Вопрос самооценки

Перфекционист шагает по канату над глубоким каньоном низкой самооценки. Те, кому нужно убедиться в своей абсолютной компетентности, забывают о простом факте: все мы – только люди, а люди совершают ошибки в силу своего несовершенства. Перфекционисты боятся признаться в ошибке или неправильном поступке даже самим себе. Им чужды мудрые слова Элизабет Кюблер-Росс: «Со мной не все в порядке, с вами не все в порядке, и это совершенно нормально».

Чтобы по-настоящему извиниться, человеку нужна внутренняя сила. Только она позволяет человеку ощутить свою уязвимость. Вы должны осознавать и свою компетентность, и свои ограничения. Имея прочную самооценку, вы можете позволить себе ошибаться, не чувствуя, что тем самым ослабляете себя или уступаете что-то другому человеку.

Как психотерапевт я не раз слышала разнообразные теории, придуманные моими клиентами о тех людях в их жизни, которые никогда не извиняются. Вот несколько примеров. Объяснения различны, но все говорят об одном и том же – о шаткой самооценке.

«Сам Господь запрещает моей сестре извиняться за ошибки, потому что она являет собой образец идеального человека, живущего идеальной жизнью. Лишь однажды ее поразил стыд, когда я приехала к ней среди дня и обнаружила ее спящей. Она страшно стыдилась этого недопустимого промаха».

«Мой начальник настолько не уверен в себе, что в его представлении извинения равносильны признанию собственного поражения. Так сдавшийся волк подставляет шею победителю. Начальнику кажется, что, извинившись, он потеряет свой статус в групповой иерархии».

«Мой муж привык все жестко контролировать. Когда его критикуют, он начинает спорить, все переворачивает с ног на голову и перекладывает вину на другого человека».

«Мой брат никогда не извиняется перед женой, потому что боится уронить себя в ее глазах. Но это дает ей лишний повод критиковать его. Это не способствует улучшению их отношений».

Самооценка человека играет важную роль в способности отчетливо понимать причиненную им боль. Чем прочнее самооценка, тем легче человеку испытывать сочувствие и понимание, а его извинения становятся искренними.

Невыносимая тяжесть стыда

Ничто не сказывается на самооценке пагубнее, чем стыд – ощущение собственного провала, неадекватности, исключенности из потока человеческого общения. Если чувство вины пробуждает искренние сожаления и подталкивает нас к извинениям, то стыд действует противоположным образом. Книга Брене Браун о стыде и уязвимости помогла множеству мужчин и женщин осознать сложный характер этой эмоции и смело говорить, действовать и выступать, преодолев ее.

Стыд и чувство вины – это совершенно разные эмоции. Чувство вины мы испытываем, когда наше поведение идет вразрез с нашими ключевыми ценностями и убеждениями – конечно, если мы не лишены совести. Чувство вины обычно связано с неким поведением, которым мы не можем гордиться: например, когда мы предаем доверие друга или причиняем другому человеку боль во имя честности.

Здоровое чувство вины следует отличать от вины непродуктивной, которую женщины привыкли культивировать в себе, как прелестный садик. Такая вина заставляет женщин постоянно просить прощения без веских причин. Здоровое чувство вины – это «хорошая вина». Она заставляет нас извиняться, когда мы перестаем быть теми добрыми, честными и ответственными людьми, какими хотим себя видеть. В такие моменты совершенно естественно испытывать сожаление и раскаяние.

В отличие от здоровой вины, стыд не связан с конкретным поведением. Это, по выражению моего друга, «неприятное, ядовитое чувство», связанное с собственным «я». Вина связана с деланием, стыд – с бытием. В глубине души мы считаем, что другой человек не стал бы любить и уважать нас, если бы ему была известна вся ужасная, мучительная, отвратительная правда.

Защищаясь от невыносимого стыда, мы сворачиваемся и прячемся в самом темном уголке. Мы начинаем извиняться за то, что занимаем слишком много места или вдыхаем слишком много драгоценного кислорода. А порой мы поступаем наоборот и превращаем стыд в презрение, высокомерие, стремление к контролю, демонстрацию превосходства и доминирования. Такой человек не станет извиняться ни за что и ни перед кем.

Чрезмерные извинения более характерны для женщин, доминирование – для мужчин, хотя, конечно, это всего лишь обобщение, имеющее массу исключений. Хотя два стиля уклонения от стыда кажутся совершенно разными, как день и ночь, это стороны одной монеты – низкой самооценки. Мне потребовалось немало времени, чтобы понять, что человек, ощущающий собственное превосходство, ничем не отличается от того, кто терзается комплексом неполноценности. В обоих случаях мы имеем дело с человеком, который испытывает муки стыда и не может искренне и спокойно извиниться.

Чтобы человек мог разумно оценить свои негативные действия и признать ответственность, он должен опираться на прочную самооценку. Только с этой позиции люди, которые обидели или причинили боль другим людям, могут увидеть всю картину происшедшего и испытать сочувствие и раскаяние. Только так они способны трезво оценить свои недостойные поступки и извиниться за них. Конечно, даже искреннее извинение не загладит серьезный проступок, но может стать важным первым шагом.

Почему преступники не раскаиваются

Много лет назад в Сан-Франциско я проводила психологическое обследование священника, который насиловал четырех своих дочерей. Он не испытывал ни чувства вины, ни раскаяния. Этот религиозный человек с «прочными семейными ценностями» заявлял, что не хотел, чтобы его дочери занимались сексом с другими мужчинами, которые могли бы их эксплуатировать. Никогда не забуду, какой праведный гнев обрушил на меня этот человек, когда я спросила, стал бы он заниматься сексом со своим единственным сыном.

– Доктор Лернер, – он вскочил на ноги и буквально выплюнул мое имя, – это же грех!

Как нам понять людей, которые совершают ужасные поступки и не испытывают раскаяния? Можно сделать вывод, что они – психопаты, лишенные способности любить и сострадать. В некоторых случаях это действительно так. Священник, о котором я говорила, будучи самым обыкновенным человеком, совершил такое насилие, какое страшно представить нормальным родителям. Но способность человека к самообману просто поразительна.

Чем тяжелее проступок и сильнее стыд, тем труднее человеку ощутить сочувствие к пострадавшей стороне и раскаяние в собственных действиях. Человек твердит себе: «Это была не моя вина», «Я не смог с собой справиться», «В этом нет ничего особенного». Самозащита заставляет перекладывать вину на пострадавшего, и в действие вступают еще более глубинные уровни самообмана. Человек начинает убеждать себя: «Она сама напрашивалась», «Я сделал это ради его же блага», «Это было необходимо» – и даже «Этого вовсе не было».

Идет ли речь о личном или политическом контексте, все мы, будучи не в состоянии пережить стыд из-за нарушения собственной системы ценностей и причинения вреда окружающим, воздвигаем новые уровни защиты. Искренне извиняться за малые промахи всегда проще, чем просить прощения за серьезные проступки.

Когда наша идентичность и чувство достоинства могут пострадать или погибнуть, мы не в состоянии искренне извиниться и принять тяжелые последствия. Мы предпочитаем закутываться в уютный плед рационализации, преуменьшения и отрицания, чтобы выжить. Защитный механизм становится не просто барьером, который мы можем заметить и обойти, когда успокоимся и включим мыслящую часть собственного мозга. Когда мы утрачиваем свои ценности и достоинство, защитный механизм превращается в образ жизни.