раскрою, рановато, но после герба нацелюсь на клан.

— Кхе, — чуть не подавился Щукин. — Высоко берешь.

— Все реально, пояснять не буду, спроси у Жень-Женя. Я ему как-то объяснял.

— Было дело, — кивнул Беркутов.

— Главная проблема сейчас — это наша общая слабость. Даже для первого пункта, то есть герба, а уж для клана там и вовсе… — махнул я рукой. — Впрочем… — задумался я, — глаза стараюсь держать открытыми, может, и появятся новые варианты.

— Чем мне предлагаешь заниматься? — спросил Щукин.

— Пока не знаю, — пожал я плечами, — уж больно неожиданно ты появился.

И только сейчас осознал, что общаюсь на «ты» с незнакомым человеком, который прожил больше, чем я в обеих жизнях, и пока он как минимум не работает на меня, это все же невежливо. Но старик первой же фразой в дверях настроил меня на такое обращение и ни разу не поправил. Даже намеком.

— Да как-то так получилось, — произнес он задумчиво, уставившись в свой бокал. — А скажи-ка мне, парень, есть ли у тебя враги?

— В целом или насчет повоевать?

— И то, и другое, — ответил старик.

— Враги есть, я, правда, еще не знаю, кто они, но есть.

— Это как? — поинтересовался Щукин.

— На меня несколько раз напали, с жертвами, но кто это был, все еще выясняется.

— Понятно.

— Так вот, враги есть, есть и недоброжелатели, но с ними мне воевать сейчас не с руки. Зато есть одна мысль, которую надо обсудить всем миром, и если мы к чему-нибудь придем, то где-то через полгода-год… — замолчал я, обдумывая, как об этом сказать, — можем ввязаться в войну. Полномасштабную.

— Эка ты… — аж крякнул Щукин. — Значит, говоришь, где-то война начнется?

— Да она постоянно где-то начинается, — усмехнулся я.

— Это да, — подтвердил дед. — Мир жесток, — и сразу без перехода: — Знаешь, почему я пришел к тебе?

— Могу только догадываться, — ответил я.

— Я родился в клане, как и несколько поколений моих предков, и привык осознавать, что вокруг меня сплоченная команда. Большая команда. Почти семья. Монолитная, со своей гордостью и честью. Что-то, за что можно умереть без страха. А сейчас… — прошелся он взглядом по потолку. — А сейчас меня окружает один страх. Оставить после себя нечего, умереть не за что, а жизнь-то кончается. Я уже давно не тот живчик, что в молодости. Завести семью, смею надеяться, еще успею, но на кого я ее оставлю? Что я вообще могу ей дать? Последний год мне хоть раз в неделю, но снится Байкал. Иногда все повторяется, как было на самом деле, но гораздо хуже, когда я во сне спасаю главу клана… а потом просыпаюсь и сталкиваюсь с реальностью, — произнес он жестко. — Род Тюниных, куда я подался после войны, оказался не таким монолитным, как я рассчитывал. Они даже на семью с трудом тянут, что уж говорить о пришлом вроде меня. Это была всего лишь работа, не более. Я просто дружил с главой «компании», только и всего, и когда он сменился, оставаться там больше не было смысла. Я пойду к тебе, Сакурай, но ты должен понять — мне не нужна очередная компания, мне нужен монолитный род. Или, на крайний случай, команда. Поэтому не сочти за оскорбление, но если мне у тебя не понравится, я просто уйду. До этого можешь всецело располагать мной, мое тебе слово, выполню все, что скажешь. Если соберусь уходить, предупрежу заранее, неожиданностью это не будет. Но окончательного решения вот прям сейчас я принять не могу. Думаю, до этой твоей войнушки смогу определиться. Само собой, на какое-то особое доверие не рассчитываю и обижаться, если что, не буду, но обещаю молчать о том, что узнаю на службе у тебя. Даю слово.

— Пусть так, — кивнул я. — Посмотрим, что из этого выйдет. Завтра… — запнулся я. В принципе, почему бы и нет? Повод прогулять пару деньков у меня железный. — Завтра жду тебя на базе часам к шести. Жень-Жень объяснит, как добраться, ну или сам проводит, — глянул я на Беркутова.

— Принято, — кивнул в ответ Евгений Евгеньевич.

— Заодно и обсудим наконец мои мыслишки по поводу войны.

Завтра надо бы навестить Кагами, узнать, угадал ли Шмитт с чаем… потом можно и к самому немцу заскочить и все-таки поговорить без свидетелей. Хотелось бы уже после обсуждения со своими, но можно и так — вдруг подскажет что, блесну знаниями на обсуждении. Да и если Шмитт угадал, завезу подарок. Определенно, пусть не пару дней, но завтра школу я прогуляю.

Глава 9

Парень, что сидел отдельно ото всех, явно отдыхал после тренировки, благо спортивные клубы Дакисюро не дают спуску никому, будь ты хоть аристократ, хоть простолюдин. Вот и Урабэ Иори, несмотря на свой ранг, выкладывался на полную.

— Все грустишь? — подошел к нему другой парень. Выглядел он хоть и младше Иори, но был на год старше.

— Строю планы, — буркнул Иори в ответ, даже не подняв голову. Не узнать двоюродного брата по голосу он не мог.

— Надеюсь, не на ближайшее будущее? — присел Масакуни рядом. — Сейчас бедного Сакурая лучше не трогать.

— Сам знаю, — раздалось в ответ еще одно бурчание. — И с чего это он бедный? — поднял он все же голову.

— А с того, что ты отделал его хорошенько. Тебе мало? — усмехнулся Масакуни.

— Отделал… — скривился Иори. — А толку-то? Лучше б и не начинал.

— Да уж, — качнул головой старший Урабэ, — показал он себя неплохо. Но знаешь, ты можешь выйти в ничью с ним довольно просто, — усмехнулся Масакуни, — всего-то и надо говорить всем, как ты его уважаешь за тот бой.

— Уважаю? — аж вскинулся Иори.

— Ну… как минимум показать, что признаешь… его силу воли, скажем так. Не надо плеваться ядом, как только услышишь его имя.

— Да уж придется, — процедил младший из парней.

— Эх… — вздохнул Масакуни на такой тон брата. — Постарайся, Иори. Это признак ума — если что, ставить эмоции на второе место. И что ты вообще с ним сцепился? Ну благоволит теперь тебе Шина-сан, и что?

— И ничего, — вновь поник Иори. — Пригодится в будущем. Это я младший из младших, мне и такой плюсик потом может сыграть. Да и… — замолчал парень.

— Сказал семнадцатилетний Ветеран, — покачал головой Масакуни. — И ты правильно сделал, что промолчал, — продолжил он серьезным тоном. — Аматэру-сама, если и узнает об этом бое, разве что усмехнется. Очень надеюсь, что в случае с Сакураем тобой эмоции овладели — лучше так, чем откровенная глупость.

— Ты же сам…

— Эмоции, братишка, — прервал его Масакуни, — победить очень сложно, да и не нужно, а вот думать, думать, думать и придумать какую-то хрень — гораздо хуже.

— Я услышал, брат, спасибо, — опустил голову Иори. Может, и не увидит никто, как он покраснел.

— Я рад. Так что мой тебе совет — оставь ты этого Сакурая, не стоит он твоего внимания. А лучше и вовсе подружись.

— Что? — вновь вскинулся Иори.

— А что такого? Повод есть. А лишние отношения не помешают. Лучше дружить, чем воевать. Тем более, того, с кем воюешь, использовать гораздо труднее.

— Ну уж нет, — помотал головой младшенький. — Да и было б кого использовать.

— Как знаешь, — встал Масакуни. — Но я слышал, Кагами-сан очень хорошо к нему относится, как бы тебе это все боком не вышло. Так что поторопись со своими думами.

— Кагами-сан? — посмотрел на стоящего рядом брата Иори.

— Слухи, — пожал тот в ответ плечами. — Но мало ли?

— Я… подумаю… еще…

— Подумай, — кивнул Масакуни. — И не засиживайся, тренер уже поглядывает на тебя.

— Дорогой? — зашла в рабочий кабинет мужа Кагами.

— Мм? — поднял он голову от бумаг. — Милая, что-то случилось?

Посторонний бы не понял, что женщина зашла не просто так, но уж Акено-то грех было ошибиться: тон голоса, сама чуть-чуть более серьезная, по-особому сложены губы, немного приподнята правая бровь, руки не просто у живота, а в рукавах кимоно… муж не отмечал эти детали, он просто знал: что-то произошло и от него чего-то хотят…

Подойдя к рабочему столу Акено, женщина разомкнула руки, и он увидел в одной из них флешку, которую ему протягивала Кагами.

— Я хочу, чтобы ты сделал две вещи. Во-первых, посмотри на это.

Взяв флешку в руки, Акено посмотрел на нее. Ничего такого… ага, понятно. Вставив ее в ноутбук, наследник клана увидел лишь один видеофайл. Бросив взгляд на жену, он все-таки включил воспроизведение. И всего через пару минут откинулся в кресле, не отводя взгляда от экрана ноутбука.

Что именно нужно жене, он понял почти сразу, но все же досмотрел видео до конца.

— И? — посмотрел он на Кагами, когда запись кончилась.

— И во-вторых, я желаю, чтобы этот… мальчишка Урабэ был наказан!

Желает она… Акено даже лоб потер, дабы потянуть время и отогнать воспоминания бурной молодости, когда он ухлестывал за тогда еще Гангоку Кагами. Как ни странно, но многие думали, что этот его выбор был продиктован политикой рода, мол, только дурак станет бегать за самой стервозной барышней Токио. Да, времена тяжкие были, но о своем выборе он ни разу не пожалел. Правда вот, накатывают иногда воспоминания.

Самое паршивое, что тогда он хоть ответить мог как полагается, а сейчас Кагами беременна.

— Милая, — заговорил он, — это же Дакисюро, ты сама там училась и должна понимать…

— Я отлично понимаю, — прервала она его, — что если бы не ваши с Кентой-сан интриги, мальчик бы был в клане, и уж я бы позаботилась, чтобы он мог достойно ответить на подобные вызовы, — кивнула она высокомерно на ноутбук.

— Ну какие интриги, милая, просто…

— Я все это слышала много раз и возвращаться к этой теме не хочу, но раз уж так получилось, будь любезен нести ответственность и заботиться о таких вот, — еще один взмах подбородком, — случаях. Как ты вообще мог это допустить?!

— Потому что я не слежу за каждым шагом Синдзи, как и ты за нашими дочерьми. У них своя жизнь, и если они хотят что-то скрыть, они и так это скроют. Тут, кстати, еще и Шина засветилась, — попытался он съехать с темы.

— И что? При чем тут Шина? Она, к слову, в отличие от Синдзи, может за себя постоять потому, что близкие люди от нее не отворачивались.

Опять она об этом. Сама же только что сказала, что не хочет возвращаться к теме отсутствия слежки за парнем все эти годы.

— Она ему явно какую-то гадость сказала.

— И что? — повторилась она. — Шина в своем праве.

Женщины…

— А вот Мизуки утверждает, что Шина отвесила парню смачную оплеуху на глазах у всей школы.

— Оу! — Если и есть такое понятие, как «стервозное удивление», то Кагами сейчас его изобразила. — И почему же ты не наказал ее за это?

— Я… — запнулся муж.

Не мог он ей сказать, что Кента запретил трогать внучку. Может, он один тут дурак, а эти двое что-то там понимают?

— Да-да, я слушаю, — не дождалась ответа Кагами.

— Ну, они же не чужие друг другу, это их личные разборки, — практически проблеял мужчина.

— Тогда что ты мне мозги паришь?

— Но это ведь результат тех самых разборок, — не выдержал Акено, слегка повысив тон.

— Ты мне еще покричи, — нахмурилась женщина.

Вот тут она немного перегнула палку и поняла это, когда муж сам нахмурился и слегка поджал губы. Правда, в том состоянии, в котором она была, Кагами этот факт просто отметила, не более.

— По-твоему, виноваты кто угодно, кроме наших детей? — спросил Акено сухо.

— Всегда, — отрезала женщина. — Иначе какие мы родители? Шина, Мизуки и Синдзи всегда будут правы.

На то, что Синдзи не их сын, оба решили не обращать внимания.

— Но здесь налицо конфликт между Шиной и Сином, — произнес Акено. — И данную ситуацию спровоцировала именно Шина.

— Дорогой, — перешла на такой же сухой тон Кагами, — Шина была не права всего один раз — на твоем дне рождения, и за это она уже хорошенько получила. Подозреваю, не только от меня. Та ситуация, которая сложилась между этими двоими после, — уже совсем другой разговор. Совсем. Новая веха. Нельзя постоянно вспоминать изначальную ошибку и постоянно пороть ребенка за то, что происходит из-за того случая теперь. Все, наказание было и прошло. Забыли. В том, что происходит сейчас, виноваты оба, но не из-за каких-то ошибок, а потому что — глупые дети. И будь уверен, я не пустила все на самотек, как ты, а пытаюсь сделать хоть что-то, дабы их примирить. Но вот Урабэ… этот мелкий поганец Ветеран, — прошипела она под конец. — Какого демона он вызвал на бой заведомо более слабого… куда более слабого соперника? И не кого-нибудь, а моего Синдзи! Он виновен просто потому, что влез в эту свару со своим рангом. Так этот паршивец еще и не слишком-то сдерживался. Нет ума соизмерять силу — будешь наказан. Как ты вообще можешь сидеть тут спокойно и ничего не делать?

Это да, трудно спорить с тем, что парню сильно досталось. Переведя взгляд с жены на экран ноутбука, Акено постучал пальцем по столу.

— Отделали Синдзи прилично, — согласился он с Кагами, — но не чрезмерно, иначе он бы после первого же удара не встал. Он же… — покрутил мужчина ползунок перемотки времени видеоплеера. — Удары сильные, несомненно, но повторюсь, — посмотрел Акено на жену, — Син бы не встал, будь все так страшно. Да, ему накостыляли, но это Дакисюро.

— Значит, вмешиваться ты не собираешься, — констатировала Кагами.

— Я не могу, милая, — вздохнул Акено. — По целому ряду причин. Тут и принадлежность Урабэ к нашему клану, и то, что происходило все по правилам и в Дакисюро, и то, что подобным действием мы просто подставим Синдзи. Сейчас совсем нежелательно показывать… покровительство клана к нему. Но последнее, — поймал он взгляд Кагами, — только между нами, жена моя.

— Значит так, да? — опустила она голову. — Значит, этого мальчишку ты трогать не будешь, да?

— Не буду, — насторожился наследник клана Кояма.

— Что ж, тогда этим займусь я.

— Милая… — начал муж.

— Не волнуйся, — высокомерно заявила жена, — я тебя услышала и сделаю как должно. Никто не пострадает.

Акено только и оставалось головой покачать — «девятихвостая» Кагами на тропе войны. Вот ведь демоновы какашки.

Устало положив сумку с вещами в шкаф, Мизуки упала на кровать и больше не двигалась. Не хотелось. То, что произошло сегодня днем, ей крайне не понравилось. Когда об этом говорил дед, все звучало нормально и логично, даже какое-то время после все было нормально. Но время шло, и под конец занятий в клубе девочка успела взвинтить себя до крайности. Подставлять Сина оказалось как-то слишком… мерзко. Вроде мелочь, вроде ничего такого, но даже такая малость может ему сильно аукнуться. По идее, это должно было оказаться началом серии подстав, но получилось так, что Мизуки споткнулась на старте.

Чертов старик! И надо же было ей согласиться. Смысл уговора был прост, как сто йен — показать всем желающим, что клан Кояма благоволит парню. Не Мизуки, не Акено, а клан в целом. Поэтому она и воспользовалась ситуацией, когда их компания сегодня днем тормознула на границе квартала. Всего и надо было дать добро Сину и остаться позади для всех остальных. Теперь, как ни крути, именно он привел, на минуточку, в клановый квартал толпу подростков из чужих родов. Типа клан позволяет ему подобное. Мелочь, даже сейчас Мизуки признает, что это мелочь, но из таких вещей и формируется образ человека и отношение к нему.

Нет уж, хватит, один раз поддалась на уговоры деда, больше такого не произойдет. Ну не будет Син частью клана, и что? Они перестанут быть друзьями? Конечно нет. Хотя… теперь и непонятно уже. Если Кента в разговоре с ним упомянет этот момент, как минимум доверие Сина она потеряет.

Все демоны христианского мира, как же мерзко! И что теперь делать? Как быть?

Спросить совета у мамы? Нельзя. Ее сейчас беспокоить никак нельзя, да и бессмысленно идти к ней с подобной проблемой — если дело касается главы рода и клана, она ничем помочь не сможет. Тут только отец способен сделать хоть что-то. Точно, уж папка обязательно ей поможет, подскажет, как быть. Папан у нее мировой, что угодно решит!

Вот так и получилось, что после десяти минут метаний и перекатываний по кровати, почти разрыдавшаяся Мизуки устроила скрытное перемещение по дому в поисках отца. Показываться матери не стоило, Кагами враз бы просекла, что у дочери что-то не так, а уж все выпытать у нее смогла бы вообще без проблем. Шина тут еще где-то шляется. Она бы выпытывать ничего не стала, а вот матери доложить — это запросто. Про деда тоже надо помнить.

Правда, она совсем забыла про служанок, и когда одна из них обратилась к крадущейся девушке, не ожидавшая этого Мизуки чуть до потолка не подпрыгнула.

— Ну что еще?! — прошипела девочка.

— Вам что-то надо, Кояма-сан? — спросила неуверенно женщина.

— Не надо ничего. Не видишь, я тут в шиноби играю? Блин. И кстати, — задумалась неожиданно рыжая, — раз шиноби заметили, надо ли мне убрать свидетеля?

— Э-э, Кояма-сан? — еще более неуверенно спросила служанка.

— А-а-а… боги с тобой, иди куда шла. Но меня ты не видела.

— Все поняла, Кояма-сан, исчезаю.

— Стой! — протянула в ее сторону руку Мизуки. — Сначала скажи, где отец.

Вот так она и оказалась перед кабинетом Акено. Постояла у двери, набираясь храбрости, заодно проверяя, один он там или нет, благо раздвижные двери тонкие, и осторожно отодвинула ее в сторону.

— Пап? — заглянула она к отцу. И неожиданно даже для себя все же расплакалась. Сначала зашмыгала носом, а уж потом и вовсе расклеилась.

— Мизуки? — поднялся из-за стола Акено. — Что случилось? Кто тебя обидел, милая?

— Я… я…

— Ну что за день такой? — вздохнул мужчина подходя к дочери. — Ну же, милая, не плачь, — обнял он девочку, — ну что ты, право слово, — гладил он ее по голове.

После того как он все же смог успокоить Мизуки — ну или она просто выплакалась, парочка расселась по креслам.

— Итак, родная, что же у тебя случилось? — спросил Акено. — Нечасто тебя плачущей можно увидеть.

И она рассказала. Шмыгая носом, запинаясь, краснея, выложила отцу все. Почти все.

— И что тебе дед за это пообещал? — покачал он головой, когда дочь замолчала.

— Ну… — отвернулась Мизуки. — Тут такое дело…

— Да-да, внимательно тебя слушаю, — заинтересовался наследник клана.

— Он сказал, — пробубнила дочь в сторону, — что когда Синдзи окажется в нашем клане, он… он будет моим, — совсем засмущалась девушка.

— Что? Дочь, ты что, влюбилась в Сина?

— Да нет, пап, — отмахнулась Мизуки. — Ничего такого. Но это же Синдзи! — воскликнула она. — А так, он будет моим Синдзи… — заелозила она в кресле.

— Он для тебя вещь, что ли? — вздохнул, в который уже раз за сегодня, Акено.

— Конечно нет! — возмутилась в ответ дочь. — Просто… ну… это… круто же…

— Ох, Мизуки, — потер лоб мужчина, — какая же ты все-таки пигалица. Шестнадцать лет уже, а размышляешь категориями маленькой девочки.

— И что теперь? — вновь зашмыгала носом означенная девочка. — Мы же теперь с ним поссоримся. Я теперь как Шина буду?

— Нет, — хмыкнул Акено, — до сестры тебе далеко. Ладно, ситуацию я понял. Можешь не волноваться, с этим мы как-нибудь разберемся, невелика беда. С Сином я поговорю, а ты… знаешь, проблема довольно просто решается… — потер он подбородок. — Даже в плюс можно выйти… — пробормотал себе под нос мужчина. — Когда я поговорю с Синдзи, дам тебе отмашку. Ты же должна будешь пригласить к нам его друзей. Можно тех же самых, можно еще кого-нибудь. Только не забудь упомянуть при этом… что-нибудь вроде «опять приглашаю». Понимаешь? Именно ты вновь приглашаешь к нам гостей. Только проследи, чтобы там были не только Охаяси.

— Сделаю! — воодушевилась Мизуки. — А именно к нам или к Синдзи?

— Э-э… в квартал, — ответил Акено. — Неуверен, что они вот так запросто согласятся посетить наш дом. Так что к Синдзи.

— А он согласится? — задала очередной вопрос девушка. — Син может и упереться.

— Не упрется, — усмехнулся Акено. — Парень он умный, поймет, кому это больше всех надо. Уж я позабочусь об этом. Главное, не говори ему про деда. Это только твоя ошибка, по недомыслию. Поняла?

— Мизуки глупая и рыжая. Плохая Мизуки.

На следующий день, изображая общее недомогание, что мне легко давалось еще со времен школы, когда я пытался от нее отмазаться перед матерью, я зашел к Кояма. Дождался, когда младшие уйдут в школу, и зашел:

— Всем приве-е-е… — начал я с порога. Надо же было хоть что-то сказать. — О, здравствуйте, — кивнул я служанке. — Не подскажете, где Кагами-сан?

— Прошу, Сакурай-сан, — указала она рукой вглубь дома, не забыв поклониться, — я провожу вас.

Нашлась Кагами в одной из гостиных, если по-домашнему — «в комнате с теликом». Она тут одна такая. Шла служанка как-то уж слишком… степенно, явно чтобы другая успела предупредить хозяйку.

— Здрасте, Кагами-сан, — улыбнулся я. — Если и дальше продолжите хорошеть день ото дня, Акено-сану придется запереть вас здесь навечно, чтобы не украли ненароком.

— Ох, Синдзи, — покачала она головой улыбаясь. — Присаживайся, — похлопала по дивану рядом с собой. — Слышала, ты опять подрался?

— «Драка» — звучит слишком по-дворовому, — сел я рядом. — Предпочитаю — вышел на спарринг и уступил.

— «Уступил» — слишком благородно по сравнению с тем, что с тобой сотворили, — поджала губы женщина. — Дай я тебя обниму.

Мм? Что за нежности?

— Ну что вы, Кагами-сан, — изобразил я смущение, — не все так страшно.

— Как ни странно, — отстранилась она от меня.

Ой. Для сильно побитого парня я даже не напрягся, когда она занялась обнимашками. А должен был. Хитрая какая.

— Так я и пытаюсь всех в этом убедить, только не верят почему-то.

— Тогда почему в школу не пошел? — задала вопрос женщина.

М-да, расслабился. С матерью в детстве тоже редко прокатывало.

— Как бы это… на всякий случай.

— Самостоятельность плохо на тебе сказывается, Синдзи. Нельзя прогуливать школу.

— А я, кстати, ответ от герра Шмитта принес.

На такой грубый перевод темы Кагами только хмыкнула.

— Что ж, и до чего дошел твой немец?

— Говорит, это был «Эльфийский цветок».

— Оу. Ну надо же, — приложила она ладонь к щеке. — угадал. Придется выдать ему награду. Чуни! — произнесла она громко.

— Слушаю, Кагами-сама, — не прошло и десяти секунд, как перед ней склонилась одна из служанок.

— Принеси нам шкатулку «Савамори агику», ту, что без лака.

— Как прикажете, Кагами-сама, — ответила она не разгибаясь. И тут же испарилась.

— Как вы их… выдрессировали-то.

— Клуши, — фыркнула она в ответ.

— Они просто выполняют свою работу, — заметил я осторожно.

— Причем плохо, — припечатала женщина.

И я решил промолчать. Извините, дамы, но спорить ради вас с Кагами я не намерен.

Вернувшаяся служанка поставила шкатулку на стол, на который указала хозяйка дома, и тут же удалилась.

— И что это? — кивнул я на стол.

— Чай, — пожала плечами Кагами. — Редкий чай, — добавила она. — Более редкий, чем «Эльфийский цветок», но при этом более известный. Многие слышали о легендарном «Савамори агику» клана Акэти, но мало кто пробовал.

— А у вас, я смотрю, неплохие отношения с этим кланом, — протянул я.

— Сотрудничаем уже лет сто, — кивнула она на мои слова. — А род моего отца — все триста. Так что я вполне могу обеспечить семью высококлассным чаем.

— И меня заодно, — хмыкнул я, вспоминая про тот чай, что она спрятала у меня дома.

— Ты практически член семьи, — пожала в ответ плечами Кагами.

Обыденно так. Я много раз слышал эти слова, но только сейчас начал осознавать, что для некоторых в семействе Кояма все гораздо серьезней. Будь я действительно ребенком, осознал бы раньше, а так… увы мне, все меряю в ценностях, которыми готовы пожертвовать ради тебя другие. А тут и вовсе вроде чай всего лишь, а вещь-то статусная. Не в деньгах даже дело. Меня снабжают статусными вещами просто между делом, не обращая внимания на то, что я в этом чае ни бум-бум.

— И я это действительно ценю, Кагами-сан. Пусть порой так и не кажется.

— Ох, Син-тян, — вновь обняла она меня. — Ты порой такой дурачок.

— Вау, — неожиданно раздался голос Акено, — у меня уводят жену в моем же доме. Куда катится мир?

— Он, по-крайней мере, — отстранилась с усмешкой Кагами, — не забывает делать комплименты.

— Синдзи просто тренируется на тебе, — присел в соседнее кресло мужчина, — ему же еще жену искать.

— Синдзи? — повернулась ко мне Кагами.

— Он врет, Кагами-сан, — ответил я быстро. — Тренируюсь я в школе на девочках. А вам я не комплименты делаю, а констатирую факты, отдавая должное вашей красоте.

— Слышал? — повернулась Кагами к мужу. — Учись.

— А вы, я смотрю, тоже прогуливаете, Акено-сан?

— Окстись, Синдзи, я же начальник! — возмутился Акено. — Начальники не прогуливают, они работают там, где находятся.

— Ясно с вами все, — улыбнулся я.

— А это что? — потянулся он к шкатулке на столе, благо он рядом с ним находился. — Ого, — протянул он, подняв крышку, — Кагами-тян решила достать свою заначку?

— Это награда за проигранный спор, Синдзи заберет чай с собой.

— Ась? — не понял Акено.

— Я потом расскажу, — отмахнулась его жена.

— Ты как насчет сегодня поужинать с нами, Син? — спросил Акено, отставляя шкатулку в сторону. — Давно мы все вместе не сидели.

— Да как бы…

— И правда, — прервала меня Кагами. — Надо будет сегодня проследить за служанками.

— Э-э… почему бы и нет? — вынужден я был ответить согласием.

Придется поторопиться с делами.

— Вот и отлично, — потер ладонями Акено. — Тогда рассказывай, как ты умудрился проиграть какому-то Ветерану.

— Ну что тут скажешь, — вздохнул я, — ему просто повезло.

— Привет, Момодзи-сан, — поздоровался я, войдя в магазин немца.

— Сакурай-кун, — кивнул он в ответ и опять уткнулся в какой-то оружейный журнал.

— Герр Шмитт у себя? — спросил я парня.

— На складе прототипов, — ответил он, даже не подняв голову. — С внуком.

— Старшим? — уточнил я.

— Ага.

— И во что ты там пялишься, что даже на посетителя не смотришь? — возмутился я напоказ.

— Посетители по нашим складам не шастают, — поднял он голову. — А это «Орион» — американский аналог «Убер эвиг».

«Убюер эвиг», если кто не знает, это тот самый оружейный журнал семьи Шмиттов.

— Прямо-таки аналог? — спросил я с сомнением.

На что Момодзи скорчил лицо и покачал туда-сюда головой.

— Похуже, как по мне, но на аналог, пожалуй, тянет. А главное — доступно. У нас я этот журнал не видел, но можно заказать по почте из Штатов.

— Надо будет глянуть, — направился я на склад прототипов.

По сути, такой же, как и все остальные склады магазина, разве что посвободней.

— Герр Шмитт, приветствую, — махнул я старику на входе в помещение.

Там же, кроме него и внука, находилась и сестра Момодзи с бумагами в руках. Сам Шмитт стоял у одного из столов склада, а вот Дэн тужился, перенося на тот самый стол какую-то огромную дурынду. Явно винтовка для МПД.

— О, Синдзи! — воскликнул старик. — Проходи-проходи, глянь на это чудо, — указал он на боль и страдание Дэна.

— Шмитт-сан, — кивнул я парню. — Танси-сан, — это уже сестре Момо.

— Сакурай-сан, — поклонилась она в ответ.

— Привет… — простонал Дэн, опуская винтовку на стол.

— А чего Момодзи отлынивает? — спросил я у Шмиттов.

— Кто-то же должен за прилавком стоять, — ответил старик. — А Дэну будет полезно потрогать все руками.

— Хех, — усмехнулся я на это. — Держите, герр Шмитт, — протянул я ему простой пакет, в каких продукты из магазина носят. Вот захотелось мне на контрасте сыграть — простой пакет, в котором супердорогой чай.

— И что там? — заглянул он внутрь, где лежала только шкатулка. Тоже не сильно выделяющаяся, к слову.

— Ваша награда за выигранный спор с Кагами-сан, — ответил я, во все глаза наблюдая за Шмиттом, — «Савамори агику».

— Оу, — произнес он спокойно, а через мгновенье осознал и замер. — «Са… Савамори агику»? — О да, прикольное зрелище. Удивлять людей вообще забавно. — И ты принес ЭТО в простом пакете?! Ты… ты… нечестивец! Осквернитель! Засранец мелкий! Да как тебе в голову такое пришло?! Поганец… — бормотал он, уже убегая.

— Ну все, — покачал головой Дэн, — теперь точно со своим кружком старперов на пару дней пропадет.

— У каждого своя страсть, — пожал я плечами, все еще улыбаясь. — У кого она вообще есть.

— А у тебя есть? — заинтересовался младший Шмитт.

— Страсть? — задумался я, глядя в потолок. — Пожалуй что и нет, — ответил я ровно через четыре секунды своих дум. — Известность разве что.

— Ого, любишь быть на виду? — улыбнулся Дэн.

— Да не, — отмахнулся я. — Просто чтобы обо мне знали во всем мире, — усмехнулся я, показывая, что во многом это шутка.

Но само собой, мне бы хотелось, чтобы мое имя гремело из уст любого, кто его произнесет. А то что-то как-то некомфортно для ведьмака ранга Абсолют.

Теперь-то уж точно Абсолют. После польского Мастера я в целом даже сильней себя в другом мире.

— Неплохая мечта, — усмехнулся в ответ Дэн. — Ладно, лучше скажи, слышал когда-нибудь о «Головастике»? — похлопал он монструозную дуру, которую совсем недавно затащил на стол.

— «Головастик»? — задумался я. — Это не GVU-16 «Каулькуаппе», часом? — вспомнил я небольшую статью в предпоследнем выпуске «Убер эвиг».

— Он самый, — кивнул парень. — Немецкая разработка. Попытка изобразить нечто, похожее на артефакт «Двенадцатихвостый».

— Типа, защитный купол создает? — хмыкнул я.

— Нет, что ты, — отмахнулся Дэн. — Тоже четыре вида стрельбы. Плазма… все никак не успокоятся, блин… дробовик, пули 12,7 мм и электромагнитные заряды. В перспективе — зверь, а не оружие. На практике — еще неизвестно. Испытания-то прошли, но как она себя в реальных боях поведет, никто не знает.

— А остальное? — махнул я на ящики, стоящие в стороне.

— Feuerkugel BG и М330 — это тоже для МПД оружие. У немца название как бы намекает — там в основе плазма. Ну и двадцатимиллиметровый подствольник. Второй — американец. Под стволом мини-ракетница, обойма на пятнадцать снарядов 20 мм, но в основе у него короб на спине бойца с патронами 12,7x99 мм. Скорострельность, говорят, адская.

Ух, я аж представил. Двенадцать миллиметров и адская скорострельность… жесть. Да в руках, а не на станке.

— А последний? — кивнул я на оставшийся ящик поменьше.

— О-о-о… а вот это уже интересный образец. Обязательно опробую потом. В общем, тоже американец. SD 5 CAL — снайперская винтовка на принципах электромагнитного ускорителя масс. Штука не уникальная, но конкретно у этого образца понавинчено охладителей, дабы инерционный след не был заметен.

Очередная попытка, да. Не только американцы пытаются, но пока еще ни у кого не получилось полностью скрыть след от пули. Для той же полиции, предположим, это не критично, а для военных порой довольно быстрая смерть.

— Ладно, — вздохнул я, — и рад бы с тобой тут повозиться, да надо бы с дедом твоим кое-что обсудить.

— Только с дедом? — спросил он, заинтересовавшись. И тут же приподнял обе руки. — Извини, не хотел лезть в твои дела. Просто я слишком любопытен, отчего и страдаю, — скривился он на последних словах.

— Мм… — промычал я, быстро прогоняя в голове различную инфу. — Да как бы разговор только для своих, но ты… как бы это… не станешь же выносить важную информацию из семьи?

— А как же дети, будущее? — усмехнулся он, напоминая о нашем прошлом разговоре. — Нет, конечно же не буду.

— Ну тогда я пошел. Против твоего присутствия ничего не имею.

Направился я на второй этаж здания, где у старика находилась гостиная, она же кабинет, мастерская и небольшой склад. Ну или складик, такой он маленький. А главное, у него там и отдельное помещение под кухню есть, а это значит, что именно там сейчас старик заваривает чай.

Впрочем, я ошибся. Нет, находился дед в гостиной, но не чай заваривал, а стоял у полок с книгами и читал одну из них.

— Пусто, черт возьми! — захлопнул он книгу, когда я вошел. — Ты представляешь, Синдзи, о самом чае информация есть, а о том, как заваривать, нет. Да это пытка какая-то!

— Я поинтересуюсь у Кагами-сан и отзвонюсь вам, — присел я в кресло, автоматом отмечая десяток стопок журналов «Убер эвиг» на полу. «О вечном» переводится, кто не знает немецкого. Да там выпуски лет за… да за те самые десять лет. А у меня, вместе с теми, что я перенес домой из клуба после нападения на него, всего семь штук.

— Буду тебе очень признателен, Синдзи, — вздохнул Шмитт. — Э-э… а когда?

— Вы маньяк, герр Шмитт, — покачал я головой. — Сегодня вечером я ужинаю у них, тогда и спрошу.

— Что ж, потерплю, раз так, — удрученно присел он напротив меня.

Я бы мог и сейчас позвонить Кагами, но это же еще сколько-то там времени. Когда мы в этом случае до разговора доберемся? Хотя старик на это, наверное, и рассчитывал.

— Да ладно вам, герр Шмитт, может, вам и вовсе не понравится этот чай. Вкусы-то у людей разные.

— Я не любитель, Синдзи, а ценитель. Не важно, какой вкус у него будет, мне главное узнать, какой именно.

— Как прикажете, герр Шмитт. Лучше скажите, почему у вас журналы на полу валяются?

— Это на выброс, — отмахнулся он. — Заметил, что стал часто натыкаться на них по всему дому, вот и собрал все в кучу. Можешь забрать, если хочешь.

— Хочу, — ответил я не раздумывая. — Но вы понимаете, что еще лет через десять они будут так же ценны, как ваш чай? Они и сейчас-то…

— У каждого свои ценности, да. Мне не важны эти бумажки, так что не волнуйся.

— Как знаете, — произнес я осторожно. — Но тот же Момодзи был бы совсем не прочь их заполучить.

— Молодой человек, — произнес укоризненно старик, — то, что лично мне журналы не важны, не означает, что я не понимаю их ценности и редкости. Момодзи — несомненно очень важный для меня работник, но именно что работник. Не стоит ставить его на одну планку с собой.

Приятно, черт возьми. Слова старика значили несколько больше, чем было произнесено.

— Что ж, — почесал я нос, — спасибо. А я к вам сегодня не просто так зашел. Есть одно дельце, которое я решил обсудить именно с вами. В первую очередь.

— Я смотрю, — усмехнулся Шмитт, — на месте тебе не сидится? Эх, молодежь, — покачал он головой улыбаясь. — Выкладывай свое дельце.

И только я хотел начать, как в комнату вошел Дэн. Успел-таки к началу самого серьезного.

— А что это вы тут прохлаждаетесь, милый друг? — спросил у внука Шмитт, дождавшись, когда тот усядется в кресло рядом с ним.

— Да ладно тебе, дед, что у меня, перерыва не может быть?

— Пусть отдохнет, герр Шмитт, сил наберется. Я у вас там видел нехилые такие ящики.

— Думаешь? — задумался напоказ старик. — Ну как скажешь. Хотя я в ваши годы пахал с одним перерывом на весь день.

— Так в то время войны гремели не чета нынешним, — возразил я на это. — Хлеб с маслом и икрой для любого продавца оружия.

— Да и люди были покрепче, не то, что мы сейчас, — решил подлизаться Дэн.

— И льстили мы более тонко, да, — покивал Шмитт. — Ладно, вернемся к делу.

— Кхм, ну да. В общем, на днях я узнал забавную историю о том, как подлые англичане после окончания Второй мировой отжали у нашей страны кусок земли размером с Малайзию. И о том, как тогдашний император сильно на них обиделся. Слышали об этом что-нибудь?

— Ты о последствиях его обиды? — спросил Шмитт. — Слышал, как не слышать. Мой старший брат неплохо заработал на двух попытках отщипнуть у них земли.

— Так вот, вы, может, и в курсе, а для меня стало откровением, что герб на этом деле может получить даже простолюдин. Аристократ — земли, а простолюдин — земли и герб.

— Это… — пожевал губами Шмитт-старший, — дополняет то, что я знаю, но толку-то? По условиям этого секретного, в кавычках, эдикта, надо удержать земли ровно год, ни один простолюдин, да что уж там, сейчас ни один клан такого не потянет. Если ты нацелился на герб через Малайзию — забудь. Это смертный приговор для тебя и твоих людей.

Я посмотрел на Дэна, в последний раз взвешивая все риски, и все же выдал:

— Кояма собирают альянс кланов для похода на Малайзию.

— Вот оно что, — прикрыл глаза Джернот Шмитт. — Понятно. Рассчитываешь воспользоваться их расположением к тебе? Не проще ли попросить герб напрямую?

— Я так и собирался сделать, да, как выяснилось недавно, герб свободного рода они мне давать не хотят. Скорее всего, попытаются попозже в клан захомутать.

— Извини, — произнес недоуменно старик, — но я не понимаю твоих проблем. Ведь в клане быть даже лучше. У свободного рода за спиной пустота.

М-да, забыл я о местных заморочках. Нет, понять-то можно, ничего «иномирного» в этом нет, просто в этом мире у хищников гораздо меньше сдерживающих факторов, чем в моем, вот и кучкуется народ. О том, чтобы над тобой никого не было, может, и мечтают, быть самым главным, уверен, хотят многие, но реальность такая штука…

— У такого рода не только за спиной, но и над головой никого нет, — все же ответил я.

— Это бред, Синдзи. Люди… Рода, над которыми никого нет, шли к этому столетиями, а ты хочешь подобного за одно поколение? Я сейчас про тех, у кого за спиной сила. Свободные рода каждый день под смертью ходят. За исключением некоторых принципиальных и тех, кто действительно сами по себе сила, все они хотят попасть либо в клан, либо в вассалы к кому-нибудь сильному и влиятельному. Да вот только брать их нет желающих — никому не хочется заботиться о лишних людях. Своих бы прикрыть. Клан Кояма вон лет триста назад показал всем, как это непросто.

— Это вы о чем? — не понял я.

— Было как-то раз дело, — махнул дед рукой устало. — Некий имперский род начал набирать вассалов где ни попадя, и слишком уж перья от своей значимости распушил. Сейчас имя этого рода и не вспомнит никто. Историки разве что. Кояма тогда род за родом повыбивали самых слабых, остальные сами разбежались. Некоторая потеря репутации ничто по сравнению с уничтожением. Благо войны сюзерену никто не объявлял.

Ну… нормальная тактика, чё. С обеих сторон.

— Ладно, — вздохнул я, — ваша позиция по этому вопросу мне понятна, и в целом не могу не согласиться. Только… — как сказать-то? — Знаете такое понятие — обстоятельства непреодолимой силы? Вот у меня нечто подобное. Что именно — не скажу, но над собой я могу потерпеть лишь главу государства, то есть императора. А знаете, сколько людей получили герб лично из рук императора? Шестеро. Сколько там этому роду? Восемь тысяч лет официально? И всего шесть человек. Так что у меня не так много вариантов, если подумать.

— М-да-а-а… — протянул старик. — Удивил. Но приму как факт. Раз только свободный род, значит только свободный. Получается, ты решил с помощью Кояма удержать земли и получить герб? Хотя что-то тут не так… неправильно что-то, — задумался дед.

— Ну еще бы все было так легко, — усмехнулся я на это. — Герб-то мне кто давать будет?

— Император, — пожал плечами Дэн. И сразу после этого хлопнул себя по лбу.

— Теперь понятно, — усмехнулся уже старший Шмитт. — Император гербы не раздает, а вассалом другого рода ты быть не хочешь. И что теперь?

— Если нельзя получить герб, то и пусть его, — улыбнулся я краем губ. — Но надо же получить хоть что-то?

Обдумав мои слова, старик покачал головой.

— Не понимаю, — произнес он. — Что можно с этого получить, не участвуя в самой войне? Хотя… раз ты пришел ко мне, значит, хочешь что-то продать малазийцам?

— Нет, лично мне просто нечего им продавать, — ответил я ему. — А дело все-таки именно в участии. Не буду вас томить, скажу как есть — я подумываю создать свой собственный, «простолюдинский» альянс и параллельно с альянсом Кояма оттяпать у Малайзии часть земель. Это все только в первом приближении, я даже со своими ничего не обсуждал.

— Хм, мысль интересная, — провел Шмитт рукой по подбородку, — только что именно ты хочешь с этого получить? Но даже если предположить, что у тебя все получится, как будешь от герба отбиваться? На подобное могут и обидеться.

— Да уж, — хмыкнул я, — это и смешно, и грустно будет. Но нет, я к вам пришел именно потому, что не собираюсь быть лидером альянса. Лидером я планирую сделать представителя семьи Шмиттов. У кого есть японское гражданство. Вон, например, Дэна. Род Шмиттов — звучит ведь?

— Твою мать… — прошептал сам Дэн.

Старик же просто замер, глядя в никуда. А потом выдал по-немецки такое, что я, не говорящий матом, передать вам не смогу. Но примерный перевод будет: оближи меня со всех сторон.

— Что потребуется от нас? — выдал он таки через пару минут. — Постоянных наемников, которых можно назвать нашими людьми, у семьи не так уж и много. Впрочем, можно и нанять…

— Деньги, оружие, боеприпасы. Хотя вместо денег можете подготовить активный отряд. Те же наемники. Я тоже подсоберу людей. Но главное — это, конечно, ваш представитель от семьи. Японское гражданство само собой, но ему здесь лучше иметь и какую-никакую компанию, а не простой магазинчик. В общем, часть ресурсов семьи придется перевести в эту страну. Хотя нет, «придется» — это слишком сильно сказано, скорей желательно. Кояма только начали собирать альянс, так что, по моим прикидкам, у нас до начала от девяти месяцев до года. Плюс придется еще кого-нибудь подключить — вдвоем мы не справимся, но об этом я еще подумаю. Вы, кстати, тоже подумайте.

— Обязательно… — произнес Шмитт медленно. — Тогда такой вопрос: если мы получим герб, то что получат остальные?

— Родовые земли, — пожал я плечами. — Куш, достойный риска. Ну и аристократический род в друзьях — тоже неплохо.

— Я даже не знаю, что на это все сказать, — покачал головой старик. — Нужно думать, со своими все обсудить. Но предварительно… хотелось бы, да.

— Я тут подумал, — вставил Дэн, — но представителем лучше делать не меня, а кого-нибудь постарше. Чтоб, значит, все его родственники, кто младше, автоматом тоже аристократами стали.

— А ты, я вижу, подкован в этих вопросах, — посмотрел я на него.

— Герб — это давняя мечта нашей семьи. Само собой, я тоже интересовался.

Это такой маленький нюанс в получении герба. Аристократом становится сам человек и вся его родня, что младше, даже двоюродная и троюродная. Правда, новоявленный аристо может указать, кого он видеть в роду не желает.

М-да, как бы у Шмиттов драчка не началась на эту тему.

— Я бы в этом случае предпочел герра Шмитта или того, на кого он укажет, — решил я помочь знакомым.

Так как без меня и моих связей с Кояма все окажется в разы сложней, если и вовсе будет возможно, предпочтения такого человека, как я, в этом вопросе что-то решают. Тут ведь даже не в возрасте дело — принять в род можно и отдельно, просто я совершенно не в курсе их внутренней кухни; может, у них там конфликты серьезные, группировки. Исключать этого нельзя, хотя, как по мне, так их бы тогда давным-давно сожрали с потрохами.

— Мне всегда было плевать, Синдзи, полезен ты мне или нет, — произнес неожиданно Шмитт. — Для меня ты… не такой человек. А вот мой двоюродный племянник, с которым я тебя познакомил, утверждал, что ты просто кладезь перспектив. Ну да, у Клауса феноменальное чутье на людей.

Клаус Шмитт, если что, это тот самый мужик, у которого я беру оптом оружие, боеприпасы и расходники. Он у них в семействе как раз оптовыми продажами заведует.

— Ох, уломали, repp Шмитт, будет вам еще чай, — решил я отшутиться.

— Учись, пока я жив, — повернулся старик к внуку.

— Ну и по теме, — вернулся я к обсуждению. — Как, на ваш опытный взгляд, такое вообще возможно?

— В военных вопросах я ни черта не смыслю, но с позиции сбора… «простолюдинского» альянса все очень даже реально. Если Кояма все-таки прикроют нас от остальных аристократов. Они ведь наверняка не захотят иметь у себя в тылу лоскуты чужих земель. Точнее, захотят иметь и их тоже.

Охаяси! — стрельнуло у меня в голове. Не только Кояма, но и Охаяси прикроют. Уж на пару-то эти кланы точно смогут приструнить остальных. Только вот… Охаяси-то рассчитывают, что герб получу я.

— Если мы будем помалкивать, кому уйдет герб на самом деле, то нам и клан Охаяси поможет, — произнес я медленно.

— Даже так? — удивился старик. — Да ты просто монстр какой-то. Но как они себя поведут, когда все вскроется?

Хм, действительно. Если подумать, то и Кента будет ставить палки в колеса, а не прикрывать, думая, что герб получу я.

— Тогда не будем рассчитывать на Охаяси. И скрывать ничего не будем. Да и опасно это — скрывать, кто у нас главный. Тем более вводить всех в заблуждение. Этак и вправду не вам герб предложат. Но, между нами говоря, я и не собирался прикрываться кланом Кояма, надо просто получше выбрать тот кусок земли, на который мы будем претендовать. Ладно-ладно, — поднял я руки, когда оба Шмитта уставились на меня, — не полагаться на них полностью.

Остальное оставлю при себе. В конце концов, я еще даже не обдумывал сам план боевых действий. Кто его знает, как там все получится, и получится ли вообще.

— Кстати, по поводу советов… ты мне недавно рассказывал о своих русских, так почему бы тебе не собрать и других людей из уничтоженных родов и кланов? Они есть как в Японии, так и в других странах.

— Не вариант, — ответил я с сожалением, — с русскими мне откровенно повезло. Где я еще возьму выходы на таких людей? Объявление в газете тут не поможет.

— А вот в этом я тебе помочь смогу, да, — удовлетворенно покивал Шмитт. — Будет непросто, и красноречие тебе проявить придется, но если справишься, сможешь отлично усилиться.

— Заинтриговали, герр Шмитт, — приготовился я услышать нечто интересное, — я весь в предвкушении.

— Ты конечно же не знал, они не кричат об этом на каждом углу, но семья Танси раньше принадлежала уничтоженному клану.

Ниче себе. А Момодзи не так прост, оказывается.

— И что за клан?

— Докья, — ответил старик.

Ну, ёшкин кот.

— Для меня это не вариант, герр Шмитт, — произнес я удрученно. — Даже если предположить, что смогу убедить людей Докья, учитывая мои связи с Кояма, остаются сами Кояма. Деталей не знаю, но там реально треш происходил. И что я буду говорить детям и отцам аристократов, погибших в той войне? Меня схарчат на фиг.

— Поверь старику на слово, — улыбнулся дед, — аристократы… они совсем другие. Простолюдины вражеского клана для них не совсем люди, просто боевые единицы. Смотрят не на них, а на того, кто за ними. Есть аристо и то, чем владеют, а простолюдины — это последнее.

— Как-то вы уж совсем… — покрутил я ладонью.

— Конечно, я немного утрировал, времена сейчас другие, нежели раньше, но общий принцип остался. Таким, как ты, приходится очень сильно постараться, чтобы в тебе сначала увидели человека и уже потом дали герб. Семье Шмиттов, из-за прошлого, в этом плане и проще, и сложней одновременно. Чем Малайзия и хороша — там все правила четко прописаны, не как обычно — соверши выдающийся поступок, а уж мы потом посмотрим, насколько… — замялся дед, — ты человек.

Это он про моего деда не знает. Если верить словам старика, то я на пару с его семьей получеловек для аристо. Точнее, для тех, кто в теме. А это, если подумать, весь клан Кояма и род Охаяси. Остальные меня только использовать хотят. Точнее, меня хотят использовать все, кроме главной семьи Кояма, не считая Кенты. Хм, ну я это и так знал. Да я и сам, если подумать, на многих как на ресурс смотрю, так что не мне возмущаться.

— Вы думаете, если бы аристократы считали простолюдинов ровней, все было бы иначе? — усмехнулся я. — Есть правящая верхушка и есть все остальные. Так было, есть и будет.

— И чем ты только меня слушаешь? — покачал головой старик. — Если бы на месте Кояма были простолюдины, они бы не оставили в покое остатки клана Докья, а до сих пор бы охотились за обидчиками. Для них важно лишь то, кто стоит во главе. Род Докья уничтожен? Все — противника больше нет, мертвые отомщены.

Интересно, а как же тогда с Мизуки все так получилось? Хотя… это ведь гениальный ход был со стороны Кенты. Чисто технически Мизуки больше не Докья, но при этом кровь этого клана жива. Война закончилась, а мстить остаткам Докья просто не за что, а главное — не нужно. Отличная причина больше не рисковать своей жизнью, как сделали Святов и компашка. Им-то волей-неволей пришлось продолжить борьбу.

— То есть, если я начну собирать…

— На тебя разве что посмотрят косо, — прервал меня Шмитт. — А если ты с их помощью чего-то добьешься, даже уважительно покивают головой. Так что главная проблема у тебя будет уговорить именно людей Докья. Они-то простолюдины, причем потерявшие очень много, и враг для них не конкретный человек или род, а весь клан в целом. Между прочим, — вдруг переключился дед, — у русских в этом плане забавная ситуация, там ведь оба клана погибли?

— Ага, — подтвердил я.

— То есть они в равных условиях и мстить там тоже некому. Все как с Германией и Россией после Второй мировой. Вроде тоже погибли миллионы, а если и не дружбе, то сотрудничеству это не мешает.

— Предлагаете мне еще и этих… забыл, блин… короче, и противников моих людей прошерстить?

— Как вариант, — кивнул Шмитт. — Но тут тебе, конечно, лучше сначала своих людей на этот счет поспрашивать. И раз уж пошла такая пляска… — задумался дед. — Хотя, наверное… нет, лучше не стоит… В общем, есть у меня выходы на остатки еще одного клана, на этот раз немецкого. В свете открывающихся перспектив нам бы и самим они пригодились, но… — замялся он. — Скажем так — у семьи Шмиттов специфическая репутация, и лучше бы нам не связываться с остатками проигравшего клана. Тебе бы я тоже такое не порекомендовал, но раз уж ты начал… — пожал он плечами. — Да и решать в конечном счете тебе.

Увы, выжидать — это не про меня. Я ведьмак… Нет, не так. Я ведьмак с промытыми мозгами, и мне необходимо иметь за спиной что-то, что покажет всему… ну пусть только Японии — покажет, короче, чего стоит мое имя. В прежнем мире было несколько иное мировоззрение, и мне вполне хватало крупной компании за плечами, да и наработанная репутация никуда не делась. Здесь же я никто. Бесит, черт возьми!

— Я получу герб любыми путями, — процедил я зло. — И пусть этот мирок подожмет свои яички, если он против.

Назад: Глава 4

Дальше: Глава 10