Маленький отряд легионеров молчаливо двигался по узкой тропе. Величественные вершины гор возвышались со всех сторон и надменно смотрели на непрошеных гостей, упиваясь собственной значимостью, неподвластной течению времени. Они как будто насмехались над суматошным движением озабоченных сиюминутным моментом людей, издали похожих на цепочку черных муравьев, которые отправились с утра пораньше на поиски пропитания.

Небо постепенно окрашивалось в оранжево-красные тона утреннего солнца: оно только что выглянуло из-за далекой заснеженной вершины. Вместе с мимолетным обещанием тепла солнце принесло с собой порывы холодного утреннего ветра, который тут же резво налетел на усталых путников и заключил их в свои холодные объятия.

Молодой горный козел, лениво щипавший траву за зарослями кустарника, испуганно поднял голову и уставился своими большими круглыми глазами на приближающихся незнакомцев. В следующий момент он сломя голову устремился сквозь кусты вниз по склону, с шумом продираясь сквозь спутанные ветки.

Легионеры все как один резко остановились и схватились за рукояти мечей, повернув головы в сторону убегающего животного. Поняв, в чем дело, они спрятали мечи в ножны, сопровождая этот процесс смесью невеселых шуток и солдатской брани.

Ксермет огляделся по сторонам, внимательно рассматривая обретающий краски утренний пейзаж. Вот уже два дня они двигались почти исключительно по ночам, пытаясь не испытывать судьбу. У них было твердое намерение добраться до долины Омо незамеченными.

Ночами горы сливались в сплошные черные кулисы неведомого представления, в котором они были единственными актерами при пустом зале. По крайней мере, легионеры очень хотели на это надеяться. Они ни на секунду не ожидали радушного приема от местной публики.

С лучами утреннего солнца пейзаж менялся до неузнаваемости. Оглядываясь назад, Ксермет пытался сопоставить безликую черно-белую дорогу, по которой они только что пришли, с цветными картинками нового дня.

Отряд почти достиг вершины горного плато. Тропа петляла между зарослями приземистого колючего кустарника и уходила вверх по узкому склону, который был зажат меж двух крутых вершин. Издалека казалось, что дорога упиралась в отвесную скалу в конце этого каменного коридора.

Все как Айтана и описывала. Она, правда, сказала «к концу третьего дня», а сейчас едва рассвело, ну да мы привыкли быстро ходить. Мозоль на левой ноге тут же послала в мозг резкий импульс назойливой боли, выказывая таким образом свое абсолютное и безоговорочное несогласие с его мыслями.

– Ребята, мы на верном пути, за мной, вон к той скале, – сказал Ксермет, поворачиваясь лицом к отряду. – Поднимемся наверх еще до полудня. Девчонка эта, Айтана, говорила, что там, сразу за краем этого утеса, находится ее старая деревня. Там и сделаем привал, а когда жара спадет, двинемся дальше.

Ксермет проводил взглядом парящего над вершинами орла, который медленно плыл по небесной глади, высматривая добычу. Эх, если бы мы только умели летать, как он. Насколько все было бы проще.

– Учитывая обстоятельства, в деревне нас дожидается пара десятков трупов. Ну да мы люди привычные, и нам сейчас живых надо бояться, а не мертвых. Место там, судя по описаниям, труднодоступное и хорошо подойдет для привала. Деревня находится на небольшой равнине. Попасть туда можно только двумя способами. Вон по той отвесной скале, – указал Ксермет на утес в конце подъема, и среди отряда легионеров разнесся недовольно-удивленный шепот, – или со стороны долины Омо по узкой тропе вдоль ручья. Так, собственно, они туда и прошли. На эту сторону должна быть спущена веревка. Обычно, конечно, они ее держали поднятой, чтобы сами знаете кто к ним не совался, но последний раз по ней девчонка сама спускалась, перед тем как пришла в наш лагерь. Так что веревка все еще должна быть там. За мной, ребята.

Ксермет вновь зашагал вверх по склону, мысленно проклиная ненавистную мозоль, которая причиняла ему едва ли не больше неудобств, чем опухшая рука со следами укуса безумного. Ему казалось, что эта мозоль и рана на руке вступили друг с другом в своего рода тайный сговор против него и научились координировать свои действия. Шаг левой – резкий сигнал из ноги. Шаг правой – тупая ноющая боль в запястье. Левой, правой, левой, правой, вперед, вверх, без остановки.

Парящий в небе орел вдруг сделал несколько маленьких кругов и камнем обрушился вниз, неся смерть замешкавшейся добыче. Вот так и наездник пришел в их деревню. Жили, ничего не подозревали, чувствовали себя в безопасности.

Ксермет искоса посмотрел на кочевника. До сих пор не понимаю, почему я согласился его взять. Ведь ничего я о нем не знаю. Видимо, времена теперь такие, любой, кто не против нас, по умолчанию с нами.

Ксермета вдруг охватило чувство плохо скрываемой зависти. Макхэкв был единственным человеком из их отряда, который не выказывал никаких признаков усталости. Он легко шел по крутому подъему, дыхание его было ровным. Кочевник, казалось, даже наслаждался прогулкой, почти весело разглядывая окрестности. Всю жизнь в степи прожил, а тут вон как в гору лезет. Не хуже того козла, что мы с утра видели.

Легионеры приблизились к скале в конце подъема. Ксермет оценивающе посмотрел на крутую стену, которая уходила ввысь на добрую сотню локтей. Скала была почти гладкой, как будто специально отполированной. На ее поверхности виднелись лишь незначительные выступы.

Это же надо, куда забрались эти бедные люди, пытаясь скрыться от ужасов войны. Но их и там достали. Сегодня нигде не спрячешься. Либо ты, либо тебя, в стороне оставаться – больше не вариант. Где же эта веревка? Она же спускалась здесь, по дороге к нам, значит, веревка должна быть опущена…

– Ксермет, ребята, сюда, – позвал Азиз, раздвигая кустарник у края скалы.

– Что там у тебя? – Ксермет подошел ближе, а за ним и все остальные.

Азиз вытащил из кустов толстую веревку. Все невольно выдохнули. Азиз долго возился со скомканным клубком и наконец нашел конец.

– По всей видимости, обрезана ножом, вот, посмотри.

Азиз протянул конец веревки Ксермету.

Ксермет взглянул на угрюмые лица товарищей, которые явно не ожидали такого быстрого и нелепого окончания их миссии.

– Да-а-а-а, вот и отдохнули в деревне, – протянул Азиз, смахивая рукой пот с седеющих висков. – А может, в обход как-то можно? Вон со стороны той горы попробовать?

– Это само собой. Так просто мы не отступимся. Но надежды на это мало. Если, по крайней мере, верить Айтане.

– Не надо искать обход, – послышался тихий голос Макхэква. – Я брать веревку и карабкаться наверх. Я ее там привязывать и спускать вам.

Легионеры недоверчиво уставились на кочевника. Азиз удивленно присвистнул, глядя по очереди на отвесную скалу и на этого странного дикаря, прикидывая, в своем ли он уме. После минутного молчания все взоры устремились на Ксермета.

– Я никогда бы не отдал такого приказа, – сказал он, оглядывая собравшихся, – на мой взгляд, это слишком опасно. И, если честно, не думаю, что это вообще возможно. Мы не можем рисковать жизнью никого из нас, особенно если шансы на успех стремятся к нулю.

– Я знать, что говорить, и уверен в своих силах. – Макхэкв подошел ближе к Ксермету почти вплотную.

Разобьется ведь, как пить дать. Ксермет вновь оглядел поверхность скалы. Тут и ухватиться-то почти не за что. Кочевник стоял с отрешенной улыбкой на лице, щуря глаза против лучей утреннего солнца. Ксермет не видел в нем ни страха, ни неуверенности, ни даже тени сомнения. Его собственные опасения вдруг сами собой рассеялись. Хотя не маленький, знает, что предлагает. Своих ребят я туда ни за что не отправил бы, их возможности я себе хорошо представляю. А этот…

– Макхэкв, я крайне не советую тебе этого делать.

Не дожидаясь, пока Ксермет скажет что-либо еще, кочевник забрал веревку из рук Азиза и начал обвязывать ее крест-накрест вокруг своего торса. Легионеры стали оживленно перешептываться, и Ксермету даже послышалось, что некоторые из них делают ставки касательно исхода этого мероприятия.

Тем временем Макхэкв уже снял свои легкие доспехи, сбросил сапоги и оставил на земле свои короткие мечи. Он уверенно подошел к скале и уцепился обеими руками за едва заметный выступ на уровне плеч. Упираясь босыми стопами в отвесную стену, он подтянулся и резко вскинул одну руку вверх, хватаясь за узкую расщелину.

Жилистые руки кочевника железной хваткой цеплялись за мельчайшие выступы и впадины на отвесной поверхности. За считаные минуты он уже преодолел добрую половину пути. Может, и не зря я его с собой взял. Хотя странный он, во всех отношениях. Никогда еще я не видел, чтобы кто-то так карабкался по скалам.

Тем временем кочевник достиг почти самого верха и замер. Он висел над разверзшейся под ним пропастью, которая была готова проглотить его в любой момент. Макхэкв держался одной рукой за едва заметный выступ. Солнечные лучи играли на его спине, подчеркивая крепкие тренированные мускулы.

Легионеры затаили дыхание, увидев, как он замешкался, оглядывая скалу в поисках хоть мельчайшей опоры. Остановив свой выбор на небольшой трещине на расстоянии не менее пяти локтей, Макхэкв резко подобрал ноги и, оттолкнувшись от ровной поверхности, изо всех сил прыгнул вверх. На мгновение Ксермету показалось, что это был его последний прыжок. Он невольно вскинул руку вверх, инстинктивно закрывая лицо, и приготовился в любой момент отпрыгнуть в сторону, чтобы увернуться от падающего тела.

Однако кочевник ухватился сильными пальцами за трещину, подтянулся на одной руке и вновь повторил прыжок, на этот раз хватаясь обеими руками за край обрыва. Под ликующие возгласы легионеров он перебрался через край.

– Сейчас я привязывать веревку! – послышалось сверху. Даже не запыхался, судя по голосу.

Через пару минут веревка была сброшена вниз, и легионеры по очереди начали подниматься на плато, где стояла деревня. Ксермет скрипя зубами медленно двигался вверх, превозмогая боль в укушенном запястье, которое горело синим пламенем всех известных ему нижних миров. Кто же эту веревку перерезал? Это означает, что кто-то еще приходил в деревню после Айтаны. И этот кто-то либо до сих пор там, либо идет по той же дороге, что и мы, так как девчонка уверяла, что других тропинок там нет, кругом недоступные горные пики. Осторожно, Ксермет, осторожно…

Оказавшись наверху, легионеры сразу заметили неподалеку ветхие деревенские строения. Хижины округлой формы с соломенными крышами сонно стояли у подножия серого утеса. Вокруг зеленела трава, пестревшая многочисленными полевыми цветами, от которых разносился дурманящий сладкий аромат. Чуть поодаль виднелись небольшие огороды, на которых вовсю орудовали черные птицы с желтыми клювами. Сами дома разрушены не были, и картина издали казалась практически идиллической. Неподалеку журчала узкая горная речушка с прозрачной водой.

– За мной, ребята. Будьте начеку. – Ксермет двинулся в сторону деревни, внимательно разглядывая окрестности.

Хижины стояли полукругом, примыкая к близлежащей скале. Легионеры подошли ближе, и перед ними предстало то, о чем Айтана наотрез отказывалась говорить. Только затравленно оглядывалась по сторонам и рыдала. Прекрасно можно ее понять…

Когда Ксермет вошел на эту своеобразную деревенскую площадь, в нос ему ударил приторный запах разлагающейся на солнце плоти. Тела, вернее то, что от них осталось, были свалены в кучу, над которой роилась густая туча мух. Их монотонное жужжание недовольно разносилось над домами. Все вокруг было залито кровью, которую каменистая почва так и не смогла впитать.

Многие тела были изуродованы до неузнаваемости и буквально разорваны в клочья, по площади разбросаны человеческие конечности и запекшиеся на жаре внутренности. Все эти зверства довершало обнаженное мужское тело, привязанное к одиноко стоящему дереву. Эта жуткая картина была достойна центрального места среди церковных фресок, на которых изображали миры демонов.

Равван, самый молодой легионер в их сотне, опустился на колени и начал шумно блевать на землю. По оценкам Ксермета, он и помнить не мог, какой была жизнь в Гакруксии до войны. Ксермет прошел мимо него, глядя на юношу с малопонятной ему самому смесью брезгливости и жалости, и подошел ближе к дереву.

Звезды всемогущие! Он непонимающе и с нескрываемым отвращением уставился на труп мужчины. С такими зверствами линчевать обычных деревенских жителей… Живот мужчины был разрезан накрест. Из зияющей дыры наружу были вытянуты кишки и несколько раз обмотаны вокруг дерева. Они удерживали несчастного в стоячем положении и заканчивались плотно затянутым узлом вокруг его шеи. У ног мужчины лежал окровавленный старый солдатский меч с ржавой рукоятью.

Пока остальные легионеры завороженно смотрели на тело несчастного, Макхэкв подошел к Ксермету сзади и незаметно указал ему на одну из хижин. На ее крыше сидел большой стервятник, который деловито чистил перья и, по всей видимости, ждал, когда же наконец все разойдутся и можно будет спокойно продолжить трапезу. Не закончив наводить марафет, стервятник вдруг вспорхнул с крыши и пересел на соседний домик, недовольно что-то прокричав.

Ксермет прищурился. Ему показалось, что дверь хижины немного приоткрылась. Присмотревшись, он разглядел в темноте дома неясные очертания лица. Сердце его заколотилось. Засада. Иначе и быть не может. Ни один нормальный человек здесь прятаться не будет. Опять просчитались, второй раз за два дня. Вылупились как идиоты на следы этой бойни и до сих пор не проверили дома. Столпились все здесь в самом центре, на площади, как скот в загоне.

Ксермет кивнул, показывая Макхэкву, что он все понял.

– Никому не двигаться и не оборачиваться, все стоим, как и раньше, и слушаем меня, – тихо произнес Ксермет, не глядя ни на кого в отдельности.

Вместо этого он принялся методично разглядывать горы вокруг деревни. Легионеры озабоченно забегали глазами по деревне, пытаясь не подавать виду.

Тем временем Равван наконец сумел усмирить свой желудок и, ничего не подозревая, направился в сторону горного ручья на окраине деревни, чтобы умыться. Азиз проводил его глазами, а сам отметил про себя, что все двери в домах были плотно закрыты. Это никак не вязалось с теми событиями, которые случились здесь несколько дней назад.

Ксермет разглядел вдалеке маленькую черную фигуру, неподвижно стоящую у входа в небольшую пещеру, которая была расположена примерно в сотне локтей над поверхностью. Скала под пещерой была почти отвесной. Видимо, наездник пришел туда с другой стороны. Отсюда до этой пещеры разве что Макхэкв добраться сможет. Да и он не успеет.

– Я вижу наездника, – тихо произнес Ксермет, так чтобы его могли слышать только собравшиеся вокруг.

По отряду легионеров пробежался озабоченный шепот. Несколько человек непроизвольно начали оглядываться по сторонам.

– Тихо, не показывайте виду. Медленно уходим из этой деревни, как будто мы и дальше разглядываем убитых.

Ксермет исподлобья посмотрел в сторону пещеры. Маленькая черная фигурка вдруг подняла руки в стороны. Черт возьми! Сейчас начнется. Ксермет посмотрел на приоткрытую дверь и на этот раз отчетливо разглядел одутловатое бородатое лицо, глядящее на него затуманенными глазами. Он видит нас. Не даст уйти. Легионеры медленно двигались к выходу из деревни. Ксермет взялся за рукоять меча. Айтана говорила, что тропа, ведущая к долине Омо, идет вдоль ручья. Где-то сзади скрипнула дверь.

– К ручью, отступаем! – громко выкрикнул Ксермет и побежал.

Не дожидаясь повторного приглашения, легионеры последовали его примеру. Двери домов открылись все разом с громким стуком, и наружу с оглушающим ревом устремилась толпа безумных. Искаженные нечеловеческой ненавистью лица замелькали перед глазами. Раздался лязг мечей, покидающих ножны, и послышались первые удары стали о человеческую плоть, за которыми последовали отчаянные крики и скрежет зубов.

Огромный безумный со всего маху напрыгнул на замешкавшегося легионера и повалил его на землю своей массой. Ксермет занес меч над собой, приготовившись опустить его на голову нападавшего, как вдруг почувствовал оглушающую тупую боль в затылке. В голове зазвенело, и мир перед его глазами замедлился. Формы людей приобрели неясные пляшущие очертания. Поваленный на землю легионер больше не двигался, а безумный продолжал вырывать зубами куски из его окровавленного лица.

Ксермет упал на колени, изо всех сил стараясь не потерять сознание. Меч. Где меч? Ксермет пополз на четвереньках в сторону танцующих маленьких домиков. В голове гудело так, как будто внутри играли сразу на нескольких боевых барабанах. Шум битвы доносился откуда-то издалека. Ксермет попытался встать, но ноги его не слушались, и он вновь упал на колени.

Внезапно рядом с ним что-то ярко вспыхнуло, и все тело его обдало жаром. Ксермет повернул голову в сторону горячего света и разглядел смутные очертания кочевника, который рубил направо и налево своими изогнутыми мечами. На их лезвиях танцевали яркие языки синего пламени. Не просто кочевник. Шаман.

Безумный с громким ревом набросился на Макхэква сбоку, но тот вовремя развернулся и опустил пылающие мечи ему на шею с обеих сторон. Голова безумного отскочила в сторону с застывшим выражением злобы на озверевшем лице. Массивное тело пошатнулось и упало на Ксермета сверху, обдав его фонтаном крови, которая полилась из шеи пульсирующими струями. Ксермет перекатился на спину, пытаясь столкнуть с себя изуродованное тело. В голове по-прежнему шумело, и руки плохо его слушались.

– Там, на горе! – прокричал кто-то совсем рядом.

Ксермет рассмотрел мутную фигуру, похожую на Азиза. Он стоял рядом с Макхэквом и куда-то указывал. В следующую секунду оба метнулись вперед, где несколько оставшихся в живых легионеров отчаянно отбивали атаки по меньшей мере десятка безумных.

Ксермет перевел тяжелый взгляд на гору, куда указывал Азиз. Вдалеке по ней быстро спускались маленькие людские фигурки. Они бежали вниз не разбирая дороги, словно человеческое стадо. Несколько из них упали на землю, прокатились кубарем вниз и опять вскочили на ноги. Еще безумные.

– Отступаем! – попробовал выкрикнуть Ксермет, но из горла его донесся лишь едва слышный хрип. Голова вновь закружилась, и деревенские хижины заплясали вокруг него ярким хороводом. Внезапно домики окрасились синим пламенем. Тело Ксермета прошиб холодный пот. Неожиданно кто-то резко рванул его вверх.

– Ксермет, давай, бежим, обопрись на меня, – донесся до него голос Азиза.

Ксермет собрал всю волю в кулак и начал передвигать онемевшими ногами, держась за плечо товарища. Сзади его обдавало жаром, как будто он стоял у входа в огромную печь. Ксермет обернулся. Деревня и весь узкий перешеек между горой и обрывом, по которому они недавно поднялись, были охвачены танцующими языками синего пламени, в центре которых виднелись смутные очертания фигуры Макхэква.

Внезапно идти стало легче. Ксермет почувствовал, как кто-то держит его с другой стороны.

– Ты где был, собачий потрох?! Прятался все это время?! – раздался злобный голос Азиза.

Ответа не последовало. Равван.

– Вверх по течению, – выдавил из себя Ксермет.

Шлепая ногами по холодной воде, все трое перебрались через узкий ручей, который вытекал из узкого прохода между скалами. Контроль над собственным телом медленно возвращался к Ксермету, но ноги до сих по его не слушались. В голове отчаянно гудело и грохотало.

Проход вдоль ручья был узким и впереди круто поднимался вверх. Айтана говорила, идти часов шесть вдоль него, местами карабкаться придется. Ксермет яростно встряхнул головой, пытаясь окончательно привести себя в чувство. Сзади послышались шаги.

– Синий огонь держаться недолго, мы иметь мало времени. Скоро они проходить, их много.

Макхэкв оценивающе взглянул на Ксермета.

– Вперед, нам надо уходить. Я не иметь достаточно энергии на вторую стену пламени.

Ксермет побежал что было сил. Он держался за плечи товарищей, пытаясь не сбиться с пути. Мысли в голове продолжали путаться, и все вокруг было окутано тягучим ощущением невесомости. Ему казалось, что они быстро несутся вперед, перепрыгивая через блестящие мокрые камни и до блеска отполированные водой обломанные толстые ветки, которые принесла сюда по течению недавняя буря. Не так все плохо. Уйдем, успеем, уже далеко ушли. Внезапно Азиз остановился, и Ксермет покачнулся вперед.

– Бежим, – пробормотал он и оглянулся назад. Звезды всемогущие. От долины их отделяло не больше трехсот локтей.

– Надо принимать бой здесь, тут узко, мы сможем дать отпор, – сказал Азиз.

– Долго не продержаться. Их много, очень много. И я чувствовать, мой огонь почти угасать.

Почва под ногами вдруг резко качнулась, и Ксермет грузно обрушился в ручей, окатив остальных фонтаном холодных брызг.

– Уходите. Азиз, уходите, это приказ, – пробормотал он себе под нос, шевеля онемевшими губами по мокрой земле.

– Здесь есть щель в горе, уходит глубоко внутрь, – донесся голос Раввана откуда-то сбоку.

– Тебе только бы по щелям прятаться, трус! – раздался разгневанный голос Азиза. – Иди сюда и бейся как легионер! Макхэкв, я не знаю, кто ты или что ты такое, но если ты с нами, то я почту за честь умереть рядом с тобой.

Ксермет встал на четвереньки. Макхэкв подошел к Раввану и заглянул в узкую трещину в скале рядом с ручьем.

– Уходи, Азиз, все уходите. – Ксермет посмотрел в сторону Азиза. От поворота головы фигура его товарища описала большую дугу в воздухе и вновь опустилась на землю. В висках у Ксермета застучало, и он почувствовал сильный приступ тошноты.

– Азиз, это может сработать, там пещера, большая. Они не замечать. Мы тащить его. Это не стыдно прятаться, когда битву выигрывать невозможно.

Ксермет вновь почувствовал вязкую текучесть почвы под ногами. Сильные руки держали его с двух сторон, и он почти парил в воздухе. Я лечу. Голова Ксермета упала на грудь, и перед глазами повисла непроглядная тьма. Откуда-то издалека до него донеслись разъяренные нечеловеческие крики.