Часть III

Сознание

Жизнь – это наше странствие, и по ходу его наше сознание наступает и отступает, как волны прилива.

Мертвое безмолвие ночи, освобождающее от телесных пут, растворяет, возвышает и умножает нас, и, возможно, укрепляет, если мы допускаем это. Тело отступает, и пустоту заполняют живые иллюзии. Здание самости строится и распадается, и вновь строится. Здесь происходят встречи с плавающими восходителями и кувыркающимися в невесомости астронавтами, ангелами и астральными сущностями.

Дальше – больше: спящее сознание заполняется фантастическими видениями и эфемерными сценами. Реализуются кошмары, вспыхивают и гаснут круги, а картины варварского насилия пропитывают глубокий, как смерть, сон. Есть ли во сне истинная самость, или это не она, а вечный незнакомец?

И, наконец, когда сознание продолжает угасать, мы пробуждаемся, сами о том не ведая. Поиск тождества там, где, на первый взгляд, просто нечего искать. Это исследование переделывания схем, прокладывания новых маршрутов и воскрешения.

Но кем мы становимся, когда перестаем быть самими собой?

Глава 7

Распад и растворение

Мощный, краснолицый мужчина ростом пять футов восемь дюймов. Если он и испуган, то старается не подавать вида. Синеватые буквы вытатуированы на костяшках пальцев: «любовь» – на левой руке, «ненависть» – на правой.

Он рассказывает, что утром его душа отделилась от тела, и это ему (пациенту) совсем не понравилось. Он боялся, что такое может повториться снова, и этот страх привел Кевина ко мне.

– Я спятил, доктор?

Он проснулся под утро и обнаружил, что плавает в воздухе под потолком и смотрит сверху вниз на свое физическое тело, неподвижно лежащее в кровати с закрытыми глазами. Или, может быть, это его, Кевина, глаза были закрыты?

Мы с Кевином сидели в двадцать первом веке в кабинете без окон, в пространстве, ограниченном голубыми, похожими на тюремные, стенами, где стояли коробки с латексными перчатками, и где привычно тек кран умывальника. Но я уже слышала эти картезианские истории, которые люди рассказывали друг другу во всех культурах и во все времена, истории об отделении души от тела.

За много лет я повстречала немало пациентов, заявлявших, что становились бестелесными, то есть их «я» перестало быть связанным с бренным телом.

Наше ощущение тождества и сохранения самости во времени неразрывно связано с воплощением в физическое тело, в нашу физическую форму, несмотря на то, что эта физическая оболочка непрерывно изменяется с течением времени. При освобождении мы отдаем концы и отплываем от причала, который до этого олицетворял надежность и устойчивость нашего ощущения самости. Когда мы воспаряем над нашими физическими телами, с нами воспаряет и наша идентичность.

Мне надо было понять, как именно Кевин оказался парящим под потолком, поднявшись над своим физическим телом. Вероятно, поняв, каким образом он утратил чувство самости, я смогла бы понять, каким образом мы создаем и конструируем это чувство.

Переживание отделения души от тела, похожее на то, что пережил Кевин, можно в наши дни ощутить в научной лаборатории за считанные минуты. Каким бы потрясающим ни было это ощущение, оно, кроме того, является опытом, когда сильнейшая угроза сохранению идентичности может послужить благой цели.

«Я не соображаю, куда бегу», – говорят иногда у нас в Ирландии. Это синоним выражения «я, кажется, не совсем в себе». Потеря чувства самости взывает к безумию… или к религиозной вере.

Шерлок Холмс, или, возможно, какая-то его часть, предприняла однажды поездку в Девоншир. «Мое тело осталось здесь, в этом кресле, и, к моему великому сожалению, выпило в мое отсутствие два кофейника и выкурило невероятное количество табака, – сказал Шерлок Ватсону. – После того, как вы ушли, я послал к Стэмфорду за армейской картой этой части болота, и мой дух целый день витал над ним. Льщу себя надеждой, что теперь я там не заблужусь».

В норме центр нашего бодрствования находится непосредственно за глазницами и внутри тела. У меня есть мое «реальное я», которое, как мне представляется, обитает внутри моего тела – «я» есть субъект чувственного переживания и мышления. В основе самосознания лежит ощущение, что переживание «я» связано с самостью. Это устойчивое ощущение самости, это воплощение, позволяет мне быть уверенным в том, что я каждый данный момент времени остаюсь одним и тем же человеком. Все эти элементы подверглись нешуточной опасности, когда Шерлок Холмс покинул свое кресло, чтобы переместиться в Девонширские болота.

Ряд аутоскопических феноменов может нарушить деятельность этого центра собственного осознания. Случается ощущение пребывания вне собственного тела, как у Кевина, но об этом позже. Случаются также эпизоды внутренней хеаутоскопии, когда человек видит перед собой свои собственные внутренности – они, поблескивая, плавают перед взором, как рыбы в аквариуме. Наблюдается также менее драматичное и довольно распространенное «ощущение присутствия» – чувство, что кто-то находится рядом с нашим телом. При негативной хеаутоскопии человек не способен воспринимать и ощущать собственное тело, глядя на себя или на свое отражение в зеркале. Отражение становится невидимым. И, наконец, описан феномен двойника – центрального персонажа многих журнальных статей и готических романов. Взять для примера появившееся в 1937 году сообщение об одном французе, у которого их (двойников) было четыре – его тело, лежавшее в постели, другое, бродившее по комнате, третье – он сам, одетый в лохмотья, а четвертый – двойник, помогающий на его собственных похоронах.

Самость, словно кочевник, переселялась то в одно, то в другое тело.

У Кевина было ощущение выхода из собственного тела: он видел его со стороны, испытывал чувство освобождения (свою самость он локализовал вне своего тела) и смотрел на мир с иной, более отдаленной и возвышенной перспективы.

Он разделился. Или, точнее, нарушилась его сенсорная интеграция; возникло противоречие между тем, что он видел, и тем, что он чувствовал.

Обычно, как и большинство из нас, Кевин мог смотреть на свое тело своими собственными глазами, находящимися в его собственной голове. Но в ту ночь случилось иначе.

Ощущение выхода из собственного тела, наблюдаемое у пяти процентов населения, по традиции объясняли в понятиях паранормальных и религиозных явлений. Но времена меняются. Сегодня мне не придет в голову объяснять ощущения Кевина путешествием в астрал, влияниями духов или привидений.

Пока я не знаю, страдает ли Кевин какими-либо неврологическими или психиатрическими расстройствами: выход из собственного тела описан у больных шизофренией, тяжелой депрессией и тревожностью, посттравматическим стрессовым расстройством, мигренью и эпилепсией – и это неполный список. Это явление было описано при нарушениях сна, например, при нарколепсии или сонном параличе. Такие лекарства, как кетамин, тоже могут служить триггерами этого странного ощущения. Феномен выхода из собственного тела вспоминали люди, перенесшие общий наркоз или остановку сердца. Иногда это происходит без всяких видимых причин или в отсутствие провоцирующих моментов. Для того чтобы распутать этот загадочный клубок, нам придется поднять глаза к небу.

Парящие восходители, громадные пилоты и кувыркающиеся астронавты

Для того чтобы понять, как демонтируется телесная самость, надо понять, как она конструируется, или как она строится. Важным для этого строительного чуда является так называемое шестое чувство – проприоцепция. Это ощущение позы и относительного положения частей тела в отношении друг к другу. Это ощущение цементируется сигналами от рецепторов, расположенных в мышцах, коже, сухожилиях и суставах. Если я в темноте попрошу вас встать и дотронуться пальцем до вашего собственного носа указательным пальцем правой руки, то вы без труда это сделаете, потому что проприоцептивные сигналы непрерывно снабжают мозг информацией о взаиморасположении и движениях всех частей тела. Если передача этих сигналов нарушится, то человеку станет затруднительно понять, где именно находятся в пространстве та или иная часть тела. Человек в таком состоянии может промахнуться пальцем мимо носа и попасть в глаз.

Вероятно, поэтому быстрое изменение положения тела является причиной многих случаев выхода души из тела. Особенно подвержены этому феномену высокогорные восходители: у них часто наблюдаются весьма причудливые нарушения восприятия, особенно на высотах больше шести тысяч метров. Здесь, конечно, играет роль гипоксия, социальная депривация и стресс. Многие восходители рассказывают, что тело иногда начинает парить в воздухе или двигаться, как автомат. Возникает ощущение, что откуда-то подкрадываются какие-то воображаемые персонажи, душа отделяется от тела.

В исследовании с участием восьми альпинистов мирового класса пятеро ощущали, что их самость отделялась от тела, причем они могли наблюдать за своим телом как бы со стороны. Эти ощущения часто возникали в экстремальных ситуациях (падения или снежные лавины).

После пешего перехода расстояния в восемьдесят километров на высоте около 5 тысяч метров один альпинист вспоминал: «Я больше не ощущал, как я иду. Я чувствовал, как мое тело летало то вверх, то вниз в ритме морского прибоя».

Вот рассказ другого восходителя об ощущениях после одинокой ночевки на высоте 7500 метров: «В течение нескольких минут мне казалось, что палатка стала в пять раз больше, чем была. Но самым странным было то, что мне казалось, будто и мое тело тоже увеличилось в пять раз, хотя глазами я не мог этого рассмотреть, на вид тело оставалось таким же, как всегда. Кстати, и палатка на вид оставалась такой же, как всегда».

Летчики тоже часто рассказывают подобные истории. «Феномен отрыва» описывает ощущение физического отделения от земли на больших высотах. Наблюдение, проведенное в 1957 году над летчиками (137 пилотов военно-морской авиации, летавшие на высотах больше 13 тысяч футов), показало, что 48 процентов пилотов рассказывали об этом феномене, в особенности летчики-истребители, находившиеся в кабине одни. Это были истории об отделении, сновидных сумеречных состояниях, нарушении пространственной ориентации. У некоторых пилотов эти ощущения вызывали состояние восторга и экзальтации: «Я чувствовал себя так, словно мне удалось порвать цепи земного притяжения», «Я ощущал себя великаном», «Я иногда чувствовал себя королем». Трое пилотов отметили, что ощутили близость к Богу. Другие, однако, помнили только чувство одиночества, тревоги и замешательства.

Пилоты, испытывавшие феномен отрыва в его крайней форме, чувствовали, что существуют вне своих тел и даже вне самолета. Иногда это ощущение пропадало, когда они направляли внимание на приборную панель, на радиосообщение или на какой-то отчетливый визуальный ориентир, например, на поверхность земли внизу.

Если добавить к этой проприоцептивной энтропии хаос вестибулярных ощущений, то можно легко отделиться от тела и оказаться возле висящей под потолком лампочки. Вестибулярный аппарат расположен в органах внутреннего уха. Этот аппарат реагирует на движение жидкостей в полукружных каналах и отвечает на них ощущением линейного или вращательного ускорения. Эти ощущения порождают движения глаз, головы и тела, направленные на стабилизацию положения тела в трехмерном пространстве. Именно взаимодействие вестибулярного аппарата в сочетании с другими сенсорными системами позволяют нам определять пространственную ориентацию тела, улавливать скорость и направление движения и предупреждать опрокидывание тела.

Именно поэтому повреждение части вестибулярного аппарата или его связей в центральной нервной системе может привести к иллюзии перевернутого помещения, когда возникает преходящее ощущение того, что окружающие предметы клонятся набок, а иногда и просто переворачиваются. Между прочим, пилоты иногда описывают иллюзию такой инверсии (в особенности при выполнении фигур высшего пилотажа) при внезапном переходе от набора высоты к горизонтальному полету. Орган равновесия внутреннего уха при этом получает избыточную стимуляцию, и у летчика возникает страшная иллюзия – иллюзия перевернутого или падающего назад самолета. Иногда сбитый с толку пилот пытается выровнять машину и начинает снижение, что еще больше усиливает иллюзию.

Астронавты часто сразу после испытанного ощущения невесомости тоже описывают ощущение (обычно скоропроходящее) собственной перевернутости при нулевой силе тяжести даже несмотря на то, что они отчетливо видят, что находятся в вертикальном положении вверх головой. Космонавт Герман Титов был первым, кто описал это ощущение в 1961 году: «Вес исчез, как только «Восток» отделился от ракеты-носителя… и я внезапно почувствовал, что делаю кувырок через голову, а затем застываю в положении вверх ногами!».

Итак, от летчиков, альпинистов и астронавтов мы узнали, что зрительные, проприцептивные и вестибулярные функции все вместе очень важны для нашего ощущения телесного сознания. И все эти ощущения могут нарушаться, когда мы отрываемся от земной поверхности.

Но почему ощущение отделения души от тела возникает у людей, не покидающих поверхность нашей грешной земли даже при отсутствии вестибулярных расстройств, эпилепсии и не после введения кетамина, то есть стимулов, способных спровоцировать мультисенсорную дезинтеграцию, которую я только что описала?

Ответ может заключаться в разнообразии тонкого строения мозга у разных людей даже при отсутствии каких бы то ни было нарушений. В одном, проведенном в Великобритании, исследовании было показано, что чрезмерная возбудимость коры головного мозга играет в этом большую роль; такая кора отличается сильной уязвимостью нейронов. Мы знаем, что, например, такой повышенной возбудимостью отличаются больные, страдающие зрительной аурой при мигрени, и когда таким больным выполняют транскраниальную магнитную стимуляцию в области зрительной коры, то для вызывания фосфенов (вспышек света в поле зрения) требуется меньшая напряженность магнитного поля, чем для здорового человека. Поэтому вполне можно допустить, что люди, испытывающие ощущение отделения души от тела без всякого неврологического заболевания, просто отличаются повышенной возбудимостью коры и более высоким уровнем ее базовой, исходной активности. В свою очередь, нарушается обработка нейронной информации, но не до такой степени, когда их сила переходит пороговые значения и вызывает мигренозную или эпилептическую ауру, но до достаточной степени для того, чтобы запустить галлюцинацию с выраженным зрительным компонентом.

Интересно, возможно ли воссоздать это отделение души от тела в земных условиях у каждого из нас?

«У меня нет возможности ни отделить себя от моего тела, ни отделить тело от себя», – писал немецкий философ Эдмунд Гуссерль. Он не сказал бы этого, проживи он еще сто лет.

Он не был в одной лондонской лаборатории в 2007 году.

Как посидеть за спиной у самого себя

Сейчас я хочу выполнить над вами один эксперимент. Вы находитесь в исследовательском центре на Квин-Сквер в лондонском районе Блумсбери. У этого квартала и дома долгая и богатая история. В одном из близлежащих домов на склоне лет лечился от своего «сумасшествия» король Георг III. Весной 1860 года здесь открыли «Национальный госпиталь для парализованных и эпилептиков». Дом под номером 24 на Квин-Сквер, сдававшийся за символическую цену 110 фунтов в год, стал первой в мире специализированной неврологической клиникой. Во время Первой Мировой войны, когда госпиталь был расширен, в его стенах прошли лечение 1200 матросов и солдат. Много позже, перестроенная после бомбардировок времен Битвы за Англию, эта клиника превратилась в свою следующую инкарнацию – национальный госпиталь неврологии и нейрохирургии.

Вы пришли сюда несколько десятилетий спустя. Добро пожаловать в лабораторию. Садитесь, пожалуйста, наденьте головной дисплей – сложные очки, подключенные к двум видеокамерам, расположенным в полутора метрах у вас за спиной. Через очки вы видите стереоскопическое изображение вашей спины и затылка в режиме реального времени, то есть у вас возникает ощущение, что вы сидите за спиной у самого себя.

Вы способны чувствовать легкое постукивание пластиковым стержнем по груди, но при этом я (а именно я это делаю) остаюсь вне поля вашего зрения и этим напоминаю, что вы смотрите на мир через специальные очки, и видите то, что видят камеры, то есть свою спину. В это же время я протягиваю руку к вашей спине (к вашей реальной спине) и прикасаюсь другим пластиковым стержнем к вашей спине на уровне груди, чуть ниже камер. Вы видите только движение моей руки, и сейчас вы думаете, что видите, как стержень касается вашего «иллюзорного тела».

Я продолжаю постукивать вас стержнем по груди. Проходят две минуты.

Если вы похожи на большинство остальных испытуемых, то к этому времени вы искренне убеждены, что сидите сами у себя за спиной – в полутора метрах от нее. Именно там сейчас находится ваша истинная самость, ваше реальное «я». Как только происходит смещение осознания, вы утрачиваете самоидентификацию с вашим собственным телом.

Если этого мало, то я начну размахивать молотком перед вами (то есть перед камерами) или, точнее, перед виртуальным вашим телом. Почти наверняка вы отреагируете на это действие, как на реальную угрозу, а я удостоверюсь в этом по снижению электрического сопротивления вашей кожи на фоне усиления потливости, которая усиливается при реакции борьбы или бегства, которой вы ответите на размахивание молотком перед виртуальным телом, которое находится у вас за спиной на безопасном расстоянии в полтора метра.

На Квин-Сквер пространственное единство тела и самости можно устранить на целых 120 секунд.

«Везде в мире самость начинается с тела», – писал психолог Рой Баумайстер. Во всяком случае, так было до недавнего времени.

Нейрофизиолог Генрик Эрссон провел описанные мной эксперименты в 2007 году на базе Центра нейровизуализации Лондонского университетского колледжа в сотрудничестве со шведскими коллегами. В более поздних экспериментах, проведенных в стокгольмском Каролинском институте, Эрссон показал, что происходит разобщение даже с видимым телом, оно перестает восприниматься, как свое: когда участникам эксперимента реально угрожали ножом, они выказывали более слабую реакцию в сравнении с нападением на виртуальное тело.

Множество разнообразных процессов восприятия обеспечивают нас ощущением, что мы локализованы внутри нашего физического тела. Если взаимодействие механизмов восприятия упорядочено и согласовано, то мы чувствуем себя самими собой в общепринятом смысле слова.

Однако эксперименты Эрссона и другие подобные исследования меняют визуальный взгляд от первого лица (в той мере, в какой человек воспринимает окружающий мир из собственного тела) при тщательном сохранении корреляции между зрительными и осязательными стимулами. Ключевую роль в этих экспериментах играет синхронизирующая часть эксперимента – непрерывное соответствие между визуальной и сенсорной информацией о состоянии тела. Иллюзия выхода самости за пределы тела возникает только в том случае, если постукивание по груди и манипуляции перед камерами выполняются асинхронно и беспорядочно, и если присутствует задержка между зрительной стимуляцией и постукиванием. В тот день на Квин-Сквер возник мультисенсорный конфликт; видимое (постукивание стержнем по виртуальному телу) не совпало с осязаемым (постукиванием по грудной клетке). Мозг постарался примирить эти беспорядочно поступающие сигналы и заставил самость покинуть собственное тело – центр самоощущения вышел за пределы тела, реальное «я» сместилось.

В случае с Кевином сформировались два представления о теле, но для фиксации его в самости надо было выбрать одно из этих представлений. Мозг Кевина выбрал самость, находящуюся вне тела.

Критики утверждают, что этот эксперимент, на самом деле, неточно воспроизводит феномен отделения души от тела – испытуемый не смотрит на себя из-под потолка, как Кевин, и не витает над девонширскими болотами, как дух Шерлока. Но Эрссон и его команда были уверены в своей правоте. В 2008 году они продемонстрировали эксперимент со сменой тела. На этот раз две камеры были прикреплены к шлему, надетому на манекен. Испытуемые опускали глаза, чтобы рассмотреть свое тело, но вместо этого видели тело манекена. На этот раз пластиковым стержнем проводили по животу испытуемого (чего он не мог видеть) синхронно с такими же прикосновениями к животу манекена (испытуемый это видел). Опять-таки, при таком сдвиге зрительной перспективы от первого лица ощущение обладания телом переместилось на тело манекена. Эксперимент оказывался эффективным и в том случае, когда вместо манекена использовали другого человека. В 2011 году группа швейцарских ученых под руководством нейрофизиолога Олафа Бланке создала сдвиг перспективы, в результате чего у испытуемых возникало ощущение парения над собственным телом.

Эти истории больше соответствуют случаю Кевина.

Влиятельный немецкий философ Томас Метцингер отбросил свое прежнее объяснение этого феномена паранормальными явлениями и религиозными мотивами. Ядро некоторых из этих утверждений было основано на идее «незаметного тела» – эфирного дыхания жизни, которое поддерживает физическое тело, но покидает его при измененных состояниях сознания и после смерти. Синонимом этого эфирного дыхания является еврейский «руах», арабский «рух», латинский «спиритус», греческая «пневма» и санскритская «прана». «Однако, – заключает Метцингер, – проведенные в последнее время исследования позволяют допустить эмпирически обоснованное утверждение о том, что «незаметное тело» действительно существует, но оно состоит не из «ангельской материи» и не из «астрального вещества», а из чистой информации, циркулирующей по нейронным сетям головного мозга».

Мы часто считаем смещения самости и «я» чем-то зловещим, или, по меньшей мере, неприятным и раздражающим. Да, Кевина поначалу охватила эйфория, когда он понял, что парит под потолком. Но это ощущение быстро улетучилось.

Об этом хорошо сказал в 1983 году швейцарский биохимик Эрнст Велти:

«Процесс отделения начался с кончиков пальцев рук. Это было совершенно отчетливое ощущение, сопровождавшееся легким потрескиванием. Это было именно то движение, которое я на самом деле собирался выполнить моими физическими руками. Этим движением я отделился от тела и выплыл из него головой вперед. После этого я принял вертикальное положение, почувствовав себя почти невесомым. Тем не менее, у меня было реальное тело с вполне реальными конечностями. Вы, наверняка, видели, как грациозно перемещается в воде медуза. Я теперь мог двигаться с такой же легкостью. Я улегся в воздухе в горизонтальное положение и проплыл над кроватью, как пловец, отталкивающийся от края бассейна. Я ощутил ни с чем несравнимое чувство освобождения. Но очень скоро меня охватил страх, характерный для всех живых существ: страх потери физического тела. Этого страха вполне хватило для того, чтобы я тотчас вернулся в свое тело».

Этот рассказ очень живо напоминает произведение Герберта Уэллса «Украденное тело», написанное в 1898 году. Господин Бессель покидает собственное тело, и им тут же завладевает злой дух: «В протяжение всех этих часов одна и та же неотвязная мысль сверлила мозг господина Бесселя – мысль о том, что новый квартирант убьет его тело, и он сам навсегда останется бестелесным в стране теней».

Но, что если окажется, что освобождение от бремени собственного тела можно использовать с положительным результатом, чтобы, при этом, исчез страх перед бестелесным состоянием? Мне думается, что если бы мы могли немного дольше задержаться в стране теней, то благословили это новое бытие и пожали бы его богатые плоды.

Думайте о себе как о худом, стройном и не страдающим от боли

Это была итальянка тридцати семи лет от роду с индексом массы тела 62,2 кг/м². Иногда это называют чрезмерными патологическим ожирением. Эта женщина быстро набрала вес в течение года замужества. Сидячий образ жизни и невыносимые отношения с родителями мужа привели к обжорству. Она настолько сильно разжирела, что по ночам у нее иногда прекращалось дыхание.

Но был и небольшой шанс на изменения. Этой женщине предложили участвовать в программе похудания. Да, конечно, она была просто счастлива записаться в группу. Но на пути к успеху возникло одно препятствие. Это препятствие называется феноменом искажения размеров тела.

Те, кто ищет избавления от ожирения, могут прикрепить к холодильнику фотографию стройного человека (это может быть собственная фотография в недавнем прошлом или фотография знаменитости, на которую хочется быть похожим). Я хочу выглядеть так. Я могу выглядеть так. Способность реально оценивать размер собственного тела влияет на такой внутренний диалог.

Однако эта итальянская пациентка, страдавшая чрезмерным патологическим ожирением, страдала, помимо этого, искажением представления о размерах собственного тела – она недооценивала ширину своего туловища на 50 процентов и переоценивала окружность талии на 20 процентов. Это, как предположили наблюдавшие ее исследователи, являлось выражением мультисенсорного нарушения восприятия собственного тела.

Программы, использовавшие виртуальную реальность, оказывались и в прошлом эффективными в плане изменения пищевого поведения, но иллюзия отделения самости от тела обеспечивает шанс переключения перспективы от первого лица, усиления ощущения присутствия за пределами привычной виртуальной реальности. Таким способом этой итальянской пациентке можно было дать шанс не только видеть аватар, но и пережить иллюзорное обладание стройным виртуальным телом. Это, по мысли ученых, могло привести и к нормализации восприятия размеров собственного реального тела пациентки. Сказано – сделано. Ученые провели иллюзорное перемещение, которое заставило больную ощутить себя в худом теле. В теле, которое могло свободно дышать и спать, не опасаясь смерти от удушья.

После проведенного курса лечения женщина смогла лучше оценивать собственное тело, а затем успешно завершила программу физического и психологического вмешательства. У больной усилилась мотивация после переживания иллюзии пребывания в другом теле – так, во всяком случае, утверждала она сама. К концу курса лечения пациентка потеряла 3,7 процента исходного веса. Правда, это сообщение об усилении мотивации является чисто субъективным и единичным, и, кроме того, неясно, сколько времени длился курс. Интенсивная психотерапия, которую проходила эта женщина, несомненно, тоже положительно повлияла на мотивацию, но, тем не менее, в статье о психотерапии не было сказано ни слова. Так что я не стану углубляться в этот аспект исследования. Однако по-настоящему интересным представляется то, как смещение чувства обладания телом может привести к коррекции искаженного представления о размере собственного тела.

Подобные результаты были получены у женщин, страдающих нервной анорексией: эксперименты с иллюзий перехода в другое тело (в тело со здоровым индексом массы) показали, что после этого больные отличались меньшей склонностью переоценивать размеры своего тела.

Следующим шагом должна стать оценка степени эффективности экспериментов с перемещением ощущения самости в лечении расстройств пищевого поведения – при том, что смертность среди больных нервной анорексией в 4-14 раз превышает смертность в общей популяции. Здесь жизненно необходимы новые подходы к лечению.

Есть и другое возможное приложение экспериментов по перемещению «я» относительно собственного тела. Представьте себе, что вы стоите на сцене перед аудиторией. На вас смотрят одиннадцать ученых, лица их суровы и серьезны. Вы не чувствуете ни тепла, ни сочувствия. В помещении жарко, ставки высоки, ваше сердце готово выскочить из груди. Какое иллюзорное тело вы выберете, чтобы уменьшить тревожность?

В эксперименте, проведенном в 2015 году, участникам было предложено невидимое тело. Оно было создано укрепленным на голове дисплеем, о котором я уже писала, но вместо манекена, к которому синхронно прикасались стержнем, использовали пустое место, мимо которого водили стержнем в течение шестидесяти секунд. Это пустое место и символизировало другое (невидимое) тело. Обладание невидимым телом перед лицом тех суровых и серьезных ученых уменьшало тревожность, что подтверждалось уменьшением частоты пульса и улучшением субъективного самочувствия. Покинуть свое тело – значит, избавиться от страха. Как обычно, эффекта не было при нарушении асинхронности прикосновений; другими словами, это была не просто иллюзия, но смещение чувства обладания телом, что и было условием успеха.

Очень здорово быть невидимым в течение двух минут, но как перенести этот метод в надежное и устойчивое лечение социальной тревожности? Ответом, как полагают специалисты, может стать психотерапия, переносящая пациента в виртуальную реальность. Мало-помалу консолидация виртуального тела будет возрастать, смещая провоцирующие тревожность ситуации в область виртуальной реальности. Это смещение самости будет лечебным и отнюдь не пугающим.

В будущем, вероятно, появится возможность комбинировать эти методики с компьютерно-мозговым интерфейсом. С помощью таких интерфейсов электрические сигналы, возникающие в головном мозге, можно будет использовать для анализа и управления внешними устройствами.

Вообразите, что будет, если удастся овладеть этой технологией и применить ее для адаптации людей, парализованных после травм головного или спинного мозга – создавать полную иллюзию присутствия реального тела в сочетании с использованием компьютерно-мозгового интерфейса, что позволит больному получить в «собственность» виртуальное тело в искусственно созданном окружении. В окружении, где больной сможет овладеть навыками передвижения, практиковаться в тонких двигательных актах, и делать все это на фоне обычной физической реабилитации.

Надо, правда, умерить восторги и запастись терпением, и не в последнюю очередь потому, что на пути использования компьютерно-мозгового интерфейса остается множество технических и финансовых препятствий. Трудно создать иллюзорное тело, которое свободно действовало бы в виртуальном мире.

Первоначальную эйфорию по поводу применения технологий виртуальной реальности несколько остудило опубликованное в «Ланцете» исследование, показавшее, что при реабилитации больного после инсульта простые, дешевые и легкодоступные виды необременительной рекреационной деятельности (игра в карты, лото или мяч) столь же эффективны, как и техники виртуальной реальности, но без погружения – например, нинтендо. Представьте себе, сияющая виртуальная реальность ничем не лучше доброго старого лото.

Однако недостатком этих ранних техник с привлечением виртуальной реальности является то, что они не сопровождаются погружением в нее. Они не приводят к смещению «я» в другое тело. Целью экспериментов с иллюзорным телом является именно такое погружение, достижение высокой степени присутствия. Возможно, пока всего лишь «возможно», что в этом и заключается решающая разница.

Моя шкура и твоя шкура

Как можем мы примерить на себя чужую шкуру, если мы самой природой вынуждены всю жизнь носить только свою собственную? Катапультировать свою личность из собственного тела, жить взглядами и идентичностью другого с помощью иллюзорного тела – возможно, эти методы позволят нам нарушить вековой закон природы.

Мы намного меньше склонны имитировать действия людей, принадлежащих к другой расе. В одном канадском исследовании ученые регистрировали активность двигательных нейронов коры головного мозга тридцати белых участников, которым на экране демонстрировали действия представителя белой расы. Эта активность была значительно ниже, если на экране показывали действия человека из другой расовой группы (например, выходца из Восточной Азии, Южной Азии или Африки). Особенно отчетливо этот эффект был выражен, если участники наблюдали действия групп, которые им активно не нравились, и, естественно, эффект был наиболее выраженным, если наблюдатели отличались высоким уровнем предрассудков.

Идея, лежащая в основе объяснения активности зеркальных нейронов, заключается в том, что мы активируем соответствующие нейроны двигательной коры головного мозга, когда наблюдаем те же движения у других. Впервые этот феномен был зарегистрирован у макак. Нейроны премоторной коры (области планирования и выполнения движений) активны не только, когда макака выполняет действие, но и когда она видит то же целенаправленное действие, выполняемое другой макакой или человеком. Доподлинно неизвестно, какое отношение этот феномен имеет к эмпатии, социальному пониманию и подражанию, тем более что существование зеркальных нейронов у человека пока не доказано. Возможно, что эта система просто отражает то, как мы отбираем и выполняем двигательные задачи. Как бы то ни было, первоначальная уверенность в отношении зеркальных нейронов несколько ослабела. Однако эта концепция может оказаться полезной в истолковании результатов опытов с иллюзорным телом – в широком смысле, на зеркальный эффект влияют различные факторы, в том числе, и расовые.

Можно привести результаты одного китайского исследования, выполненного несколько лет назад: когда участники видели страдающего от боли представителя своей расы, у них активировались те же нейроны, что активировались бы, если бы они сами испытывали боль. Нейронная активность была ниже, если боль испытывал представитель иной этнической группы (и, экстраполируя, можно предположить и сниженную эмпатию). Другими словами, наблюдали сниженную активацию системы представительств тела.

Здесь-то и может сыграть роль полная иллюзия тела. Даже иллюзорное обладание темнокожей резиновой рукой уменьшает скрытые расовые предубеждения. На самом деле, чем выше интенсивность иллюзии участников, что они обладают темной рукой, тем более позитивным становится у них отношение к представителям других рас.

Проведенное в 2017 году исследование копнуло еще глубже. Тридцать две белые женщины европейского происхождения были «перемещены» в иллюзорные Белые тела, а остальные в иллюзорные Черные тела (классификация исследователей и употребление заглавных букв сохранены). Уровень присутствия в мнимом теле – виртуальное тело было запрограммировано таким образом, чтобы двигаться синхронно с телом реальной участницы. Все движения виртуального тела соответствовали движениям тела реального. Каждая женщина участвовала в двух сериях, каждая из которых продолжалась по шесть минут, взаимодействуя сначала с Белой, а затем с Черной виртуальной партнершей. Ключевым методом анализа стала мимикрия движений – мы склонны автоматически имитировать поведение представителей нашей расовой группы, а эта мимикрия – маркер межличностной чувствительности и эмпатии.

Белые участницы, «внедренные» в Черные мнимые тела на указанные шесть минут, смотрели на Черных виртуальных партнерш как на представителей собственной группы (что подтверждалось анализом мимикрии). После этого в течение шести минут они относились к партнершам, «внедренным» в Белые тела, как к представительницам чужой группы (что было подтверждением снижения мимикрии). Другими словами, их виртуальное тело в большей степени, чем реальное, влияло на проявление мимикрии в отношении представительниц двух расовых групп. Представьте себе, что такая наведенная эмпатия сможет продлиться намного больше шести минут и существовать без громоздких головных устройств и видеокамер. Возможности преодолеть скрытые предрассудки и предубеждения так же бесчисленны, как и трудны.

Иногда нам удается и в неврологии находить ответы и эффективно лечить больных, и последний абзац благополучно завершает рассказанное в главе. Но так бывает не всегда, и, во всяком случае, не с Кевином. Я назначила ему несколько тестов, сканирование головного мозга и ЭЭГ, и в тот день мы поговорили с ним о том, какие причины могут вызывать пережитое им состояние, а какие – нет. Но Кевин так и не явился на исследования и не пришел в мой кабинет, в клинику на Квин-Сквер.

В тот вечер я возвращалась домой с Квин-Сквер пешком. Я шла мимо дома, где король Георг лечил приступы своего безумия. Прошла мимо Блумсбери, где витают тени Дарвина, Диккенса и Китса. Потом вниз, по Юстон-Роуд, где злой дух господина Бесселя «бродил с канистрой горючего рапсового масла и выливал горящую жидкость в окна домов, мимо которых проходил». Прошла я и мимо музея мадам Тюссо, куда каждый день выстраиваются очереди, чтобы поглазеть на двойников мертвых злодеев и знаменитостей. Вот и Бейкер-стрит, где когда-то был, и, одновременно, не был Шерлок Холмс.

Все это время я была реальным «я» в моем реальном теле, «я» было средоточием моего чувственного опыта и моего мышления. Несмотря на то, что стало темнеть, я пошла через Риджент-Парк. Я чувствовала себя уверенно и полностью самой собой. Надеюсь, что так же чувствовал себя и Кевин.

Но, несмотря ни на что, я понимала, что глубинное ощущение отделения самости от собственного тела не обязательно говорит о чем-то зловещем и страшном и не всегда напоминает о мрачных сюжетах готических романов. Наоборот, это отделение может стать путем к выздоровлению или реабилитации, путем к достижению эмпатии и сопереживания. В потере себя есть потенциал найти нечто лучшее и самому стать лучше.