Войти в систему
Войти с помощью соц. сетей:
Извиняться нелегко даже тогда, когда мы понимаем необходимость извинений и считаем, что должны их принести. Но еще труднее делать это, когда сталкиваешься с неожиданной критикой, которая кажется несправедливой. Некоторые упреки и замечания, вне всяких сомнений, связаны с реакцией другого человека, а не с нашим недопустимым поведением.
Критика никому не нравится, но избежать ее невозможно – разве что забиться в уголок и слиться со стеной. Окружающие критикуют нас по той же причине, по какой мы и сами делаем им замечания. Они могут испытывать негативные чувства к самим себе и рефлексивно выплеснуть эти чувства на нас. Порой критика продиктована ложным желанием помочь и сделать нас лучше. Возможно, у нас есть черта, качество или манера, которые раздражают окружающих так сильно, что они считают необходимым сказать об этом, чтобы не испортить отношения с нами. Иногда людям кажется (и справедливо), что отношения не могут развиваться, если мы не пересмотрим свое поведение и не извинимся.
Очень трудно принимать критику, не запуская защитного механизма, когда замечания кажутся нам преувеличенными или совершенно незаслуженными. Но, как показывает история Кэтрин и Ди, такая ситуация может многому научить. Мы способны научиться по-другому слушать, задавать вопросы, извиняться за то, с чем согласны, и выяснять различия. Искреннее извинение обладает огромной целительной силой, а неумение слушать и извиняться может привести к краху отношений.
Был рождественский сочельник. Двадцатишестилетняя Ди четыре часа ехала, чтобы встретить Рождество с матерью, Кэтрин. Кэтрин развелась с отцом Ди, когда девочке было девять лет. Они уже убирали посуду после устроенного Кэтрин праздничного ужина, когда девушка повернулась к матери и произнесла сакраментальные слова:
– Нам нужно поговорить.
Время Ди выбрала неудачно, а список ее обид был грандиозным. Она обвинила мать в том, что та во время развода не обращала на дочь и ее страдания никакого внимания.
– Ты была слишком поглощена собой, чтобы обращать внимание на кого-то еще. Ты совсем забыла про меня.
Ди считала, что именно мать виновата в ее (Ди) проблемах с мужчинами и неспособности построить серьезные отношения. Она обвинила Кэтрин даже в том, что после развода ее отец стал алкоголиком. Ди сказала, что все это она поняла в процессе психотерапии – эти сеансы оплатила Кэтрин.
Кэтрин обратилась ко мне через два месяца после этого разговора. Рассказывая мне про тот сочельник, она буквально дрожала от ярости. В момент разговора ей пришлось собрать все силы, чтобы не ответить дочери резкостью. Она с трудом выдавила из себя единственное извинение, на которое была способна:
– Прости, Ди, что тебе было так тяжело во время нашего развода. Я никогда не хотела причинить тебе боль и старалась делать все, что в моих силах. А если мне что-то не удалось, то извини.
С этими словами она пожелала дочери спокойной ночи и ушла спать.
Учитывая нервное состояние Кэтрин, неудивительно, что она принесла дочери классическое фальшивое извинение. Если вы этого не поняли, расшифрую.
«Прости, Ди, что тебе было так тяжело во время нашего развода».
(Твоя реакция на развод – вот в чем была главная проблема.)
«Я никогда не хотела причинить тебе боль».
(Я – хороший человек и не сделала ничего плохого.)
«Я делала все, что в моих силах».
(И что ты можешь на это ответить!)
«А если мне что-то не удалось, то извини».
(Если я в чем-то ошиблась, то понятия об этом не имею. Но мне жаль, так что давай обо всем забудем и станем жить дальше.)
Этим анализом я не хочу показать, что осуждаю поведение Кэтрин. Замечательно, что она справилась с собой и не перешла к ответным обвинениям. Кто справился бы лучше в подобных обстоятельствах!
Кэтрин призналась мне, что после той ссоры они с Ди больше не общались, и она не собирается заговаривать первой.
– Я сказала, что мне жаль, – заявила мне Кэтрин. – Теперь уже Ди должна извиниться за свою несдержанность и обвинения.
Но если Кэтрин будет ждать, что первой извинится дочь, то, боюсь, ее ожидание затянется. Псевдоизвинение Кэтрин («Прости, Ди, что тебе было так тяжело во время нашего развода») и клишированное оправдание («Я делала все, что в моих силах») никак не могли удовлетворить девушку. Ди не извинилась – и, возможно, не сделает этого никогда.
Я спросила у Кэтрин, какими она видит отношения с дочерью к следующему Рождеству или, скажем, через пять лет? Как долго она сможет терпеть отсутствие контактов с дочерью – несколько недель, месяцев, лет? Какой бы ни оказалась ее реакция – будь то молчание или разговор, – она может либо разрядить ситуацию, либо еще больше ее усугубить. Если Кэтрин зациклится на том, что дочь должна извиниться первой, то ситуация может и не измениться.
Кэтрин довольно быстро призналась, что боится потерять дочь. Обдумывая варианты, она поняла, что все еще слишком злится, чтобы заговорить первой. Она совершенно не хотела извиняться за свои «материнские промахи». Я и не призывала ее извиняться, потому что любые извинения в таком настроении будут фальшивыми и бессмысленными. Как психотерапевт Кэтрин я хотела помочь ей успокоиться и увидеть полную картину произошедшего.
Войти с помощью соц. сетей: