Погруженные во тьму деревья беспокойно шуршали редкими листьями, обильно роняя их на мокрую землю. Под толстым слоем облаков их темные силуэты сливались в единую черную массу. Дул холодный осенний ветер, который налетал одновременно со всех сторон короткими пронизывающими порывами.

Азиз поежился и тут же вытер со лба холодный пот. По его телу пробежала неприятная дрожь, и он начал неистово теребить нос, чтобы не чихнуть. Азиз лежал на этом месте уже около часа, с небольшой возвышенности наблюдая за солдатами, которые готовились провести ночь на опушке леса. Где-то на другом конце, в непроглядном сумраке, скрывались Ксермет и Мигело.

Их разделяла неровная площадка на краю дороги, посреди которой горел большой костер. Яркие языки пламени окрашивали все вокруг себя в нереальные оранжевые тона, с треском разбрасывая в разные стороны горящие искры. Дым поднимался вверх толстым столбом, и его, без сомнения, было видно за несколько верст.

Азиз до сих пор был под впечатлением от увиденного. Солдаты развели огромный костер за какие-то полчаса. У одного из них был некий магический предмет, который разрезал деревья, словно масло. Он был похож на толстый короткий меч, край которого слегка колебался и был как будто покрыт тонким дрожащим маревом. Стоило ему поднести этот чудесный инструмент к стволу дерева, как он начинал вгрызаться в древесину без видимых усилий. Азиз не успел и глазом моргнуть, как дерево затрещало и с грохотом упало на землю, не устояв перед этой черной магией.

Через несколько минут солдат разрезал все дерево на поленья, а его товарищи сложили тем временем основание костра. Затем они полили дерево водой из большой бутылки странного вида. Один из них поднес к поленнице какой-то маленький предмет, и костер моментально вспыхнул с такой силой, как будто горел сухой хворост, а не промозглый толстый древесный ствол.

На краю опушки стояла массивная крытая повозка, которая приводилась в движение дьявольскими силами. Она передвигалась по дороге с едва слышным монотонным гулом, освещая путь перед собой мощными лучами яркого света. Толстые колеса были сделаны из черного материала, которого Азизу никогда в жизни не доводилось видеть. Он был не похож ни на железо, ни на кожу, но, по всей видимости, был устойчив ко всем проявлениям непогоды. Повозка легко двигалась по неровной дороге, разбрасывая в разные стороны липкую грязь и оставляя позади себя глубокие неровные следы.

Передняя часть повозки была отделена от кузова. Попасть внутрь можно было через две большие двери по бокам, которые были сделаны из толстого металла и, по оценкам Азиза, весили не меньше десятка пудов каждая. Тем не менее открывались они достаточно легко, испуская легкий приглушенный свист. Внутри располагались три кресла, окруженные роем маленьких мигающих огоньков.

Передняя стенка была полностью сделана из прозрачного материала, который соединялся с железной рамой без видимых швов. В довоенные времена, когда новости со всего мира еще доходили до Гакруксии, Азизу доводилось слышать, что в Пятой Гильдии местные умельцы научились делать некий прозрачный материал из песка. По слухам, этот материал был очень хрупок, и за огромные деньги из него отливали винные бокалы для богатейших домов.

Когда Азиз впервые услышал эту историю, он высмеял рассказчика, сказав ему, что песок прозрачным не бывает, а вино неплохо пьется и из глиняных кружек. Дошло до драки, и Азиз, нокаутировав противника этой самой глиняной кружкой, доказал ему таким образом, у кого в этом мире посуда лучше. Теперь, глядя на прозрачную переднюю часть повозки, Азиз решил, что он тогда погорячился. И сейчас он был уверен, что, несмотря на свою кажущуюся хрупкость, это прозрачное покрытие легко смогло бы выдержать несколько ударов топором.

Задняя часть была полностью сделана из металла. Огромный кузов имел продолговатую форму с четко очерченными краями и одну-единственную дверь в задней части. На ней не имелось привычного висячего замка снаружи, но было видно, что она плотно закрыта. Именно там находились пленники – девять мужчин и три женщины.

Когда солдаты прибыли сюда, они первым делом вывели пленников наружу. Те были связаны друг с другом за шеи тонкой веревкой. Они неуклюже вышли из кузова и, не сговариваясь, первым делом принялись отправлять свои естественные потребности. Насколько мог судить Азиз, взаперти они провели немало времени. Именно тогда у Ксермета и родился план. Последний план, безысходный, план человека, который утопает в болоте и пытается вытащить самого себя наверх за шиворот.

Пленники сидели неподалеку от костра на коленях в одну линию. Их головы были опущены, и они смотрели в землю с безразличием обреченных. Солдат было трое. Они спокойно расхаживали по лагерю, готовясь к ночлегу, и вели себя так, словно устраивались на стоянку в своих собственных владениях после дружеской охоты. Часовых у них не было. Они либо совершенно не боялись нападения, либо не считали, что у кого-то хватит смелости или безрассудства напасть на них.

Один из солдат притащил на плече большую квадратную сумку. Он бросил ее на землю, громко выдохнув, и наклонился вниз. Развязав бечевку, он с силой дернул за ручку внутри. Сумка зашипела, как будто меха в кузнице, из которых выходит воздух, и начала раздуваться. Через несколько секунд на месте сумки стояла просторная походная палатка. Азиз беззвучно прошептал молитву и поднял глаза к звездам. Звезд видно не было.

Тем временем другой солдат принес из повозки тяжелую серую коробку. Когда он откинул крышку, наружу начали подниматься тонкие струйки холодного воздуха. Азиз прищурился. Внутри, по всей видимости, было мясо и еще какие-то продукты, покрытые сверху тонким слоем снега. Оставалось только гадать, какие заклинания не давали снегу таять так низко в горах в это время года.

Третий солдат был занят более прозаичным делом. Из гладких деревянных палок он собрал над костром две подставки для шампуров и приготовился нанизывать мясо. Двое других стояли рядом и заглядывали ему через плечо. Пленники сидели неподвижно и не поднимали глаз. Пора, подумал Азиз.

Он поднялся с места и отбежал несколько шагов в сторону, с силой загребая ногами опавшие листья. Солдаты оглянулись. Пленники никак не отреагировали на происходящее и продолжили сидеть неподвижно. Тогда Азиз с силой стукнул обухом топора по стоящему рядом дереву.

Солдаты перекинулись несколькими гортанными словами на непонятном языке. Один из них, видимо главный, кивнул остальным двум в сторону леса. Его подчиненные почти нехотя двинулись в сторону Азиза. Азиз сделал несколько шагов назад и с лязгом провел ножом по лезвию топора. Этот звук наконец произвел на солдат должное впечатление и вывел их из состояния полудремы.

Командир что-то злобно прокричал. Солдаты похватали мирно лежащие у костра шлемы и взяли в руки оружие. Они медленно двинулись в сторону леса, высвечивая себе путь длинными мощными лучами. Командир остался у костра.

Тем временем Азиз бесшумно отполз в сторону и начал продвигаться к дороге, пытаясь обойти противника с краю. Когда солдаты взобрались на пригорок, Азиз взглянул на их силуэты, освещенные сзади неровным светом костра. Он невольно про себя подивился, что они могут видеть в своих круглых матовых шлемах такой темной ночью. Ответ не заставил себя долго ждать.

Один из солдат, находясь на расстоянии ста локтей от Азиза, почти сразу же посмотрел в его сторону и направил луч света прямиком на него. Азиз зажмурился и в следующую секунду услышал шипение где-то у себя над головой. В следующий момент что-то очень горячее обожгло его ухо. Азиз инстинктивно дотронулся до больного места и понял, что бо́льшая половина уха бесследно испарилась, оставив на своем месте кровоточащий рубец.

Азиз бросился бежать, больше не пытаясь быть осторожным. Солдаты последовали за ним. Воздух вдруг сделался горячим. Лучи света плясали вокруг, словно два огромных солнечных зайчика, а мимо пролетали все новые и новые порции обжигающих шаров. Они проходили сквозь деревья, оставляя после себя ровные, слегка дымящиеся отверстия.

Солдаты тоже перешли на бег и разошлись в разные стороны, пытаясь окружить Азиза. Азиз бросился напролом, продираясь через колючие заросли кустарника, который цеплялся за его одежду своими длинными ветвистыми щупальцами, пытаясь не дать ему уйти. Каким-то чудесным образом солдаты двигались быстрее него. Колючая поросль их не очень беспокоила, и скоро горячие шары начали проноситься мимо Азиза с двух сторон, преграждая ему дорогу смертельным треугольником.

Из охотника Азиз вдруг сам превратился в загнанного зверя. Его мозг бешено работал, пытаясь найти выход из мышеловки, которая вот-вот готова была захлопнуться и переломать ему шейные позвонки. Но чудесного просветления не наступало.

Всю свою жизнь Азиз принимал за должное, что темный ночной лес как нельзя лучше подходит для засады и укрытия, и стоит только затаиться в правильном месте, и погоню можно пересидеть. Но, судя по прицельному огню с обеих сторон, его противники точно знали, где он находится. И явно не по шуму веток, хрустящих у него под ногами. Они каким-то образом видели его в темноте.

Шипящий шар пролетел буквально в одном локте перед Азизом. Чтобы избежать столкновения с ним, Азиз вильнул в сторону, и тут же его плечо пронзила нестерпимая боль. Ему показалось, что он проглотил горящую головешку, которая схватилась и разгорелась огромным костром у него в груди.

Азиз упал на колени и сжался в комок, жадно ловя ртом воздух. Невыносимый огонь нещадно жег его изнутри. Азиз не мог предположить даже в своих самых жутких кошмарах, что такая боль вообще может существовать на этом свете. Мир вокруг него превратился в горячее танцующее марево.

– Пошли, пошли, пошли. – Ксермет осторожно начал продвигаться вперед, стараясь не шуметь.

Мигело последовал за ним. Пока что все шло лучше, чем предполагалось. Вместо одного солдата на отвлекающий маневр повелись сразу два. Третий, по всей видимости командир, медленно оглядывал темный лес вокруг лагеря.

Когда Ксермет и Мигело вернулись из Арара после неудачной атаки, Азиз ждал их в назначенном месте. По их лицам он сразу понял, что Макхэкву и Джаду не удалось проникнуть внутрь, как было задумано. Пользуясь временным замешательством в Араре, они сразу двинулись прочь, в твердой решимости уйти от города как можно дальше. О повторной атаке не могло быть и речи.

Решено было двигаться на север, в надежде на то, что в Цефейском княжестве еще остались боеспособные отряды. Теперь, с их знаниями об Араре, они могли предложить им реальную цель, а не призрачный нексус.

И вот сегодня они неожиданно наткнулись на повозку с пленными. Остановка, по всей видимости, была незапланированной. Ксермет с товарищами застали солдат за починкой какого-то механизма в передней части повозки. Один из солдат сидел на коленях перед маленькой открытой дверцей, из которой торчали разноцветные нити, и осторожно тыкал внутрь маленькой толстой палочкой. В воздух поднимались тонкие струйки дыма. Пахло паленым.

Закончили солдаты далеко за полночь. По всей видимости, они остались довольны результатом, но решили заночевать в лесу, хотя до Арара было всего пятьдесят верст. Такое совпадение не могло быть случайным. Ксермету казалось, что сам Алатфар протянул им руку помощи.

Командир стоял к ним спиной. От лагеря Ксермета и Мигело отделяло около полусотни локтей. Если повезет, то мы возьмем его тепленького, даже опомниться не успеет. Ксермет и Мигело подобрались к опушке почти вплотную. Внезапно солдат повернул голову в их сторону и поднял свое магическое оружие, направив его на Ксермета. Не дожидаясь дальнейшего развития событий, Ксермет бросился на землю. Его затылок обдало горячей волной. От солдата его отделяло около десяти шагов. На таком расстоянии надежды на повторный промах было мало.

Ксермет приподнял голову и увидел, что следующий шар летит в сторону Мигело. Мигело прыгнул вперед, перекатился через голову и выкатился прямо на опушку, локтях в четырех-пяти от противника.

Пленные сзади солдата пришли в движение, но в их рядах явно не было единого мнения о том, что нужно делать в такой нестандартной ситуации. Плечистый бородатый мужчина на самом краю цепочки начал подниматься на ноги. На его лице была написана угрюмая решительность, а руки сложились во внушительного размера кулаки.

Увидев это, полная женщина с растрепанными волосами начала рыдать и кричать что-то о том, что теперь их всех точно убьют, и непременно медленно и мучительно. Сутулый мужчина с глубоко сидящими поросячьими глазками справа от нее тут же проникся этим грозным пророчеством и принялся тянуть веревку вниз, не давая бородачу подняться. Седой щуплый старик начал выкрикивать что-то про родину и стыд и стал тоже вставать на ноги. Молодой парень лет пятнадцати с испуганным лицом подтолкнул старика плечом, призывая сесть на место. Старик пошатнулся и упал, натянув веревку так, что бородач издал хриплый звук, сделал несколько шагов в сторону, потерял равновесие и обрушился на своих соседей, вызвав таким маневром серию недовольных ругательств.

Так операция «подмога» провалилась не начавшись. Тем не менее коллективных усилий пленных хватило на то, чтобы солдат на секунду отвлекся. Ксермет вскочил на ноги и метнул в его сторону меч. Меч ударился о шлем, шаркнул о его гладкую поверхность и отлетел в костер. Тем временем Мигело перекатился ближе и схватил солдата за ноги, пытаясь повалить его на землю. Солдат сделал несколько неуверенных шагов назад, пытаясь удержать равновесие.

Прежде чем Мигело успел сделать что-либо еще, солдат со всей силы ударил его по голове прикладом. Мигело обмяк, потеряв сознание, и упал на землю. Ксермет налетел на солдата сзади и навалился на него всем телом. На этот раз солдат не устоял. В следующий момент колено Ксермета опустилось ему на грудь.

Солдат попытался направить на Ксермета свое ружье, но ствол оказался слишком длинным, чтобы втиснуть его между ними. Ксермет опустил руки на горло солдата и сжал их изо всех сил. Из-под черного шлема послышались невнятные хрипы. Солдат начал неистово колотить Ксермета прикладом по спине. Стиснув зубы, Ксермет еще сильнее впился пальцами в шею противника и надавил большими пальцами под кадык. Через несколько секунд удары солдата ослабли и вскоре совсем прекратились.

Ксермет потряс Мигело за плечо. Мигело невнятно что-то промычал в ответ. Из его головы сочилась кровь.

– Вставай, очнись, очнись. – Ксермет еще сильнее затряс товарища.

Мигело ошалело приоткрыл глаза, медленно приходя в себя.

– Да что же вы наделали-то, они теперь всех нас убьют, когда вернутся! – вдруг возопила толстуха с истерическим плачем.

– Замолчи, дура, они жизнью рисковали, чтобы нас спасти! – донеслось с другой стороны связки.

– Спасибо вам, – сказал бородач. – Да только если у вас там не целая армия припрятана, то эти двое сейчас вернутся, и тогда…

Эти слова возымели на Мигело гораздо большее воздействие, чем все усилия Ксермета. Он перевернулся на четвереньки, вытер кровь со лба и начал подниматься на ноги.

Ксермет подобрал с земли меч и подбежал к пленникам. Веревка, которой они были связаны, была с полпальца толщиной. На самом деле веревок было две: одна проходила сзади шеи, а другая спереди. С обеих сторон они были сцеплены небольшими, но крепкими зажимами, так что головы пленников были плотно зажаты в узких петлях.

Ксермет подошел к мужчине в самом центре строя, тому самому, который тянул веревку вниз, просунул лезвие меча между его шеей и веревкой и резко дернул в сторону. Веревка не порвалась, но на ее краю стал виден небольшой порез. Кровоточащая ссадина гораздо большего размера образовалась на шее пленного. Мужчина вскрикнул и начал невнятно протестовать. Толстуха принялась кричать еще сильнее, предрекая всем им скорую кончину.

– Именем короля! – неожиданно для самого себя прокричал Мигело, едва отдавая себе отчет в том, что лично он прибыл в Гакруксию, чтобы с этим самым королем воевать. – Все быстро заткнулись, выполнять приказы! Любой, кто не подчинится, будет казнен еще до возвращения солдат противника!

Тирада возымела действие. Замолчала даже толстуха, которая принялась дико таращить глаза, пытаясь обработать эту новую неожиданную порцию информации. Мигело подошел к Ксермету и принялся работать над веревкой у горла соседнего пленника.

Началось нервное перешептывание. За секунды выстраивались самые невероятные версии про самого короля (который: давно был взят в плен и убит / пустился в бега и скрывался за пределами страны / вот-вот должен был нанести ответный удар силам тьмы и положить конец войне), про Гакруксию (которая: не имела шансов восстановить былое величие / готова была возродиться со дня на день) и про их нежданных спасителей (которые: были вовсе не спасителями, а обычными бандитами / выполняли самую значимую миссию за весь ход войны / не продержатся и полминуты, когда вернутся два других солдата).

Веревка, над которой трудился Ксермет, с громким свистом лопнула. К немалому облегчению мужчины, шея которого была вся покрыта порезами и нещадно кровоточила. Мигело орудовал ножом, который оказался более пригодным инструментом для этой задачи. Через несколько секунд веревка поддалась, и второй пленник оказался на свободе.

Из леса донеслись звуки ломающихся веток и злобные чертыханья. Солдаты возвращались назад, волоча сквозь заросли по земле что-то тяжелое. Ксермет и Мигело переглянулись.

– Так, вы двое, пошли отсюда, быстро.

Ксермет отвел в сторону освобожденных мужчин, одновременно вкладывая одному из них в руки свой меч.

Оба пленника ошалело смотрели на него и не двигались с места.

– А ну-ка быстро отсюда, пошли по дороге в сторону от Арара, если повезет, то никто вас искать не будет. Ноги в руки – и пошли! Живо!

Мигело хотел было подтолкнуть их, но тут до них наконец-то дошло, какой счастливый билет пытаются им всучить, и они, не сговариваясь, повернулись и побежали прочь.

– А теперь если кто-то заикнется о происшедшем, будьте уверены, я его убью раньше, чем это сделают солдаты.

Ксермет окинул пленников взглядом. Они непонимающе смотрели на него.

– Нам надо проникнуть внутрь, – пояснил он, увидев их замешательство.

Вместе с Мигело они заняли места отпущенных ими мужчин и завязали порезанную веревку за шеей в узел. Несмотря на свою невероятную прочность, материал был податливым и гибким.

– А теперь все на колени, живо. Смотрим в землю! Нападающих было по меньшей мере шестеро, они ушли в лес, туда.

Ксермет кивнул в сторону леса.

Вокруг все стихло. Пленники опустились на колени. Ксермету показалось, что он физически чувствует, как ворочаются в их головах беспокойные мысли. Тело солдата неподвижно лежало у костра, а трескучие языки пламени окутывали черную униформу загадочной оранжевой аурой.

Шорохи в лесу стали ближе. Солдаты о чем-то переругивались друг с другом. Ксермет мысленно пытался убедить себя, что они поступают правильно и что другого выхода попросту нет. Ему трудно было поверить в успех их авантюры, но по крайней мере у него и Мигело был шанс проникнуть в самое сердце лагеря противника и застать врагов врасплох.

Ксермет очень слабо представлял себе, что ждет его на вершине Арара. Однако, с учетом обстоятельств, вне этого проклятого города его тоже не ожидало ничего хорошего.

Из леса на поляну вывалились солдаты, волоча под руки бессознательное тело Азиза. Его голова бессильно свисала вниз и болталась из стороны в сторону. Одежда на его плече обгорела. Даже на расстоянии в пятьдесят локтей в нос ударил тошнотворный запах паленого мяса.

Когда солдаты увидели своего командира без сознания, они бросили Азиза на землю и побежали вниз. Пока один из них снимал шлем с неподвижного тела и щупал пульс, другой нервно озирался по сторонам, держа свое оружие наготове.

– Альфхштранти мурштхту! – прокричал один солдат другому, кивая на мертвое тело.

Ксермет почувствовал едва скрываемую панику в его голосе и злорадно улыбнулся.

– Штрндрави ашту, ашту нахт! – нервно произнес второй.

– Хтра, ашту, ара! – согласился первый, теребя в руках ружье. – А ну-ка все быстро в повозку! – прокричал он пленникам, переходя на гакрукский. – Живо, не то поубиваю всех на месте!

Пленники вскочили на ноги и бросились к дороге неровным строем, запинаясь и толкая друг друга. Пока первый солдат подталкивал их вперед, второй пятился спиной в сторону машины, прикрывая отступление от несуществующего противника. Ксермет бросил полный сожаления взгляд в сторону неподвижного тела Азиза.

Солдат подошел к кузову повозки и взмахнул в воздухе рукой. На глазах у Ксермета тяжелая дверь начала уменьшаться в размерах, поднимаясь вверх. Через пару секунд она сжалась в одну толстую полосу над кузовом. Одновременно вниз опустились ступеньки, которые выросли словно из ниоткуда. Внутри было темно и пусто.

– Пошли, пошли внутрь, уроды! – истерично кричал солдат, пихая пленников в спину и тем самым лишь замедляя движение их неуклюжей процессии.

Второй солдат сделал несколько выстрелов в сторону леса, пытаясь поразить померещившегося ему противника. В ответ послышалось хлопанье крыльев и недовольное уханье улетающей прочь совы.

Когда все пленники оказались внутри, солдат опять взмахнул рукой, и дверь поплыла книзу. В последних тусклых лучах лунного света Ксермет успел заметить полное сомнения лицо Мигело и его задумчиво наморщенный лоб. Проем двери сжался до узкой полоски, превратился в тонкую щель и, наконец, исчез из виду. Ксермет захлопал глазами. Темнота была непроницаемой.

– Ну, с Алатфаром, – прошептал Ксермет.

– С Эльмуталлехом, – согласился Мигело.

Оба улыбнулись невидимой улыбкой. В мирное время и гакруксы, и акамарцы считали веру друг друга откровенной ересью, а упоминания имен «лжебогов» своих соседей – святотатством. Теперь они негласно сошлись во мнении, что два бога в определенных случаях могут быть лучше одного. Авось хоть один да поможет.

– С Альмуталлехом, – сказал Ксермет.

– С Элатфаром, – ответил Мигело.

Ночной лес озарился ярким электрическим светом фар, которые тут же затмили своей рукотворной мощью неровные отблески костра. Нейтринный двигатель планетарного исследовательского ровера издал едва слышный шипящий звук, который тут же перешел в тихое равномерное гудение. Машина резко рванула с места и понеслась прочь, пережевывая неровную дорогу своими огромными колесами.

Оставшийся позади костер принялся с облегчением потрескивать дровами, что-то настойчиво нашептывая своим случайным собеседникам. Компания в ту ночь у костра собралась невеселая: мертвый солдат и умирающий легионер.