Ксермет сидел в маленькой комнатке дебтеры Аваки и делал сосредоточенный вид. Он пытался изо всех сил показать своему учителю, что внимательно слушает. Несмотря на все старания, взгляд его то и дело блуждал по комнате, с тоской останавливаясь на узком проеме окна, за которым свистел холодный зимний ветер.

– Как ты уже знаешь, – продолжал дебтера Аваки, – бог создал девять миров. Сначала великий Алатфар пребывал в темноте хаоса, и сам он был этим хаосом и всеми вещами вне его. Усилием воли великий Алатфар, незримый и всеобъемлющий, вечно существовавший и вечно пребудущий, сотворил из темного хаоса Шар Первоздания. Этот шар был бесконечно малым и в то же время бесконечно тяжелым. Алатфар сосредоточил в нем все вещи, которые когда-либо были и которые когда-либо будут, а затем разорвал его изнутри на мелкие кусочки. Эти осколки разлетелись по всей вселенной далеко-далеко и стали звездами. Это был первый акт творения Алатфара. Тогда взглянул он на темные холодные звезды, разбросанные по темной бесконечности, и вдохнул в них свет и тепло, совершив тем самым свой второй акт творения. Дальше он вырвал из горящих звезд куски обожженной глины, которые находились в недрах звездного огня, и в результате этого третьего акта творения возникли миры. Числа звездам и мирам нет, как нет и предела у самого Алатфара, который нигде сам не присутствует и в то же время находится везде.

Ксермет нетерпеливо заерзал на стуле. Сколько раз он мне все это уже рассказывал. Да и не только он. Тем не менее Ксермет счел разумным промолчать. Он вновь представил себе Алансу, младшую дочь цефейского князя.

Официальная версия гласила, что к ним в гости приехала дальняя кузина отца, Эйна, которая происходила из обедневшей ветви его рода. С собой она привезла двух дочерей – Алансу и Мейсу. Однако Ксермет с Джадом сразу же сопоставили появление гостей с услышанным ими в подземелье и поняли, кто на самом деле перед ними.

Насколько Ксермет помнил из своих уроков, жену и дочерей цефейского князя звали как-то по-другому. Как именно, он вспомнить не мог, ну да он ничего и не имел против вымышленных имен. В какой-то мере Ксермет даже был рад, что его отец принял такие меры предосторожности.

К тому же даже Джад, который обладал лишь ограниченной склонностью к сложным политическим умозаключениям, признавал, что ситуация была более чем щекотливой. Дедж Зандр был всего-навсего правителем Саифии. При этом он не счел нужным уведомить собственного короля о том, что оказывает прием семье цефейского князя, который находился в состоянии войны с Акамарской империей. Не говоря уже о том, что шурин акамарского императора Аниго проводил время в его темницах в самой что ни на есть сомнительной компании.

Княжеское семейство прибыло в сопровождении небольшой свиты, порядка десятка человек. Все они были одеты как простые домашние слуги, но, судя по их внешнему виду и манере держаться, Ксермет решил, что перед ним хорошо подготовленные воины.

Эйна была грузной женщиной. Она передвигалась с трудом и страдала одышкой, но при этом была наделена отменным аппетитом. Одевалась она скромно, без излишеств, однако все ее манеры (как бы она ни старалась их скрыть) выдавали в ней женщину, всю свою жизнь привыкшую приказывать и не сильно считаться с чужим мнением.

В первый день их приезда Зандр устроил небольшой пир в их честь. Ксермет сидел недалеко от отца, за главным столом. Княжны расположились на месте для почетных гостей, однако младшая дочь, Аланса, ушла практически сразу, сославшись на неважное самочувствие.

Во время обеда Ксермет с интересом наблюдал, как княгиня Эйна поглощает одно блюдо за другим, и мысленно отпускал про нее не самые лестные замечания. В какой-то момент княгиня почувствовала на себе его взгляд. В этот момент Ксермет впервые разглядел ее глаза, и ему стало ужасно неловко и стыдно перед самим собой за свои мысли и преждевременные суждения.

Эйна смотрела на него глубокими голубыми глазами, которые совершенно не вязались с ее внешностью и, казалось, чувствовали себя неловко на ее располневшем и слегка обрюзгшем лице. В глазах этих застыли немые вопросы, на которые Эйна не знала ответов.

Сквозь влажную пелену невыплаканных слез, которые грозили в любой момент прорваться наружу, в ее глазах виделись страх за мужа и дочерей, отчаяние от собственной беспомощности и грядущей неизвестности, благодарность приютившим их людям и, поверх всех этих чувств, бездонная и бесконечная грусть.

Ксермет учтиво улыбнулся, пытаясь вложить в свою улыбку немного тепла и радушия, и перевел взгляд на Джада. Его друг сидел в середине зала и весело о чем-то болтал с молодым парнем, который прибыл вместе с гостями. Не сболтнул бы чего лишнего – с него станется. Хотя даже у него должен присутствовать инстинкт самосохранения. Пусть и самый базовый.

За окном вдруг громко закричала пролетавшая мимо чайка, заставив Ксермета вздрогнуть.

– Так вот, – продолжал рассказывать Аваки, – из бесконечного числа миров Алатфар выбрал девять и сотворил на них жизнь, заселив их людьми и животными. Это был его четвертый акт творения. Долго Алатфар созерцал, что делают люди в созданных им мирах, и сильно печалился от того, что он видел. Хотя люди были разумнее животных, вели себя они порой не лучше, а то и гораздо хуже, чем неразумные твари. Люди убивали друг друга и не знали никаких законов, кроме закона силы. Тогда Алатфар выбрал один из девяти миров и говорил с его обитателями устами выбранного им человека, смелого охотника и воина Эррая, благословенного и просветленного. Эррай, благословенный и просветленный, поведал людям своего мира двенадцать заветов Алатфара о том, как нужно вести себя и какое поведение угодно ему, а какое нет. Он рассказал о том, что нельзя убивать себе подобных, красть и прелюбодействовать, но следует любить ближнего своего. Эррай, благословенный и просветленный, вскоре обзавелся учениками, которые отправились в другие страны своего мира, и везде они несли учение Алатфара. И все люди этого мира вскоре стали жить согласно заветам Алатфара. Поэтому людей из первого мира мы называем алиотами, что на древнем языке означает «внемлющие Его слову».

Учитель помолчал.

– Алатфар был очень доволен результатом и через Эррая, благословенного и просветленного, он открыл алиотам многие секреты созданной им вселенной. Он поведал им тайну долголетия и посвятил во многие мудрые науки. И очень скоро алиоты стали во многом превосходить людей из других миров по своим способностям, знаниям и умениям. И тогда Алатфар передал через Эррая, благословенного и просветленного, последнее свое послание, в котором он наказал алиотам отправиться в остальные восемь миров и передать его заветы и знания остальным людям, чтобы все могли жить в гармонии с мирозданием и друг с другом. И тогда Алатфар создал Великий Тоннель, который соединил все обитаемые миры. Из мира алиотов этот тоннель вел во второй мир, из второго мира в третий и так далее, вплоть до девятого. Это был пятый и последний акт творения Алатфара, после которого он больше ничего не создавал и не обращался к людям. Или, по крайней мере, последний нам известный акт его творения…

Аваки сделал многозначительную паузу, пристально глядя на отсутствующее выражение лица Ксермета, и повысил голос. Услышав резкий перепад в монотонной речи учителя, Ксермет вышел из оцепенения и удивленно захлопал глазами, глядя на него.

– По Великому Тоннелю алиоты устремились в миры людей, неся им учение Алатфара. Они переходили из мира в мир, передавая свои знания. Все, что мы знаем об устройстве вселенной, мы знаем именно от алиотов. Однако чем дальше миры людей были удалены от мира алиотов, тем меньше и меньше алиотов достигало их. Многие из них, придя в какой-либо мир, так и оставались в нем насовсем, став родоначальниками великих династий. Часто в последующие миры с учением Алатфара отправлялись уже не перворожденные алиоты, а их ученики. Учение Алатфара при этом порой искажалось. Многие народы к тому времени уже имели некоторые ложные представления об устройстве мира. Это часто вело к тому, что учение Алатфара сливалось с их выдуманными мифами, и даже сам Алатфар часто был известен им под другими именами. Так, ты наверняка знаешь, в Акамарской империи его называют Эльмуталлех, так как у акамарцев давным-давно существовал ложный бог-громовержец с этим именем. Несмотря на то что акамарцы в целом приняли учение Алатфара, оно впитало в себя множество их языческих представлений, в том числе и имя их языческого бога. Таких примеров огромное множество, многие имена ты слышал, такие как Этамин или Фуруд, под этими именами Алатфар известен в землях Пятой Гильдии, или же Гиртаб, как его называют наши соседи-цефеи.

Аваки помолчал.

– В некоторых текстах, которые дошли до нас из глубокой древности, когда люди свободно перемещались между мирами по Великому Тоннелю, сохранились и упоминания об именах Алатфара в других мирах. Так, в пятом мире, который предшествует нашему на пути в мир алиотов, в разных странах его называли Амон, Ахура Мазда или же Яхве. Многие народы, такие как кочевники западных степей, вообще не приняли учения алиотов и до сих пор поклоняются своим языческим божествам. Что, безусловно, сказалось на их общем культурном уровне. Как ты знаешь, Ксермет, мы живем в шестом мире. Алиоты и их ученики достигли нашего мира в сравнительно небольшом количестве, и практически никто из них не пошел дальше. Поэтому три самых нижних мира так никогда и не услышали учения Алатфара. Люди в трех нижних мирах обречены были прозябать в неведении. Но это было только полбеды.

Да, да, сейчас начнется рассказ про Эль-Ната. Скорей бы уже убраться отсюда… Ксермет вновь представил себе Алансу. Ее голубые глаза и пышные белокурые волосы, которые она всегда закрепляла на затылке причудливыми заколками в виде сказочных животных. Ее длинные изящные пальцы с ухоженными ногтями, которые она по цефейскому обычаю красила в светло-розовые тона. Ее загадочную и одновременно задорную улыбку с лукавым прищуром. Ее…

– Ксермет, ты слушаешь меня? Повтори, что я сейчас сказал? – Голос Аваки бесцеремонно вторгся в его мысли.

– Э-э, – замешкался Ксермет, лихорадочно соображая, что ответить, и не в силах понять, как много из сказанного он пропустил. – Про Эль-Ната, дебтера Аваки, вы рассказывали про Эль-Ната, – сказал он в итоге и напряженно начал ждать, попал в точку или нет.

– Слушай, пожалуйста, внимательнее, – сказал Аваки.

Ксермет облегченно выдохнул, поняв, что ответил правильно.

– Так вот, Эль-Нат и несколько его сторонников были единственными алиотами, которые посетили три нижних мира. Однако совсем не слово Алатфара принес туда Эль-Нат. Он исказил учение до неузнаваемости и объединил все три нижних мира под знаком страха и ужаса. Он сам назвался творцом вселенной и потребовал беспрекословного подчинения от несведущих людей, которые были испуганы и поражены возможностями Эль-Ната и его приспешников и стали почитать его за бога. Эль-Нат в совершенстве овладел темной магией и изменил души подвластных ему людей до неузнаваемости. Он наполнил их безграничным злом и превратил их в страшных чудовищ. Поэтому эти три мира мы называем мирами демонов. Кстати, Ксермет, напомни-ка мне, пожалуйста, как называются девять обитаемых миров?

– Мир алиотов называется Алия, наш собственный мир – Огма. Миры между Огмой и Алией называются Терра, Данебола, Альтаир и Вега. Нижние миры демонов носят названия Мулифен, Талитха и Мускида.

– Очень хорошо, – продолжил Аваки. – Так вот, вскоре Эль-Нат начал мечтать о вселенском господстве и захотел править во всех этих девяти мирах. Он собрал несметную армию и двинулся с ней по Великому Тоннелю. Он перешел в наш мир и начал сеять кругом горе и страдания. Как мы знаем из древних рукописей, алиоты смалодушничали. Они пошли против воли самого Алатфара и решили закрыть Великий Тоннель, отрезав таким образом свой мир от полчищ Эль-Ната. Вместо того чтобы дать отпор его дьявольским созданиям, они послали навстречу Эль-Нату так называемых Печатников Врат. Сегодня мы подробно поговорим о последствиях такого необдуманного решения.

Ксермет тяжело вздохнул. Подробно поговорим. Этак мы тут еще пару часов будем рассуждать про события давно ушедших дней. В данный момент его гораздо сильнее интересовали события, происходившие здесь и сейчас. В последние дни княжеские дочери часто попадались ему и Джаду на глаза. Днем они обычно вместе прогуливались по замку в сопровождении двух угрюмых монахинь-наставниц.

Сестры были похожи друг на друга, однако Мейса, девятнадцати лет от роду, была на пять лет старше сестры и держалась обычно достаточно отстраненно и важно, пытаясь походить на взрослую самостоятельную женщину (которой она, по сути, и была в глазах Ксермета и Джада). Аланса же сияла ребяческим жизнелюбием и много смеялась по пустякам, к немалому недовольству старшей сестры. При этом она уже обладала хорошо сформировавшейся женской фигурой, которая вызывала у Ксермета и Джада новые неизведанные чувства.

Когда Ксермет и Джад замечали ее вдалеке, они обычно не сговариваясь прекращали любое занятие. Когда Аланса скрывалась из виду, они неловко смотрели друг на друга, как будто не понимая, что сейчас произошло, и после ряда неуместных смешков возвращались к своим делам.

Дела же обычно шли не очень хорошо. Оба часто пребывали в задумчивости, чем немало друг друга раздражали. Об Алансе они между собой не разговаривали, но подозревали, что их мысли в ее отношении не так уж и далеко отстоят друг от друга.

Аланса стала для них чем-то особенным. Она так была непохожа на других девушек в замке! В холопских девчонках, которые помогали по хозяйству, они привыкли видеть обычную прислугу. Конечно, в их замке бывали время от времени в гостях молодые благородные дамы, однако они обычно не задерживались больше чем на пару дней и отправлялись со своими родителями или мужьями дальше. Аланса же была здесь уже несколько недель. Насколько Ксермет мог судить по обстановке в Цефейском княжестве, она, скорее всего, вынуждена будет остаться у них в гостях еще надолго.

– Так вот, армия Эль-Ната в военном отношении делилась… Ксермет!

Ксермет снова встрепенулся.

– Ксермет, что с тобой происходит в последнее время? Тебе уже тринадцать лет. Меньше чем через год ты поедешь с отцом в Ондар на инициацию! Только после этого ты сможешь называться наследником своего отца. И я не думаю, что ты хочешь разочаровать его, учитывая то, что ты его единственный сын. В этом году тебе нужно много и усердно трудиться. В Ондаре экзамен у тебя будет принимать Коллегия Королевского Дебтерата! Это, я тебе скажу, непросто. Сам советник короля Аран будет там! И не думай, что тебе удастся легко отделаться. О твоей боевой подготовке для военной части экзамена пусть печалится Рейнар, на это я повлиять не могу. Но я очень даже решительно настроен вложить в твою голову достаточный запас знаний, чтобы ты достойно выдержал все теоретические испытания.

Ксермет опустил глаза, уставившись на маленькую царапину на дубовом полированном столе, и виновато кивнул.

– Я понял, дебтера. Я буду стараться.

– Очень хорошо. Слушай дальше. Во главу своей армии на Огме Эль-Нат поставил царя Тарида. Это, пожалуй, самый печально известный правитель во всей истории нашего мира. Когда полчища Эль-Ната вошли в наш мир, Тарид сразу же перешел на его сторону и быстро добился почти безграничного доверия Эль-Ната. А все потому, что…

В дверь внезапно постучали, и, не дожидаясь приглашения, в комнату протиснулось лицо придворного слуги.

– Зайди попозже, что бы там ни было, – недовольно произнес Аваки. – Я сейчас занят, у меня занятие по древней истории с лыджем Ксерметом.

Слуга не двинулся с места. Он заискивающе снял шляпу и прижал ее к груди, не поднимая глаз.

– Понимаете ли, дебтера, тут срочное дело такое. За вами сам дедж Зандр послал. Понимаете, тут дельце ведь такое, срочное совсем.

Ксермет в очередной раз проснулся и уставился на слугу. Зачем отцу так срочно Аваки понадобился? Уж точно не для того, чтобы древнюю историю обсуждать.

– И в чем, собственно, дело? Не бубни, говори все как есть.

Аваки нахмурился и сделал шаг в сторону слуги, который подобострастно вжался в дверной проем, как будто пытаясь слиться с ним в единое целое.

– Понимаете, тут, в общем, как бы это сказать…

– Да говори уже, что ты мямлишь!

– В общем, Медвежонок передал, что он готов, что его гость говорить желает. Дедж Зандр уже отправился в… В общем, вы и сами знаете куда, – сказал слуга, глядя искоса на Ксермета.

– Знаю, иди и передай, что сейчас буду.

Сердце Ксермета подскочило в груди. Никогда еще Аваки не заканчивал лекцию раньше времени. Зачем отцу понадобился Аваки? Тут Ксермет вспомнил о своей с Джадом прогулке по подземелью пару недель назад, и все встало на свои места. Значит, шурин императора Аниго заговорил…

– Ксермет, извини меня, пожалуйста, но мне нужно идти. Дело срочное и требует моего присутствия.

Ксермет нетерпеливо заерзал на стуле, пытаясь не выказать своей радости от преждевременного окончания урока. До тренировки с Рейнаром оставалось еще часа два, а значит, он сможет попытаться встретиться с Алансой. Пройду как бы невзначай мимо нее. Она наверняка сейчас в саду у фонтана, почти каждый день туда ходит. Что я ей скажу? А может, и не придется ничего говорить, она меня, может, заметит и сама позовет.

– Так вот, Ксермет. – Аваки подошел к стенному шкафу и достал с полки толстую книгу в кожаном переплете. Он положил ее на стол перед Ксерметом и быстро нашел нужную страницу. – Вот в этой главе приведены фрагменты рукописи Аль-Мрхеви, которая повествует о тех страшных днях. Сама рукопись была давно утеряна, но по некоторым копиям, которые, к сожалению, тоже были не в самом лучшем состоянии, удалось восстановить значительную ее часть. Сам Скхрави Аль-Мрхеви был одним из тех, кто навеки запечатал врата Великого Тоннеля. Он написал этот труд сразу после победы над Таридом. Прочти вот с этого места и вот досюда. – Аваки отсчитал десяток страниц в книге. – Здесь как раз повествуется о решающей битве. И подумай над вопросом, почему же все-таки алиоты решили не вступать с Эль-Натом в открытое противостояние, а предпочли просто-напросто закрыть Великий Тоннель. Завтра мы обсудим это вместе. А сейчас мне нужно идти.

Аваки вышел из комнаты, притворив за собой дверь. До Ксермета донеслись гулкие отзвуки его быстрых шагов. Ксермет с отчаянием посмотрел на лежащую перед ним книгу. Он неподвижно просидел несколько минут, глядя на пожелтевшие страницы, и наконец принялся читать. Однако буквы плохо складывались в слова, а слова уж и подавно не складывались во вразумительные предложения. В голове его Аланса весело смеялась, кокетливо поправляя белокурые волосы, выбивавшиеся из-за заколки в форме морского кита.

После получаса почти искренних попыток прочитать указанную главу Ксермет резко захлопнул книгу и поднялся из-за стола. Что-нибудь отвечу завтра. Все равно он сам бо́льшую часть и расскажет. Ксермет притворил за собой дверь и быстро побежал вниз по винтовой лестнице башни. Интересно, а как сам Аваки попадает в эти подземелья? Явно не по тому забытому ходу, что мы с Джадом.

Ксермет выбежал на улицу и на секунду зажмурился от яркого солнечного света. Он быстро зашагал в сторону сада, где обычно прогуливалась Аланса, осторожно поглядывая по сторонам и пытаясь не привлекать к себе внимания. Если Аваки увидит, то точно взгреет.

Ксермет осторожно завернул за угол внутреннего замка и вдруг увидел в конце узкой улицы, ведущей к саду, фигуру Джада, который направлялся в ту же сторону. Его-то еще что сюда принесло? Сначала Ксермет хотел вообще не обращать внимания на товарища, но решил, что это все-таки глупо, и окликнул его. Джад, судя по всему, тоже не очень был рад встрече.

– А ты чего здесь так рано? У тебя же еще час как минимум занятие с Аваки должно быть.

– Закончили сегодня раньше, – ответил Ксермет, глядя сквозь товарища в сторону парка.

– Это с чего вдруг? Аваки никогда раньше не отпускает.

– А сегодня отпустил, всякое бывает. Пошли, – сказал Ксермет примирительно.

Оба молча двинулись в сторону сада, как будто они заранее договорились пойти вместе и даже наметили общий план. В конце улицы они как по команде замерли, услышав недалеко веселый смех и недовольный окрик, призывающий вести себя прилично. Ксермет с Джадом переглянулись и некоторое время стояли молча.

– А вы чего тут ошиваетесь, заняться нечем? – раздался сзади низкий мужской голос. – У тебя же, Ксермет, занятие должно быть с главным книжным червем в этой стране, великим дебтерой Аваки, так, кажется, его зовут, да?

Высокий широкоплечий мужчина с длинными черными волосами и огромными мускулистыми руками залился раскатистым смехом от собственной шутки.

– Он тебя тоже очень уважает, насколько мне известно, – неожиданно для самого себя сказал Ксермет и тут же прикусил язык, глядя на озабоченное лицо Джада, на котором был написан молчаливый призыв ничего лишнего не говорить.

Рейнар перестал смеяться и уставился на них своими маленькими черными глазками, которые сидели глубоко под его высоким загорелым лбом. Ответного замечания Ксермета он, по всей видимости, не заметил.

– Ну, раз вы оба уже свободны, начнем сегодня пораньше, – посмотрел он на ребят с чувством собственного удовлетворения. – А закончим попозже!

Рейнар залился смехом, явно довольный своим высказыванием.

– У меня сегодня настроение хорошее.

Совсем близко от них послышались голоса, и княжны вышли из-за деревьев. Мейса заметила их и учтиво кивнула.

– Добрый день, лыдж Ксермет, добрый день, меконын Рейнар. – Она посмотрела на Джада, явно перебирая в голове различные имена, и, наконец отыскав нужное, не менее учтиво продолжила: – Здравствуй, Джад.

– Привет, привет, привет! – весело сказала Аланса. Ее сестра и сопровождавшие их монахини одарили ее суровыми неодобрительными взглядами, которых она, впрочем, не заметила или не показала виду.

Ксермет и Джад стояли как вкопанные, затравленно водя глазами. Хотя они оба так искали этой встречи, теперь, когда она состоялась, оказались явно не готовы к вразумительному диалогу.

– Ну чего встали, как языки проглотили! – Два смачных подзатыльника вывели их из оцепенения. – Я очень рад встрече с вами, прелестные Мейса и Аланса, – отвесил Рейнар небольшой поклон, который выглядел неожиданно грациозно для мужчины его комплекции. – Ребята просто не ожидали вас здесь увидеть. Мы втроем как раз направлялись на арену для тренировки. Вы, возможно, слышали, что у них уже совсем скоро инициация, и они очень усердно готовятся. Мы все будем очень рады, если вы почтите нас своим присутствием. Уверяю, будет интересно. Специально для вас мы устроим показательный бой.

Сердце у Ксермета ушло в пятки. Показательный бой! Да Джад из меня все потроха выбьет, особенно напоказ! Какой позор будет.

– Благодарю вас за столь лестное предложение, меконын Рейнар, однако мы с сестрой… – заговорила было Мейса, и Ксермету на мгновение показалось, что всего еще можно избежать.

– Конечно, конечно, мы с удовольствием пойдем с вами и посмотрим, – перебила сестру Аланса.

– Ненадолго. – Мейса посмотрела на нее с холодным упреком.

Арена представляла собой небольшую площадь овальной формы. С одной стороны были установлены скамейки для зрителей. Использовалась она по большей части для тренировок, настоящие выступления здесь проходили совсем редко, для избранных гостей.

Ксермет и Джад почти каждый день проводили здесь по несколько часов, отрабатывая удары на соломенных чучелах под чутким руководством Рейнара. Кроме них на занятиях обычно присутствовали еще пять-шесть человек, сыновья мелкой городской знати. Рейнар тренировал их хорошо, однако всем было понятно, что основной его целью было научить хорошо управляться с оружием Ксермета и Джада.

Хотя дедж Зандр не считал нужным дать племяннику глубокие знания, он был твердо намерен сделать из него хорошего воина. Джад тоже осознавал это и тренировался обычно с большим усердием. В глубине души он понимал, что, в отличие от Ксермета, в будущем его не ждет собственная небольшая провинция, где он сможет спокойно сидеть в замке и отдавать приказы. С годами он все больше и больше осознавал, что дороги их в будущем, скорее всего, разойдутся и ему придется самому делать карьеру на воинском поприще.

Ксермет же занятия не то чтобы не любил. Просто он не получал от них особого удовольствия. Гораздо большее удовлетворение ему приносили занятия с Аваки.

Ксермет и Джад надели легкие доспехи и взяли в руки тупые учебные мечи. Аланса и Мейса заняли места в первом ряду. Аланса – с предвкушением чего-то зрелищного и интересного. Мейса – с ожиданием момента, когда они смогут отсюда уйти, не показавшись при этом невежливыми.

Рейнар наигранно улыбнулся зрителям и дал сигнал. Ксермет крепко сжал рукоятку меча, готовясь показать, на что он способен. Джад резко бросился на него, осыпая ударами. Ксермет едва успевал парировать. Такая прыть – это даже для него слишком. Ксермет отпрыгнул в сторону и попытался нанести удар сбоку, однако Джад легко отбил атаку и вновь пошел в наступление. Ксермет услышал, как кто-то хлопает в ладоши на трибуне, и повернул голову на звук. Аланса встала с места и с ребяческим восторгом наблюдала за происходящим. Заколка в ее волосах переливалась на солнце яркими цветами.

Сильный удар по шлему отбросил Ксермета в сторону. В голове у него зазвенело, и он поднял меч, чтобы предотвратить повторную атаку. В этот момент Джад присел и с размаху ударил его по голени чуть ниже колена. Ноги Ксермета подогнулись, и он упал в песок, выронив меч. Джад победоносно приставил лезвие к его шее и отвесил поклон в сторону зрителей. Аланса восхищенно захлопала в ладоши. Мейса сделала несколько хлопков для приличия и поблагодарила всех за хорошее времяпрепровождение.

Ксермет вновь поднялся на ноги и, хромая, поковылял в сторону. Унижение было полным.