Шаг за шагом. Ступать след в след, нога вступает точно на то место, на которое только что ступал предыдущий боец. Не издавать ни звука, даже если сорвался — падать молча. Хотя риск упасть почти минимальный, в группе альпинистов уровнем ниже кандидата в мастера нет, все прошли не одну тысячу километров по таким вот горным тропам. Тем более что и тропа не такая уж опасная, единственная проблема — снаряжение. Каждый несет в общей сложности больше шестидесяти килограммов — оружие, снаряжение, боеприпасы. Каменистая почва плывет в зеленом тумане ночного монокуляра, веревка трет кожу даже через перчатку. Веревка — это жизнь, веревка — это хоть какая-то гарантия, что тяжеленный рюкзак за плечами не перевесит и ты не полетишь вниз. Хорошо, что тут еще горы невысокие, не то, что Кавказ, там вдобавок еще и воздуха не хватает на высоте. Здесь даже на этой стороне пахнет морем, какой-то едва уловимый йодистый запах и свежесть. Свежесть, какая бывает только от большой массы воды рядом. Так что идти можно. Забыть о боли в ногах, забыть о том, сколько еще осталось, и просто идти, след в след, шаг за шагом, раз за разом переставлять ноги. Раз — два, раз — два…

На разведку пошла самая подготовленная, первая рота. Разбились на две группы, наметили точки наблюдения, маршруты движения по каменистым склонам. Две колонны постепенно втягивались в ночную тьму, растворялись в ней. На каждом бойце — специальная маскирующая лохматая накидка из ткани, не пропускающей тепловое излучение. Присел — и ночью метров с десяти можно за куст сойти.

Первыми шли саперы, тщательно просматривая и прощупывая почву перед собой — не исключено, что по дороге могут быть растяжки или мины. Скажете — ерунда, откуда здесь растяжки, не война же? А то, что захвачена атомная электростанция, прекрасно охраняемый объект, о который и целый полк споткнется, — это как? Это — хреново. Очень хреново. Готовиться надо ко всему, даже к самому худшему.

Помимо штатного вооружения и снаряжения с вертолетов сняли две тяжелые снайперские винтовка калибра 14,5 с ночной оптикой. Единственное оружие, гарантированно позволяющее больше чем с трех километров добить до станции и точно поразить одиночную цель. Тут даже КОРД не годится, а «Кобра» с баллистическим вычислителем и специальными снайперскими патронами из меди — в самый раз. Правда, тяжелая зараза — двадцать килограммов без патронов и патроны сами тоже весят. Кто-то, раскидав часть своего снаряжения по рюкзакам товарищей, тащит здоровую, едва не в человеческий рост винтовку. Кто-то — снаряженные магазины к ней. А ведь еще — тепловизор, тоже нелегкая штука. И тем не менее — идти надо. Да поторапливаться. Сейчас они — глаза и уши штаба, глаза и уши самой Империи.

У самого гребня залегли, дальше передвигаться иначе как по-пластунски нельзя. Самое опасное — высунуться за гребень, если с той стороны наблюдают, используя термовизор — голова наблюдателя хорошо будет видна, это все равно, что растяжку задеть или сигнальную ракету выпустить. Огляделись — метрах в десяти был полузаваленный валунами распадок, вот там сам дьявол не разглядит человека в каменном месиве. Первыми пошли два человека — головной дозор. Остальные молча ждали, распластавшись на каменной россыпи, придавленные тяжестью своих рюкзаков, пытаясь дать хоть какое-то отдохновение своим ногам.

— Противника в непосредственной близости не наблюдаю!

Уже лучше. Если бы у противника были достаточные силы — он выставил бы за периметром станции передовые дозоры. Да еще заставил бы их докладывать обстановку каждые полчаса — отсутствие доклада в установленное время — сигнал тревоги. То, что передовых дозоров нет, — это уже хорошо, значит, либо у противника не так уж много сил, либо он ведет себя самоуверенно. Самоуверенность — самый короткий путь к гибели…

— Замаскироваться, приступить к наблюдению!

Командовать почти не приходилось — в роте старшего лейтенанта Романова случайных людей не было, все понимали друг друга с полуслова, с полужеста. Первая рота была разведывательной, специализировалась на скрытном проникновении, а скрытность подразумевала бесшумность. Сейчас нужно было прежде всего, не привлекая внимания, не демаскируя себя, занять оборону на гребне, проверить все вокруг на предмет мин и различных ловушек и самое главное — выставить на позиции обе винтовки. Только с помощью их прицелов можно было оценить ситуацию с расстояния более трех километров. Ни тепловизоры, ни ночные прицелы не добивали на такую дальность — оставалось надеяться, что обычная просветленная оптика в сочетании с продолжающимися на территории станции пожарами помогут оценить ситуацию.

— Господин лейтенант, штаб запрашивает данные.

— Передай, вышли на исходную, приступаем к наблюдению.

Старший лейтенант Николай Романов сбросил с ноющих плеч рюкзак, ловко, как ящерица, пополз к винтовке — когда человек долго несет груз, а потом резко освобождается от него, появляется такое чувство, что вот-вот взлетишь — какая-то легкость. Снайпер отодвинулся, уступая место у винтовки, старший лейтенант поудобнее устроился на камнях, приложился к установленной на три точки — сошки и опора в прикладе — винтовке, подвигал стволом вправо-влево. Картина разрушений и пожаров проплывала перед глазами, увеличенная в шестьдесят раз. Вот развалины казарм личного состава — черные, еще сочащиеся огнем провалы, безумное месиво камней, объеденные пламенем закопченные стены. Вот парк для техники — испещренные опаленными дырами крыши, выгоревшие стальные остовы некогда грозной боевой техники. Все двери выбиты взрывами изнутри — понятно, использовались специальные боеприпасы, проникающие через крышу помещения и взрывающиеся внутри. Вот изъеденная кратерами земля периметра, хаотическое нагромождение стали и бетона, того, что когда-то было заборами и вышками охраны. И никого в живых…

Пожары давали подсветку местности — небольшую, но достаточную, чтобы видеть происходящее через обычный, дневной оптический прицел. В левом нижнем углу менялись ярко-алые цифры — лазер автоматически замерял дистанцию до объекта, на который ложилось перекрестье прицела.

— Передавай! Наблюдаю объект, расстояние три двести шестьдесят! Объект частично разрушен, оба забора сильно повреждены, КПП уничтожен. Да, периметр полностью уничтожен. Казармы для личного состава и парк для техники уничтожены, по виду — бомбами или тактическими ракетами, попадание явно сверху, с крыши. В районе объектов охраны продолжается пожар, выживших не наблюдаю.

Цесаревич слегка передвинул ствол винтовки.

— Остальные объекты станции на вид выглядят неповрежденными… минуту… дверь, ведущая в самое большое здание, выбита, по виду — направленным взрывом. У дверей наблюдаю грузовики, количество четыре. Армейские грузовики типа «Мустанг», номера не вижу. Людей рядом с ними не наблюдаю.

Ствол винтовки снова шевельнулся…

— Внимание! На крыше самого большого здания — четыре агрессора. У них… одна снайперская винтовка, похоже… крупнокалиберная, точнее определить не могу… один единый пулемет стоит на станке… и еще что-то есть… похоже на ракетную систему. Противотанковую или противовоздушную… ракета, запускаемая с плеча. Две ракетные системы. Еще один у какого-то прибора, по виду — какой-то прибор наблюдения. Дальше…

Напряженное молчание…

— Дальше идут… на остальных зданиях на крыше никого не наблюдаю…еще техника… два грузовика, тоже «Мустанги», стоят дальше. Возле них никого…