Заметка 20

Когда пригодится тире?

А если автор решит вставить в свое предложение не слово и даже не оборот, а целую фразу? Например, вот так:

«Это было… как когда-то написал Пушкин… поистине “чудное мгновенье”».

Какие знаки должны стоять на месте многоточий?

Можно поставить запятые или заключить «вводное предложение» в скобки. А можно соригинальничать и поставить два тире. Получится необычно и красиво:

«Это было – как когда-то написал Пушкин – поистине “чудное мгновенье”».

Можно также обособить однородные члены предложения или любую его часть, несущую самостоятельный смысл. Вот как это делает Шолохов:

«Старший урядник – бравый престарелый казак с нашивками за сверхсрочную службу – скомандовал строиться»;

«Обычно из верховых станиц – Еланской, Вешенской, Мигулинской и Казанской – брали казаков в 11-12-й армейские казачьи полки и в лейб-гвардии Атаманский».

А вот так – Марина Цветаева:

«Стихи – как все, что чрезвычайной важности (и опасности!), – письмо зашифрованное».

Допустимо обособление даже однородных предложений в составе сложного:

«Кто виноват из них, кто прав, – судить не нам» (Крылов).

* * *

Но обособление вводных предложений – это отнюдь не главная задача тире. Что, например, оно делает в предыдущем предложении? То, что никогда не разрешается запятой, – разделяет подлежащее и сказуемое.

Впрочем, не всегда, а лишь в том случае, когда и подлежащее, и сказуемое выражены именами существительными. Как в знаменитом эпиграфе к роману Набокова «Дар»:

«Дуб – дерево. Роза – цветок. Олень – животное. Воробей – птица. Россия – наше отечество. Смерть неизбежна» (П. Смирновский «Учебник русской грамматики»).

Обратите внимание: в последнем предложении роль сказуемого выполняет краткое прилагательное. И в этом случае тире не ставится.

Не нужно оно, и если перед сказуемым стоит частица «не»:

«Бедность не порок»,

«Курица не птица».

Но тире необходимо, если подлежащее и сказуемое являются существительным и неопределенной формой глагола или оба они – глаголы в неопределенной форме:

«Назначение каждого человека – развить в себе все человеческое, общее и насладиться им» (В. Г. Белинский);

«Любить иных – тяжелый крест» (Б. Л. Пастернак);

«Жизнь прожить – не поле перейти».

Если в таких предложениях существуют указательные местоимения «это» и «вот» или выражения «это есть» и «это значит», то перед ними «встает» тире:

«Коммунизм – это есть советская власть плюс электрификация всей страны» (В. И. Ленин).

* * *

Еще одна «работа» для тире – «собирать» вводные слова и вставать перед обобщающим. Как в стихотворении Пушкина:

Ревет ли зверь в лесу глухом,

Трубит ли рог, гремит ли гром,

Поет ли дева за холмом —

На всякой звук

Свой отклик в воздухе пустом

Родишь ты вдруг.

А еще при помощи тире выделяются пояснения – в том случае, если его можно заменить словами «а именно» или это пояснение можно превратить в самостоятельное предложение.

«Я не слишком люблю это дерево – осину» (И. С. Тургенев);

«Со мною был чугунный чайник – единственная отрада моя в путешествиях по Кавказу» (М. Ю. Лермонтов).

* * *

Следующая задача тире – не совсем грамматическая, а скорее, психологическая. Оно используется, когда «героя» предложения подстерегает какая-то неожиданность. Помните, как в «Мойдодыре» Чуковского:

 

Я за свечку,

Свечка – в печку!

Я за книжку,

Та – бежать

И вприпрыжку

Под кровать!

 

Или если два однородных члена предложения выражают противоречивые понятия, как в знаменитой строке державинского «Бога»: «Я царь, – я раб, – я червь, – я бог!»

Или указывает на связь причины и следствия, как в том же стихотворении Державина: «Я есмь – конечно, есть и Ты». А также во множестве пословиц: «Назвался груздем – полезай в кузов», «Лес рубят – щепки летят», «Любишь кататься – люби и саночки возить».

* * *

Тире бывает очень к месту в прямой речи – причем не только в начале каждой реплики, но и «внутри» нее. Вот монолог из романа «Петр Первый» Алексея Толстого, в котором московский боярин поучает незадачливого приятеля:

– Молод ты, Миша, молоко еще не бросил пить… Вон Левка Пусторослев пошел к Чижову на именины, да не столько пил, сколько слушал, а когда надо, и поддакивал… Старик Чижов и брякни за столом: «Дай-де бог великому государю Федору Алексеевичу здравствовать, а то говорят, что ему и до разговенья не дожить, в Кремле-де прошлою ночью кура петухом кричала»… Пусторослев не будь дурак, вскочил и крикнул: «Слово и Дело!» – Всех гостей с именинником – цап-царап – в приказ Тайных дел. Пусторослев: «Так, мол, и так, сказаны Чижовым на государя поносные слова». Чижову руки вывернули и – на дыбу. И завертели дело про куру, что петухом кричала. Пусторослеву за верную службу – чижовскую усадьбу, а Чижова – в Сибирь навечно. Вот как умные-то поступают…

Здесь тире передают динамику происходящих событий, заменяя слова, о которых читатель сам может догадаться.

А еще оно ставится между двумя частями сложного предложения, если нет союза, но одна часть – следствие другой.

«Хвалы приманчивы – как их не пожелать?» (Крылов).

И, наконец, тире может означать просто промежуток между датами или понятиями, если подразумевается мысль «от… до»:

«Великая Отечественная война 1941–1945 годов»;

«Беспосадочный перелет Москва – Дальний Восток».

* * *

С официозом разобрались. Однако, помимо функции необходимого знака, тире может играть роль и авторского. По-видимому, его очень любил Державин. В уже упоминавшемся стихотворении «Бог» тире встречается много раз: то акцентируя конец строфы:

 

О Ты, пространством бесконечный,

Живый в движеньи вещества,

Теченьем времени превечный,

Без лиц, в трех лицах Божества,

Дух всюду сущий и единый,

Кому нет места и причины,

Кого никто постичь не мог,

Кто все Собою наполняет,

Объемлет, зиждет, сохраняет,

Кого мы нарицаем – Бог!

…

Светил возженных миллионы

В неизмеримости текут;

Твои они творят законы,

Лучи животворящи льют;

Но огненны сии лампады,

Иль рдяных кристалей громады,

Иль волн златых кипящий сонм,

Или горящие эфиры,

Иль вкупе все светящи миры,

Перед Тобой – как нощь пред днем.

 

То подчеркивая резкие переходы – «скачки мысли»:

 

Как капля, в море опущена,

Вся твердь перед Тобой сия;

Но что мной зримая вселенна,

И что перед Тобою я?

В воздушном океане оном,

Миры умножа миллионом

Стократ других миров, – и то,

Когда дерзну сравнить с Тобою,

Лишь будет точкою одною;

А я перед Тобой – ничто.

 

 

Ничто! – но Ты во мне сияешь

Величеством Твоих доброт;

Во мне Себя изображаешь,

Как солнце в малой капле вод.

Ничто! – но жизнь я ощущаю,

Несытым некаким летаю

Всегда пареньем в высоты.

Тебя душа моя быть чает,

Вникает, мыслит, рассуждает:

Я есмь – конечно, есть и Ты.

 

 

Ты есть! – Природы чин вещает,

Гласит мое мне сердце то,

Меня мой разум уверяет;

Ты есть – и я уж не ничто!

 

Но особенно прославилась своими тире Марина Цветаева. Они служат ей чем-то вроде утка на ткацком станке, с помощью которого она сплетает уникальную, только ей свойственную ткань текста – «сшивая» слова в единые конструкции. Вот так:

 

Ни к городу и ни к селу —

Езжай, мой сын, в свою страну, —

В край – всем краям наоборот!

Куда назад идти – вперед

Идти, – особенно – тебе,

Руси не видывавшее

Дитя мое…

…

Езжай, мой сын, домой – вперед —

В свой край, в свой век, в свой час, – от нас —

В Россию – вас, в Россию – масс,

В наш-час – страну! в сей-час – страну!

В на-Марс – страну! в без-нас – страну!

 

Как видите, тире может быть очень эмоциональным и очень авторским знаком. Оно способно сделать нашу речь более непосредственной и живой или сухой и академичной. Как и все знаки препинания, оно – полностью в ваших руках. И именно поэтому стоит научиться обращаться с ним.