Культура римского мира

В последние поколения Римской республики синтез греческой и римской культур привел к появлению «классической цивилизации», как мы ее называем. Люди, подобные Цицерону и Августу, являлись наследниками и Греции, и Рима. Из первой они заимствовали многие технологии, мотивы и идеи, от римских же предков они в первую очередь получили энтузиазм, практичность, расчетливость и оптимистическую веру в будущие успехи.

Поздняя республика

Периодом творческого подъема оказалось начало греко-римского синтеза в последнее столетие Римской республики и позднее. В искусстве и архитектуре римляне очень многим обязаны греческим образцам. Современные музеи наполнены римскими копиями с великих греческих шедевров. На художников, даже если они были греками, зачастую работающими на богатых римских покровителей или римское государство, незаметно влияли шумная энергия столичного города и дух их римских нанимателей. Уже в огромных залах суда или базиликах Поздней республики можно обнаружить зарождение большого интереса к архитектурному оформлению внутреннего пространства. Фрески римских вилл и портретные бюсты известных римлян заметно отличаются от ранних греческих образцов своим вниманием к природе и индивидуальным чертам изображаемых людей.

В римской литературе выделяются два крупных периода: эпоха Цицерона и эпоха Августа. Одним из наиболее интересных поэтов первого являлся Лукреций (около 99 – около 55 до н. э.). Единственная его поэма «О природе вещей» – отражение эпикурейской философии, направленной на избавление людей, живущих в тревожные времена Поздней республики, от их страхов. Ее содержание было греческим, однако усердие и сила – истинно римскими. Другой великий поэт той эпохи Катулл (84–54 до н. э.) писал короткие изящные стихотворения в александрийском стиле, полные мифологических отсылок. В этих поистине лирических произведениях находит отражение редкий феномен древней литературы – юная душа, поглощенная любовью к женщине постарше, которая – увы! – просто играла с чувствами Катулла.

Величайшей фигурой той эпохи является сам Цицерон (106–43 до н. э.). Его политическую деятельность можно оценивать по-разному. Однако, рассматривая его вклад в литературу, все должны согласиться с его современником Цезарем, который считал, что Цицерон расширил пределы латинского гения. Цицерон-оратор выработал классический латинский стиль речей, которые были понятны, ритмичны и изумительно изменчивы, чтобы выражать требуемое – насмешку, волнение или призыв. Когда Цезарь стал диктатором, Цицерон был вынужден отказаться от произнесения речей и обратился к написанию многочисленных трудов и диалогов на темы религии, морали, политики и риторики. Все они составлены в его многословном изящном стиле, почти полностью основанном на греческих источниках. Во многом благодаря его трудам латинский язык значительно пополнил свой философский словарный запас. Благодаря его произведениям Средневековье и Ренессанс получили большую часть своих знаний о достижениях греческой мысли.

Эпоха Августа

Политические бури и напряженность периода Поздней республики скорее вдохновили, чем обескуражили умы римских авторов. Однако основной всплеск творчества пришел вместе с безопасностью и относительным миром, установившимися в правление Августа, который поощрял развитие культуры и оказывал ее деятелям щедрую финансовую поддержку. Знаменитая эпоха Августа, продолжавшаяся в ее литературных аспектах с 43 по 8 год до н. э., стала редким периодом гармонии и обращения к прошлому, когда люди радовались смирению «свирепого Марса». Рим был украшен множеством новых зданий. Скульпторы в тот период создали несколько величайших достижений римского искусства, например Алтарь мира, и воплотили в статуях Августа символ земного спасителя и защитника Средиземноморья.

Из множества авторов той эпохи лучше всего ее дух выразили Тит Ливий, Гораций и Вергилий. Тит Ливий (59 до н. э. – 17 н. э.), возможно, являлся величайшим римским историком. Он подробно описал развитие Римской республики. Его труд оказался чересчур объемным, чтобы писцы следующих столетий скопировали его полностью, однако даже то, что от него сохранилось, дает нам детальное описание героев раннего Рима. В отличие от Тита Ливия Гораций (65–8 до н. э.) освещал современные ему события. В искусных сатирических стихах он высмеивал недостатки мира, прославлял Августа или давал серьезные советы по литературной критике и искусству поэзии. Со своим космополитизмом, сатирическим духом и восхищением сельской жизнью Гораций стал любимцем аристократических обществ. При этом, несмотря на его подражание греческим стихотворным метрам, его взгляд на мир оставался истинно римским.

Римский патриотизм особенно заметен у другого великого поэта эпохи Августа – Вергилия (70–19 до н. э.), строки которого мы цитировали в конце четвертой главы. Вергилий обладал чувствительной душой и вел тихую жизнь при финансовой поддержке Августа и Мецената. Его самым совершенным произведением стали «Георгики», «руководство» по сельскому хозяйству, составленное в стихах, рекомендующее постоянный упорный труд земледельца и блестяще описывающее гекзаметром любовь поэта к Италии. Однако величайшим произведением Вергилия стала эпическая поэма «Энеида», созданная после того, как Август восстановил мир в Средиземноморье. Вергилий не успел ее закончить и, находясь на смертном одре, приказал ее сжечь, однако Август вмешался, чтобы сохранить этот шедевр.

Героем поэмы является Эней, впервые упомянутый в гомеровской Илиаде в качестве члена троянской царской семьи. После этого возник миф о его путешествии в Италию, где Эней стал прародителем римлян. «Энеида» описывает его скитания в книгах I–VI, а книги VII–XII посвящены его сражениям с латинами и этрусками для защиты поселения. На протяжении всей жизни Энеем двигало божественное повеление подготовить блестящее будущее Рима. Поэт периодически отвлекается, чтобы в емких строфах пророчества описать то цель Рима как объединителя Средиземноморья, то роль Августа в принесении мира на эти земли. Подобно Титу Ливию, Вергилий взирал на прошлое Рима с огромной гордостью, однако, в отличие от историка, он смотрел в будущее с уверенностью в том, что боги поддержат Рим.

Поэма многое взяла из произведения Гомера и в деталях поэтического стиля, и в общем построении. При обычном прочтении ее герой Эней выглядит хладнокровным: во время своего пребывания в Карфагене он влюбляется в царицу Дидону лишь для того, чтобы бессердечно покинуть ее, когда боги велят ему отправляться в Италию. И все же на протяжении периода Средневековья «Энеиду» почитали с почти религиозным восхищением – Данте в «Божественной комедии» сделал Вергилия проводником по аду и чистилищу – и она до сих пор остается одной из величайших вех в истории западной литературы. В конце концов, за искусственностью сюжета Вергилия лежат глубокие размышления о месте человека в мире. По меткому выражению современного критика, «ни одно другое поэтическое произведение не затрагивает струны человеческого сострадания более тонко, его оттенки переплетены очень искусно. Ни в одном нет такого глубокого ощущения красоты и печали жизни, ярких воспоминаний, смутных надежд и пронизывающего все безграничного сожаления».

Ко времени появления империи греко-римский синтез превратился в относительно гармоничную систему принципов и воззрений, которые можно было четко отмеренными «дозами», почти как лекарство, передавать молодому поколению. Начальное образование включало заучивание наизусть алфавита, отрывков из Илиады и «Энеиды» и простую арифметику. Тех, кто учился плохо, подвергали телесным наказаниям, буквально вбивая знания. Затем шел второй уровень грамматики, логики и более вдумчивого чтения, наконец, самые богатые учащиеся к девятнадцати годам становились специалистами в публичных разговорных выступлениях или риторике. Эта образовательная система уделяла мало внимания истории, используя ее лишь в качестве источника примеров, и даже философию большинству учеников преподавали лишь в виде простых этических изречений. Науки появлялись в «школах» империи, в основном когда учителю требовалось прокомментировать отрывки из Вергилия или Гомера с точки зрения астрономии или знаний о природе.

Соответственно, образование – и основанная на нем культура – было довольно ограниченным, хотя и интенсивным, и стремилось к поиску образцов в прошлом. Оригинальные суждения в этой системе поощрялись не больше, чем в столь же консервативной модели ханьского Китая. Тем не менее эта культура являлась необходимой для человека, принадлежащего к высшему классу, и ее передавали сыновьям (а иногда и дочерям) римских аристократов, галльской знати или сирийских богачей в качестве связующей силы по всей империи. И общественная, и частная поддержка образования заметно возросла, возникло множество библиотек, широко распространились литературные произведения. Пускай мудрецы империи и не занимались исследованиями нетронутых областей, однако все больше людей размышляли или притворялись, что размышляют, а их рассуждения становились известными гораздо большему числу людей и намного быстрее, чем ранее.

Литература Ранней империи

Рассмотреть всю литературу первых двух столетий империи здесь невозможно, ибо, хотя существовало лишь несколько гениев, однако было и множество просто талантливых писателей. На латинском Западе выдающимися фигурами стали историк Тацит (около 55 – около 116), чье описание первых императоров остается изумительным, пусть и вводящим в заблуждение, любящий сплетни биограф Светоний (около 69 – около 140) и философ-драматург Сенека (около 5 до н. э. – 65 н. э.), являвшийся советником юного императора Нерона.

На протяжении II и вплоть до IV века в латинской литературе не было ничего примечательного. Вместо нее, как только провинции Востока вступили в период экономического благополучия, вновь расцвела литература греческая. Одним из влиятельнейших древних писателей стал Плутарх (около 46 – около 120), который в своих «Сравнительных жизнеописаниях» сравнивал таких людей, как Цезарь и Александр Македонский или Цицерон и Демосфен, чтобы в биографической форме сделать упор на вопросах морали. Плутарх также создал большое количество произведений, позднее объединенных под названием «Моралии». Восхитительные творения остроумного Лукиана (около 120 – около 180), который смог подняться из низов, уже упоминались и стали еще одной жемчужиной греческой литературы II века.

Что касается науки, то греческий врач Гален (около 129–199) написал множество медицинских и философских произведений, которые заняли бы двадцать современных томов в одну четвертую долю листа и использовались в качестве медицинского пособия вплоть до 1800 года. Изображение поверхности земли и кругового вращения небесных тел вокруг нее, систематизированное Птолемеем из Александрии (около 150 года), оставалось общепризнанным до научной революции Ренессанса. Диофант Александрийский (около 250 года) заложил новые основы алгебры.

Римское право

Самый оригинальный вклад римлян в модель поздней западной цивилизации проистекает из их практических умений регулировать человеческие отношения, особенно в области политики. Одним из примечательных плодов этих талантов стало создание римского права, продукта тысячелетнего развития, прошедшего со времени Двенадцати таблиц (около 450 года до н. э.) до последней кодификации – Corpus Iuris Civilis – императора Юстиниана в 529–534 годах. В рамках этого долгого периода самыми продуктивными оказались три столетия, которые мы сейчас рассматриваем.

Основным вызовом стало завоевание Средиземноморья, которое поставило римских юристов перед сложными экономическими и социальными проблемами. Реагировать на них отчасти являлось обязанностью ежегодно избираемых преторов, управлявших судебным аппаратом, поскольку римское право было по сути эмпирическим, построенным из решений актуальных проблем. Помимо преторов над ним трудились несколько выдающихся умов римского мира. Юридическая профессия являлась уважаемой, а также приносила прибыль. Люди пытались систематизировать массу юридических прецедентов и решений и постепенно выработать общие принципы, излагая их в комментариях и «справочниках». Среди выдающихся представителей этой профессии можно назвать Гая (II век), Юлия Павла и Папиниана и, прежде всего, Ульпиана (III век).

Ко времени смерти Ульпиана (228 год) период формирования римского права завершился, отчасти потому, что экономическая и политическая структура империи переживала упадок, отчасти из-за того, что возросшие чувствительность и гуманизм разрушали логичную строгость юридической мысли, а отчасти, возможно, из-за того, что законы оказались полностью подвластны императорам. Однако к тому времени римское право превратилось в развитую систему рациональных принципов ведения дел. Оно также было пронизано духом прав и обязанностей свободных граждан, которые поздние кодификации автократических императоров так и не смогли уничтожить полностью.

Благодаря его принятию, по крайней мере частичному, христианской церковью и германскими государствами Западной Европы римское право должно было оказать явное, пусть и опосредованное, влияние в период раннего Средневековья. Когда около 1000 года (или ранее) возобновилась экономическая активность, нормы римского права снова стали изучать и использовать. Дух этих законов, система, подходящая всем людям, независимо от их места жительства или личного статуса, тогда выполняли полезную функцию. В средневековой и современной политической теории общий философский принцип, гласящий, что человеческое право является лишь отражением, часто недостаточным, естественного права, также принес свои плоды.