Глава 13

Евреи

Изгнанные из франкского общества и не имея связей с христианскими и мусульманскими общинами, евреи жили обособленно на своей исторической родине. Ни экономическими, ни социальными условиями было невозможно объяснить, почему смогла выжить еврейская община в стране, где жизнь была и так неимоверно тяжела, когда христианский и мусульманский фанатизм представлял реальную угрозу жизни евреев. Несмотря на соблазны более зажиточных стран, таких как Египет и Ирак, еврейская община не покинула Святую землю.

Некоторые еврейские общины раннего Средневековья были, по всей вероятности, автохтонными и существовали еще до прихода римлян, византийцев и мусульман. Несмотря на немногочисленность еврейского населения, оно пережило Тита, Адриана и гонения византийцев. Примером могут служить еврейские деревни в Галилее. Другие общины, такие как Иерусалимская, образовались значительно позднее; они образовались как раз в то время, когда мусульманское завоевание в VII в. (638) положило конец византийским преследованиям и христианской дискриминации.

Характерной чертой еврейского населения Святой земли была его миграционная подвижность и паломническая активность, что обеспечивало поколение за поколением непрерывность еврейского присутствия в Святой земле. Еврейские общины могли исчезнуть из-за преследований или оскудения, но спустя какое-то время образовывались новые общины из прибывших поселенцев, которые привлекали новые семьи, и те в итоге принимали решение остаться. Многие места, раз покинутые, не заселялись вновь, но не было случая в истории, чтобы в Палестине не оставалось ни одной еврейской общины. Евреи, казалось, постоянно лелеяли мечту о своем праве на страну, подкрепляя его своим постоянным физическим присутствием. Их ежедневные молитвы и изучение Торы сохраняли память о Божественном обещании, данном их праотцам. К середине XI в. за два поколения до нашествия крестоносцев наиболее важным еврейским центром в Святой земле была столица страны Рамла, удерживаемая египтянами, лежавшая на полпути между Яффой и Иерусалимом. В Рамле был центр иудаистской секты караимов, которые вели постоянные споры с «талмудистами», как прозвали евреев. Обе общины вели обширную переписку с духовным центром в Иерусалиме и поддерживали тесные связи со своими богатыми и влиятельными братьями в Каире, Дамаске, Алеппо и Багдаде. Небольшие еврейские общины существовали в тридцати других населенных пунктах. Сельджукское вторжение, еще до прихода крестоносцев, последовавшие за тем войны, грабежи и всеобщее чувство неуверенности больше всего задели немусульманское население. Однако, как только завоевание завершилось, новые сельджукские правители предприняли решительную попытку вернуть безопасность в опустошенную войной страну. Но процесс восстановления продолжался менее чем на протяжении жизни одного поколения.

Молва шла впереди 1-го Крестового похода на Восток, за которой шли вести о страшной резне евреев 1096 г., совершенной участниками «крестьянского крестового похода» во Франции и Германии, что все вместе привело еврейские общины на Востоке в состояние полного замешательства и страха. Мессианские движения, феномен еврейской истории, оживились в диаспоре. На Балканском полуострове и христиане, и евреи видели в них знаки приближавшегося Страшного суда. Если первые ждали пришествия Антихриста, то вторые слышали поступь Гога и Магога, до этих пор заключенных за «Горами мрака». За ними по пятам придет Мессия, «сын Иосифа», и предтеча Мессии, «сын Давидов». Вскоре армии крестоносцев появились у стен Константинополя и, после того как они пересекли Малую Азию и Сирию, вошли в Святую землю.

Появление крестоносцев на побережье Ливана (1099) пробудило новые опасения перед войной. В небольшом городке Раффах близ Газы житель пишет письмо, в котором просит еврейского единоверца в Иерусалиме сообщить последние новости о происходящих событиях, чтобы можно было вовремя перебраться в соседний укрепленный Аскалон. Перед лицом завоевателей-крестоносцев евреи, мусульмане и даже христиане оставляли свои дома и бежали. Подобное происходило в Яффе и Рамле, и нет никакого сомнения, что еврейские жители участвовали во всеобщем бегстве населения.

Поход армий крестоносцев через территорию Святой земли не встречал сопротивления вплоть до того дня, когда они достигли своей цели – Иерусалима. Сельджуки уже были изгнаны египтянами. Цитадель защищал гарнизон, состоящий из египетских и суданских воинов, а на стены вышло мобилизованное городское население. Жители каждого квартала отвечали за оборону выделенного для них участка стен. Евреи, которые также защищали свой квартал, и мусульмане (восточных христиан рассматривали как потенциальных предателей) заняли свои места на крепостных стенах (секция между Дамасскими воротами на севере и так называемой Журавлиной башней в северо-восточном углу города). Этот участок был самым уязвимым местом в городской обороне, потому что в этом месте перед стенами не существовало рва, который служил бы естественным препятствием, и защитники могли полагаться только на крепость стен.

С зубчатых стен евреи могли обозревать армию Готфрида Бульонского. Именно этот сектор обороны после пяти недель осады был выбран крестоносцами в качестве основного направления атаки. 15 июля неприятель взял штурмом стены еврейского квартала, и войско Готфрида Бульонского вошло в город. Вслед за ним в город проникли войска Танкреда в северо-западной его части и Раймунда де Сен-Жиля – на юге, со стороны горы Сион. Защитники города были оттеснены в район храма. Путь завоевателей отмечали тысячи трупов людей и горевшие разграбленные дома. Евреи, отчаявшиеся оказать сопротивление, искали убежище в синагогах, где были безжалостно сожжены живьем. Спаслись немногие, а те евреи, которых захватил Танкред, были проданы в рабство в Италию. «Тридцать человек за одну серебряную монету», – с ликованием сообщает христианский историограф Балдерик Бургулийский; в этом прослеживается прямая связь с 30 сребрениками, заплаченными Иуде Искариоту за предательство. Других евреев Раймунд де Сен-Жиль отвел в Аскалон, и их выкупила местная еврейская община с помощью египетских евреев. В живых из евреев в Иерусалиме не осталось никого.

Вслед за исчезновением еврейских общин Яффы и Рамлы и за резней в Иерусалиме настал черед других общин, все они были уничтожены. Осажденную христианами Хайфу (1100) совместными усилиями защищали мусульмане и евреи. Ранее еврейская община в этом городе получила особые привилегии от правителей Египта Фатимидов. С моря Хайфу блокировал венецианский флот, а на суше ее осаждали франки. Танкред уже готовился снять осаду, но иерусалимский патриарх убедил продолжить ее, иначе, по его словам, его имя будет опозорено, если сопротивлявшиеся евреи одержат над ним верх. Хайфа пала, и вместе с ней погибли ее жители.

Во время следующих десяти лет завоевательной войны (1100–1110) мусульманское и еврейское население было уничтожено во всех захваченных городах, и установление господства крестоносцев напоминало возвращение императора Тита.

Ситуация изменилась во втором десятилетии XII в. Те же самые крестоносцы, что отметили свой путь через Европу потоками еврейской крови, утвердившись в Латинском королевстве, начали проводить совсем другую политику. Во время правления крестоносцев в Святой земле не известно ни об одном погроме, и это имело место в то же самое время, когда каждый новый крестовый поход сопровождался резней евреев в Европе.

Однако у франкских правителей не было определенной политики в отношении евреев. Выбрав однажды линию поведения во взаимоотношениях с местным населением в целом, крестоносцы следовали ей во всех случаях. Принятые законы иллюстрирует следующая практика: «Если грек выдвигает иск к еврею, а тот не принимает его, то грек должен привести свидетелей-евреев, и эти свидетели должны принести клятву согласно их закону, если есть правда в иске и если они видели, как ответчик совершил правонарушение, или слышали, что он говорил оскорбительные вещи».

Если свидетелей не было, ответчик мог идти. Еврей давал клятву на Ветхом Завете, самаритяне – на Пятикнижии, и греки – на Библии. Эти и подобные правила определяли политику по отношению ко всем нефранкам. При рассмотрении уголовных дел люди делились на тех, «кто подчиняется Риму, и тех, кто нет». Вергельд, выплачиваемый за убитого нефранка, был в два раза меньше, чем за убитого франка. Закон гласил: «Кем бы люди ни были, сирийцами, греками, евреями, самаритянами, несторианами или сарацинами, они такие же люди, как и франки, и они обязаны платить и отдавать все, что бы у них ни отсудил городской суд».

Это была официальная политика, но, как и в случае с восточными христианами, применению этого положения помешала общая обстановка в королевстве. Вильгельм (Гийом), архиепископ Тира (около 1180 г.), страстно обличал христианских правителей, которые прибегали к услугам еврейских врачей. Поэма, написанная, по всей вероятности, в Иерусалиме во время 3-го Крестового похода, призывает христиан изгнать евреев из своих стран. И само собой разумеется, что епископ Акры Жак (около 1220 г.), который мечет громы и молнии на всех и вся, написал краткий труд о евреях. Вначале он повторяет официальную позицию церкви, которая запрещает насильственное обращение в христианство и убийство евреев, потому что они были «свидетелями правды Божьей», но обрекает их на судьбу Каина, «вечного странника», с клеймом убийцы на своем челе.

«Сарацины, среди которых они живут, презирают и ненавидят их. В то время как алчность наших христианских правителей позволяет им продавать в рабство христиан и грабить их при помощи бесчеловечной практики ростовщичества, то, пребывая среди сарацин, евреи живут трудом своих рук, выполняя самую тяжелую и самую презираемую работу. У неверных они находятся на положении рабов и влачат жалкое существование».

Все вышесказанное едва ли можно отнести к палестинским евреям, поскольку там взиманием ростовщического процента занимались сами итальянские купцы и духовно-рыцарские ордена, не особо опасаясь еврейской конкуренции. Несмотря на подобные литературные выпады, общая ситуация была вполне благоприятной, что позволило евреям совершать паломничества в Святую землю, а затем даже произошли возрождение и на краткое время расцвет местной еврейской общины.

При правлении крестоносцев паломничества евреев стали более частыми, чем прежде. В Иерусалим и другие святые места путешествовали не только евреи Ближнего Востока, но и евреи из далекой Византии, Испании, Франции и Германии. Причиной этого были отчасти новые пути сообщения, связавшие христианский мир со Святой землей и сделавшие путешествия более быстрыми и легкими. Возросшие масштабы паломнического движения иллюстрирует тот факт, что представители тосафистской школы (XI–XIII вв.) были вынуждены внести изменения в брачный закон. Талмудический закон обязывал жену под угрозой развода и лишения приданого следовать за своим мужем, если он решил эмигрировать и поселиться в Святой земле. Законники отменили это положение, они полагали вначале, что проживать в королевстве крестоносцев будет слишком опасно. Это правило было отменено в конце XII в.

Новая волна паломников оживила старые еврейские центры, и поэтому вполне могли возродиться некоторые общины под властью крестоносцев. Естественно, евреи селились вместе, в документах крестоносцев упоминаются о «домах евреев» (domus Judaeorum) и «улице евреев» (rua Judaeorum) в нескольких городах королевства. Насколько нам известно, евреи имели право селиться там, где они хотели, за одним исключением: это был Иерусалим. Нам говорят, что крестоносцы считали святотатством разрешить мусульманам и евреям проживать в святом городе! Этот закон был принят, вероятно, сразу же после завоевания города; однако уже при Балдуине II (1120) было сделано послабление, мусульмане могли привозить продовольствие в город. Позднее (примерно в 1174 г.) Беньямин из Туделы встречает в Иерусалиме несколько еврейских красильщиков вместе с семьями, которые жили напротив королевской Башни Давида. Но значительная еврейская община появилась в Иерусалиме только при мусульманском правлении в самом конце XII столетия.

Самые большие еврейские общины были в Аскалоне, Тире и Акре. В первых двух городах они не были уничтожены с приходом крестоносцев, так как оба города капитулировали и их не брали силой. Еврейская община в Аскалоне продолжала существовать при крестоносцах до 1191 г., когда город был разрушен по приказу Салах ад-Дина во время 3-го Крестового похода. Евреи оставили город, как и другие его жители, переехали в Иерусалим и там осели. Испано-еврейский поэт и философ аль-Харизи, совершивший в 1216 г. паломничество в Иерусалим, назвал их «аскалонитами».

Наибольшее влияние имела еврейская община в Тире. К старой группе восточных евреев, возглавлял которых приблизительно с 1 174 г. рабби Эфраим, «египтянин», присоединилась новая община уроженцев Европы. Беньямин из Туделы встречался здесь с рабби Меиром из Каркасона и рабби Хийахом, «главой общины» (Рош ха-Кахал). Документы того времени свидетельствуют о том, что община поддерживала связь с Маймонидом, жившим тогда в Каире. Маймонид даже обратился с такими словами к одному из духовных вождей общины: «Вы один из мудрых среди мудрецов Израиля, и я всегда говорю жителям Эрец-Исраэля и сопредельных стран, что это объясняется тем, что вы проживаете в этом месте, где нас поддерживает даже сейчас наш Искупитель».

Многочисленная еврейская община уже существовала в Акре в XII в. Из переписки Маймонида мы узнаем, что она следовала традиционной форме организации общины, которая имела «главу» и раввинатский суд.

Мы можем предполагать, что захват Акры Салах ад-Дином в 1 187 г. вряд ли повлиял на судьбу еврейской общины. Во всяком случае, она почти сразу же появляется вновь после взятия города войсками 3-го Крестового похода (1 191) и вскоре становится самым важным еврейским центром в стране. Указ крестоносцев, изданный, возможно, в самом начале их правления, провозглашал, что нефранкам не будет позволено проживать в Старом городе (XII в.), а его прежним жителям, участникам крестового похода, будут возвращены их дома. Еврейская община переселилась в новый квартал Монмусар.

Раввинатский суд Акры исполнял не только судебные функции, но и имел право издавать законодательные акты для общины. Подобные постановления (такканот) становились законом и, хотя, строго говоря, были обязательны к исполнению только в данной общине, часто принимались всеми еврейскими общинами в Святой земле. У нас есть наглядный пример подобного законодательства 1233–1234 гг. Некоторые еврейские семьи утверждали, что их предками были несиим (ед. число наси), главы патриархальных семей и кланов, жившие в IV в., то есть во времена поздней Римской империи, и, соответственно, претендовали на привилегированное положение и обладание правами юрисдикции и правом на херем (анафему). Эти претензии встретили сильное противодействие. Во главе еврейских общин XIII в. не было представителей традиционных фамилий, общины сами выбирали свое правление. Решающим фактором при выборах были образованность и социальное положение в общине. Египетская община первой заявила, что несиим не имеют особых привилегий и что наложение и снятие херема – дело авторитетных людей общины в каждом городе. Община Акры вынесла такое же постановление.

Одной из характерных черт общины Акры времен крестоносцев был ее разнородный состав. Существовали различия не только между восточными и западными евреями, но и среди последних: между еврейством Испании и Прованса, с одной стороны, и еврейством Франции и Германии – с другой. Это различие представлено в XIII в. двумя важными направлениями в иудаизме. Как правило, испанские евреи были открыты своему христианскому и мусульманскому окружению, они были философами, религиозными и светскими поэтами. Одновременно они были склонны к мистицизму, погрузились в изучение каббалы, нового учения, возникшего в Юго-Западной Европе. Более традиционное франко-германское еврейство сосредоточилось на изучении закона (галаха) и толковании Талмуда.

Встреча в Акре представителей этих двух направлений в иудаизме не была бесконфликтной. Евреи разного происхождения старались сохранить свою идентичность и поэтому строили свои собственные синагоги со своим богослужением и обычаями. Почти все синагоги имели училища или академии (Бейт ха-Мидраш), где изучали Талмуд и где молодое поколение получало образование. Эти «дома учения» посещали также все члены общины, несмотря на их положение и род занятий. В таких училищах была своя программа обучения и экзегезы, построенная по образцу школ места их происхождения. Одну такую академию основал в Акре рабби Йехиэль, родом из Парижа, великий духовный вождь французского еврейства, обосновавшийся в Святой земле в середине XIII в. Слава новой академии «мудрецов из Акры» была столь велика, что рабби Шломо бен Адрат писал в далекой Испании: «Среди мудрецов Святой земли и Вавилона принято, что если на какой-либо вопрос нет ответа, то тогда они говорят: «Давайте обратимся к мудрецам Акры».

Само собой разумеется, что столкновение двух разных направлений в иудаизме создавало трения во взаимоотношениях общин. Причиной их дальнейшего обострения стал французский раввин Соломон Малый, когда он вновь открыл полемику о философском наследии Маймонида. Соломон считал, что его труды отличает рационалистический подход, и выказывал обеспокоенность их влиянием на молодежь. В итоге он запретил изучение и использование трудов Маймонида, что уже было сделано за полвека до этого в некоторых центрах Европы. Некоторые раввинаты в Германии и Италии заявили о своей поддержке этого решения, и Соломон Малый во всеуслышание объявил о запрещении. Ответ последовал незамедлительно. Вожди еврейских общин Дамаска, Мосула и Багдада официально исключили равви Соломона Малого и его сторонников из общины и организовали покаянное паломничество евреев к могиле Маймонида в Тиверии.

Еврейство Акры разделилось во мнении. Разнородная еврейская община не выступила открыто в защиту Маймонида, и только небольшая группа раввинов присоединилась к херему. Это печальное событие раскололо общину, и она пребывала в таком состоянии вплоть до захвата Акры мамлюками в 1291 г.

Кроме Тира и Акры небольшие еврейские общины существовали в Бейруте, Сидоне, Кесарии, Лидде, Вифлееме, Бейт-Нубе, Зарине и Бейт-Джибрине. Еврейские общины в Галилее представляют особый интерес. В Тиверии существовала община, член которой равви Нахорай заявил о себе как о наследнике равви Йехуды ха-Насси (II в.), кодификаторе Мишны. В начале XIII в. была также община в Сафеде. Один из ее членов принял титул Рош Иешиват Гаон Яков, то есть Глава Академии, которая существовала в Святой земле в XI в., она была сначала переведена в Тир, а затем в Дамаск. Кроме этих двух городских центров Галилеи евреи жили в сельских районах. Это были: Гискала (Гуш-Халав), Алмах, возможно, также Барам, Амука, Кефер-Хананья, Кефар-Танум, Мерон, Далата, Бира, аль-Авиях и Банияс.

Многие из этих деревень известны еще в раннем арабском периоде, и это дает возможность предположить, что эти еврейские деревни особо не пострадали во время завоевания крестоносцев. Основные битвы происходили в окрестностях городов, и сельские районы не были затронуты военными действиями. Более того, в интересах крестоносцев было восстановить нормальную жизнь в деревнях как можно быстрее, потому что от их благосостояния зависело снабжение войск.

Нет такого периода в еврейской истории, который не был бы отмечен именами тех, кто путешествовал в Святую землю и получил прозвище «йерушалми», что значит «иерусалимляне». К началу XII столетия (возможно, под влиянием христиан) появился новый литературный жанр – итинерарий (масаот) и различные описания святых гробниц (Киврей-Авот, в переводе «могилы предков»). Христианские паломники распространяли послания (excitatoria), целью которых было привлечь общественное внимание и побудить к участию в крестовых походах. Среди евреев были посланники из Палестины (шлихим), которые посещали восточные и европейские общины; они имели с собой список святынь и собирали деньги в поддержку еврейских общин в Святой земле.

Паломничество в Иерусалим в дни трех великих праздников (Песах, Шавуот и Суккот) было религиозным правилом, которое исчезло после разрушения храма. Но обычай продолжал исполняться без перерыва на протяжении веков. Даже римское и византийское законодательство, запрещавшее евреям проживание в Иерусалиме, было не в состоянии противостоять их страстной вере. Не имевшие возможности войти в город, они посещали район храма и руины святилища на Елеонской (Масличной) горе. Если Иерусалим был недоступен и если еврей жил в диаспоре, все же существовала надежда быть похороненным в Святой земле. Достаточно побывать в недавно раскопанных катакомбах Бейт-Шеарима, относящихся к позднеримскому периоду, чтобы явственно представить себе тот поток евреев, устремлявшихся в Святую землю из Месопотамии, Египта, Италии и Испании. Некоторые привозили с собой тела своих почивших родственников, которые высказали пожелание быть похороненными в земле Израиля, подобно Иосифу.

В последний период существования Первого королевства и после образования в результате 3-го Крестового похода Второго королевства произошли важные изменения в жизни еврейских общин и в отношении еврейской диаспоры к Святой земле. За исключением XVI столетия (после изгнания евреев из Испании) и нашего времени, еврейская иммиграция в Святую землю никогда не принимала таких размеров, как в XIII в. Документы того времени создают впечатление, что так долго подавляемая устремленность нации к Святой земле, которой не давали погаснуть преследования, вера и ежедневные молитвы, внезапно нашла выход в движении возвращения на родину. Ни паломничества, ни миграция не были новым явлением, но в XIII в. они приняли особый характер, который отличал их от предыдущих паломничеств и миграций как по количеству и составу их участников, так и по целям и мотивации.

В XIII в. появились новые факторы, которые изменили характер паломничества и миграции и в итоге характер еврейского поселения в Святой земле. Вероятно, изменения начались во время завоеваний Салах ад-Дина. Хотя и менее либеральный, в отличие от образа, отраженного в более поздней легенде, Салах остался в памяти евреев как правитель, который обратился к евреям с призывом селиться в Святом городе после его освобождения от крестоносцев. Испано-еврейский поэт аль-Харизи рассказывает следующее: «И Саладин приказал объявить об этом в каждом городе, чтобы знали и молодежь, и старики: «Обратитесь к сердцу Иерусалима, дайте знать каждому, чтобы те, кто от семени Эфраима, пришли к нему».

По утверждению поэта, время этого оповещения приходится на 1189–1190 гг., то есть два-три года спустя после завоевания города мусульманами. Салах ад-Дин представлен как второй Кир, он торжественно объявляет о «возвращении изгнанников». Фактически должно было пройти несколько столетий, прежде чем такое заявление сделал Наполеон во время кампании в Египте и Сирии. Нет никакого сомнения в том, что после завоевания мусульманами Иерусалима запрет крестоносцев был отменен и евреи снова жили в Святом городе. В нем селились целыми общинами. «Аскалониты» пришли после того, как Салах ад-Дин взял штурмом их город. Евреи Магриба, спасаясь от преследований аль-Мансура и его сына аль-Насера, прибыли в 1198 г., а затем настал черед еврейских иммигрантов из Франции в 1210–1211 гг.

Одновременно с восстановлением еврейской общины в Иерусалиме произошло удивительное восстановление связей евреев с древним родным городом. Победа Салах ад-Дина над крестоносцами могла активизировать это движение, но более весомым фактором был еврейский взгляд на Латинское королевство. За 1-м, 2-м и 3-м Крестовыми походами и крестовым походом Святого Людовика IX последовала волна преследований и страданий со всеми вытекавшими из этого последствиями: появление мессианских движений и ожидание дня Страшного суда. Это была уникальная манера поведения в истории человечества. Нация, которая никогда не теряла своей идентичности и коллективной памяти о прошлом, реагировала таким образом на враждебное окружение и непостижимые повороты судьбы. Во времена массовых убийств и расправ ностальгия по родной земле, уверенность в конечном освобождении из обагренных кровью рук преследователей и неколебимая вера в спасение и искупление породили неизмеримое число мучеников, которые не стали отступниками. Бедствия продолжались, но произошли и великие события в колыбели нации. Мусульмане и крестоносцы начали соперничать за господство в Святой земле. Еврейская диаспора выдвинула собственные требования и, не имея государства и армий, возложила свои упования на провидение и пророчества. Десятки тысяч христиан устремились навстречу року на Восток, многие состояния были расточены, и страна обратилась в руины. Салах ад-Дин проводил политику выжженной земли и разрушал захваченные города, чтобы предотвратить их восстановление крестоносцами в будущем. Христиане-крестоносцы понесли окончательное поражение, и все церковные структуры были обречены. Еще во времена 1-го Крестового похода евреи пытались объяснить себе странные повороты судьбы. В письме, отправленном с Балканского полуострова ввиду приближения войска крестоносцев, мы находим любопытное объяснение, что это было делом провидения побудить всех преследуемых к исходу из Европы и собрать их в Святой земле. Вспоминаются слова пророка Исайи: «Восстань и отряси с себя прах, дочь Сиона». Но 1-й Крестовый поход закончился удачно, и христиане утвердились в Святой земле на сто лет. Скромные результаты 3-го похода и поражения крестоносцев в XIII в. способствовали формированию новой концепции этих великих исторических событий. Ее представил в середине XIII в. великий светоч иудаизма рабби Моше бен Нахман (Моисей Нахманид). После участия в религиозном диспуте в 1263 г. в Барселоне с новообращенным, доминиканским монахом Пабло Кристиани, Нахманид решил оставить родную Каталонию и эмигрировал в Святую землю. Он поселился в Иерусалиме (1267), где студенты толпами ходили за ним, и именно здесь он закончил работу над комментариями к Пятикнижию. В этой работе он представил, среди прочего, свой взгляд на современные события и сделал выводы относительно судеб Святой земли. Его работы и комментарии отражают новый подход к проблемам Святой земли, и они имеют современное звучание, даже когда встроены в древние традиции.

В то время как традиционная экзегеза в основном ограничивалась толкованием текстов с точки зрения Галахи, то есть правовым содержанием Священного Писания, то истолкования Нахманида благоухают всеми ароматами родной земли. Приводя библейскую цитату о «земле хорошей и пространной, где течет молоко и мед» (Исход, 3: 8), он размышляет: «Воздух здоровый и целебный для людей, и все, что есть хорошего, можно найти здесь… Равнины и долины – широкие и прекрасные… пригодна для скота земля со своими тучными пастбищами и прозрачной водой, и потому коровы дают много молока… Плоды столь сочны и сладки, что как будто сама земля сочится медом».

Нахманид дает такой комментарий следующим словам: «…в землю, в которой камни – железо, и из гор которой будешь высекать медь» (Второзаконие, 8: 9): «Можно также найти карьеры, где добывают обыкновенные большие камни и драгоценные камни, где высекают камни для строительства домов, городских стен и башен. Есть рудники, где добывают железо и медь, которые удовлетворяют потребности жителей страны в металле. Поистине, здесь есть все».

Никаких видений Небесного Иерусалима и царских палат, снисходящих с неба в День Страшного суда, но вместо этого реальные образы сельского труда и строительства, описание ремесел и промышленности земли, ждущей своих поселенцев. Этот новый реализм отражает изменение в отношении еврейства к родной земле, менявшееся на протяжении предыдущих поколений.

В то время как христианство ломало голову над причиной поражения, теологи, всеми силами стараясь объяснить необъяснимое, в своем отчаянии пришли к заключению, что знамения могут быть неправильно истолкованы. Они приняли традиционное объяснение евреев, что причиной всех бедствий были грехи человечества. Так оценивали евреи отступление христиан. Нахманид подвел итог всему историческому опыту. Он так говорит о словах Писания – «опустошу землю вашу, так что изумятся о ней враги ваши, поселившиеся на ней» (Левит, 26: 32): «Это радостная весть для всех стран изгнания, что наша земля не принимает наших врагов. Это также решительное доказательство и подтверждение наших надежд, потому что во всем мире нет земли более прекрасной и более просторной, населенной с незапамятных времен, но которая сейчас пустынна. С тех пор как мы покинули ее, она не приняла ни одного народа. Многие народы старались поселиться здесь, но это было не в их власти».

Появляется новое объяснение, еврейское объяснение крестовых походов, что они были серьезной попыткой отвоевать страну евреев у евреев (не у мусульман). Победы Саладина (Салах ад-Дина) и Бейбарса случайны. Наиболее важен тот факт, что ни один народ не смог в течение длительного времени удержаться в стране, поскольку Бог, согласно Писанию, предназначил ее еврейскому народу. Даже то, что она разорена, предопределено провидением, потому что это отбивает желание у других захватить ее. Страна ждет прихода евреев, «хотя и опустошена просторная и плодородная земля, другие недостойны тебя, и ты также не подходишь для них».

Для Нахманида возвращение еврейского народа – историческая необходимость. Ведь говорится, что «…к месту, какое изберет Господь, Бог ваш, из всех колен ваших, чтобы пребывать имени Его там, обращайтесь, и туда приходите» (Второзаконие, 12: 5). Он интерпретирует эти слова так: «Вы пойдете к Нему из далекой земли и спросите, где дорога в дом Господа, и вы скажете друг другу: «Приидем и взойдем на гору Господню, в дом Бога Иаковля». Как об этом повествует глава 50, стих 5 в Книге пророка Иеремии: «Будут спрашивать о пути к Сиону… обращая к нему лица». И во «Второзаконии Сифре» сказано также: «Взыщите». Из этого вы можете сделать вывод, что вам позволено медлить, пока пророк не обратился к вам с призывом встать и идти. Но Священное Писание говорит, что вы должны еще в этой жизни взыскать и прийти. Ищите и обрящете, и тогда пророк призовет вас».

Нахманид, критикуя «Книгу предписаний» Маймонида, пишет: «Нам было суждено унаследовать землю, данную Богом – да возвысится имя Его – нашим праотцам Аврааму, Исааку и Иакову, и мы никогда не отдадим ее никому из других народов и не оставим мы ее в запустении, поскольку Священное Писание говорит: «И возьмите во владение землю и поселитесь на ней, ибо Я вам даю землю сию во владение» (Числа, 33: 53)… Это значит, что всем поколениям было обещано, что земля будет отвоевана. И поэтому завет мудрецов пребывать всем нам в Земле Израиля, чему они придают столь большое значение, очень важен, ведь нам назначено наследовать землю и поселиться в ней. Следовательно, этому завету обязаны следовать все поколения, он обязателен для каждого из нас, даже во времена изгнания».

Затем он продолжает: «Наследовать землю». Мы не позволим оставить ее в руках других людей или дать ей запустеть… И не подумайте превратно, что этот завет относится к священной войне против семи племен (населявших Ханаан во времена еврейского завоевания)… это не так, нам было предопределено уничтожить эти племена, если бы они пошли на нас войной. Но если эти люди захотят мира, мы должны заключить с ними мир и позволить остаться на определенных условиях. Но мы не оставим землю в их руках или какого-либо иного народа на все времена!»

Придя к заключению, что завет о заселении страны обращен к его поколению, он обратился к идее, выраженной в Сифре (галахическом Мидраше на книгу Левит), и сделал ее девизом: «Проживание в Эрец-Исраэль равнозначно всем другим предписаниям Торы».

Это изречение Нахманида означает принципиальное изменение в отношении еврейства XIII в. к Земле Израиля. Отныне речь шла не о благочестивом паломничестве, похвальном индивидуальном поступке, не о молитве о «возвращении наших старых дней», но о твердом намерении пустить корни в этой земле.

Взгляды, подобные тем, что выражал Нахманид, объясняют характер и масштабы еврейской миграции в XIII в. в Святую землю. В 1209 г., а затем в 1211 г. две большие группы евреев эмигрировали из Европы. Одни пришли из Прованса и Лангедока под началом рабби Ионафана ха-Коэна из Люнеля, известного почитателя Маймонида. Другие переселенцы были из Нормандии, а возможно, также и из Англии, их возглавляли братья Барух и Меир из Клисона. Выдающейся личностью среди иммигрантов был рабби Самсон из Санса, один из известнейших тосафистов своего времени. Два поколения спустя рабби Иехиэль из Парижа, глава евреев Франции и участник религиозного диспута с новообращенным в христианство евреем Донином, состоявшегося в 1240 г. в Париже, решил оставить Францию и поселиться в Святой земле. В соответствии с местной традицией, сохраненной первым палестиноведом Эстори Пархи (начало XIV в.), он намеревался возродить в Иерусалиме ритуальные жертвоприношения, явный знак веры в восстановление храма в ближайшее время. Иехиэль из Парижа прибыл в Святую землю в 1258 г., но поселился в Акре, где создал иешиву. Ее посланцы объезжали еврейские общины в Европе, собирая средства на содержание иешивы. Но не только еврейство Запада приняло участие в этом движении.

6 декабря 1286 г. был издан указ, серьезно ущемлявший права евреев королевского домена в Германской империи. Взойдя на трон, Рудольф фон Габсбург приказал конфисковать собственность у всех евреев, которые собирались покинуть Германию. В указе особо упоминался конечный пункт эмиграции Ultramare (заморские владения), что явно указывало на королевство крестоносцев. В указе упоминались несколько крупных еврейских центров имперского домена: Шпейер (Шпацер), Вормс, Майнц, Оппенхайм и Веттерау. Все это были большие еврейские общины на Рейне.

Массовый исход из Германии в Святую землю начался полугодом ранее летом 1286 г., его возглавил признанный духовный вождь немецкого еврейства рабби Меир из Ротенбурга. Как и на его предшественника Нахманида, на рабби Меира произвело впечатление драматическое поражение крестоносцев. Он пишет: «Написано так – «и твои враги, что поселились там, будут удивлены этому». Это значит, что нееврейские нации, что живут там, не будут процветать, потому что они пребывают во грехе. Вот почему Земля Израиля опустошена сейчас и нет в ней ни укрепленных городов, ни жителей, как в других странах».

Он призвал к скорейшему заселению земли и предостерег от безответственных иммигрантов, которые несерьезно относятся к религиозным предписаниям. Слова рабби Меира не разошлись с делом. «Книга обычаев общины Вормса» (Pinqas Minhagei Worms) дает нам живописное описание его одиссеи и страданий: «Наш учитель блаженной памяти рабби Меир из Ротенбурга собрался в путешествие по морю со всем своим семейством, дочерями и зятем, и со всем своим скарбом. Он добрался до небольшого города, расположенного среди высоких гор, известных в Германии как Ломбардские горы (Lombardische Gebirge), чтобы подождать здесь прибытия тех, которые намеревались путешествовать вместе с ним. Случилось так, что в это же время через город на обратном пути из Рима проезжал нечестивый епископ Базеля, сопровождаемый вероотступником Книпсе – да будет вычеркнуто из памяти его имя и он сам, – который узнал нашего учителя и сообщил о нем епископу. Тот заставил правителя города графа Майнхардта из Гёрца схватить рабби, что произошло 4 таммуза в год 5046 от сотворения мира, а затем передать его королю Рудольфу…»

Таким образом, мы располагаем кратким рассказом очевидца событий о тайно организованном бегстве во главе с рабби Меиром из Ротенбурга. Группа беженцев под его началом обманула бдительность властей и сумела добраться до самой Ломбардии, где она должна была встретиться с другими группами беженцев, направлявшихся к одному и тому же месту назначения – Святой земле. Император Рудольф заточил рабби Меира в крепость, где он и умер семь лет спустя.

В контексте этой истории мы можем лучше понять слова анонимного ученика Нахманида, который отражает образ мышления его учителя. Проживая в Акре, он писал незадолго до падения города в 1291 г.: «Пусть никто не подумает, что Мессия появится в нечистой земле; и никто не должен тешить себя иллюзиями, что он появится в Земле Израиля среди язычников». И он делает, вероятно, закономерный вывод, что заселение Обетованной земли евреями – необходимое предварительное условие для пришествия Мессии, и заключает: «Сейчас многие собираются и охотно отправляются в Землю Израиля. И многие верят, что пришествие Искупителя уже близко, когда они видят, под каким тяжким языческим игом живут дети Израиля во многих местах, и наблюдают другие явные знаки, открытые Избранным».