Топот ног и звуки ломающихся стеблей ведьминой травы становились все громче. Крики безумных разносились над долиной бесформенным рокотом. Они были где-то совсем близко.

Джад упрямо бежал вперед, не обращая внимания на боль, которая пронизывала все его тело тонкими острыми иглами. Он отчаянно оглядывался по сторонам в поисках хоть какого-нибудь укрытия. Однако, кроме травы, речки и липкой грязи под ногами, вокруг ничего не было. Еще пара минут – и они будут здесь.

Заросли травы начали редеть, и через несколько мгновений Джад оказался на открытом пространстве. Теперь, когда ничто больше не закрывало обзора, он удивленно обнаружил, что добрался до самого края равнины и оказался почти вплотную перед горами. Русло реки здесь сужалось и резко уходило в сторону. Вода громко журчала и пенилась в своем каменистом ложе.

Джад устало оглядел ровную поверхность горы. Не забраться. Слишком отвесная. Он повернулся к скале спиной и крепко сжал кулаки, прекрасно понимая полнейшую обреченность дальнейшего сопротивления. Эх, Айтана… Надеюсь, тебе мой меч сейчас принесет больше пользы.

Со стороны входа в долину, через который пришел их отряд, донесся оглушительный рев. Джад инстинктивно посмотрел в ту сторону и невольно попятился. Огромная фигура в черных доспехах медленно шагала прочь от развалин укреплений. Массивный топор размером с молодое дерево легко покачивался в руке, поблескивая на солнце громадными лезвиями. Атаки с этой стороны они не ждали, поэтому и застава там была гораздо меньших размеров, чем с другой стороны. Теперь от нее остались лишь обломки. Смотровая вышка уныло выглядывала из кучи сломанных бревен. Джад прикинул расстояние до входа в долину. Далеко. Очень далеко. Он вновь побежал.

– Сюда, скорее! – неожиданно донесся голос откуда-то сверху. Послышался резкий хлопок, и Джад увидел сброшенную вниз веревку. Не думая дважды, он собрал все оставшиеся силы и с удвоенной скоростью бросился к ней. Когда он схватился за конец веревки, неведомая сила резко дернула ее вверх, так что Джад чуть было не выпустил ее из рук. Он больно ударился о скалу, но стиснул зубы и сумел вновь обрести равновесие. Джад вцепился в веревку второй рукой и начал судорожно перебирать ногами, поднимаясь вверх.

Подъем этот показался ему вечным. Перед его лицом медленно проплывали узкие трещины и небольшие корявые выступы почти отвесной поверхности. Гул полчищ безумных подступал все ближе. Джаду казалось, что он почти физически чувствует их дыхание прямо у себя за спиной. Волосы у него на затылке встали дыбом, а по спине струился липкий пот, смешанный с кровью. Земля сзади него дрожала, и Джад теперь отчетливо мог разобрать чавкающие звуки сотен ног, которые шумно месили липкую жижу речного берега.

Наконец скала перед его глазами закончилась. Неведомо откуда взявшиеся руки крепко подхватили его под плечи с двух сторон и дернули вверх. Джад перевалился через край и оказался на небольшом каменистом выступе шириной локтей в пять. Он распластался на камне лицом вниз, тяжело хватая воздух ртом, словно жирная рыба, которая попалась на крючок и, оказавшись на берегу, никак не могла сообразить, что происходит и где она находится.

Краем глаза он заметил, как те двое, что втащили его сюда, вжались в скалу и замерли. Внезапно наступила тишина. Произошло это так резко, что в ушах у Джада зазвенело. Вопли безумных, которые все это время отчаянной какофонией носились над долиной, вдруг стихли. Джад попробовал повернуться, чтобы разглядеть, что происходит, но сильная жилистая рука уверенно опустилась ему на плечо, молчаливо призывая его лежать молча. Джад не стал сопротивляться и послушно уткнулся лицом в пыльную поверхность скалы, устало закрыв глаза.

Почувствовав себя в безопасности, он невольно начал проваливаться в тяжелый беспокойный сон. Айтана, лежи и не высовывайся. Лежи тихо. Подожди, пока они уйдут. И тогда я приду за тобой и заберу в безопасное место. Да только где оно, это безопасное место…

Джад опять бежал. Он вновь был мальчишкой, у которого на щеках лишь начали пробиваться редкие белесые волосы. Перед ним уверенно шагала вперед огромная фигура Рейнара. Через плечо у него, словно безвольная тряпичная кукла, свисало бессильное тело Ксермета.

Джад старался не шуметь. В отличие от того далекого, но все еще до боли свежего в его памяти дня, во сне у него это всегда прекрасно получалось. Он в полной оглушительной тишине буквально парил сквозь колючие заросли кустарника, которые во сне совершенно не беспокоили его и не впивались ему в кожу своими острыми шипами прямо через толстые дорожные штаны.

Рейнар тоже не издавал ни звука. Он только время от времени оборачивался, бросая испепеляющие взгляды в сторону Джада. Тогда Джад останавливался и непонимающе смотрел на него, пока не замечал под ногами очередную сломанную ветку. Наверное, она громко хрустнула, когда я наступил на нее. Но хруста-то ведь не было, Рейнар. Идем дальше, не волнуйся. Вокруг нас бесконечная белая тишина, настолько белая, что на нее больно смотреть, режет глаза. Рейнар как будто поддавался на его уговоры и шел дальше. Голова Ксермета бесшумно ударялась о его спину.

Лес вокруг них заметно сгустился, и дорога пошла в гору. Рейнар замедлил шаг. Он то и дело смахивал свободной рукой со лба пот и слегка подбрасывал плечом Ксермета, пытаясь схватиться за него поудобнее. Джад усталости не чувствовал. Он легко поднимался вверх, едва не налетая сзади на Рейнара. Он каждый раз останавливался в локте от него, затаив дыхание. Пронесло. Этот сейчас точно не в настроении. И почему такой уставший? Рейнар тяжело открывал и закрывал рот, не издавая при этом ни звука.

Подъем казался Джаду вечным. Не то чтобы он был очень крутым или сложным, но ему казалось, что Рейнар идет ужасно медленно. Деревья беззвучно проплывали мимо, отливая на солнце слепящими белыми контурами. Джад зажмурился. Он всегда закрывал в этот момент глаза. Сон этот он видел уже не один раз и поэтому почти осознанно ориентировался в нем. Однако каждый раз, несмотря на все свои старания, он никак не мог повлиять на его ход и никогда не мог проснуться.

Закрытые глаза не помогли. Слепящий белый свет лился прямо сквозь туго зажмуренные веки и заполнял собой всю его голову. Кроме этого, Джад прекрасно помнил каждое дерево на своем пути, поэтому лес вновь яркими красками вырисовывался в его сознании, заполняя собой белую пустоту, и очень скоро Джад не мог понять, закрывал он вообще глаза минутой раньше или же нет.

Впереди замаячила верхушка сопки, увенчанная старым раскидистым ясенем. Рейнар резко повернулся назад, отчего голова Ксермета оказалась в самой середине колючего кустарника. Джад испуганно посмотрел на товарища. Тем временем Рейнар беззвучно шевелил губами и махал свободной рукой в сторону могучего дерева. Во сне Джад никогда не слышал его слов, но он отчетливо знал, что тот говорит: «Джад, быстро беги к тому дереву, лезь наверх и попробуй понять, есть ли за нами погоня. Попадешься им на глаза – я тебя сам прикончу. Пошел, быстро!»

И Джад побежал. Побежал и в этот раз, как и сотни раз до того. В отличие от того дня, во сне он никогда не падал во время бега. Никогда не обдирал рук о лежащие на земле острые камни и не цеплялся за острые шипы кустов. Он просто бежал, быстро и неслышно. И во сне он всегда прекрасно знал, что ожидает его на макушке этого злосчастного дерева. Знал и изо всех сил пытался внушить себе самому, что это сон и что ему в этот раз совсем не обязательно карабкаться на дерево, чтобы разведать обстановку. Но он все равно продолжал бежать вперед.

Наконец Джад остановился, примериваясь к толстому стволу дерева. Он бросил быстрый взгляд через плечо в сторону Рейнара, который раздраженно беззвучно пошевелил губами в ответ. Джад знал наизусть смысл этой пантомимы: «Что ты встал, идиот, наверх, быстро!»

Джад полез наверх, хватаясь за толстый корявый ствол. Во сне он почти безучастно смотрел, как из ободранной ладони пошла кровь. Он ничего не чувствовал и лишь продолжал карабкаться все выше и выше, к белоснежной пульсирующей кроне дерева. Белизна была всеобъемлющей. Джад почти не мог различить, где заканчивается листва и начинается бледно-серое, затянутое тучами небо.

Он поднимался наверх, растворяясь в этой невыносимой белизне, которая все сильнее сгущалась над ним, окутывая его непроницаемым туманом. С корявого ствола дерева он перебрался на толстую ветку и, лихорадочно оглядываясь по сторонам, начал подниматься по ней вверх. Фигура Рейнара стала совсем маленькой и размытой. Он по-прежнему тяжело поднимался по склону, неслышно пыхтя и чертыхаясь.

Джаду начало казаться, что белизна сейчас полностью поглотит его, что она никогда уже не кончится и он так и останется в своем сне, вечно вглядываясь в пустынную даль с верхушки этого дерева.

Однако белесый туман внезапно рассеялся. Он всегда рассеивался в его снах в тот самый момент, когда Джад больше всего нуждался в нем. Теперь, когда он совсем не хотел смотреть, он видел все, в мельчайших деталях. Он сидел на верхушке дерева, словно хищная птица, высматривающая ничего не подозревающую добычу, у которой не было ни малейшего шанса укрыться от его зоркого взгляда. Сердце Джада стучало молотом и сжималось в никчемной попытке приказать всевидящим глазам закрыться и не смотреть.

Многолетний ясень возвышался над окружавшими его деревьями локтей на шесть. Королевская дорога внизу делала большую петлю, резко заворачивая влево почти сразу за тем местом, где они скрылись в лесу. Джад с ужасом понял, что все это время они двигались почти параллельно дороге и от акамарских всадников их отделяло совсем немного.

Джад посмотрел назад. Его орлиное зрение четко сфокусировалось на том месте, где лежали гакрукские воины, которые защищали отход кареты. Окровавленные тела покоились на дороге в неестественных позах, словно оловянные солдатики, которых вывалили на пол из ящика для игрушек. Джад отчетливо различал их рассеченные головы в покореженных шлемах, отрубленные конечности, со скучающим видом лежавшие рядом со своими хозяевами, внутренности, намотанные на мечи, словно на вертел. Серые доспехи гакрукских легионеров тут и там укутывали синие туники акамарцев.

Лошади без всадников, которые пережили жар битвы и оправились от первоначального испуга, теперь мирно паслись рядом, обдирая скудную траву с обочины дороги. Рослые скакуны из легиона то и дело недоверчиво косились на своих приземистых собратьев с Акамарского архипелага. Черный жеребец с округлившимися от испуга глазами стоял чуть поодаль от остальных и нервно терся о дерево, пытаясь скинуть с себя своего застрявшего в стременах хозяина, который почти ласково обнимал своего боевого товарища, не обращая внимания на торчащий из собственного горла клинок.

Джад быстро побежал глазами вверх по дороге, пока не споткнулся о перевернутую карету. Вокруг нее были разбросаны фигурки легионеров. На этот раз силы противников не шли ни в какое сравнение, и акамарцы почти не понесли потерь во время этой атаки. На дороге беспокойно толпились кони, связанные уздечками по парам, морда к морде. Вскоре Джад разглядел в лесу и их хозяев, которые прочесывали местность небольшими группами по три-четыре человека. Несколько таких групп были совсем недалеко от его собственного укрытия, и Джад судорожно начал делать знаки Рейнару, пытаясь жестами в общих чертах донести до него ситуацию.

Акамарцы, которые остались на дороге, почти все были заняты тем, что пытались погрузить тучное тело княгини Эйны на лошадь. Для такой «тяжелой» задачи они выбрали самого большого скакуна, какого только смогли найти, – личную лошадь Рейнара. Джад знал, что этот пятидесятипудовый конь не отличается дружелюбным нравом. Впрочем, об этом, по-видимому, знали уже и все собравшиеся акамарцы, которые суетливо бегали вокруг, пытаясь усмирить брыкающееся животное. Огромное тело Эйны лежало на земле чуть поодаль с неестественно запрокинутой назад головой на толстой багровой шее. Хрупкое тело княжны Мейсы уже было перекинуто через спину другой лошади и привязано к ней толстой грубой веревкой.

Джад на секунду забыл о собственном щекотливом положении и начал озираться вокруг, в поисках Алансы и матери Ксермета. За долгие годы она стала почти матерью и ему самому, несмотря на старания деджа Зандра, который позаботился о том, чтобы Джад всегда помнил свое место и никогда не давал проводить им слишком много времени вместе.

Джад прекрасно знал, что произойдет дальше, и изо всех сил старался не смотреть в сторону кареты, как и сотню раз до этого. Однако его сон всегда шел по заданному сценарию. Теперь, столько лет спустя, он уже не мог отделить некоторые привидевшиеся ему детали от реальных, которые действительно имели место быть в тот далекий серый день.

Чуть поодаль от кареты на дорогу из леса вышли несколько акамарских солдат. Они толкали перед собой две женские фигуры с заломленными за спину руками. На лице матери Ксермета виднелся огромный кровоподтек. Грудь Алансы вздымалась и опускалась неровными судорожными рывками в беззвучных рыданиях. Когда командир отряда, который до этого лениво наблюдал за погрузкой тела княгини на коня, увидел вновь прибывших, он радостно всплеснул руками.

Внезапно белая тишина вокруг Джада разлетелась на маленькие блестящие осколки. Вокруг все стало рушиться. Белая непроницаемая стена у горизонта начала осыпаться на стоящий внизу лес огромными льдинами. Мир вокруг Джада стремительно сжимался и становился все меньше.

Джад крепко зажал уши руками. Куски неба валились вниз с оглушающим звоном разбитого стекла. Бо́льшая часть леса была почти полностью покрыта белыми осколками, отчего создавалось впечатление, что белизна не разрушается, но, напротив, расширяется внутрь, поглощая весь видимый мир.

Акамарский офицер что-то сказал солдатам, которые привели пленниц. Судя по тому, как помрачнели их довольные лица, они ожидали несколько иной награды за свои старания. Солдаты уставились на своего командира в замешательстве, слегка колеблясь.

Офицер повторил свой приказ, раздраженно глядя на своих подчиненных. Мать Ксермета обреченно опустила голову, а Аланса пронзительно закричала. Ее крик слился с шумом погибающего мира в единый высокий резкий звук, грозящий того и гляди разорвать голову Джада изнутри. Джад еще сильнее прижал ладони к ушам, но звук становился все громче и, казалось, шел откуда-то изнутри, из его собственной головы. Солдаты нехотя сняли с пояса кинжалы.

Небо начало рушиться прямо у Джада над головой. Его белые куски сыпались вниз, задевая за ветки ясеня. Дерево зашаталось, и Джад, потеряв равновесие, начал падать вниз. Он падал мучительно медленно, беспомощно кувыркаясь в воздухе. Краем глаза он заметил два новых тела, лежавших в дорожной пыли. Офицер быстро потерял интерес к происходящему и вновь переключился на солдат, которые после очередной неудачной попытки водрузить тело Эйны на коня опять уронили его на землю. Осколки неба стремительно проносились мимо Джада. Его голова отчаянно пульсировала. До земли оставалось всего несколько локтей, и он невольно выставил вперед руки и зажмурился.

Джад испуганно открыл глаза и судорожно втянул ртом воздух, пытаясь выровнять дыхание. Его сердце быстро билось в груди. Рядом с ним на корточках сидели три акамарских офицера в выцветшей блекло-голубой форме. Джад невольно дернулся, пытаясь подняться на ноги, но тут же больно ударился головой о что-то твердое.

– Тише, парень, не волнуйся, – примирительным тоном сказал жилистый офицер с огромным шрамом через все лицо. – Ты сейчас в безопасности. Они ушли.

Джад медленно возвращался в реальность, которая, однако, радовала его не больше, чем только что увиденный сон.

– Тебе, парень, крупно повезло. Да и нам тоже, – сказал дородный мускулистый солдат с шальными глазами. – Если бы не Мигело, мы сейчас все под тем завалом были бы, – он кивнул в сторону разрушенной заставы. – Когда мы увидели, что застава на другом конце равнины разлетелась, как щепка, и появились эти два огромных чудовища, я, признаюсь, чуть в штаны не наделал. А когда один из этих монстров во весь опор побежал в нашу сторону, меня словно столбняк охватил. Стою я наверху смотровой башни и рукой пошевелить не могу. А это чудище уже полравнины пробежало. Столько лет я за императора воевал, столько лет воюю против всей этой нечисти, никогда еще так не боялся. С этими безумными, какими бы они страшными ни были, с ними хоть совладать можно. Да и сами наездники очень даже хорошо от меча гибнут, главное к ним суметь подобраться. Ну а с этим-то монстром что можно сделать?

Он посмотрел на товарищей, ища поддержки. Худощавый солдат с маленькой взъерошенной бороденкой одобрительно закивал.

– Вот-вот, я, Парес, признаться, тоже думал, что все, конец. Меч перед собой выставил, а у самого руки дрожат. Это чудище разве что из катапульты, какой там меч. Да только последнюю катапульту я в своей жизни видел, когда мы на Ондар двигались, откуда их сейчас взять. И тут, вижу, Мигело внизу кричит, чтобы отступали.

Джад медленно переводил взгляд с одного акамарца на другого. Мысли его текли медленно, а незажившие раны все как по команде заболели с новой силой, как будто они тоже выспались, набрались сил и принялись за дело с удвоенным энтузиазмом.

– Да, парни. Я никогда не отступал, всегда старался стоять до последнего, – мрачно резюмировал Мигело. – Но когда я его увидел… Я понял, что легион обречен. И надо спасать людей, кого только можно. Я дал команду отступать, всем, кто был у заставы, на земле. Многим, я надеюсь, удалось уйти по дороге обратно, в сторону Ондара. Когда удостоверился, что все мой приказ услышали, я и сам приготовился было бежать. Потом посмотрел на нашу наблюдательную вышку.

Мигело перевел взгляд на Джада, обращаясь теперь в первую очередь к нему.

– А там эти двое. Один стоит без движения, с открытым ртом, а второй биться собрался. Я им кричу, они не слышат. Едва докричался. Еще немного – и всем бы нам конец. Когда они спустились, этот монстр уже был так близко, что через ворота было не уйти. Тогда я вспомнил про эту платформу, на которой мы сейчас сидим. Мы здесь, когда еще укреплений не было, в первую пару ночей дозор устраивали. На наше счастье, веревку так никто и не убрал. Пока это черное чудище заставу крушило, нам удалось ускользнуть.

– Что будет-то теперь? Весь ведь легион разбили, практически только мы и остались. Вон вся долина трупами усеяна, куда там та засада несколько дней назад, то все игрушки были. Да что это и было такое? Как будто безумных нам мало! – затараторил вдруг худощавый.

– Да тише ты, Ралло, не трепыхайся, – беззлобно одернул его Парес. – Ушли они все. Что будет дальше, то и будет. Разберемся. Может, остальные легионы успели вовремя и армия короля сейчас вся в сборе.

Джад медленно оглядел зеленую долину. Его взгляд проследовал от развалин заставы к останкам их лагеря. Палатки, телеги обоза, кони и люди – все смешалось в один бесформенный неподвижный хаос. Чуть поодаль толстое дерево лежало корнями вверх на расплющенной палатке лазарета. Ведьмина трава, притоптанная к земле тысячами ног, медленно распрямляла свои длинные стебли.

Джад резко подался вперед, так что ничего не ожидавшие акамарцы машинально отпрянули и выставили руки перед собой, не зная, чего от него ждать. На лбу у Джада появилась испарина, а его глаза безумно вглядывались в даль.

– Айтана, – хриплым шепотом произнес он и начал подниматься на ноги.