X

Днем раньше, именно в тот момент, когда Богдановна с Чиваркиным взялись приводить в чувство застрявшую в камышах фанерную развалюху, примерно в ста милях от приютившего «Машу» водоема на полосе сонной резервной базы Найт-Филд проснулись моторы надежного «груммана» – метеорологи наконец-то дали добро.

Трехлопастные винты новенького красавца издавали успокаивающе ровный гул; штурвалы отлично слушались; летуны понимали Бессела без слов – стоило только тому чуть дотронуться до первого пилота, «грумман» тотчас сваливался на крыло и скользил к земле. После внимательного осмотра очередного склона лейтенант (карта лежала на его коленях) ставил крест на обследованной территории и вновь клал руку на плечо послушного Корта.

Небеса сияли; легкие облака, похожие на клочки ваты, не особо мешали поиску. Не раз и не два проплывали над трудягой «грумманом» звенья бомбардировщиков. Один из А-20 неожиданно схулиганил (видно, скучно было на перегоне): летчик снизился вровень с летающей лодкой; Бессел видел, как расплылось в улыбке лицо этого довольного собой идиота. Русский испытывал нервы Дэвиса Корта, чуть ли не касаясь крыла гидроплана крылом своего «бостона».

«Гуд лак», – процедил Бессел, дотронувшись до Корта в очередной раз, – и «грумман» плавно ушел от лихача.

Не прошло и трех часов с начала барражирования камуфляжной птицы над алсибской трассой, как первый пилот подскочил в кресле.

– Босс! – весело закричал Корт Бесселу, не вынимавшему все это время изо рта жевательную резинку. – Смотрите, босс…

Все всматривались вниз до рези в глазах.

– Да вот же, – показывал молодчина Дэвис, управляя скольжением машины.

– Не вижу, – первым признался врач.

Действительно, под «грумманом» какое-то время проплывали сплошные зеленые и серые пятна, однако собаку съевшие на разведывательных полетах летчики знали свое дело:

– Левее, левее. Там, в распадке…

Бессел взялся за бинокль: на фоне вскарабкавшихся на склон елей что-то действительно мелькнуло.

– Еще кружок, парни, – попросил лейтенант.

Путающиеся под ними и, как нарочно, стелющиеся под поплавки облака и на этот раз расступились, словно идя навстречу (сегодня они были удивительно галантны): ничто теперь не мешало заложить второй круг. После третьего ни у кого сомнений не осталось.

– Хм, – пробормотал Корт, хорошо разглядевший находку.

Он повернулся назад к Неторопливому Бесси:

– Вам не кажется это странным, лейтенант?

Бессел готов был с ним согласиться: то, что зафиксировали бинокли, никак не походило на раскрывшийся купол.

«Грумман» прошелся теперь уже на бреющем: коллективному взору экспедиции предстала поляна с расстеленным по земле белым прямоугольником. Единственное, что можно точно утверждать: он был из ткани, так как край заметно колыхался от ветра.

– Возможно, парашют. Возможно, палатка, – подвел итог не менее опытный, чем его напарник, Билл Редли. – Все возможно.

– Дэви, – подал голос второй пилот, – проскочим-ка еще разок. Посмотрим на признаки жизни.

Они проскочили. Несколько медведей, внезапно показавшихся в поле зрения наблюдателей, бросились врассыпную: в окружающем склон кустарнике замелькали их спины.

Больше признаков жизни вокруг прямоугольника не наблюдалось.

– Что будем делать, лейтенант? – спрашивал доктор.

Бессел скрутил жвачку в шарик и выбросил ее из окна кабины. Затем аккуратно занес на карту координаты и подбодрил улыбкой «на миллион долларов» сопящего рядом эскулапа.

Он знал, что надо делать.

XI

Безотказный «грумман» сел на озеро милях в пяти от хребта. Около часа хватило на то, чтобы доставить на пестрый от мха и лишайника берег необходимые вещи и неспешно разбить палатки. Около десяти минут – на то, чтобы отогнать сунувшегося к продуктам любопытного и непуганого лося. Уговоры и крики великан понимать отказывался – более того, на отчаянную (и весьма небезопасную) попытку Ридли отрезать его при помощи метания камней от «кормушки» моментально откликнулся, нагнув башку и продемонстрировав впечатляющие рога, а затем перешел в наступление. Пока доктор и два летчика отсиживались в озере по колено в воде, Бессел сходил за оставшимся в кабине револьвером. Происшествие натолкнуло его на вполне понятное решение: лейтенант предписал Корту и Ридли постоянно иметь личное оружие при себе. Свой «Смит и Вессон» образца 1905 года, после того как сохатый был отогнан серией выстрелов, он любезно предоставил в распоряжение Триппа и на всякий случай зарядил карабин «тяжелыми» пулями.

– Животные ведут себя иногда совершенно по-дурацки, – сконфуженно оправдывался второй пилот. – Я родом из Южной Дакоты. Моя мать содержит ферму в Солт-Прингсе. Не только бык – коровы начинают с ума сходить ни с того ни с сего. Такое вытворяют!

– Поверьте, Билл, люди иногда ведут себя не менее странно, – мягко заметил Бессел.

Когда подоспел на примусе кофе, а врач с пилотами расположились за столом на раскладных стульях, он принялся рассуждать, время от времени отпивая из кружки:

– Судя по всему, мы имеем дело с разрезанным куском ткани, разложенным по земле так, чтобы кусок увидели с воздуха. Предположим, перед нами именно парашют. Следовательно, тот, кого мы ищем, на момент приземления находился в относительном здравии и мог при помощи ножа или даже ножниц раскроить купол.

– Зачем ему понадобилось это делать? – поинтересовался едва пришедший в себя после злоключения с лосем доктор.

– Не исключаю: часть шелка пошла на палатку. Русский совершенно резонно предположил: может пройти довольно длительное время, прежде чем его разыщут.

– Допустим, – согласился Трипп. – Почему же тогда он не остался на месте?

– Летчики – нетерпеливый народ, – ответил Бессел. – Имея на руках карту, наш клиент мог спуститься к реке, чтобы выйти к ближайшему селению. Вторая причина – ранение: сил хватило только на то, чтобы раскроить и разложить часть парашюта. Возможно, он лежит без сознания. И наконец, третья – самая печальная, джентльмены… Мы с вами видели – медведей там более чем достаточно. Так или иначе, ситуация вскоре прояснится.

Бессел сделал последний глоток и сказал:

– А теперь – инструктаж.

Суть дела он изложил коротко: за гидропланом должен приглядывать Корт. К месту предполагаемого приземления русского контрразведчик возьмет с собой дока и Ридли: в случае травмы летчика нужны дополнительные руки.

– Когда отправляемся? – поинтересовался второй пилот.

– Завтра.

Успокоив поднятой ладонью удивленного живчика Ридли, Бессел объяснил причину задержки: рельеф тяжелый, придется карабкаться по горам, необходимы страховочные веревки, ботинки, противомоскитные сетки, рюкзаки, ножи, материя для носилок и масса других вещей; все это нужно тщательно подогнать и примерить – вот почему сегодня они никуда не пойдут.

– Я вижу вашу обеспокоенность, – обратился он к доктору. – Поверьте моему опыту: как бы там ни было, мы не попадем на то место раньше, чем через сутки. Если русский ранен, или его атакуют гризли, или случилось еще что-то непредсказуемое, остается только надеяться, что парень не окочурится до нашего прихода.

– В таком случае, перед тем как мы начнем собираться, пара глотков не помешает, – рассудил хирург, доставая флягу.

– Пара глотков, – предупредил лейтенант, отмахиваясь от предложенного доком угощения.

Затем, с той особого вида улыбкой, которая присуща лишь двум категориям людей на всем белом свете – аристократам и профессиональным разведчикам, – обратился к неугомонному Биллу:

– Ридли, я бы вам не советовал.

Мягкая просьба босса остановила протянутую к фляге руку пилота. И хотя исключительно вежливый Смит не улыбнулся точно таким же образом Дэвису Корту, тот на всякий случай тоже решил отказаться от выпивки.

Предусмотрительность Хиггинса затолкала в гидроплан и надувные матрацы – вот почему проведенная в палатках с противомоскитным пологом ночь оказалась для людей, которых согрели обильный ужин и пуховые спальники, вполне комфортной. Несмотря на вой слетевшихся к биваку, кажется, со всей округи комаров, спасатели знай только похрапывали.

А вот утро оказалось нерадостным: с ветром, с мелким, сечкой, дождем. Впоследствии, когда Неторопливый Бесси и Хиггинс в помещении окружного ФБР в Лэдд-Филде остались один на один для «разбора полетов», майор на все сто процентов согласился со своим подчиненным, решившим пересидеть непогоду. Логика Смита, человека здравомыслящего (и с этой логикой Хиггинс полностью солидаризовался), заключалась в следующем: если Советы все-таки сумели организовать поиски своего пропавшего штурмана, искать его именно в тот день, когда туманы и морось загнали в норы даже таких непосед, как лисы, со всех точек зрения было совершенно бессмысленно.