Айтана склонилась над замотанным с ног до головы в бинты легионером, чтобы вытереть ему пот со лба. Она никого не знала в этом лагере, а единственный человек, который проявил к ней понимание и, как ей показалось, даже своего рода симпатию, ушел со всем своим отрядом в горы на разведку. Ушел в сторону ее деревни. Айтана невольно передернула плечами, вновь представив себе ужасную картину, которую она застала там по дороге вниз. На глазах ее выступили слезы. Ей очень хотелось верить, что ее отец недолго мучился у того страшного дерева.

Сначала Айтана хотела отправиться в Ондар, в надежде на то что там что-то изменилось за годы их отшельничества в далеких горных районах. Судя по рассказам солдат, все стало только хуже и некогда гордая столица Гакруксии так и лежала в руинах, превратившись в город-призрак. В горах прятаться одна она не могла или же изо всех сил пыталась убедить себя в этом. Одиночество ее пугало. Она целый день бродила по лагерю, в надежде хоть кому-то оказаться полезной.

Еще неделю назад она ни за что не решилась бы на такое – ведь войска обычно были там, где была война, а она столько лет бежала от нее вместе со своими родителями. Теперь бежать больше было некуда, да и не с кем. И Айтана решила бежать совсем в другую сторону: навстречу темным полчищам хаоса. Она вполне отдавала себе отчет в том, что этот путь мог оказаться для нее не таким уж и долгим. Однако она приняла крепкое решение идти по нему и оказать пусть и совсем незаметную, но все же помощь тем людям, которые не боялись бороться. А если и боялись, то смогли превозмочь свой страх и пытались любой ценой отстоять право ее народа на мирную жизнь.

Уже к вечеру она набрела на одинокую палатку, которая стояла чуть в стороне от лагеря, и заглянула внутрь. Там она встретила двух молодых врачевателей, Меропу и Кастора. Они сказали ей, что ухаживают за особо тяжелыми ранеными и пара свободных рук им не помешает.

С тех пор она уже несколько дней проводила почти все свое время здесь, в меру своих умений (которых, к ее великому сожалению, было явно недостаточно) и сил помогая врачевателям заботиться о раненых. Несколько легионеров были в сознании, хотя и чувствовали себя далеко не лучшим образом. Их Айтана пыталась просто подбодрить беседой.

Некоторые рассказывали ей о своей жизни и своих потерях, как Везен, молодой акамарский офицер, который никак не мог оправиться после ранения в живот. Он был родом из военной династии, которая уже много сотен лет была на службе у акамарских императоров.

Везен с гордостью поведал ей, что имя его деда даже было упомянуто в имперских хрониках, так как он проявил особую доблесть, защищая предыдущего императора, когда тот попал в засаду. Его отец тоже был на хорошем счету и в былые времена возглавлял тысячный отряд в одном из элитных батальонов. Все его братья также были военными. Но все это было во времена войн между людьми. Сегодня, когда люди боролись за выживание, Везен был последним из своей династии.

Другие легионеры предпочитали слушать, быть может, потому что им тяжело было говорить или просто нечего сказать. Но все они были рады ее компании, были рады человеку, который просто оказался с ними рядом. Сейчас Айтана находилась с ними в палатке одна. На улице начинало смеркаться, и раненые погрузились в беспокойный сон.

Только легионер, лежавший перед ней, никак не мог заснуть. День назад он впервые пришел в сознание и с тех пор постоянно пребывал в лихорадочной полудреме. Его то бросало в жар, то он просил дать ему еще одеяло, несмотря на душный воздух в палатке. Он вдруг вновь открыл глаза и затуманенным взором посмотрел на Айтану.

– Аланса, откуда ты здесь? – прошептал он еле слышно. – Они же тебя… – Легионер зашелся лихорадочным кашлем.

Бедняга, бредит все время. Айтана быстро прониклась к этому здоровяку какой-то особой симпатией, хотя она ни разу не говорила с ним. Наверное, потому что он представлялся ей настоящим героем. Ей рассказали, что он получил свои ужасные ранения, будучи совсем близко от наездника. Он сдерживал натиск безумных, чтобы дать своему товарищу, тому самому, что ушел в горы, возможность прикончить это исчадие ада.

Самым важным для Айтаны было то, что они смогли это сделать. Возможно, это был тот самый монстр, который линчевал всю ее семью и всех, кто был частью ее жизни. Тот самый монстр, против которого ее отец не имел никаких шансов, однако все равно принял бой, чтобы дать ей возможность уйти.

– Тише, тише, попытайся уснуть. – Айтана взяла его за руку и принялась успокаивающе поглаживать ее. Джад еле заметно улыбнулся и вновь закрыл глаза.

В этот момент тяжелая занавеска, которая закрывала вход в палатку, распахнулась, и внутрь проник слабый лунный свет. На пороге стоял Меропа. Он тихо подошел к ней, пытаясь не разбудить остальных. Все эти дни он был достаточно мил с ней. Он научил ее делать перевязки и промывать раны, за что Айтана была ему несказанно благодарна. Если она всерьез планировала остаться с легионом, ей просто необходимы были хоть какие-то полезные навыки. Ее умения выращивать пшеницу или стричь овец здесь вряд ли кому-то могли всерьез пригодиться.

Второй врачеватель, Кастор, был гораздо менее сговорчивым. Он часто одаривал Меропу многозначительными, но совершенно непонятными Айтане взглядами. Сам он редко принимал участие в разговорах, но при этом все время был где-то поблизости, не оставляя их вдвоем ни на минуту.

– Привет, – тихо отозвалась Айтана, поворачиваясь к нему лицом и улыбаясь. – Что-то поздно ты сегодня. Кастор уже ушел часа полтора назад, я сказала, что присмотрю за ребятами. Он сначала не хотел, чтобы я тут одна была, но я сказала, что сразу же позову его, если вдруг тебя долго не будет или еще что-нибудь случится. Он объяснил мне, где его найти, если что.

Меропа стоял рядом с ней, не двигаясь и ничего не отвечая. Она вгляделась в его лицо, плохо различимое в темноте палатки, и ее улыбка улетучилась. Айтана поняла, что юноша был сильно пьян. Он смотрел на нее отсутствующими глазами и слегка покачивался на месте. Чтобы не потерять равновесия, Меропа взялся за край койки, на которой лежал Джад.

– Здравствуй, – сказал он, громко икнув, и Айтана почувствовала сильный запах алкоголя.

Меропа придвинулся к ней ближе и взялся свободной рукой за ее плечо.

– Айтана, я давно хотел поговорить с тобой. Но все не решался. Понимаешь, – продолжил он, растягивая слова и периодически сдерживая тошноту, – я хочу открыть тебе свое сердце… – Он вновь икнул и после паузы добавил: – И душу.

Его рука сползла немного ниже и остановилась у ворота ее платья.

– Меропа, давай завтра это обсудим. Я сейчас очень устала.

Айтана испуганно посмотрела не него и попыталась отодвинуть его руку.

– Да и ты тоже. Сегодня был долгий день.

– Понимаешь, я уже столько времени в этом легионе, – продолжил он, не обращая на нее внимания. – Таскаемся хрен знает где все время. Хрен. Знает. Где, – повторил он, делая акцент на каждом произнесенном слове и покачивая в такт речи головой. – А так хочется людского тепла, Айтана. Ты себе не представляешь. Вообще не представляешь.

Меропа цокнул языком, и его рука скользнула под платье. Он крепко взял Айтану за грудь и с блаженной улыбкой уставился ей в глаза.

Айтана вскрикнула и попыталась встать. Тогда Меропа схватил ее за плечи, поднял со стула и грубо развернул к себе. Везен на соседней койке беспокойно задергал головой во сне.

– Ты что кричишь здесь? Я же к тебе по-хорошему, со всем сердцем, так сказать, а ты?

– Меропа, Меропочка, не надо, давай завтра все обсудим, мы устали сегодня оба, – залепетала Айтана, пытаясь отодвинуться от него, – Меропа, давай ты сейчас ляжешь, а я посижу, посмотрю за ребятами, они…

Не дав ей ответить, Меропа вдруг резко заломил ей руку за спину и крепко зажал ей рот ладонью.

– Ну че ты тут устроила, кричишь, упираешься? Разбудить здесь всех хочешь? Вон этот зашевелился уже. Пошли, – подтолкнул он ее к выходу.

Айтана попыталась высвободиться, однако силы были явно неравны. Она бешено затрясла головой, пытаясь укусить Меропу за руку. Айтана несколько раз ударила его ногой, но он этого даже не почувствовал.

Внезапно он отпустил ее. Сразу вслед за этим послышался гулкий звук, затем что-то громко хрустнуло, и по палатке разнесся крик, похожий скорее на вопль раненого животного. Айтана повернулась. Джад сидел, держась одной рукой за край своей койки, а другой обхватив голову Меропы. Он с холодной точностью еще несколько раз опустил лицо врачевателя в сиденье деревянного стула, не обращая никакого внимания ни на его крики, ни на жалкие попытки высвободиться. Когда тело Меропы обмякло, Джад отпустил его и рухнул обратно на кровать.

– Беги, Аланса, беги, – прошептал он едва слышно, вновь удаляясь в свой беспокойный лихорадочный мир.

Несколько легионеров на соседних койках проснулись и уставились на эту сцену, пытаясь понять, что здесь произошло. Везен перевел заспанный взгляд с Айтаны, которая стояла посреди палатки, испуганно придерживая ворот разорванного платья, на неподвижно лежащего на полу врачевателя и наконец на Джада, который продолжал что-то бормотать себе под нос.

– Айтана, беги к часовым и расскажи о случившемся. Не волнуйся, они обо всем позаботятся.

Айтану не нужно было просить дважды. Она побежала.