Миниатюры и иллюминированные рукописи

Древнеримское изречение «habent sua fata libelli» («книги имеют свою судьбу») в точности отражает судьбу книг крестоносцев. Большинство книг не сохранилось, но, к счастью, не все потеряны. Книги, написанные и иллюстрированные в Латинском королевстве, были обнаружены в крупных библиотеках Запада. В итоге теперь мы можем описать эту разновидность искусства, о существовании которого было неизвестно еще 10 лет назад.

Было идентифицировано 20 книг франкского Востока. Четырнадцать из них имеют сугубо религиозное содержание: псалтыри, сакраментарии, миссалы, архиерейские обрядники и французские переводы фрагментов из Ветхого Завета; три – мировые хроники; три – хроники крестоносцев XIII в. Сохранившиеся книги были созданы в двух больших центрах переписки и иллюстрирования рукописей. Это были скрипторий храма Гроба Господня в Иерусалиме и скрипторий XIII в. в Акре. Удивительно, что Антиохия, самый богатый город крестоносцев, все еще не представлена в этом списке, хотя нас не оставляет надежда, что книги Антиохии, как и Кипра, будут со временем обнаружены.

Почти все сохранившиеся книги богато и роскошно иллюстрированы, так что, возможно, они предназначались для очень зажиточных читателей. Позволить заказать себе такие шедевры мог только королевский дом Иерусалима и Кипра, подобные этим книги могли приобретать также только аристократические дома в Европе. Весьма возможно, что церковные центры Европы могли обладать такими сокровищами, но до сих пор об этом ничего не известно. Открылись новые возможности для дальнейших исследований в этой области после обнаружения памятников живописи в весьма неожиданном для нас месте, происхождение которых, возможно, имело отношение к крестоносцам. Имеется в виду большая коллекция прекрасных икон в монастыре Святой Екатерины на Синае. Поскольку мы располагаем результатами только предварительного обследования этих икон, они не были включены в книгу.

Первое впечатление от этих иллюстраций, особенно относящихся к XII в., что их происхождение византийское. Изображения масштабных сцен исторических евангельских событий, в частности Распятия и Вознесения, кажется, только что вышли из византийского скриптория. Иллюстрации отличаются насыщенным золотым фоном, и фигуры святых сопровождают греческие надписи. Однако детальный анализ миниатюр говорит об ином происхождении. Латинский текст псалтырей, сакраментариев и миссалов написан европейцем; да и церковный календарь западный, и сами миниатюры выдают руку западного мастера, тщательно копирующего византийские образцы. Копиисты рассматривали свои модели как священные объекты и опасались прибегать к помощи воображения. Кроме того, их техника была довольно слабой, а о вдохновении не было и речи. Как следствие, все это свидетельствовало о снижении уровня мастерства копиистов. Все изменения в положении фигур, поз и жестов были отмечены небрежностью и неуверенностью кисти мастера. Самый лучший результат достигался, когда исполнитель рабски копировал оригинал.

Одним из первых трудов скриптория храма Гроба Господня была Псалтырь королевы Мелисенды 1131–1143 гг. Одна из ее лучших миниатюр изображает встречу Марии и Елизаветы, обнимающих друг друга. Глубоко впечатляют их развевающиеся одеяния, объемно моделированные складки туник и верхней одежды из богатой ткани, округлые очертания фигур обеих женщин. Драматизм ситуации передан через движение тел, взаимный поцелуй и горячие объятия. Светлый фон выгодно оттеняет темные одежды, в то время как свет в картине и темные линии подчеркивают спонтанные, почти кружащиеся объятия. Но еще одна миниатюра той же самой Псалтыри Введение во Храм статична и безжизненна. Удачно прорисована только крыша храма с луковичной главой на низком барабане. Первосвященник, который отдает Марии Младенца Иисуса, нарисован соразмерно. Но изображенная художником Мария как будто не желает принять ребенка обратно. Мать словно не замечает тянущихся к ней рук Младенца. Ее правая безжизненно повисшая рука кажется парализованной. Святой Иосиф, с печальным лицом, почти наступает на правую ногу Богородицы. Праведная Анна со свитком в руке, стоящая справа, словно застыла. Объяснение этому простое: художник рисовал по образцу, на котором Младенца Иисуса Мария передавала первосвященнику. Когда он изменил сюжет и, не имея перед собой живой модели, рисовал фигуру Марии, то сильно исказил ее.

Автор миниатюр часто использовал различные модели, которые он старался объединить в одной картине, и результат не всегда был удачным. Так, в сцене Воскрешения Лазаря почти все выглядит неестественным. Гробница похожа на дом, в дверях которого стоит живой Лазарь. Но больше всего поражает передний план. К ногам Спасителя припали крошечные фигуры Марии и Марфы, двое слуг нарисованы в том же самом масштабе. Плохо уравновешенная надгробная плита явно не подходит к гробнице, и один из слуг, кажется, готов убежать, чтобы только не поднимать тяжелую плиту. Миниатюра выглядит гротескно, в ней мало от нравоучительности. Мастер явно копировал фигуры с разных моделей, но ему так и не удалось объединить их в единую композицию. Иногда в процессе копирования ему удавалось создавать довольно живые, полные очарования миниатюры. Попытка изобразить Вход Господень в Иерусалим привела к написанию сказочной картины. Народ выходит из городских ворот, чуть выше над ним помещен схематический план храма. Всей картине придает декоративность похожая на веер пальма и человек, взбирающийся на нее. Слева фантастический холм представляет Елеонскую (Масличную) гору, рядом с которым стоит римский храм со статуей идола! Фигура Христа на переднем плане притягивает наше внимание. Иисус сидит боком на осле, повернувшись к зрителю лицом, но копыта животного не касаются земли. Осел плывет в воздухе, что заставляет вспомнить ночное путешествие Мухаммеда на сказочном коне Бураке.

Мастер, создававший миниатюры для Псалтыри королевы Мелисенды, подписал свое имя на миниатюре – Деисис. Ниже стоп Христа на скамейке для ног мы читаем: «Basili(us) me fecit» («Исполнил Василиус»). Хотя греческие имена и встречаются в среде крестоносцев, более вероятно предположить, что художник выбрал для себя псевдоним, чтобы заявить о том, что он был учеником у византийцев. Это было своеобразным дипломом. Возможно также, что обычное франкское имя Рекс или Рей было переведено на греческий. Но больше всего удивляет тот факт, что мастер, трудившийся в Иерусалимском скриптории в 30-х и 40-х гг. XII в., и его собрат по профессии, создатель скульптур в храме Гроба Господня, совсем не знали друг о друге. Некоторые из сюжетов, такие как Воскрешение Лазаря, Вход Господень в Иерусалим и Тайная вечеря, были изображены обоими мастерами, но нет ни малейшего свидетельства об их прямых контактах. Возможно, это было следствием обычного соперничества между профессионалами. Но возможно также и то, что оба мастера не были современниками. Автор миниатюр, который трудился в Иерусалиме, так и не смог привнести местный колорит в свои византийские образы. В одной из своих работ он изобразил купол храма, хотя он имеет мало общего с Templum domini, или мечетью Омара, но задний план никак не соотносится с окружающей обстановкой.

Вне всякого сомнения, над иллюстрациями Псалтыри работали несколько мастеров. Фигуры некоторых святых, которые произносят литанию, исполнены менее искусной рукой одного из мастеров. И снова художник в этом эпизоде следует византийскому образцу. С художественной точки зрения выполнены миниатюры весьма посредственно. Это свидетельство совершенства моделей и несовершенства мастерства копииста. Другой мастер трудился над вводными словами литургических глав в тексте. Заглавные буквы черного цвета написаны на роскошном золотом фоне, в то время как остальной текст – золотыми буквами на пурпурной подложке. Исследователи установили, что мастерски написанные инициалы заимствованы из нескольких источников. Пройдя в своем развитии через несколько этапов, они обрели свое место в документах Латинского королевства. Так, великолепно нарисованная заглавная буква «В» в слове Beatus, похоже, английского происхождения. В верхнем полуовале буквы изображен стреляющий из лука кентавр, в нижнем – карабкающийся вверх дракон с цветком в пасти. Все эти рисунки романского стиля характерны для Северной Европы, конкретно для Англии XII в. Английские образцы не были единственными и непосредственными источниками вдохновения для мастера. Известно, что мастера Иерусалима имели связи со скрипторием монастыря Монте-Кассино. Другой пример, теперь уже исламского влияния – заглавная буква «D» в начальной фразе католического песнопения Dominus illumination mea, над которой поставлена пара небольших квадратов, что заставляет вспомнить рукописи Фатимидов из Египта. Но образец не был заимствован непосредственно с мусульманского Востока. Гиппокампос (сказочное морское чудовище с туловищем коня, с крыльями и рыбьим хвостом) в левом верхнем углу буквы и грифоны (с туловищем и ногами льва, с крыльями и орлиным клювом) в инициалах пришли из Южной Италии, по всей видимости, через посредство монастырского скриптория в Монте-Кассино. Из Иерусалимского скриптория в XII в. выходили другие иллюминированные рукописи, но их художественные достоинства ниже их исторического значения; это редкие свидетельства искусства Иерусалима времен крестоносцев.

Почти столетие спустя на Востоке появилась великолепная Библия. Она хранится сегодня в Библиотеке Арсенала в Париже и известна как Арсенальная Библия. Эта прекрасная книга, в которой собраны отдельные главы Ветхого Завета и апокрифы во французском переводе, содержит 20 иллюстраций, размером в страницу, которые служат фронтисписом к различным книгам Библии. Эти великолепные иллюстрации позволяют сравнить их с известной парижской Bible Moralisée и с Книгой в картинках Ветхого Завета, хранящейся в Библиотеке Моргана. Эта Библия происходит, по-видимому, из Святой земли и относится к XIII в. Ее вполне мог заказать французский король во время его пребывания в Латинском королевстве (1250–1254). Роскошное оформление книги напоминает о европейских Библиях того времени. Конечно, они связаны друг с другом. Мастер, работавший над палестинской Библией, возможно в Акре, ориентировался на европейские Библии. Отдельные фигуры и целые сцены, которые писались в византийском стиле, не были прямо заимствованы или скопированы, но писались с европейских, преимущественно французских, образцов, и византийский стиль претерпел изменения.

Два примера свидетельствуют о великолепии Арсенальной Библии. Фронтиспис Книги Исход состоит из шести сцен (некоторые миниатюры, занимающие целую страницу, разбиты на двенадцать более мелких изображений), нарисованных в круглых медальонах. В них представлены ключевые события Книги Исход, начиная с эпизода, когда дочь фараона обнаружила Моисея. Перед дворцом текут бурные воды Нила, которые приносят корзину, в которой лежит младенец в пеленах. Профессионально написано обнаженное тело принцессы, нагнувшейся над ребенком. Затем следует сцена с горящей купиной, в виде которой явился Господь на горе Хорив. Моисей у подножия Святой горы снимает свои сандалии, в то время как его стадо из четырех овец пасется поблизости. Впечатляет сцена потопления войска фараона в Красном море. Воды начинают смыкаться над головами египтян, одетых в доспехи и гребневидные шлемы. На переднем плане колесница, запряженная двумя лошадьми, на одной из которых сидит воин. Лошади мчатся галопом. Сцена нарисована с большим мастерством; возможно, она скопирована с иллюстрации, изображающей лошадиные скачки. Однако колесница смотрится неорганично; конская сбруя относится скорее к Античности, а совсем не к XIII в. до н. э. Кажется, что лошади плывут в воздухе.

Следующая картина представляет израильтян, которые переходят через Красное море, убегая от египтян. Впереди Моисей в раздуваемой ветром тунике. Рядом с ним Аарон, держащий в руках небольшую шкатулку, которая напоминает дароносицу. За ними идет весь народ, мужчины и женщины; они ведут детей за руку или несут их на спине. Все они чудесным образом идут посуху, воды моря раздвинулись в стороны, а на переднем плане нарисована рыба. Прекрасно написан медальон в нижней части листа. В нем изображено дарование Закона «избранному народу» на горе Синай, вздымающейся в центре всей сцены. Бог парит в небесах и вручает Скрижали Завета старейшинам Израиля. Израильтяне носят странный головной убор, напоминающий фригийский колпак.

Вероятно, еще рано давать оценку художественной ценности иллюстраций и миниатюр, созданных на Востоке крестоносцами. Наличный материал фрагментарен, а связи между Европой и Востоком требуют дальнейшего изучения. Все еще имеются сомнения касательно принадлежности некоторых рукописей скрипторию крестоносцев. Тем не менее общая картина ясна. Все мастера, видимо, прибыли из Западной Европы. Некоторые осели в королевстве, другие были паломниками. Все они работали в XII в. в скриптории храма Гроба Господня и в XIII в. в скриптории кафедрального собора Святого Креста в Акре. Стиль и техника их работ говорят о месте их происхождения. Видимо, Северная Франция, норманнская Англия и Италия были их родными странами, откуда они черпали свое вдохновение. В новом государстве, рожденном из хаоса завоевательных войн, в грубой воинской среде они могли найти покровителей только среди наиболее образованных и состоятельных прелатов церкви и членов королевских династий. На работы мастеров оказывали влияние традиции Европы, требования богослужебной практики и желания их знатных патронов. И хотя европейское влияние было преобладающим, мастера, прибывавшие на Восток, опирались в своем творчестве на византийские образцы. Имеющиеся в нашем распоряжении иллюминированные рукописи появились, возможно, благодаря покровительству какой-либо царственной особы. Однако на латинском Востоке, несмотря на всеобщее французское влияние, правители были представителями Византии. Отсюда притягательность византийских образцов для европейских мастеров, помимо их неоспоримого совершенства. Обладание роскошной Псалтырью с византийскими миниатюрами было показателем статуса ее владельца. Если Псалтырь была действительно заказана для королевы или самой Мелисендой (наполовину армянкой), нет ничего удивительного в том, что миниатюры создавались a la byzantine (в византийском стиле). Имя Василиус могло быть случайным, но оно было хорошей рекламой для миниатюриста того времени. Факт обучения мастерству в Константинополе не столь существен. Библиотека при храме Гроба Господня, бывшая греческой до прихода крестоносцев, могла предложить несколько образцов, а Антиохия продолжала оставаться греческим городом даже и после завоевания.

Практика прямого копирования не всегда была удачной, но на протяжении века она совершенствовалась и еще больше изменилась во времена Второго королевства. Поскольку отдельные звенья в цепи событий отсутствуют, мы можем только предполагать, что во второй половине XII в. обаяние Византии угасло вместе с потерей политической власти. Византийские модели все еще использовались, но отношение к ним стало более сдержанным, и стало меньше рабского копирования. Но мы остереглись бы утверждать, что в королевстве сложилась местная школа миниатюристов. Вероятней предположить, что они по-прежнему продолжали приезжать из-за границы, привозя с собой собственные образцы. Византийское и мусульманское влияния можно обнаружить в миниатюрах XIII в., но, как выяснилось, они шли через Европу. Скопированные в Англии, Франции и Италии, в итоге они достигали Акры. В отдельных рукописях проявляется специфическое влияние покровителя мастера, заказавшего их. Несмотря на все усилия ученых, практически невозможно установить связь иллюстрации с местом работы мастера. Крайне редко в миниатюре XIII в. можно обнаружить колокольню храма Гроба Господня. Иногда изображается ротонда придела Воскресения, купол храма тамплиеров, но все восточные одеяния, оружие, позы поддельные. Поскольку в Европе уже был сложившийся образ Востока, художник подлаживался под свою аудиторию. Миниатюристу лучше удавались экзотические верблюды, чем костюмы, здания и естественное окружение. В этой связи мы вспоминаем об иллюминованных французских рукописях великого историка крестоносцев Вильгельма Тирского. Рожденный в Святой земле и получивший образование во Франции, он знал Европу и Константинополь столь же хорошо, как и место своего рождения. Его хроника – это кладезь географической информации, и его описания словно иллюстрации, срисованные с натуры. Но как сами миниатюры соотносятся с этой замечательной хроникой, одной из лучших в христианском мире в XII столетии? В них не только невозможно увидеть какой-либо восточный элемент, но и ни одна из работ миниатюриста не указывает на то, что события происходят в Латинском королевстве. Все изображаемое им – это Франция, которую перенесли за море. Витражи Сен-Дени, как и некоторые европейские фрески XII в., изображающие битвы между крестоносцами и неверными, в гораздо большей степени являются отражением Востока, чем миниатюры, написанные в самом Латинском королевстве.

В области миниатюры мы снова сталкиваемся с феноменом, с которым мы уже сталкивались ранее в церковной архитектуре и скульптуре. Творец-художник закрывает глаза на окружающий его мир. Свободный от византийского влияния, он следует художественным традициям своей земли. Вряд ли можно утверждать, что в Святой земле развивалось искусство, которое без труда можно назвать местным по своему происхождению.