Глава 8. Мадридский план

Люблю научные ристалища, дискуссий пыл,

Блеск аргументов, вдохновенье в лицах,

Чтоб оппоненты выбились из сил

И уступили истине, оставив плен амбиций.

Школа Гиппократа

Так получилось, что я дважды побывал на греческом острове Кос, расположенном в Эгейском море недалеко от другого знаменитого острова Родос. Первый раз это случилось в 1996 году, когда я получил приглашение принять участие в международном конгрессе по онкологии, организованном директором греческого Национального института онкологии профессором Димитросом Спандидисом. Димитрос был также главным редактором журнала «International Journal of Oncology» и собрал тогда на съезд членов редакционного совета этого журнала. Как раз в те годы я входил в их число. Из Афин до острова Кос нужно было лететь еще час на самолете греческой компании. Участники конгресса жили в одной из гостиниц, расположенных на берегу моря, там же проходили и научные заседания. На второй или третий день после обеда всех участников конгресса посадили в автобусы и повезли в Асклепион – комплекс руин античных храмов и сооружений. Именно там две тысячи лет тому назад располагалась знаменитая школа медицины, в которой работал и преподавал великий Гиппократ. Нам показали театрализованное представление, в котором по грандиозной лестнице с холма спускались одетые в белые хитоны юноши и девушки, игравшие на флейтах. Затем под музыку по лестнице спустился актер, изображавший Гиппократа. Он нес свиток, на котором написана знаменитая клятва врача, известная как «клятва Гиппократа». Актер зачитал нам ее на древнегреческом и английском языках. В городке нам показали на огромный развесистый платан, обнесенный специальной изгородью. По легенде, под эти платаном Гиппократ читал лекции своим ученикам. Рядом располагалась сувенирная лавка, где продавались любых размеров гипсовые, крашенные бронзовой краской, из металла, из дерева бесчисленные бюсты и скульптуры в полный рост, изображавшие великого грека. Показалось немного странным, что на бюстах Гиппократ был лысым и с бородой, тогда как на скульптурах в полный рост его украшала густая шевелюра. На стенах лавки были развешаны в застекленных рамках тексты клятвы Гиппократа на нескольких языках. Тексты были украшены его портретом и высушенным зеленым листом с легендарного платана. К сожалению, текста на русском языке не было, и я приобрел клятву на английском языке. Купил также два бюстика – для себя и в подарок Хавинсону, которому в ноябре того года исполнялось 50 лет. Выйдя из лавки, я подошел к платану и подобрал несколько опавших листьев, которые высушил, привез домой и раздарил коллегам.

Во второй раз мне довелось побывать на острове Кос в сентябре 2005 года, когда там состоялся симпозиум по профилактической гериатрии, организованный Атанасом Бенетосом. Также была организована экскурсия в Асклепион, состоялось представление с выходом Гиппократа и чтением знаменитой клятвы. Всё так же стоял и ронял свои драгоценные листья Гиппократов платан. Одно изменение я заметил в сувенирной лавке у платана – появилась клятва Гиппократа и на русском языке, что, безусловно, свидетельствовало о растущем потоке туристов-россиян на легендарный остров.

Летняя школа в Техасе

В июне 1998 года я полетел в США, в Сан-Антонио, куда был приглашен в качестве слушателя и лектора на летние курсы по экспериментальной геронтологии, организованные Национальным институтом старения США, Геронтологическим обществом Америки и Центром по исследованию старения Университета Техаса. Мероприятие проходило в семидесяти милях от Сан-Антонио, на берегу довольно большого искусственного озера, образованного плотиной, перекрывшей какую-то речку. Участников разместили в кампусе, очень напоминающем наши пионерские лагеря. По лагерю ходили совсем ручные благородные олени-попрошайки и целые выводки гусей.

Среди участников были хорошо известные мне по работам и встречам на разных конференциях Алан Ричардсон, Джон Куртзингер, Джудит Кампизи, Ричард Миллер, Джон Нельсон, Руди Танци. Были прочитаны пленарные полуторачасовые лекции по актуальным проблемам геронтологии. Очень интересно проходили ежедневные семинары, на которых все участники курсов делали доклады о своих текущих исследованиях; подчас бурно, но всегда доброжелательно обсуждали достоинства и недостатки проектов, высказывали интересные идеи и предложения о сотрудничестве.

Как раз в 1998 году под редакцией Балдуччи, Эршлера и Линча вышло восьмисотстраничное руководство по гериатрической онкологии «Comprehensive Geriatric Oncology», где рядом были расположены главы, написанные Джуди Кампизи и мной,. Во время Школы мы с ней много обсуждали взаимоотношения старения и рака in vitro и in vivo. Некоторые возникшие в этих беседах мысли реализовались позднее во вполне конкретные работы. Предметом дискуссий с Ричардом Миллером были проблемы тестирования фармакологических средств с предполагаемой геропротекторной активностью. Дело в том, что, в отличие от онкологии, где существовали довольно четко регламентированные протоколы испытаний фармакологических препаратов на канцерогенную безопасность, утвержденные в США Food and Drug Administration, а в России Фармакологическим комитетом, в геронтологии не было стандартного протокола таких исследований. Я рассказывал Миллеру о том, как испытывают вещества на канцерогенность, и, как мне показалось, довольно убедительно говорил о необходимости применения аналогичных принципов при испытании геропротекторов. Во всяком случае примерно через год после наших бесед Ричард Миллер организовал совещание по этому вопросу в Национальном институте старения, результатом которого было принятие программы таких испытаний. Я в те годы неоднократно писал о необходимости организации международной программы по оценке эффективности и безопасности геропротекторов, построенной по принципам Программы оценки канцерогенности для человека химических веществ, с 1970-х годов осуществляемой Международным агентством по изучению рака. В 2007 году в США было издано руководство «Биология старения. Методы и протоколы», в котором была написанная М. А. Забежинским, И. Г. Попович и мной глава, посвященная методике тестирования геропротекторов на мышах, обобщавшая более чем тридцатилетний опыт нашей лаборатории. В 2013 году вышло второе издание этого важного руководства с нашей существенно дополненной главой.

Очень полезным для всех участников школы был семинар, посвященный особенностям подготовки заявок на гранты по биологии старения. Семинар вел Хуберт Уорнер, руководивший одним из отделов Национального института старения, координирующим все исследования по биологии старения в США. Непринужденная и дружеская атмосфера школы, беседы за полночь, посещение ранчо с «настоящими ковбоями» и песнями под гитару, плавание на яхте по озеру сблизили молодых и не очень «школьников», создали ощущение «команды», разгадывающей одну из основных загадок природы – причину старения и долголетия.

Эльсинор

Уже одно имя этого города вызывает щемящее чувство тревоги и потери. Именно здесь, верят все, кто ходил по камням площади внутри замка, по его мрачным залам, жил и страдал Гамлет, принц датский, обессмертивший город и его создателя. Именно в Эльсиноре в конце августа 1998 года состоялся I Европейский конгресс по биогеронтологии, в котором приняли участие около сотни специалистов со всего света. Девиз конгресса «От молекулярной генетики до популяционных исследований» вполне соответствовал широте охвата интересов его участников. Россия была представлена тремя докладами. Конгресс прошёл достаточно скромно, однако на нем произошло событие, которое сыграло значительную роль в развитии геронтологии в нашей стране. В первый же день ко мне подошел председатель оргкомитета конгресса Андрус Вийдик и от имени секции биологии и исполкома Европейского отделения МАГ предложил Российскому геронтологическому обществу провести следующий конгресс по биогеронтологии в Санкт-Петербурге в 2000 году. Не скажу, что это предложение явилось для меня большой неожиданностью. Геронтология в России была на подъёме, в разных городах проходило множество конференций, к нам приезжали ведущие геронтологи мира и Европы, в частности президент МАГ Гари Эндрюс и президент Европейского отделения МАГ Марио Пассери. На них произвели большое впечатление Городской гериатрический центр и Институт биорегуляции и геронтологии. Начали издаваться журналы по геронтологии: в Москве – «Клиническая геронтология», в Санкт-Петербурге – «Успехи геронтологии», в следующем году предстоял I Российский съезд геронтологов и гериатров. Перед отъездом в Данию мы с В. Хавинсоном и Э. Пушковой обсуждали возможность проведения какой-нибудь крупной международной конференции в Петербурге – все возможности для этого у нас к этому времени уже были. И, конечно, предложение Вийдика оказалось весьма кстати. На заключительном заседании о нашем предложении провести конгресс в Санкт-Петербурге было публично заявлено, что вызвало большой энтузиазм и аплодисменты аудитории. Перед отъездом мы со Славой Морозовым посетили замок и поразились тому, как удалось Козинцеву, который никогда не был в Эльсиноре, так точно передать в своем гениальном фильме атмосферу этого мрачного сооружения на берегу холодного моря. Возвращались в Питер мы с чувством выполненного долга. На вопрос Гамлета: «Но что у вас за дело в Эльсиноре?» (акт 1-й, сцена 2) мы имели вполне четкий ответ.

I Российский съезд геронтологов и гериатров

На очередной конференции «Самарские лекции», состоявшейся весной 1998 года, было принято важное решение о проведении в Самаре в 1999 году I Российского съезда геронтологов и гериатров. О. Г. Яковлев, как я уже упоминал, был блестящим организатором и сумел заручиться поддержкой Самарского губернатора и Минздрава России. И вот съезд грянул… Открытие состоялось 20 июня 1999 года в зале Самарской филармонии, часть заседаний проходила на уже знакомом теплоходе «Валериан Куйбышев», другая – в Госпитале для ветеранов войн. Располагавшийся на сцене президиум возглавлял губернатор, высокие чины из Минздрава, московские и самарские академики. Вел церемонию какой-то местный артист. Первым слово взял губернатор, который популярно поведал делегатам съезда о том, что Самара – родина слонов, пардон, российской геронтологии, как он с «ребятами» съездил на Мальту и в Женеву и там принял судьбоносное решение об организации на самарской земле Международного центра по проблемам пожилых, который впервые собрал всех геронтологов страны и… далее в том же духе. О том, что в России работали Мечников, Боткин, Коренчевский, Белов, Френкель и многие другие ученые, бывшие гордостью не только отечественной, но и мировой геронтологии, состоялось четыре Всесоюзных съезда геронтологов и гериатров, наконец, с 1958 года существовал НИИ геронтологии АМН СССР, конечно, в речи Титова сказано не было… После приветствий от Минздрава и РАМН состоялось награждение премиями и медалями Межведомственного научного совета по геронтологии и гериатрии. За достижения в области прикладной геронтологии медалями и премиями были награждены начальник Комитета здравоохранения администрации Самарской области Р. А. Галкин, ректор Самарского медицинского университета Г. П. Котельников и генеральный директор самарского НИИ «Международный центр по проблемам пожилых» О. Г. Яковлев. За достижения в фундаментальной геронтологии премию и медаль получил А. И. Оловников. Признаюсь, что мне пришлось приложить много усилий, чтобы это случилось, объясняя членам Совета, что такое теломера и теломераза и почему заслуги скромного кандидата биологических наук из Москвы перед российской геронтологией не уступают заслугам начальника Самарского здравоохранения. Премиями самарского НИИ «Международный центр по проблемам пожилых» и медалями им. Т. И. Ерошевского (самарский офтальмолог) были награждены Л. И. Дворецкий (Москва), Г. Л. Ратнер (Самара), В. Н. Шабалин и С. Н. Шатохина (Москва). Затем состоялся праздничный концерт. Гвоздём программы был вокально-танцевальный ансамбль, откровенно подражавший варьете «Мулен Руж», однако в исполнении канкана явно ему уступавший.

На следующий день началась обычная работа съезда. Научная программа была весьма насыщенной и, к сожалению, не оставляла времени для вопросов докладчикам и какой-либо дискуссии. Пожалуй, наиболее ярким событием съезда была лекция главного гериатра Санкт-Петербурга Э. С. Пушковой «Геронтотехнологии», вызвавшая живейший интерес аудитории. В ней были представлены не только самые современные представления о задачах, организации и методах оказания медико-социальной помощи пожилым, но и продемонстрированы возможности их практической реализации на примере пятимиллионного города.

В последний день состоялось обсуждение резолюции съезда. Ключевым вопросом стал пункт об организации нового Российского научно-практического общества геронтологов и гериатров РАМН и Минздрава РФ, которое затем, по идее его создателей, должно быть преобразовано в Ассоциацию. Недоумение аудитории вызвало полное игнорирование в резолюции факта существования и активной деятельности уже в течение более пяти лет Геронтологического общества РАН, имеющего 28 региональных отделений и объединяющего ученых, врачей, педагогов, социальных работников и других специалистов вне их ведомственной подчиненности. Геронтологическое общество регулярно освещало на страницах «Вестника» ход подготовки к съезду, выпустило специальный номер «Вестника», посвященный съезду. К его началу вышел 3-й выпуск журнала «Успехи геронтологии». Представители многих регионов России высказывали свои сомнения в целесообразности организации еще одного геронтологического общества, что вносит определенный элемент ведомственного подхода и раскола в еще только набирающее силу развитие геронтологии в стране. Было проигнорировано предложение активизировать деятельность созданной в 1992 году Межрегиональной ассоциации «Геронтология и гериатрия» (по признанию ее вице-президента О. Г. Яковлева, существовавшей в последние годы практически лишь на бумаге). Протест аудитории вызвала попытка организаторов нового общества, призванного объединить практически работающих в гериатрии специалистов, не включить в состав нового правления главного гериатра Санкт-Петербурга Э. С. Пушкову, которая имела наиболее реальные достижения в решении проблем организации медико-социальной помощи пожилым в стране. Рейтинговым голосованием вопрос был однозначно решен в пользу Э. С. Пушковой. Съезд все же принял решение о создании нового Общества. В состав правления вошли пятнадцать человек, президентом общества был избран академик РАМН В. С. Гасилин.

Съезд оставил сложное и неоднозначное впечатление. Безусловно, следует подчеркнуть прекрасную организацию бытовой стороны проведения съезда. Четко работали службы встречи и размещения участников, хорошо работали транспорт и другие службы. Многочисленные экскурсии познакомили участников с достопримечательностями Самары. Одним из странных сюрпризов съезда стала водка «Долгожитель», которая, по-видимому, способствует долгожительству. Из других запомнившихся событий на съезде можно упомянуть прогулку на теплоходе по Волге, экскурсию в бункер Сталина, а также замечательный концерт хора Минина в зале Филармонии, потрясающе исполнившего «Перезвоны» Валерия Гаврилина. Возвратившись в свою каюту на теплоходе, под большим впечатлением от этого гениального произведения, я на одном дыхании написал стихотворение «Не гаси свечу»:

Не гаси свечу

«Перезвонам» В. Гаврилина посвящается

Не гаси свечу, укрепи на доске,

Укрепи на доске да пусти по реке.

Злой волной качнёт, будет ветер дуть.

То судьбы твоей обозначен путь.

Долгий путь? Как знать, жизнь некоротка.

Прямо ль поплывёшь иль свернёшь в рукав.

А в рукав свернёшь, тихий омут там.

Ты судьбе поверь, но не верь словам.

У твоей реки путь стрелой прямой.

Предназначен, знать, он тебе судьбой.

Не собьёт волной, долго плыть доске,

Не гаси свечу, доверяй реке.

Не гаси свечу – пусть свеча горит.

А в моей груди сердце так болит…

Я в глазах твоих, заглянув, утону.

Но без света их заблужусь, пропаду…

На ветру большом защити свечу.

Слаб огонь пока, я о том молчу.

Защитишь его, пищу дашь и мощь —

Обратится в день без просвета ночь.

Так и жизнь моя – как свеча горит.

И задуть её ветер злой грозит.

Не гаси свечу – есть ещё дела,

И сгореть пора, видно, не пришла.

Огради любовь ты от глаз дурных,

Глаз дурных да людей плохих.

Жар в душе храни, крылья не спали.

Коль пришла любовь – вслед за ней лети.

Догорает свеча, занялся рассвет,

Но душе моей всё покоя нет.

Не гашу свечу, пусть сгорит дотла.

Не нашёл в ночи нужные слова.

Жизни смысл сокрыт в тех простых словах.

Не раскрыть мне их в суетных делах.

Знаю, в них, словах, спрятана любовь.

Снова ночи жду, поищу их вновь…

Догорела свеча, как любовь моя.

Не сыскать её мне при свете дня.

Не сберёг, потерял, утекла с рекой,

Как же жить теперь без тебя, друг мой?

Где найду покой для души своей,

Потерял с тобой веру я в людей.

Подойду к реке, опущу венок,

Пусть укажет он моей жизни срок.

Мне ответит река – унесло водой,

Захлестнуло венок твой крутой волной.

Верю я реке – если ночь без дня,

Нужно ль дальше жить без любви огня…

После завершения съезда нас с Джорджем Ротом и его женой Мэри-Джейн забрал Юрий Гребенников на микроавтобусе, и мы покатили в Тольятти. Юрий, широкая душа, пригласил меня с Джорджем погостить у него пару деньков. Перед самым въездом в город водитель остановил машину – мотор перегрелся, открыл капот и побежал в придорожное кафе за водой. Все вышли размяться. Джордж подошел к открытому капоту и с удивлением воззрился на двигатель: «Я уже лет двадцать не видел карбюраторных моторов в автомашинах!» Через полчаса, перебравшись по гигантской плотине Куйбышевской ГЭС на правый берег Волги, мы, наконец, подъехали к дому Юрия. Вечером приехал Саша Бажутин с женой, были шашлыки, много водки и песен под гитару, включая, конечно, «Очи черные», которые с Джорджем мы полюбили петь еще в Стромболи. Было очень весело и легко. Наутро пошли на прогулку – взобрались на скалу, с которой открывалась захватывающая дух панорама на Волгу и плотину ГЭС. Перед обедом вышли на Волгу на Юрином катере. Внезапно, как это бывает у Жигулей, небо за несколько минут затянуло тучами. Поднялись огромные волны. Мощный катер бросало как щепку. Видно было, что Мэри-Джейн с Джоржем не на шутку испугались. Юрий, хорошо знакомый с капризами местной природы, тут же направил катер с подветренной стороны одного из островков, расположенных ниже плотины. Какое-то время мы переждали, шквал прекратился так же внезапно, как и налетел, тучи куда-то умчались, снова засияло солнце, мы вернулись в Моркваши к причалу. Тут же Юра купил у рыбаков несколько судачков и стерлядей, от вида которых Джордж пришел в полный восторг – «Рашен стуржен!». Пока все это готовилось к очередному пиршеству, Саша повел Мэри-Джейн к фонтанчику перед домом, у которого согласно заведенной традиции фотографировались все вновь посещавшие дом дамы – им вручалось весло, и фотография очередной «Девушки с веслом» помещалась в специальный альбом.

Тепло попрощавшись с гостеприимным домом на берегу Волги, мы отправились в аэропорт Курумоч, расположенный между Тольятти и Самарой, и спустя пару часов уже были в Санкт-Петербурге, где нас ждали Пушкин, Павловск, Эрмитаж и катание по заливу на яхте, которую арендовал в то время Хавинсон. Джордж в течение многих лет при каждой нашей встрече вспоминал ту свою фееричную поездку в Россию и неизменно передавал привет Юрию и Волге.

Берлинский конгресс геронтологов

7–11 июля 1999 года в Берлине должен был состояться IV Европейский геронтологический конгресс. Мы с В. Хавинсоном от имени Геронтологического общества пригласили избранного в Аделаиде президентом МАГ профессора Гари Эндрюса по дороге из далекой Австралии в Европу побывать в Санкт-Петербурге и познакомиться с работой Общества, Института биорегуляции и геронтологии и Городского гериатрического центра. Гари первый раз был в Петербурге, и, конечно же, прием был проведен по высшему разряду. Были и посещения Эрмитажа, Пушкина, Петропавловского собора, Мариинского театра, Большого зала филармонии, катания на катере по каналам и Неве. Хавинсон предложил Эндрюсу пройти стандартное обследование, которое в его институте делают амбулаторным пациентам. Как потом говорил сам Эндрюс, такого уровня он не видел ни в одной австралийской клинике. Не меньшее впечатление на него произвело и посещение Городского гериатрического центра, который, по его мнению, не уступает по уровню поставленной работы и оборудованию лучшим гериатрическим центрам мира. 6 июля мы с Г. Эндрюсом, В. Хавинсоном и ещё несколькими питерцами вылетели в Берлин.

IV Европейский геронтологический конгресс проходил во Дворце конгрессов в Западном Берлине. В его работе принимали участие довольно много россиян. Мне запомнилось несколько встреч, сыгравших значительную роль в моей дальнейшей научной жизни. Во-первых, в Берлине я познакомился с Анатолием Яшиным. Доктор физико-математических наук, он начинал свою научную карьеру в Институте проблем управления РАН в Москве, где трудился в одной лаборатории с небезызвестным бизнесменом и политиком Б. А. Березовским, затем долго работал в США с Джимом Вопелем, а в середине 1990-х годов вместе с Джимом организовал в Ростоке (Германия) Институт демографических исследований общества имени Макса Планка. Вопель стал директором института, а Яшин возглавил отдел передовых математических методов. Будучи блестящими математиками, они много сделали для внедрения математических методов и компьютерного моделирования в демографические исследования. В 2004 году Дж. Вопель был избран членом Национальной академии наук США. Буквально за несколько лет институт в Ростоке стал Меккой для всех демографов мира. В лаборатории Яшина обсчитывались результаты многих геронтологических экспериментов, выполнявшихся в ведущих лабораториях США и стран Европы. А. И. Яшин планировал серьезно заняться проблемой старения и рака, был знаком с работами нашей лаборатории и пригласил меня к сотрудничеству. Для начала – приехать в Росток и прочесть в Институте имени Макса Планка лекцию по проблеме. Так началось наше многолетнее сотрудничество и искренняя дружба.

Уже в октябре 1999 года я был в Ростоке с кратким ознакомительным визитом. Росток оказался симпатичным живописным городом, уютно расположившимся на берегах полноводной реки Варнов. Яшин познакомил меня со своими сотрудниками и коллегами. Среди них были работавшие в Институте имени Макса Планка по контракту Александр Бегун, выполнявший диссертацию на степень доктора философии, киевлянин Сергей Бойко, недавно окончившая механико-математический факультет Киевского университета Анна Семенченко, а также приехавшие на один-два месяца математики из Москвы профессор Василий Николаевич Новосельцев и его жена канд. физ. – мат. наук Жанна Анатольевна, канд. техн. наук Анатолий Иванович Михальский из Института проблем управления РАН, молодой доктор физ.-мат. наук из Ульяновского университета Александр Бутов, его аспиранты Дима Жданов и Костя Арбеев и другие. Видимо, лекция прошла хорошо – меня тут же пригласили приехать уже на месяц в следующем году. Дж. Вопель и А. Яшин предложили мне написать вместе с ними книгу «Cancer Rates Over Age, Time, and Place», что, наверное, следует перевести как «Изменения частоты рака в зависимости от возраста, времени и места». Идея показалась мне интересной, но я не хотел браться за написание эпидемиологического раздела книги. Яшин попросил подыскать в России молодого специалиста, который согласился бы поехать на работу в Институт имени Макса Планка на один-два года для работы над этой монографией. Я предложил несколько кандидатур, из которых Яшин отобрал генетика канд. биол. наук Светлану Украинцеву, работавшую в Медико-генетическом центре РАМН в Москве. Спустя несколько лет она вышла замуж за А. Яшина.

«Судьбоносной» оказалась встреча в Берлине с Александром Сидоренко. Мы с ним познакомились в 1976 году на съезде геронтологов в Киеве, когда он работал в Институте геронтологии в лаборатории Г. М. Бутенко и занимался иммунологией старения, защитил кандидатскую диссертацию. Мы часто виделись на многочисленных геронтологических конференциях. В один прекрасный день его судьба коренным образом изменилась. Заболел директор института академик Д. Ф. Чеботарев, и тогда из Отдела (программы) по проблемам старения ООН, располагавшегося в те годы в Вене, отозвали возглавлявшего этот Отдел В. В. Безрукова, которого и назначили директором Института геронтологии. На место Безрукова командировали Александра Сидоренко. Вскоре офис Программы старения перевели в Нью-Йорк, где находится Штаб-квартира ООН. Так Саша стал «американцем». Мы несколько лет не виделись и искренне были рады встрече в Берлине. Сидоренко рассказал мне о планах его Программы совместно с МАГ подготовить «Программу по исследованиям старения в XXI веке», которая легла бы в основу Международного плана действий в отношении старения. Этот план предстояло принять в 2002 году в Мадриде на Всемирной ассамблее по старению. Они с Гари Эндрюсом подбирали команду для подготовки этих документов и предложили мне участвовать в работе международной группы экспертов. Конечно же, основную роль в решении пригласить меня в «команду» экспертов сыграло то обстоятельство, что я имел опыт работы в Международной программе химической безопасности ВОЗ, участвовал в трех проектах этой программы, а в последнем из них («Принципы оценки безопасности химических веществ для пожилых людей») был одним из руководителей проекта.

Программа научных исследований по проблемам старения в XXI веке

Первое совещание по этому грандиозному проекту состоялось в феврале 1999 года в Нью-Йорке, и в нём я не участвовал. Моя работа в этом проекте началась после Берлинского конгресса. Я принял участие во втором совещании, которое проходило в Штаб-квартире ООН в Нью-Йорке 10–12 ноября 1999 года. В нем участвовали, наряду с А. Сидоренко и Г. Эндрюсом, Г. М. Бутенко, Алан Уолкер и Том Кирквуд из Англии, Жан-Мария Робин из Франции, Тони Антонучи и Кевин Кинсела из США, индиец П. Рамамурти, Ирена Хоскинс из Женевы, представлявшая Программу старения ВОЗ, и еще несколько специалистов из разных стран.

К началу совещания руководители попросили подготовить рабочие документы по разным направлениям Программы. Мне был поручен раздел «Фундаментальные исследования по ассоциированным с возрастом заболеваниям», Тому Кирквуду – «Биомедицинские науки и старение человека: возможности и вызовы». Всех участников совещания разбили на группы по интересам, и интенсивнейшая работа шла в этих «командах». Ежедневно утром и вечером все собирались вместе и докладывали о проделанной за день работе. В результате был подготовлен первый черновой вариант Программы, работа над которым продолжалась вплоть до декабря 2001 года, когда на совещании в курортном городке Сальсомаджиоре, близ Пармы в Италии, комитет экспертов принял её окончательную редакцию. Я считаю нашей с Томом Кирквудом общей заслугой то, что в Программу были включены пункты о необходимости фундаментальных исследований по биологии старения, которым большинство экспертов, работая в областях прежде всего социальной геронтологии, демографии и гериатрии, не уделяли должного внимания. На последнем заседании совещания я предложил опубликовать Программу в нашем журнале «Успехи геронтологии», что было с благодарностью принято. Документ на английском языке был опубликован летом 2001 года в 7-м выпуске журнала. Лишь через несколько месяцев Программа была издана Штаб-квартирой ООН в Нью-Йорке.

Генетика старения и пептиды

Нам с В. Х. Хавинсоном было ясно, что необходимо изучить влияние пептидов на экспрессию генов. Здесь мог помочь мой друг профессор Евгений Иосифович Шварц – тёзка знаменитого драматурга. Евгений заведовал отделом молекулярной биологии в ПИЯФе – Петербургском институте ядерной физики РАН в Гатчине, а также кафедрой генетики в Педиатрической медицинской академии. Шварц был одним из ведущих специалистов страны по молекулярной генетике, публиковался преимущественно в международных журналах. У Шварца начинал свой путь в науке мой сын Сергей, который работал у него с 3-го курса института. Знания и навыки, которые получил Сергей в лаборатории Шварца, сыграли, на мой взгляд, решающую роль в выборе им научной специальности и, наверное, во всей его последующей научной карьере.

Шварц весьма скептически относился к работам Хавинсона, и мне с трудом удалось уговорить его встретиться с Владимиром. Обаяние же Хавинсона и научное любопытство Шварца преодолели его скепсис. Началось их реальное сотрудничество, закончившееся диссертацией Дины Соловьевой и введением генетического паспорта в систему профилактики преждевременного старения, разрабатываемую в Институте биорегуляции и геронтологии. После безвременной кончины Е. И. Шварца от инфаркта миокарда, исследования по этому направлению были продолжены под руководством проф. В. Г. Горбуновой.

Важнейшие данные о способности синтетического пептида эпиталона подавлять экспрессию онкогена HER-2/neu были получены нами совместно с Клаудио Франчески и Мауро Провинциали из итальянского Национального института изучения старения в Анконе, откуда и были привезены трансгенные мыши с этим онкогеном. По договоренности с Ирмгард Иренберг-Фибигер, в её лабораторию молекулярной геронтологии при Женевском университете поехал Игорь Бондарев, который установил способность эпиталона вызывать элонгацию теломер и преодолевать лимит Хейфлика в культуре эмбриональных фибробластов человека.

Одними из важнейших результатов стали данные, полученные моим сыном Сергеем, который несколько лет работал в Балтиморе в Геронтологическом исследовательском центре Национального института старения, входящего в систему Национального института здоровья США. Мне удалось договориться с Эдом Лакаттой – заведующим отделом молекулярной кардиологии, где работал Сергей, и его непосредственным научным руководителем Кеном Богилером о совместном эксперименте по исследованию ряда синтетических пептидов и мелатонина на экспрессию генов в тканях мышей. В нашей лаборатории шёл эксперимент по изучению влияния эпиталона, вилона и мелатонина на продолжительность жизни у мышей СВА. В дополнительной серии опытов мыши получили указанные препараты, а также пептид из коры головного мозга кортексин и пептид сердца. У животных были взяты и заморожены печень и головной мозг и отправлены в Балтимор, где Сергей, используя микрочиповую технологию, показал специфичность действия пептидов и мелатонина на экспрессию генов. Было исследовано 15247 генов, что в то время было рекордным. Работа стоила американцам несколько сот тысяч долларов. Результаты были опубликованы в нескольких статьях, вошли в изданную издательством РАМН монографию,,, и легли в основу кандидатской диссертации Сергея.

Монте-Карло. Медицина антистарения

В 2000 году мне впервые довелось попасть на конференцию по антистарению. Конференция проходила 23–25 июня 2001 года в Монте-Карло (Княжество Монако). В её работе приняли участие более 150 специалистов из разных стран мира – от США до Японии. Конференция проходила под патронажем и при активном участии принцессы Анжелы фон Гогенцоллерн, была построена необычно и больше напоминала Школу по проблемам антистарения. Одним из организаторов конференции был Вард Дин (W. Dean) – соавтор В. М. Дильмана по изданной в США книге «Нейроэндокринная теория старения» и автор монографии «Биологический возраст – методы определения», которую мне кто-то прислал из США. Я получил от Дина пригласительное письмо, в котором среди прочего указывалось, что оргкомитет берёт на себя все расходы по поездке. Отказываться не было причин, время проведения конференции удачно складывалось с предстоящей поездкой в Лион в МАИР на какое-то совещание по канцерогенезу, и вот я уже из окна скоростного поезда Лион – Канны любуюсь прекрасными пейзажами Южной Франции. Промелькнула Ницца, открылось море. Из Канн на электричке добрался до Монако. Поразило здание вокзала. Собственно, самого здания и не было – огромный зал, куда прибывают поезда, был вырублен в скале. Гранд-отель «Монте-Карло», в котором поселили участников конференции, располагался на самом берегу моря. С другой стороны отеля был прекрасный парк, через который было рукой подать до самого известного в мире казино. Заселившись в номер, я пошел прогуляться и осмотреть окрестности. Первыми, кого я увидел на эспланаде перед отелем, были Вальтер Пьерпаоли с Лизой. Они приехали накануне. Город поразил красотой своих дворцов и зданий, роскошью магазинов, чистотой и какой-то особой атмосферой праздника.

Сама конференция проходила во Дворце конгрессов Гримальди и сопровождалась грандиозной выставкой фармацевтических и косметологических фирм, а также компаний, занимающихся фитнесом. В своей вводной лекции и двух последующих, посвященных этой проблеме, В. Дин неоднократно подчеркивал вклад В. М. Дильмана в познание механизмов старения и развитие новых подходов к профилактике преждевременного старения. Интересно, что Дин активно продвигает идею использования антидиабетических бигуанидов в качестве геропротекторов. Профессор Д. Харман, которому исполнилось тогда 85 лет (он родился в 1916 году), представил блестящий обзор современного состояния созданной им свободнорадикальной теории старения. Во время конференции состоялась церемония вручения доктору Харману специальной награды за его выдающийся вклад в науку. Награду он получил из рук принцессы Анжелы. В лекции доктора Д. Клейнсика (США), работавшего вместе с Дж. Бьёркстеном – создателем одной из известных теорий старения, усматривавшей роль межмолекулярных сшивок в старении макромолекул, был дан обзор современного состояния этой теории, в частности роль гликозилирования в этих процессах. Доктор М. Кириазис (Великобритания) привел данные о механизмах действия дипептида карнозина, рассказал о его эффективности в качестве геропротектора. В лекции были высоко оценены работы российских исследователей карнозина – А. А. Болдырева и М. Бабижаева, которые, в частности, создали на основе карнозина прекрасный препарат для профилактики и лечения катаракты. Лекция В. Пьерпаоли (Швейцария) была посвящена истории мелатонина и установлению его геропротекторного эффекта. Автор отметил, что многие стороны влияния шишковидной железы на организм нельзя объяснить действием только мелатонина. Интерес слушателей вызвали новые данные этого исследователя о способности мелатонина восстанавливать циклическую деятельность яичников у женщин в менопаузе. В моей лекции были представлены новые данные о геропротекторных и антиканцерогенных свойствах созданных в Санкт-Петербурге синтетических пептидов эпифиза и тимуса, в частности их способности увеличивать продолжительность жизни мышей и плодовых мушек, угнетать развитие спонтанных новообразований у обычных и трансгенных мышей и тормозить канцерогенез толстой кишки у крыс. В заключение состоялся круглый стол, на котором лекторы отвечали на многочисленные вопросы слушателей. Бо́льшую часть докладчиков на конференции составляли специалисты по так называемой медицине антистарения (антивозрастной медицине, как её иногда неудачно называют у нас в стране), включая косметологов, пластических хирургов и так далее. Было много и простых слушателей, в подавляющем большинстве своем состоятельных увядающих дамочек, желающих омолодиться или хотя бы замедлить неизбежное старение…

Нужно сказать, что среди геронтологов – людей, занимающихся биологией старения и продолжительности жизни, существует известное предубеждение против медицины антистарения, прежде всего основанное на недоверии к откровенной коммерческой направленности этой быстро развивающейся дисциплины, претендующей на научность и самостоятельность. Л. Хейфлик даже назвал одну из своих полемических статей «Медицина антистарения как оксюморон». Целый выпуск «J. Gerontology: Biological Sciences /Medical Sciences» был посвящен «разоблачению» ненаучности и вредности этой области медицины, основная цель которой – дать человеку тело хотя бы с внешними признаками молодости. Среди средств антистарения – многие известные геропротекторы, такие как мелатонин, дегидроэпиандростерон и депренил. В этот же ряд включают «Геровитал», гормон роста, антиоксиданты, витамины А, Е, В6, коэнзим Q10, омега-жирные кислоты, глюкокортикоиды, андрогены и анаболики, в последние годы – стволовые клетки и т. д. Эффективность и безопасность многих из рекомендуемых препаратов и снадобий толком никогда не проверялись даже на животных, не говоря уже о людях. Мне приходилось упоминать выше об опасности длительного применения гормона роста, особенно у пожилых, поскольку он, стимулируя рост латентных иммортализированных клеток, может вызывать рост новообразований. Не были забыты и «доказательства» эффективности чуда румынской геронтологии – препарата «Геровитал-Н3», представляющего собой новокаин с добавкой витаминов.

На рынке появляются и весьма агрессивно рекламируются всякие снадобья типа «кремлевских таблеток», всевозможных «нейтрализаторов» мифических вредоносных биополей. К такой продукции ясно, как следует относиться. А вот как быть со стремлением сохранить хорошую фигуру, свежесть кожи и крепость мышц, убрать морщины с лица, целлюлит и дряблый живот? Пластическая хирургия, современная косметология и фитнес творят мелкие чудеса, позволяя нам обманываться самим и обманывать других своим моложавым видом. Ловкие люди, дельцы от медицины хорошо знают психологию людей и зарабатывают на этом. Доходы фармакологических фирм, производящих средства антистарения, составляют многие миллиарды долларов, ежегодные съезды Американской академии медицины антистарения собирают тысячи участников и слушателей. Набирают силы и конгрессы по антистарению, эстетической и восстановительной медицине в Европе, Азии, на Среднем и Ближнем Востоке, в нашей стране.

Нужно ли бороться с этим направлением, отстаивая чистоту научной геронтологии? Мне представляется, что борьба со стремлением людей к сохранению вечной молодости бесперспективна и также безнадежна, как и стремление отменить старение или увеличить продолжительность жизни до пятисот и даже тысячи лет, что грезится кембриджскому мечтателю Обри ди Грею. Нужно очистить это направление от прилипал, шарлатанов, явных и неявных жуликов (вне зависимости от того, облечены ли они званиями «народных целителей», академиков РАМН или размножившихся, как тараканы, многочисленных «международных» академий со штаб-квартирой в каком-нибудь Тмутараканске) и на основании принципов доказательной медицины дать ясные рекомендации по безопасному и эффективному применению тех или иных средств или препаратов. Достичь этого возможно только одним путем – не устраняться от участия в таких конференциях и конгрессах, не отталкивать людей снобизмом творцов «высокой» науки, а занимать активную позицию, читать лекции, выступать с докладами на таких конференциях, участвовать в них не в роли пассивных слушателей, а вступать в публичные дискуссии, разоблачать лжеучёных, давать объективную информацию о побочных эффектах и возможных осложнениях применения тех или иных средств. Другими словами – не бороться, а возглавить! «Удушить в объятьях», как говорит один из моих друзей.

Должен сказать, что в России конференции по этому направлению, поначалу имевшие отчетливый привкус чисто рекламных мероприятий по одурачиванию населения, все больше приобретают вполне корректный научный характер. В качестве лекторов приглашаются серьезные ученые, которые существенно повысили как статус, так и уровень этих мероприятий. Устроители таких конференций, среди которых много искренне увлеченных людей, поняли, что геронтологи хотят помочь внести объективность в общем-то благое дело, и стали приглашать их войти в оргкомитеты, активно формировать программы конференций. Мой личный опыт участия в таких конференциях в нашей стране, проходивших в Москве, Екатеринбурге, Владивостоке, свидетельствует о перспективности именно такого подхода. Конференции, которые организовывали за последние пять-семь лет Е. Василевская, Е. Чайковская (Москва), И. Белякова (Екатеринбург), Л. Чупряева (Владивосток), заслуживают самой высокой оценки.

Особо следует отметить конгрессы по эстетической медицине, регулярно проводящиеся в Москве профессором О. С. Пановой, в которых в качестве лекторов принимают участие ведущие специалисты страны. На одном из таких съездов, кажется, в 2008 году, мне довелось вести заседание с известным иммунологом академиком РАН Р. В. Петровым, среди прочих своих многочисленных занятий ещё и научным руководителем фонда «Наука долголетия». На VI Европейском конгрессе МАГ в июле 2007 года в Санкт-Петербурге в программу конгресса по моему предложению был включён симпозиум «Медицина антистарения: мифы и реальность», в программе которого были доклады К. Франчески, Т. Кирквуда, Ж.-П. Байенса, Д. Кучинотты и мой.

Следует сказать, что европейские геронтологи, по сравнению с североамериканскими, намного чаще и легче контактируют в последние годы со специалистами по медицине антистарения, участвуют в их конференциях и конгрессах. В течение последних нескольких лет я принял участие в нескольких таких конгрессах, ежегодно проводящихся в Милане, а также во II конгрессе Европейской ассоциации медицины антистарения в Женеве (ноябрь 2009 г.). Во время работы последнего состоялось заседание исполкома Европейского отделения МАГ, в котором я представлял Россию. Очевидно сближение европейских геронтологов и гериатров, с одной стороны, и специалистов по медицине антистарения – с другой. Кстати, на этом конгрессе выступил с докладом «Метформин как средство антистарения» молодой профессор-швейцарец Лотон, который наблюдает уже более пятисот пациентов, не страдающих сахарным диабетом и получающих этот препарат для предупреждения преждевременного старения. Приятно было видеть на его слайдах ссылки на работы, выполненные в нашей лаборатории. Когда в перерыве я подошёл к нему поздравить с прекрасным докладом, профессор сказал, что знает все наши работы по антидиабетическим бигуанидам и они послужили отправной точкой для начала его проекта в клинике. Вот и практическое внедрение фундаментальных разработок геронтологов-экспериментаторов! Не прошло и сорока лет со времени публикации работ В. М. Дильмана, в которых он предлагал использовать эти препараты для увеличения продолжительности жизни, и тридцать лет со дня публикации нашей с ним статьи в журнале «Gerontology» о геропротекторном и антиканцерогенном действии «Фенформина» у мышей. Что ж, подчас нужно время, чтобы идея овладела массами, как говорил кто-то из классиков марксизма!

II Европейский конгресс по биогеронтологии в Санкт-Петербурге

В соответствии с решением, принятым в 1998 году в Эльсиноре на I Европейском конгрессе по биогеронтологии, II конгресс должен был состояться в Санкт-Петербурге 25–28 августа 2000 года. Подготовка шла в течение всех двух лет, начиная буквально со дня возвращения из древней столицы «Датского королевства». Конгресс проходил в гостинице «Санкт-Петербург», расположенной у Невы рядом с корпусами Военно-медицинской академии. Напротив, у Нахимовского училища, на Малой Неве стоит на вечной стоянке революционный крейсер «Аврора». Всю основную организационную работу по проведению конгресса возглавили В. Хавинсон и О. Михайлова. Я же отвечал за подготовку научной программы. С Ольгой Николаевной мы были знакомы с 1982 года, когда она пришла после окончания факультета иностранных языков Педагогического института им. Герцена в международный отдел НИИ онкологии. Она заметно выделялась среди своих коллег по отделу красотой, организованностью и интеллектом. Не случайно Н. П. Напалков посылал её в Женеву на курсы Всемирной организации здравоохранения, сделал ее своим личным референтом. Когда после отъезда Николая Павловича в Женеву международная активность Института существенно снизилась, Ольга ушла в какую-то туристическую фирму. Как-то её близкая подруга, ведущий научный сотрудник нашей лаборатории Ирина Григорьевна Попович, обмолвилась, что Ольга Николаевна ищет работу – по какой-то причине она ушла из своего бизнеса. У Хавинсона в институте международные дела вела Дина Соловьева, красивая и неплохо знавшая английский язык девушка. Она была врачом по образованию, выполнила хорошую работу по генетике старения, но с непрерывно увеличивавшимся уровнем международной активности она явно не справлялась. Была очевидна необходимость привлечения к этой работе профессионала. Тут как нельзя кстати оказалась подсказка Ирины: у меня не было сомнений в том, что Ольга Николаевна – лучшая кандидатура на должность руководителя международного отдела в институте Хавинсона. Я переговорил с ней и познакомил её с Хавинсоном. В кратчайшие сроки она стала незаменимым человеком в его институте, являясь в настоящее время исполнительным директором института и ученым секретарём Геронтологического общества. Ольга под моим руководством выполнила и блестяще защитила кандидатскую диссертацию. Нужно сказать, что официальным оппонентом у Ольги Николаевны был её первый наставник – Н. П. Напалков. Его огромный международный авторитет, безусловно, способствовал быстрому утверждению в ВАК этой нетривиальной диссертации. По её материалам Ольгой была написана и опубликована монография «Развитие геронтологии в России: роль международного сотрудничества». Уверен, что только исключительно высокой квалификации, деловым качествам, интеллекту, безупречной порядочности, интеллигентности и личному обаянию Ольги Николаевны мы обязаны успешному проведению как этого, так и многих других конгрессов, конференций и совещаний, которые мы вместе организовывали.

Торжественное открытие конгресса состоялось в концертном зале гостиницы «Санкт-Петербург». Открывал его полномочный представитель президента РФ в Северо-Западном федеральном округе В. В. Черкесов. Конгресс приветствовали руководитель программы старения ООН А. Сидоренко, от РАН – вице-президент РАН академик Р. В. Петров, от РАМН – вице-президент РАМН академик РАМН Б. И. Ткаченко, президент МАГ Г. Эндрюс, президент Европейского отделения МАГ М. Пассери и другие официальные лица. Завершало церемонию открытия мое выступление как президента конгресса. Я поблагодарил Международную ассоциацию геронтологии и ее Европейское отделение за высокую честь проведения II Европейского конгресса по биогеронтологии, оказанную российской науке, Геронтологическому обществу и выразил уверенность в том, что, несмотря на бедственное положение, в котором находится наука в России уже на протяжении почти столетия, проведение столь крупного форума в России, в Санкт-Петербурге, является свидетельством ее реальных достижений и даст мощный новый импульс развитию геронтологии в стране. Конгресс прошел замечательно. Отчеты о нём были опубликованы в «Вестнике Геронтологического общества», «Успехах геронтологии», «Mechanisms and Development»,.

После завершения работы конгресса в мой адрес пришло множество писем от участников, как отечественных, так и зарубежных, высоко оценивавших его организацию и научный уровень. Нам было чем гордиться: до настоящего времени ни один Европейский конгресс по биогеронтологии (а они созываются каждые два года) не может превзойти наш по всем показателям, что неизменно отмечают побывавшие в 2000 году в Петербурге коллеги из многих стран. Мне запомнилась фраза, оброненная Диком Кнуком – директором Института старения в Лейдене, когда я дома принимал его и еще нескольких гостей из Европы:

– Владимир, теперь я понимаю, почему ты не уезжаешь! Петербург – прекраснейший город, и у тебя есть дело, ради которого стоит жить.

Успешное проведение II Европейского конгресса по биогеронтологии способствовало повышению внимания руководства РАМН к геронтологии. Ещё в 1997 году впервые в истории РАМН состоялось избрание академиком РАМН по специальности «гериатрия» В. С. Гасилина. Гериатрия только в 1995 году была введена в номенклатуру врачебных специальностей. Директор организованного в 1997 году РНИИ геронтологии Минздрава В. Н. Шабалин был академиком РАМН, и избрание Гасилина означало, что геронтология вошла и будет в сфере интересов РАМН и Минздрава. Конечно же, было немного обидно, что не петербуржец стал первым академиком по гериатрии. Директор любого института, входящего в систему РАМН, имеет бо́льшие шансы стать членом-корреспондентом и академиком РАМН, чем любой самый выдающийся ученый. В значительной мере РАМН превратилась в совет директоров институтов. В. Хавинсон сумел убедить председателя президиума СЗО РАМН академика РАМН Б. И. Ткаченко в том, что научно-методическое руководство Институтом биорегуляции и геронтологии со стороны СЗО РАМН не несёт никаких материальных затрат отделению, а скорее, отвечает его интересам, так как число институтов РАМН в Петербурге было весьма невелико: НИИ экспериментальной медицины, НИИ акушерства и гинекологии им. Д. О. Отта и НИИ гриппа. Институт Хавинсона далеко опережал другие институты по научной продукции, прежде всего числу патентов, в том числе зарубежных. Под эгидой института выходили многочисленные монографии, печаталось большое число статей. Консенсус был достигнут, и с 1999 года институт стал именоваться Санкт-Петербургским институтом биорегуляции и геронтологии СЗО РАМН. В конце 2000 года В. Х. Хавинсон был избран членом-корреспондентом РАМН по специальности «геронтология».

Кандидаты в доктора по геронтологии и гериатрии

Научная специальность «Геронтология и гериатрия» – 14.00.53 была введена приказом министра промышленности, науки и технологий РФ № 47 ДСП от 31 января 2001 года. Было организовано два диссертационных совета по защите диссертаций кандидата и доктора наук по новой специальности, выдана лицензия на подготовку специалистов в аспирантуре. В течение многих лет НИИ геронтологии АМН СССР безуспешно пытался «пробить» введение этой научной специальности. Помню, что этот вопрос поднимался на Всесоюзных съездах геронтологов и гериатров в Кишиневе и Тбилиси. Конечно, демографическая ситуация с 1980-х годов за 20 лет существенно изменилась – население страны значительно «постарело», и потребность в специалистах стала возрастать. Фактором, безусловно продвинувшим решение проблемы с введением научной специальности «геронтология и гериатрия», был факт существования к тому времени уже четырёх специализированных научно-исследовательских учреждений этого профиля: Санкт-Петербургского института биорегуляции и геронтологии Северо-Западного отделения РАМН (создан в 1992 году), Российского НИИ геронтологии Минздрава РФ (основан в 1997 году), Самарского НИИ «Международный центр по проблемам пожилых» (основан в 1996 году), позднее был организован Институт социальной геронтологии в Москве. В 1995 году введена клиническая медицинская специальность «врач-гериатр», в стране действовало около десяти кафедр геронтологии и гериатрии на факультетах повышения квалификации и в медицинских академиях последипломного образования, в ряде университетов началась подготовка по специальности «социальная геронтология», в 1998 году был создан и начал работать Межведомственный научный совет по геронтологии и гериатрии РАМН и Минздрава РФ, в РАМН в 1997 году впервые состоялись выборы по специальности «геронтология и гериатрия».

Другим моментом, способствующим принятию такого решения, было, на мой взгляд, то обстоятельство, что в «Вестнике Геронтологического общества РАН», первый номер которого вышел в ноябре 1996 года, регулярно печатались отчеты о проходивших в разных регионах страны многочисленных научных и научно-практических конференциях, прямо или косвенно относящихся к геронтологии и гериатрии, отчеты об участии российских ученых в таких конференциях за рубежом, списки диссертаций, защищавшихся по самым разнообразным специальностям – от организации здравоохранения до молекулярной биологии по медицинским и биологическим наукам, а также по социальным и психологическим наукам. В «Вестнике» также публиковалась информация о монографиях, книгах, сборниках работ по различным аспектам геронтологии и гериатрии. В пакете документов, которые мы подготовили для Минобрнауки, был список из двух сотен диссертаций за 1996–2000 годы, защищенных по более чем тридцати научным специальностям. Прилагались также списки прошедших за последние пять лет научных конференций по геронтологии и гериатрии, опубликованных за пять лет книг по специальности. Конечно, сыграло свою роль и то обстоятельство, что с 1996 года в Москве начал регулярно издаваться журнал «Клиническая геронтология», а с 1997 года в Санкт-Петербурге – журнал «Успехи геронтологии», быстро завоевавшие популярность среди специалистов, занимающихся проблемами пожилых. Стали выходить журнал «Психология зрелости и старения», ежегодник «Профилактика старения», реферативный сборник ВИНИТИ «Геронтология и гериатрия» (все три издания в Москве), в Самаре в 1996 году учредили журнал «Старшее поколение», в 1999 году состоялся I Российский съезд геронтологов и гериатров. Таким образом, к 2001 году вопрос о введении научной специальности окончательно «созрел» – сложилась научно-организационная база для развития геронтологии и гериатрии в виде специализированных НИИ, созданы и издаются специализированные научные журналы и сборники, информационно обеспечивая как научные исследования, так и подготовку кадров. Ну, и ко всему еще – огромная, преодолевающая все препятствия энергия и личное обаяние В. Х. Хавинсона, нашедшего подходы к лицам, принимающим решения. Замечу, что за прошедшие десять лет в стране стали кандидатами медицинских или биологических наук по специальности 14.00.53 «Геронтология и гериатрия» около двухсот человек, а докторами наук – более тридцати человек.

Над Канадой небо сине…

Интересной была поездка на XVII Всемирный геронтологический конгресс, который проходил с 1 по 6 июля 2001 года в Ванкувере (Канада). Добирались мы туда вдвоем с А. В. Арутюняном необычным маршрутом – самолетом до Сиэтла (штат Вашингтон), а уже из Сиэтла автобусом в Ванкувер. Несколько часов дороги были вознаграждены великолепными видами природы и гор. Сам Ванкувер – очень живописный портовый город, чем-то напоминающий Владивосток. Конгресс был грандиозный. Он собрал более 4000 участников. Необычно прошла церемония открытия конгресса, начавшаяся с торжественного внесения знамен 62 стран-членов Международной ассоциации геронтологии (МАГ), которые несли президенты национальных геронтологических обществ, и их представления участникам конгресса. Знамя России нес я как президент Геронтологического общества РАН. В течение пяти последующих дней был заслушан ряд пленарных лекций, состоялось в общей сложности более пятисот заседаний в форме симпозиумов, круглых столов, стендовых сессий. Достойно была представлена на конгрессе российская геронтология. В. Х. Хавинсон руководил симпозиумом «Пептидная регуляция старения», я – симпозиумом «Канцерогенез и старение», секционные заседания вели А. В. Арутюнян, В. К. Кольтовер, с устными докладами на различных заседаниях выступили В. Н. Шабалин, А. В. Халявкин, В. Ф. Семенков. На заседании, которое вел Виталий Кольтовер, произошла забавная история. После доклада Алика Халявкина стали задавать вопросы. Один из них задал почтенный джентльмен, сидевший в последнем ряду аудитории. Алик отвечал уверенно, сославшись на мнение Хейфлика по указанному вопросу. «Спасибо, – сказал джентльмен, – я и есть Хейфлик!»

Симпозиум «Канцерогенез и старение» прошел весьма успешно. В своем докладе профессор Балдуччи подчеркнул, что проблема рака у пожилых приобретает все возрастающее значение в связи с увеличением средней продолжительности жизни человека. Особенности диагностики, клинического течения процесса у лиц старшего возраста позволяют сегодня существенно расширить возможности комбинированной терапии таких больных, включая хирургический метод. Доктор Ю. Су (Корея) на модели канцерогенеза, индуцируемого метилметаносульфонатом у крыс разного возраста, продемонстрировала, что способность тканей активировать протеинкиназы, участвующие в реализации апоптоза, играет существенную роль в резистентости к возникновению рака, причем с возрастом эффективность апоптоза существенно снижается. В блестящем докладе доктора Яна Вийга (США) был дан обзор современных данных о роли нестабильности генома в возникновении рака и в процессе старения. Особый интерес представили данные докладчика о генном полиморфизме у столетних, имеющих низкий риск развития рака. Завершал симпозиум мой доклад, в котором были рассмотрены молекулярные и регуляторные механизмы возрастных изменений чувствительности различных тканей к эндогенным и экзогенным канцерогенным факторам.

Невозможно даже кратко рассказать обо всех заседаниях и ярких докладах, которые состоялись на конгрессе. Отмечу некоторые из них. В своем докладе Л. Хейфлик подчеркнул, что концентрация «геронтологических» средств в направлении борьбы с болезнями старения не способствует пониманию фундаментальных закономерностей старения, точно так же как улучшение методов лечения детских инфекционных болезней не прибавляет наших знаний о нормальном развитии ребенка. В докладе «Паттерн улучшения выживания в последнем веке изменился: что это нам говорит о старении» А. И. Яшин представил данные по изменению динамики кривых выживания в Японии, США и развитых странах Европы в XX веке и показал, что сначала увеличение средней продолжительности жизни шло за счет ректангуляризации кривой выживания, а во второй половине XX века – из-за ее параллельного сдвига вправо. Интересные данные были представлены в докладе Элизабет Кордер. Исходя из статистических данных 1982 года, когда в США было 1,3 млн лиц старше 65 лет, страдающих тяжелой деменцией, был сделан прогноз о том, что в 1999 году их число увеличится до 1,9 млн. Однако в действительности их оказалось всего 0,9 млн. Причины, приведшие к загадочной «потере» миллиона дементных стариков, выясняются. В докладе «Окислительный стресс, теломеры и сосудистая деменция» Томас фон Зглиницки показал, что длина теломер в моноцитах периферической крови у лиц с сосудистой деменцией короче, чем у здоровых контрольной группы, что может использоваться в качестве дополнительного критерия для дифференциальной диагностики. Оригинально построил свое сообщение на специальном пленарном заседании, посвященном долголетию и здоровью, глава программы ВОЗ по старению и здоровью Алекс Калаш. На конкретном примере судьбы девочки, родившейся в 1900 году в Бразилии, он «прошел» с ней через весь XX век, попутно показывая, какие опасности угрожали здоровью и жизни людей, как медицина, успехи науки и социальная поддержка помогли ей дожить до 2001 года. Доклад иллюстрировался фотографиями из альбома этой особы, которая, как выяснилось в конце, оказалась 101-летней бабушкой докладчика. Несомненно, XVII Конгресс МАГ стал крупнейшим событием мировой геронтологии последних лет. Участие в нем российских геронтологов явилось важным подтверждением научной и практической значимости достижений российских ученых в области профилактики и лечения возрастных заболеваний.

Конгрессу МАГ предшествовал очередной конгресс Международной ассоциации биомедицинской геронтологии (IABG). Председателем и душой конгресса являлся профессор Д. Харман – один из старейших и ведущих геронтологов мира, автор популярной свободнорадикальной концепции старения, предложенной еще в 1956 году. Он выступил с докладом о роли старения в патогенезе болезни Альцгеймера. В течение четырёх дней на девяти заседаниях было сделано около пятидесяти устных и более двадцати стендовых докладов. Интересно, что если в первом докладе гарвардского ученого T. T. Пёрлза прозвучала скептическая нота относительно возможности радикального вмешательства в процесс старения, то в докладе кембриджца Обри ди Грея, сделанного в день завершения конгресса от имени интернациональной команды исследователей, были уже намечены подходы к такому вмешательству. Большой интерес у участников конгресса вызвал доклад В. П. Скулачёва «Феномены программируемой гибели: от органеллы до организма», в котором он распространил феномен запрограммированной клеточной гибели (апоптоз) на другие уровни биологической организации (от митоптоза – самоликвидации митохондрий – до феноптоза – самоликвидации организма).

Всемирный геронтологический форум

В марте 2002 года в Валенсии (Испания) состоялся Всемирный геронтологический форум, на котором, наряду с обширной научной программой, состоялось совещание экспертов, работавших в рамках Программы ООН по исследованиям старения в XXI веке. В программу внесли последние коррективы, и через две недели, в апреле 2002 года, в Мадриде на Всемирной ассамблее по старению она была доложена и принята в качестве основы Международного плана действий в отношении старения, получившего название Мадридского. Этот план, содержащий более ста параграфов, расширяет и детализирует основные направления принятого еще в 1982 году Венского плана действий в рамках Принципов ООН. МАГ поручил мне организовать и провести на форуме в Валенсии симпозиум «Что нам говорят сегодня о старении фундаментальные исследования по биологии», собравший большую аудиторию. Добавлю, что мое сотрудничество с Программой старения ООН в качестве эксперта с той поры не прерывается. Я участвовал в подготовке такой же программы исследований для Европейского региона, в частности в большом совещании, состоявшемся сразу после завершения работы V Европейского геронтологического конгресса, проходившего в июле 2003 года в Барселоне (Испания). Эту программу по просьбе координаторов проекта А. Сидоренко и Г. Эндрюса мы также напечатали в журнале «Успехи геронтологии».

В Валенсии я познакомился с известным геронтологом Джоном Ольшанским. Он специально пришел на наш симпозиум встретиться со мной. Дело в том, что он, как один из редакторов американского «Journal of Gerontology Biology & Medicine», вёл нашу статью по влиянию мелатонина на продолжительность жизни мышей СВА. Статья очень не нравилась одному из рецензентов, который уже не знал к чему придраться, поскольку на все его замечания мы давали подробные разъяснения. Наконец, когда придраться уже было не к чему, он написал, что нашёл опечатку на первой странице рукописи. Я поблагодарил его за замечание и добавил, что в записных книжках одного очень популярного в России писателя Ильфа есть такая фраза: «Британская энциклопедия держала сорок корректур, и всё равно на титульном листе было напечатано: Британская энциклопудия». Мой ответ так понравился Ольшанскому, что, увидев мое имя в программе форума, он решил со мной познакомиться. В практике любого редактора история с «энциклопудией» обязательно встречается…

Осло-2002

XVIII Всемирный онкологический конгресс проходил в столице Норвегии Осло с 30 июня по 5 июля. Прошло ровно десять лет после моего посещения Осло – симпатичного зеленого города, местами так напоминающего Петербург. Из России было довольно много участников. Из нашего Института были К. П. Хансон, Е. Н. Имянитов и еще несколько человек, главным образом клиницистов. Запомнились блестящая пленарная лекция Роберта Вайнберга и выступление будущего Нобелевского лауреата (2008) Гарольда Цур Хаузена – директора Немецкого центра исследований рака в Гейдельберге. На конгрессе мы где-то пересеклись с профессором Цур Хаузеном и Николаем Павловичем, который приехал в Осло из Женевы. Они были хорошо знакомы, и когда Николай Павлович начал представлять меня, Цур Хаузен сказал, что знает меня и мои работы. «Кстати, – добавил профессор, обращаясь ко мне, – ваша статья получила высокую оценку рецензентов и принята в печать». Цур Хаузен был также главным редактором «International Journal of Cancer». Признаюсь, что услышать такое, да еще в присутствии Николая Павловича, было очень приятно. Мы с Л. Балдуччи были организаторами симпозиума «Рак у пожилых», который прошел вполне удачно.

На грандиозном приёме, устроенном в здании ратуши, в зале, в котором вручают Нобелевскую премию мира, состоялась церемония вручения премии Всемирного противоракового союза двум выдающимся эпидемиологам рака – Ричарду Доллу и его ученику и приемному сыну Ричарду Пито. Мне не раз доводилось встречаться с ними на разных конференциях. Во время приёма я подошел к обоим, поздравил с высокой наградой. Ричард Пито извинился, что не был на нашем симпозиуме – его выступление было в то же время в другом зале. Он продолжал интересоваться проблемой «старение и рак». Я спросил его:

– Ричард, мы знакомы почти двадцать лет, оба поседели за это время. Так есть старение или нет?

Так я напомнил ему название его же доклада на проходившей в 1983 году в Ленинграде конференции «Не существует такой вещи, как старение, и рак никак с ним не связан».

– Нет, конечно же, нет! – с улыбкой ответил Ричард. – Пока мы работаем, душа наша молода и старения не существует!